Глава Независимой общественной антидопинговой комиссии Виталий Смирнов в интервью "СЭ" подвел итоги Совета учредителей ВАДА, где было принято решение не возвращать аккредитации Российскому антидопинговому агентству (РУСАДА).

 

Виталий Смирнов: "Надеюсь, члены МОК при голосовании будут смотреть в будущее"

– Вы были одним из тех людей, с кем ВАДА согласовывало так называемую "дорожную карту" по восстановлению РУСАДА. Расставьте точки над i в дискуссии, которая разгорелась на Совете: так согласовывала Россия "дорожную карту" с требованием признать доклад Макларена – или все-таки нет?

– Раз уж об этом зашла речь, давайте вернемся к началу этой истории с "дорожными картами". Самая первая карта была подписана РУСАДА и ВАДА еще весной 2016 года, и содержались там абсолютно базовые вещи: например, что наших спортсменов будет тестировать Британское антидопинговое агентство (UKAD), или что в РУСАДА будут работать два международных эксперта. Следующим руководством к действию можно считать письмо, которое президент ВАДА Крэйг Риди направил после нашей с ним встречи в Рио. Там говорилось, что РУСАДА должно стать финансово и операционно независимым, что лаборатория также должна быть выведена из-под контроля Министерства спорта. То есть это все те вещи, реализацией которых совместно с другими ведомствами на протяжении года занималась наша комиссия.

– Пока про признание доклада Макларена и выдачу опечатанных проб нет ни слова.

– Требование выдать пробы появилось примерно год назад после исполкома ВАДА в Глазго. А когда через несколько недель после этого вышла вторая часть доклада Макларена, и ВАДА потребовало его признания. При этом Россия с данными требованиями никогда не соглашалась. Мы изначально возражали против них, понимая, что выполнение этих пунктов крайне проблематично.

– То есть все-таки "дорожную карту" мы не подписывали, и считать полноценным контрактом ее нельзя?

– Подписана была только самая первая "карта". Все остальное – это переписка и требования, которые ВАДА выражало в одностороннем порядке. Причем у меня вызывает некоторое недоумение, что требования эти постоянно меняются. А некоторые, как случилось на Совете в Сеуле, из статуса выполненных почему-то обратно переходят в невыполненные. Имею в виду вопрос с "закрытыми" городами, который, насколько я понимаю, нами решен. И две чисто технических накладки вовсе не говорят о том, что в "закрытых" городах не берутся пробы. (Наталья МАРЬЯНЧИК)