ТУР ДЕ ФРАНС

Сегодня на "Тур де Франс" начинается третья, решающая неделя. В рамках 16-го горного этапа гонщиков ожидает 168-километровый переезд из Везо-ла-Ромен в Гап. Накануне старта заключительного отрезка гонки спецкор "СЭ" поговорил с врачом российской команды "Катюша" Андреем Михайловым.

Владас ЛАСИЦКАС
из Авиньона

– Вы собираетесь записывать нашу беседу? – Андрей Михайлов настороженно посмотрел на диктофон, лежащий на столе.

– А как же я запомню то, что вы скажете? – удивился я.

– Тоже верно. Ну ладно, давайте попробуем, – сказал доктор, задумчиво поглядывая на закат над Авиньоном.

Медицинский персонал любого спортивного клуба или команды часто реагирует на просьбы об интервью подобным образом, потому что в этих беседах регулярно возникает тема допинга, которая врачам не очень приятна.

– Когда начинается ваш рабочий день?

– Он практически никогда и не заканчивается. Я сам бужу ребят на завтрак, чтобы проверить пульс и давление. Если у гонщиков есть какие-то проблемы, их надо решать сразу – например, дать нужные медикаменты. Все-таки обычно отрезок между подъемом и стартом на том же "Туре" совсем короткий, поэтому на раскачку времени нет. Второй пик работы приходится на старт и финиш гонки. Ну а потом – приезд в отель и отход ко сну.

– Но ведь во время этапов на трассе и так находится много различных медбригад. В чем тогда заключается ваша роль?

– Конечно, на каждой гонке есть свой официальный доктор. И, по сути, именно он должен решать все проблемы, возникающие во время этапов. Но эти ребята в ответ на жалобы спортсменов зачастую дают им обычный аспирин. Тогда как врачи команды, зная медицинскую историю каждого гонщика, реагируют на возникающие проблемы куда профессиональнее. Поэтому велогонщики чаще обращаются к своим докторам.

– Если случаются завалы, в которые попадают и ребята из "Катюши", что делаете?

– В этот раз на "Тур де Франс" нам облегчили задачу: на финише есть рентген-кабинет, где при необходимости можно сделать УЗИ и все необходимое. Ведь до финишной черты обычно доезжают все гонщики, либо их довозят партнеры, а вот потом начинаются проблемы. Если на гонке нет рентген-кабинета, нам приходится ехать в отель или госпиталь и ждать в общей очереди, порой по пять часов. В итоге вместо отдыха ребята тратят энергию еще и на это.

– Что самое важное для гонщиков сразу после финиша?

– Таких аспектов много. Но, наверное, важнее всего то, что гонщики после финиша едят. Именно от этого во многом зависит восстановление спортсмена. Ребятам просто необходимы рис, паста и другая богатая углеводами пища. Кроме того, раньше любые биологически активные и спортивные добавки, влияющие на восстановление, мы имели право "загружать" прямо в вену, а сейчас они должны идти только через желудочно-кишечный тракт, что тоже создает определенные проблемы. Спортсмены получают невероятно большую нагрузку на желудочно-кишечный тракт! И за этим тоже необходимо следить, иначе могут появиться осложнения.

– Часто ли гонщики после этапов жалуются вам на те или иные проблемы? Насколько они вообще мнительные люди?

– Жалуются не часто. Но иногда первую их реакцию после финиша лучше вообще не слушать (смеется). А вот когда ребята отходят, с ними можно все нормально обсудить и проанализировать. Важна и психологическая работа со спортсменами, ведь нервная нагрузка на "Туре" очень велика. Поэтому необходимо попытаться прочувствовать каждого человека – поговорить с ним так, чтобы его психологический фон в итоге оказался позитивным. Все-таки стрессов у гонщиков и так хватает. Кстати, насколько я знаю, скоро у нас в "Катюше" должен появиться штатный психолог.

Еще один важнейший якорь – это семья. Если гонщик, например, расстался со своей давней подругой, его результаты сразу падают. Я видел, как парни очень высокого класса ничего не могли продемонстрировать на трассе – из-за того, что в семье у них было неспокойно. Поэтому мне важно все: каким тоном гонщик разговаривает, как он идет, как ест. Происходит многоплановый контроль его состояния – со стороны тренера, массажиста, механика. Я собираю всю эту информацию и пытаюсь создать единый образ.

– Вы сказали, что работаете практически круглые сутки. Неужели и отход гонщиков ко сну контролируете?

– Этот ритуал очень важен. Если человек начинает перед сном играть в компьютерные игры или смотреть боевики, то уснуть ему будет тяжело. Помочь может специальная релаксирующая музыка. Но ребята – не роботы, они не всегда делают все по правилам. Кстати, сейчас самый правильный вариант отхода ко сну – это почитать книгу. Современные молодые люди читают мало, поэтому, как только они начинают это делать, их сразу же клонит в сон. Безотказное средство!

– Как на нынешнем "Туре" происходит процедура допинг-контроля?

– Примерно за два километра до финиша вывешивают список спортсменов, которым необходимо пройти контроль. К каждому из них приставляют человека, так называемого шаперона, который следует за гонщиком по пятам и никуда от него не отходит.

– На контроль гонщики идут только в компании шаперона?

– Обычно с ними хожу и я, потому что это очень важная процедура, которую надо проконтролировать. Сейчас все происходит достаточно быстро. Если нет очереди, то можно и в 15-20 минут уложиться. Особенно быстро все происходит после тяжелых, затяжных этапов. Как было, например, с Хоакимом Родригесом после воскресного восхождения на Мон-Ванту. Команда даже не ощутила его отсутствия, и наш график в связи с этим не был нарушен.

– Часто на "Тур де Франс"-2013 представители "Катюши" сдают допинг-пробы?

– Практически каждый день. Есть такое понятие, как жребий. Так вот, наши ребята "по жребию" на допинг-контроль попадают достаточно часто. Я даже ругался из-за этого, ведь, например, на гонке "Париж – Рубэ" у нас в один день сразу два человека выпали "по жребию". Такого быть не может. Поэтому во все эти "жребии" я, честно говоря, не верю. Плюс ко всему, гонщики регулярно сдают анализы на биологический паспорт. В последний раз на этот счет к нам приходили пару дней назад – прямо на ужин. Ну, вы и сами все видели. В общем, заскучать не дают.