«Пробила легкое, переломала шесть ребер. Но и в обычной жизни тебя могут зарезать в переулке». Велогонщица Шмелева — о своей карьере
Дарья Шмелева — одна из самых интересных и успешных российских трековых велогонщиц. Она четырехкратная чемпионка мира, чемпионка Европейских игр 2019 года, одиннадцатикратная чемпионка Европы. В крутом портфолио не хватает только олимпийской победы. Попыток выиграть золото у Дарьи было две — в Рио пять лет назад в командном спринте с Анастасией Войновой она стала второй, в этом году в Токио — третьей. Правда, на Игры в Японию она могла даже не попасть, если бы их провели в срок. В конце 2019 года она пережила тяжелейшую травму: разрыв легкого, перелом шести ребер, сломанное плечо и сотрясение мозга. Пандемия дала время на спокойное восстановление и отчасти спасла карьеру Дарьи. Но важнейший вопрос все равно остается — как после таких повреждений вообще не испугаться сесть на велосипед?
По делам на велосипеде я не езжу — у меня есть электрический самокат. Гораздо удобнее
— Я так понимаю, что вы сейчас тренируетесь на Алтае?
— Нет, конечно. Я в Москве тренируюсь. Если вы про Instagram, то там я публиковала старые фото из отпуска. Удалось ненадолго съездить в горы, отдохнуть. Было бы здорово, если бы наши сборы были в таких интересных местах, но нет.
— Обычно сборы проходят на треке?
— Нет, совершенно не обязательно. Мы можем и делать работу по ОФП, и работать в зале, и ехать по улице. Несколько раз в году ездим на Кипр, который для меня в итоге стал уже вторым домом, едем по дороге как в велошоссе. У нас есть особая модификация велосипеда, нечто среднее между трековым и шоссейным.
— Часто отправляетесь в такие поездки, как на Алтай в этом году? Любите туризм?
— Стараюсь по возможности, но, к сожалению, часто не получается. Сезон у нас практически круглогодичный, и подготовка, соревнования занимают достаточно много времени. И к тому же нужно постоянно держать себя в форме. К примеру, если я отдохну неделю, то мне потом нужно месяц заново набирать форму.
— В Японии во время Олимпиады я так понял, что вам удалось хотя бы немного, но погулять по стране. Что увидели?
— В заключительный день я не попала в гонки и уже могла не соблюдать карантины. Решила не сидеть грустить дома, а хотя бы посмотреть ту местность вокруг нас, куда мы приехали. Это очень здорово, потому что в целом редко такая возможность бывает. Даже вне условий пандемии графики у нас очень жесткие и плотные, с одного старта мы мчим на другой.
— Какой отдых вы обычно предпочитаете? Активный или пляжный?
— Пляжный отдых иногда тоже бывает нужен для расслабления, но в целом я за активный отдых, поездки на природу или по культурным достопримечательностям. К примеру, если у меня есть свободные 3-4 дня, я езжу в Питер, несколько раз была в Италии. Не составляю никаких планов, просто гуляю, смотрю, что попадается вокруг меня, изучаю.
— Велопутешествия практикуете?
— Нет, мне и так хватает велосипеда в моей жизни.
— То есть по жизни не используете велосипед для передвижения?
— У меня есть электрический самокат. Гораздо удобнее и быстрее, практичнее. Сел, поехал и не устал, педали крутить не надо.
— За стандартную тренировку сильно устаете?
— Прилично. Километраж для работы нам не устанавливают, но сил тратится нормально. Я почти всегда устаю, особенно когда по две тренировки в день случается. Причем мы ведь стараемся менять тип тренировок, в один день это упражнения одного характера, в другой иного. Сначала на треке поработаем, потом на шоссе.
Не соглашусь, что в велотреке сложные правила. Биатлон, если не объяснить, тоже непонятен
— У вас был один из немногих видов спорта в Токио, где были болельщики. Их поддержка ощущалась?
