Пишу это не для того, чтобы оправдаться перед кем-то или обелить свое имя. Сейчас в который уже раз за последние дни проанализировал все, что произошло в Махачкале, и убедился, что мне не в чем упрекнуть себя. Это для меня самое главное. Мне, если честно, не так важно, как сложатся в будущем мои отношения с руководством ЦСКА, - в конце концов, работаю не в этой команде. Для меня принципиально, что на моей стороне коллеги: они как никто другой понимают, что журналисты работают ради читателей, которые имеют право знать правду.

   Я хочу, чтобы другие нормальные люди увидели трагедию Сергея Перхуна моими глазами и поняли, какими мотивами я руководствовался, когда писал статью о трагедии голкипера ЦСКА.

   А теперь - о заявлении ПФК ЦСКА.

   "Нам непонятно, как человек, утверждающий, что глубоко симпатизирует нашему клубу и следует за ЦСКА буквально повсюду...".

   Это мелочь, но на ней все равно стоит остановиться. Пять лет назад, когда я пришел работать в "СПОРТ-ЭКСПРЕСС", установил себе за правило стараться не отдавать предпочтения ни одному клубу. И, конечно, в мои намерения не входило и не входит "следовать за ЦСКА буквально повсюду", - в конце концов, армейский клуб не замужняя Татьяна, а я - не Онегин. По заданию редакции "СЭ" трижды за этот чемпионат освещал игры этой команды. Перечитал недавно отчеты и признался себе, что иногда излишне симпатизировал ЦСКА. Но тут есть другая сторона. Всегда переживаю не столько за ту или иную команду, сколько за личности - друзей, которые выходят на поле, или тех, кто мне просто симпатичен по человеческим качествам. В ЦСКА к таковым отнесу, например, Сергея Семака, Спартака Гогниева, Вениамина Мандрыкина, Игоря Яновского - глубоко порядочных, на мой взгляд, людей. И, конечно, Сергея Перхуна, с которым, увы, знаком не так близко, как с вышеупомянутыми футболистами. Отношусь с уважением и к президенту клуба Евгению Гинеру. Говорю так, потому что знаю о нескольких ситуациях, неизвестных почти никому, когда он вел себя как настоящий мужик. К сожалению, должен сейчас заморозить свое теплое отношение к Гинеру до тех пор, пока не получу от ПФК ЦСКА официальное извинение. Чего ради я должен терпеть, что кто-то пытается дискредитировать меня как профессионала и человека?

   "...может так бесцеремонно обманывать читателей".

   Интересно, хватит ли у клуба мужества признать свою неправоту?

   "Оценили жизнь Сергея в 5 процентов".

   Вы, наверное, понимаете, что эта оценка врачей, сделанная в субботу ночью, была, к сожалению, скорее оптимистической. Не забудьте: у Сергея трижды останавливалось сердце, он находился в состоянии клинической смерти.

   Но вспомните окончание статьи: вам наверняка стало спокойнее, когда вы прочитали слова врача "есть все основания надеяться на то, что жизнь Сергея вне опасности", которые были произнесены уже в воскресенье.

   "Но зачем таким беспардонным способом выбивать слезу у читателей? Разве непонятно, что в палату, опять же, могли пустить только родственников Сергея? К вашему сведению, в палату не разрешили зайти даже врачам клуба"!

   Без намека на скромность скажу: я не был бы профессионалом, если бы, находясь в Махачкале, не сумел попасть в больницу. Безралично, как: используя ли связи, удостоверение журналиста "СЭ" или личное обаяние. Это - часть моей профессии. В данной ситуации, как верно заметил один из "интернетчиков", мне помогли официальные лица Дагестана. За что им огромное спасибо.

   Кстати, в Махачкале понимали, что весь спортивный мир, независимо от клубных пристрастий, переживает за Сергея Перхуна, а потому должен получить полную информацию о состоянии его здоровья. Между тем, первая официальная сводка из армейского клуба появилась только в понедельник в 12.30.

