«На трассе пришлось страдать каждый день». Интервью российского велогонщика, ставшего пятым на «Тур де Франс»
Мужик сказал, мужик сделал — это про 26-летнего выборжца Александра Власова. В интервью «СЭ» перед «Тур де Франс» он сказал, что целью на многодневку считает попадание в топ-5. И все исполнил как надо — во второй половине гонки существенно сократил отставание от лидеров и финишировал на Елисейских Полях пятым. Кстати, накануне в Париже стартовал возрожденный женский «Тур де Франс», и в нем тоже есть представительница России — Тамара Дронова (первый этап она завершила девятой).
По сути, результат Власова — лучший в истории для россиян. В 2010-м вторым финишировал Денис Меньшов, но позже был дисквалифицирован из-за аномальных данных в биологическом паспорте. После гонки перед вылетом из парижского аэропорта «СЭ» поговорил с лидером немецкой команды Bora-Hansgrohe об успешном выступлении. Любопытно, но россиянин отказался считать себя рекордсменом и все равно считает лучшим выступление своего дисквалифицированного предшественника.
У меня было заражение в ране, пришлось антибиотики пить
— Александр, на каких языках у тебя уже брали интервью после тура?
— Английский, итальянский. Вот теперь русский. Другими не владею.
— Пятое место — исторический успех?
— Историческим не назову, наверное, все-таки Денис Меньшов на подиум заезжал.
— Несмотря на дисквалификацию, считаешь его результат лучшим для россиян, не свой?
— Да, думаю так. Но, безусловно, мое пятое место — хороший, достойный результат, с учетом того, как складывалась гонка, со всеми падениями и болячками. Интересно было бы посмотреть, что было бы без падения.
— Тур стал для тебя преодолением?
— Да. С шестого этапа, как упал, оно и пошло. Только на терпежке и вытаскивал, страдать пришлось каждый день.
— Какая мысль была после падения? Просто матерные ругательства?
— Нет, ничего такого. Там было не до мыслей, особо ни о чем не думал. Мысль, что надо было как можно быстрее вернуться в основную группу, там оставалось восемь километров, довольно быстро шли. А на следующий день несладко было, лишь бы доехать. Тем более что был первый этап с финишем в гору, и когда я встал в самом начале горы, подумал: «Вот и накрылось все».
— У тебя же еще и простуда была во второй половине тура.
— Сначала у меня произошло заражение в ране, и пришлось антибиотики пить. А простуда — ничего особенного: горло, насморк. Температуры не было. Похоже, что кондиционером просто продуло. Было реально жарко, за плюс 35 на градуснике.
Протесты на трассе? Главное, что без дебоша
— Ты до тура говорил, что не хочешь сразу рвать и метать, а ровно пройти всю дистанцию. Тактически все получилось?
— Лучше было придумать нельзя, мне кажется. Да, я хотел изначально ровно распределиться, потому что помнил, что на всех своих гранд-турах до этого на третьей неделе меня конкретно вырубало. А сейчас на третьей неделе я себя чувствовал хорошо, с учетом всех обстоятельств. И как раз в концовке поднялся. Получается, разложился действительно грамотно.
— Победа Вингегора — сенсация?
— Она удивила, согласен. Он мощно начал, я думал, что где-нибудь его обрубит. Не мог предположить, что он так сильно закончит. И когда он выиграл один из этапов и сделал две-три минуты запаса, стало понятно, что может удержать. А он продолжил и нарастил. Очень мощно.
— Один из самых красивых моментов — когда он подождал главного соперника Погачара после падения. Это действительно такое событие? Вроде не первый раз.
— Бывали, да. Там оставалось ехать под 40 километров до финиша, так что это вполне нормальное явление — подождать, ничего удивительного. Со мной такого не случалось. Когда я упал, никто меня что-то не ждал. (Смеется.)
— Этот тур ознаменовался протестами прямо во время гонки, толкучкой, хаосом. Ты понял, что происходило?
— Когда первый раз случилось, я вообще не понял, что это было, что происходит. Потом только, когда нам рассказали. Второй случай — была короткая задержка, протестующих быстро отогнали, нас притормозили, и поехали дальше. Но я не особо занимался этой темой, больше не сталкивался. Понял, что они протестуют против изменения климата.
— Насколько тебе такие способы протеста по душе? Пренебрежение безопасностью или эффектно смотрится?
— Ну внимание они же привлекли? Это их цель и была. Они ее выполнили, думаю. Главное — без дебоша.
Вряд ли поверю, что в Европе сейчас многие хотят видеть русского в рекламе
— Что дальше с целеполаганием? Место в топ-5 в «Тур де Франс» есть, теперь бороться за победу в следующем году?
— Да в общем да, в следующем году на подиум можно попробовать заехать. Пока об этом не думал — как программу туров продумывать, какой гранд-тур поехать. Но скорее всего, я снова поеду «Тур де Франс». И да, попробуем учесть все ошибки и побороться за подиум.
— Насколько важен этот результат с финансовой точки зрения? К тебе потянутся зарубежные спонсоры, может, даже российские?
— С учетом моей национальности не думаю, что мне пойдут предлагать контракты и сниматься в рекламе. Гонка, конечно, очень хорошо освещается. И многие ребята после тура ездят по критериумам, коротким гонкам в центре города, чисто на публику погонять. Им за это хорошо платят. Со спонсорством у нас тяжелее, потому что весь инвентарь идет от команды. Мне тяжело найти что-то свободное, что я могу проспонсировать. То есть, во-первых, мне нужно будет согласовывать спонсора с командой, во-вторых, не очень понимаю, что мне могут предложить? Чаще всего дают очки или велотуфли, а у нас и это занято.
— Национальность сейчас влияет на отношение спонсоров?
— Ну, это я так думаю. Если логически рассуждать, то вряд ли поверю, чтобы многие в Европе хотели видеть русского в рекламе в данный момент времени.
— Последнее — куда летишь?
— В Монако, где живу.
— А почему не на велике? Недалеко от Парижа вроде.
— Нет, спасибо, я уже накатался. (Смеется.)