— На велотреке зрители действительно были, правда только японцы. Но все равно чувствовалась поддержка трибун, потому что в Японии принято поддерживать не только своих. Они находили себе любимых фаворитов среди иностранцев и находили интересные способы продемонстрировать свой интерес. Были на трибунах и люди с российским флагом.
— Удивил интерес японцев к российскому велотреку?
— Поначалу, конечно, я сильно удивилась, но потом люди, которые уже не в первый раз приезжали в Японию, объяснили мне, что для них это в порядке вещей. Они очень открыты к иностранцам, приветливые и не скрывают этого.
— Вы были в Рио в 2016 году и в Токио в 2021-м. Вы согласны с тем, что это две диаметрально противоположные по настроению Олимпиады?
— Возможно, но мне сложно судить. Велотрек в Токио не жил в олимпийской деревне, мы жили отдельно. У нас была своя велосипедная деревня, там были все свои. Мы были отрезаны от всей остальной олимпиады, зато была своя тусовка. Атмосфера напоминала какой-нибудь чемпионат мира. Обидно, конечно, что не получилось посмотреть другие виды спорта, знаменитостей из других дисциплин, но зато у нас были очень комфортные и приятные условия. И рабочий настрой.
— В целом на вас серьезно сказались карантинные ограничения — или вы их не заметили?
— Скажу так, пандемия с нами уже практически полтора года. И за это время я уже успела ко всему привыкнуть, воспринимаю все эти тесты и карантины как норму. В Японии было примерно так же, как на других крупных турнирах.
— Вас узнали в Японии, а что происходит в России? Бывало такое, что узнают случайные прохожие?
— Люди из велоспорта меня знают, а вот если брать шире... Уже сложнее. Я сама знаю далеко не всех чемпионов мира из других видов спорта. Есть такая проблема в России. Хотелось бы популяризации нашего вида спорта, чтобы за ним чаще следили. Но здесь уже не все в моих руках. Отчасти такая ситуация для меня даже плюс. Я скромный человек, не люблю лишнего внимания. В своем мире меня знают, любят и уважают. Этого вполне достаточно.
— Возможно, это связано со сложными для понимания обывателем правил велотрека?
— Не совсем соглашусь, что у нас сложные и непонятные правила. В велошоссе нет разнообразия — старт и финиш, ход дистанции примерно одинаковый. Есть преследование одиночное и командная гонка, на этом все. У нас же гораздо больше различных дисциплин. Другое дело, что зрителю нужно перед стартом объяснить суть заезда, саму затею. Тогда будет смотреть интересно. Если вам не объяснить правила биатлона или футбола, вам же тоже будет смотреть не интересно. Почему, к примеру, спортсмен бежит штрафной круг, почему у него раздельный старт, лишние штрафные секунды. Все это заранее надо узнать. Нас же редко показывают по ТВ, вот люди и не успевают запомнить нюансы правил. В то же время у нас есть гонка с борьбой — кейрин, в которой столько падений. Настоящее мясо, страшно даже смотреть. Понять бы теперь, как сделать, чтобы нас показывали чаще. Мы в свою очередь стараемся, выигрываем. Наши победы — это же залог внимания, интереса.
— Для вас лично самая волнительная дисциплина — кейрин?
— Кейрин мне нравится своей задумкой. Не обязательно, что выиграет самый сильный. Нет ни для кого никакой гарантии. В спринте также можно обмануть различными приемами фаворита, но преимущество у него все равно будет серьезное. А вот в кейрине неожиданный гонщик вполне может и в тройку лучших попасть. Просто он будет самым юрким, бесстрашным, не побоится залезть в какую-то щель. 50% - сила и ловкость, 50% - удача. Это обеспечивает непредсказуемость результатов, а вместе с тем и интерес.
Обижает, когда после тяжелой гонки эксперты с дивана пеняют: почему ты приехала третьей?
— С вами на каждую гонку ездит большая команда специалистов, настраивающих велосипед. Насколько высока роль техники в результатах велоспорта?