   Я, видит Бог, не ангел. Но есть вещи, которые никогда не сделаю только потому, что они противоречат общепринятым понятиям о порядочности и этике. Например, не выдумаю историю о находящемся в коме человеке.

   Обратите внимание: руководству ЦСКА не пришло в голову позвонить в Махачкалу и узнать правду у одного из тех, кто упомянут в этой статье. Что может быть проще: набрать одиннадцать цифр и поинтересоваться, был ли журналист Никита Ким в палате Сергея или нет? Можно было и набрать одиннадцать цифр известного ПФК номера моего мобильного телефона и получить исчерпывающую информацию на этот счет.

   "Недавно он переврал слова тренера вратарей ЦСКА Кутепова, приписав ему фразу, будто Мандрыкин третий вратарь ЦСКА".

   Очень мне это надо! Игорь Кутепов - хороший, по моим ощущениям, человек, поэтому хочется верить: мы с ним просто не поняли друг друга. Такое бывает. А, возможно, события развивались следующим образом - он сказал нечто, не совпадающее с политикой клуба, и потому позже отказался от своих слов.

   С письмом мы разобрались, и теперь можем перейти к морально-этическому аспекту проблемы.

   До того, как я приступил к репортажу, задал себе главный вопрос: имею ли право, побывав в палате Сергея, написать об этом в газете. Да, ответил себе, не только имею право, но и обязан сделать это. Ради родителей, семьи и всех людей, которые переживают за Сергея. Надо учесть, что в тот момент было неясно, улетит ли Перхун в Москву или останется в Махачкале, причем наиболее вероятным казался второй вариант. Значит, надо было исходить из того, что вратарь проведет ближайшие несколько месяцев в палате номер 3. Как вы думаете, важно ли для матери Сергея узнать, в каких условиях он будет находиться, кто будет ухаживать за ним?

   А вам, болельщики, было бы достаточно информации от пресс-атташе ЦСКА вроде "делается все возможное для спасения, состояние по-прежнему стабильно тяжелое"? Из моего репортажа вы узнали - в Махачкале действительно делали все для его спасения. А если бы это было не так? Поверили бы вы без этой статьи, что жизнь Сергея находится в надежных руках только на основании сообщения малоизвестных вам людей?

   Кто-то из интернетчиков обвинил меня в том, что статья получилась излишне эмоциональной. Зачем, мол, будоражить людей. Да, черт возьми, она была эмоциональной, потому что написана человеком, которому не безразлично то, что происходило и происходит с Перхуном.

   Интересно узнать: кого удовлетворила информация о здоровье Сергея, которая была напечатана в других газетах? Или несколько слов от ведущих футбольных программ? А теперь перечитайте статью и вспомните: стало ли вам спокойнее, когда вы узнали о тех, кто готов отдать все ради спасения Сергея. Кстати, в моих словах нет ни толики преувеличения: в нейрохирургическом отделении работают люди, каждый из которых заслуживает прижизненной канонизации.

   В одном из писем в интернете меня сравнили с коллегами из "Дорожного патруля" - вот, мол, как умело он драматизирует и нагоняет ужас. Побывайте в нейрореанимации, и тогда поймете, что такое настоящий ужас. Я не слишком впечатлительный человек, но в какие-то моменты мне было по-настоящему страшно, в какие-то - просто хотелось плакать.

   И последнее. Задумайтесь, почему господа из ЦСКА решились на такое неадекватное заявление, при том, что, подозреваю, сами понимают его несуразность? Не от того ли, что их собственные позиции уязвимы? Просто задайтесь вопросом: где находились они в тот момент, когда я был в палате вратаря? Не буду рассказывать обо всех подробностях тех двух страшных дней, потому что понимаю: под воздействием стресса, переживаний или эмоций каждый может наделать ошибок. Но надо иметь мужество, чтобы потом их признать.

   Никита КИМ