«Очевидно, что в жизни нет смысла. Мы тут случайно». Самое откровенное интервью Магнуса Карлсена
16-й чемпион мира по шахматам Магнус Карлсен на днях дал самое большое интервью в своей жизни.
В течение двух с половиной часов норвежец общался с американским ученым-компьютерщиком Лексом Фридманом на его Youtube-канале и рассказал немало интересного. Любовь к женщине, смысл жизни, феномен молодого Каспарова, почему думать над ходом 30 минут подряд — пустая трата времени, специфические методы подготовки в детстве и многое-многое другое. Мы расшифровали эту огромную беседу и сделали из нее подборку лучших высказываний. Вот что Магнус Карлсен сообщил миру.
***
Считает, что в его карьере было два пика — 2013-й и 2019-й
«Мне кажется, в моей карьере было два пика — в 2013-2014-м и 2019-м. Мои сильные стороны в эти периоды сильно отличались. В 2019-м мне очень помогала дебютная подготовка, а в 2013-м я скорее пытался увильнуть от дебютной подготовки моих соперников. Моя интуиция все эти годы была чуть получше, чем у других. Она даже улучшилась, я стал понимать вещи, которые не понимал раньше.
В 2013-м я также был моложе, мог играть энергичнее, и это позволяло мне играть лучше в затяжных партиях. Для меня это даже было необходимостью, потому что я не мог обыграть соперников в дебютной подготовке. Что касается счета — у меня всегда были с ним странные отношения. Мне всегда очень плохо давалось решение шахматных задач, это просто было моим пробелом. Прежде всего, мне было тяжело концентрироваться на задаче, смотреть вглубь».
Объясняет, как работает его голова во время счета вариантов и почему думать 30 минут — это пустая трата времени
«Что касается счета — у меня всегда были с ним странные отношения. Мне всегда очень плохо давалось решение шахматных задач, это просто было моим пробелом. Прежде всего, мне было тяжело концентрироваться на задаче, смотреть вглубь. Но когда, кстати, такие задачные позиции возникают уже в самой игре, я часто нахожу правильное решение. Хотя это все равно не лучшая моя сторона — считать очень глубоко. Но в чем я хорош — это в расчете малоходовых продолжений, 2-4-ходовых. Я хорошо вижу нюансы в таких продолжениях. И я также гораздо лучше большинства игроков в позиционной оценке. Это отделяет меня от других. Я считаю на пару-тройку ходов вперед, а затем произвожу позиционную оценку. В большинстве случаев дерево вариантов слишком широкое, поэтому ты не сможешь все это рассчитать, нужно делать позиционную оценку, основанную на знаниях и интуиции. Я делаю это хорошо.
Что я визуализирую, когда считаю ходы? Я представляю доску в двухмерном пространстве. Когда я считаю несколько веток вариантов, у меня всегда визуализируется одна позиция в моменте. Остальное я откладываю в сторону. Иногда повторяю, чтобы не забыть. И ты часто забываешь что-то, когда думаешь над ходом где-то 30 минут. Ты сидишь и считаешь: «Если я пойду сюда, он пойдет сюда, тогда я пойду сюда, а он сюда, тогда я сюда...» И вдруг ты понимаешь, что уже считал это, но забыл. Так бывает, когда ты в уме откладываешь информацию.
Каково это — думать над ходом 30 минут? Для меня 30 минут на ход — это, как правило, пустая трата времени. Если я думаю 30 минут, значит, я не знаю, что делать, ищу то, чего нет. Думаю, 10-15 минут на размышление в сложной позиции — более полезная и эффективная трата времени. Когда широкое дерево вариантов становится еще шире, нужно больше считать, больше заниматься позиционной оценкой. Поэтому нужно обходиться 10-15 минутами, этого достаточно для хорошей идеи. У меня очень-очень редко бывает такое, что я думаю 30 минут и вдруг постигаю этот - «Эврика!» - момент. Если я ничего не увидел за 10 минут, то, скорее всего, ничего не увижу вообще.