— У вас все важно — и состояние велосипеда, и твоя собственная форма. От велосипеда самое главное — это легкость. Делают все, чтобы можно было его облегчить, в то же время есть определенный лимит технического регламента, ниже которого вес быть не может. Важен и комбинезон — он должен быть максимально легким и очень плотно прилегать к телу, без каких-либо складочек. Иначе будет эффект парашюта. Я бы сравнила наши комбинезоны с комбинезонами пловцов, которые в итоге даже запретили. Но у нас у всех комбинезоны, так что в этом плане есть равенство. А дальше уже вопрос, кому удастся создать лучший комбинезон. Есть у нас и шлемы, они разные — с небольшими отверстиями или полностью закрытые. Нужно минимизировать сопротивление воздуха.
— То есть за вами строго следит специальная комиссия?
— Обязательно. Перед каждым заездом сверяют соответствие велосипеда по весу, положение руля, седла. Есть строгий регламент, в рамках которого можно свой велосипед регулировать, но никак не больше того. Причем у мужчин и женщин этот регламент разный.
— Сейчас идут разговоры о возможном включении в олимпийскую программу автоспорта — по примеру велоспорта. Как вы относитесь к подобным инициативам, например, если разрешить раллийные гонки со строгим регламентом и на одинаковых автомобилях?
— Машину и велосипед сравнивать все же некорректно и в моем понимании автогонки не совсем похожи на классический спорт. Если вопрос лично ко мне — то уже сейчас я не до конца понимаю смысла многих олимпийских видов спорта. Для нас все же ключевое — это физическое состояние и труд на тренировках, соревнованиях. Полностью участвует тело человека, напрягаются мышцы. Не спорю, в автоспорте нагрузки не меньше, только это немного не то. Хотя рассмотреть такую инициативу можно, в принципе мир движется вперед, пусть и спорт развивается. В любом случае пусть хоть занимаются чем угодно, ралли, мотогонками, ездят по треку, делают что хотят. Главное не сидят на диване и не критикуют других спортсменов. Вот это напрягает и обижает. Будто другие спортсмены выиграть не хотят, и ты только из-за своей лени стал вторым или третьим. И эти люди даже не знают сколько всего мы отдаем ради жизни в большом спорте.
— Надоели атаки хейтеров? Они активизировались после Токио?
— На удивление, после Рио мне писали гораздо больше. Возможно, пандемия сделала людей подобрее, либо времени у них нет на телевизор и комментарии. Все заняты работой, нужно зарабатывать деньги и кормить семью. Как по мне это все идет от безделия, сидеть и писать незнакомому тебе человеку полнейший бред. Умный человек на такой точно не пойдет, он понимает, что любой спорт — это огромный труд. Да любая работа по-своему трудна и почетна, даже дворника. Я с большим уважением отношусь к дворникам, которые держат двор в чистоте. Поскольку понимаю, сколько сил и времени у них ушло на эту чистоту.
Близкие часто спрашивают меня, когда я завершу карьеру. Я этих вопросов вообще не понимаю
— Ваш спорт стоит уважать хотя бы за тот огромный риск, который вы на себя берете. Честно, даже по телевизору смотреть бывает страшно. Как вам удалось победить этот страх?
— Ничего, привыкаешь. У нас нет тормозов, глухая передача. И чтобы поехать назад, нужно крутить педали назад, как в детстве. И у нас въелось в сознание понимание, что останавливаться ни в коем случае нельзя. Если ты на большой скорости бросил ноги и дальше педали не крутишь, то тебя сила инерции подбрасывает вверх, и ты улетаешь. А травмы — часть жизни. К примеру, 2019-й для меня был не самый приятный. В конце сезона произошло тяжелое падение в Новой Зеландии. Перелом шести ребер, пробитое легкое, воздух в него попал. Разрыв плеча, сотрясение мозга, половина тела в ссадинах. Остальное — по мелочи. Достаточно долгое время восстанавливалась, не могла брать на себя полную нагрузку. Было страшно, признаюсь. То легкое не выдержит, то плечо. Связочки на ниточках держались.
— Неужели не было желания все бросить и жить спокойной жизнью без риска?
— Многие, особенно близкие родственники, спрашивают меня, когда я завершу карьеру. Когда я уже нагоняюсь. Этих вопросов я вообще не понимаю. Хорошо, я уйду из спорта. А какая у меня будет альтернатива?
— Так они же за вас переживают, отсюда и такие вопросы.
— Не понимаю я таких переживаний, в обычной жизни тоже есть разные риски. Чем она так отличается от моей? Риск, безусловно, есть, но точно так же есть риск, что тебя собьет машина, в переулке зарежут или в клубе попадешь под разборку. Если обо всем этом думать, то просто страшно жить. Пора бы понять, что спорт — это моя работа. Такая же, как ходить в офис. Но я буду чувствовать себя несчастной, если меня посадить в четырех стенах с девяти до шести и работать на дядю, перекладывать бумаги. Это не для меня, я так жить не смогу. Я буду понимать, что не на своем месте. Я на тренировках прохожу через огонь, воду, медные трубы и боль, но при этом кайфую. И точно так же получаю зарплату. Что тогда не так? Другое дело, что нужно здраво оценивать свои силы и возможности и уступить, когда тебя уже обходит молодежь. Прямо сейчас мне все нравится, и я понимаю, что смогу многого достичь.
— В психологии есть понятие посттравматического синдрома. И многие спортсмены после травмы не могут даже смотреть на предмет, из-за которого они серьезно пострадали, не говоря уже о том, чтобы возобновить тренировки. Получается, у вас такого не было?
— Определенный шок и барьер первое время действительно был. Но дальше все в твоих руках — либо ты решаешься бороться с ним, либо сдаешься. Для меня это был вызов. Было страшно в кейрине, я понимала, что мне лучше обойтись первый год без падений. Но в кейрине иначе не стоит, это трата времени. Нужно быть бесстрашным. Многие гонщики падают, это нормальная практика. И все решает характер.
— Некоторые ребята из экстремальных видов спорта говорят, что понимают все риски, но получают кайф от самого экстрима и не могут жить без адреналина. У вас такая же история?
— Я бы не называла велотрек экстремальным видом спорта. У нас случаются травмы, и тяжелые, но общие риски не стоит преувеличивать. В то же время какое-то удовольствие от преодоления себя, страха и человеческих возможностей меня радует. Не без этого. Но самое радостное — это победа.
Ограничений по еде нет, но и такого, чтобы съесть за день ведро мороженого, — тоже нет
— В связи с травмой подготовка к Токио была тяжелой?
— Я понимала, что на 100 процентов я к Олимпиаде в 2020 году готова не буду. Потом произошел перенос Игр на 2021 год. И я поняла, что это мой шанс. Есть целый год, чтобы исправить свое положение.
— То есть в каком-то смысла пандемия вам даже помогла?
— Во всем надо искать плюс, и к 2021-му мне подготовиться было легче. Но в связи с тем, что прошлый год был с многочисленными карантинами, у нас было слишком мало стартов. И это крайне отрицательно сказывалось на тренировках, потому что невозможно было нормально оценить свое состояние в боевом режиме. Ни один сбор, ни один спарринг тебе этого не покажет. Нужно выходить на арену с сильнейшими, чтобы получить мотивацию работать. Иначе можно сидеть дома и размышлять о том, что ты самый лучший. А потом приехать на Олимпиаду и узнать, что в других странах соперники гораздо сильнее тебя.
— При этом вы часто тренируетесь с парнями. Неужели такие спарринги вас не устраивали?
— Тренировка тренировкой, соревнования — это совсем другое. Очень важен именно сам гоночный процесс. И внутренние старты — при всем уважении, это совсем другое.
— Диета у велогонщиков строгая?