В чем видит феномен молодого Каспарова*
«В его игре был переполняющий поток энергии. Чрезвычайно агрессивные, динамичные шахматы. Меня это очень привлекает, потому что мне лично такой стиль не поддается. Поэтому Каспаров (*признан в России иноагентом. - Прим. «СЭ») для меня особенный».
До 14 лет Карлсен не открывал интернет, кроме как ради игры в шахматы
«В детстве я вообще не думал, что это возможно [стать лучшим в мире]. Но я думал, что могу стать лучшим в Норвегии. Хотя я начал играть относительно поздно, я знал, что я работаю над шахматами гораздо больше других. Знал, что у меня есть страсть, которой нет у них. Они смотрели на шахматы как на хобби, как на досуг.
Потренироваться пару раз в неделю и выступить на выходных на турнире. Но для меня это было иначе. Я садился за доску и книги каждый день после школы. Я постоянно пытался узнавать новое. Мне выделяли два часа в неделю на интернет, и я всегда тратил это время только на шахматы. Думаю, до 13-14 лет я никогда не открывал браузер, кроме как ради игры в шахматы (смеется). Мне не удавалось подхватывать что-то новое быстро, но как только я погружался, я сразу становился помешанным и никогда не прекращал учиться».
В чем для него красота шахмат
«Когда твой оппонент может предсказать каждый твой ход, но все равно проигрывает. Это значит, что на ранней стадии твое планирование, твоя позиционная оценка были лучше. Поэтому ты играл очень просто, ясно, кажется, что ты не сделал ничего особенного, но твой соперник проигрывает без шансов».
В детстве для него не работал принудительный подход. Благодарит тренеров, что они ему не мешали
«Какой совет я могу дать шахматистам самого разного уровня? Мне очень сложно сказать. Я очень скептически отношусь к советам. Можно сказать: «Люби шахматы, будь одержим ими», но это не работает для всех. Мой случай — это комбинация таланта и одержимости. Тот путь, который прошел я, мало тренеров видят для своих учеников. Мне повезло, что у меня были тренеры, которые не мешали мне и позволяли мне делать то, что я считал нужным. В детстве для меня не работал и сейчас не работает планово-принудительный подход.
Мой первый тренер давал мне упражнения на дом, но быстро понял, что для меня это так не работает. Я или не делал упражнений, или не получал от них удовольствия. Зато он понял, что я люблю шахматные книги. В школе у нас была огромная шахматная библиотека, и он сказал мне: «Бери любые книги, какие хочешь. Только верни потом». И я просто устроил рейд на библиотеку. На следующем турнире я уже применил какие-то дебютные идеи из книг. Потом я применял что-то другое и так далее».
О любви
«Пытаюсь ли я найти любовь? Нет. Иногда пытаюсь, иногда нет. Я пытаюсь найти мой путь. Все упирается в то, чтобы делать вещи, которые делают тебя счастливым. И это в итоге делает тебя восприимчивее к любви в целом. Моя любовь к шахматам иногда уходит, иногда возвращается, но в целом какой-то минимальный уровень этой любви всегда есть. Что касается романтической любви [к женщине], в моей жизни она приходила и уходила, сейчас ее у меня нет, но я не беспокоюсь об этом. Я больше беспокоюсь о том, как быть хорошей версией себя. Лучшей версией быть не всегда получается, но хотя бы хорошей. Любовь может найти тебя, может не найти. Я не думаю, что по этому поводу надо убиваться. Если убиваться по любви, не важно, ищешь ты ее или нет, — это обязательно сделает тебя несчастным».
Считает, что в жизни нет смысла
«Очевидно, что в жизни нет смысла. Я думаю, мы здесь случайно. Смысла нет, все в какой-то момент закончится. Но жизнь все равно отличная вещь. Даже если нет смысла, можно преследовать свои цели. Но я определенно уверен, что особенного смысла нет. Искать его — я не вижу в этом никакого смысла».