— Никто за нами не следит, все взрослые люди и сами понимают, что им можно, а что нельзя. Это как с автомобилем: чем ты его заправишь, так он и поедет. Для себя, например, я поняла, что мне не подходит фастфуд. Сама концепция быстрой еды. Я лучше выберу что-то из домашнего. Лучше выберу легкий салат, нежели бургер. К этому приходишь со временем и начинаешь от такого образа жизни кайфовать.
— Судя по вашему Instagram, вы очень любите сладкое. Приходится себя ограничивать?
— Никаких запретов и диких ограничений нет. Но и такого, чтобы каждый день съесть ведро мороженого, — такого тоже нет. У меня все дозированно.
— Можете себя порадовать после тренировки шоколадкой?
— После тренировки не стоит, это не те углеводы, которые нужны после физических упражнений. Чуть позже можно, вопрос меры и дисциплины. Кто-то себя ограничивает во всем, но через стресс вредишь своему организму гораздо больше, нежели чем через сладкое.
— Также я видел, что вы учились играть на гитаре. Как успехи?
— Это было очень давно. Выучила одну песню и забросила. Пока от музыки отошла, читаю книги.
— Что читаете?
— Либо классику — как нашу, так и зарубежную, — либо книги по психологии. Недавно прочитала «Атлант расправил плечи», и эта книга на меня произвела серьезное впечатление. Сразу вошла в личный топ-1, подвинув «Графа Монте-Кристо» и «Сто лет одиночества».
— Чем именно вас зацепила работа Айн Рэнд?
— Пониманием жизни. Наше общество так устроено, что если ты чего-то добиваешься, то будто обязан непременно этим поделиться. Если не делишься — то ты эгоист и враг для общества. В итоге происходит ситуация, что ты постоянно кому-то что-то должен. И мне не нравится быть кому-то должной. И нужно решить, либо продолжать подобные отношения с человеком, либо их прерывать. Горячо советую к прочтению, иначе понимаешь взаимоотношения людей. И поражаешься целеустремленности человека.
У власти с пандемией много проблем, не до квартир олимпийцам
— Если судить по вашим предыдущим интервью, то вы скорее человек-одиночка. Вы до сих пор себя определяете как интроверта?
— Мне кажется, со временем человек начинает понимать, что ему ближе и приятнее. Экстраверты питаются от общения, интроверты любят уединение. И лучше сделать выводы и жить так, как тебе нравится. Потому что жизнь у нас одна. Главное — не мешать никому, и не будет никакой проблемы. Другое дело, что настоящим закрытым интровертом я себя не назову. Я не сижу 24 часа в одной комнате и не скрываюсь в интернете. Просто ограничиваю общение определенным кругом людей.
— Также я читал, что вы были не готовы к своему жилью и поэтому предпочитали быт общаги. В этом плане также без изменений?
— Нет, я, похоже, повзрослела и решила жить отдельно. Безумно благодарна нашему училищу олимпийского резерва, мне выделили отдельную комнату, в которой я прописалась. Свое жилье — это особый уровень комфорта, тем более у меня очень много вещей. Но в то же время и особый уровень ответственности. Видимо, раньше я к нему была не готова. Сейчас я планомерно занимаюсь поиском своей квартиры. Хотя бы вещи разложить по шкафам.
— Олимпийская медаль в Токио поможет вам решить жилищный вопрос?
— В Москве не выдают квартиры. Слишком много чемпионов, и на всех квартир не хватит, да и цена заоблачная. Нам выдали премиальные. С жильем сложнее, разве что можно написать мэру про льготные условия по ипотеке. Я писала, но пока не прошли. Да и другие задачи сейчас в связи с пандемией у власти, много проблем. Не до квартир олимпийцам, наверное. Но если вдруг кто прочитает интервью и решит мне помочь — было бы безумно приятно.
— Что дальше в мыслях по планам?
— Париж точно планирую. Но и сейчас у нас вовсю продолжается сезон, гонки. Из-за переноса Олимпиады и пандемии весь график слетел, после Игр у меня было буквально пару дней на то, чтобы прийти в себя. В октябре у нас подряд чемпионат Европы и мира. Будем готовиться и выигрывать.
