"Невозможно сравнивать случаи Фрума и Сундбю". Другой взгляд на историю британца
История Фрума стала самой резонансной допинговой сагой последнего года. Британский велогонщик стал положительную пробу на сальбутамол в сентябре 2017-го, на "Вуэльте". Пока шло расследование, Фрум выступал, а другие гонщики бунтовали: подозрительного спортсмена не хотели видеть на старте, а организаторы "Тур де Франс" заявили, что не допустят Фрума. Однако накануне ВАДА вместе с Международным союзом велосипедистов (UCI) сделали сенсационное заявление: Фрум невиновен, с него сняты все обвинения. Эта история вызвала негодование и новые подозрения, но есть и другая точка зрения: Фрум стал жертвой медиа-войны и на самом деле ни в чем не виноват.
"ФРУМ И СУНДБЮ – СОВЕРШЕННО РАЗНЫЕ СЛУЧАИ"
– Объясните, как так может быть: в организме спортсмена превышена концентрация запрещенного вещества, но он при этом не виновен и не принимал ничего лишнего? – вопрос Илюкову.
– Здесь много нюансов: насколько именно была превышена концентрация, при каких обстоятельствах. Каждый случай индивидуален. Допустим, ВАДА разрешает принимать до 800 нг сальбутамола в течение 12 часов. При этом максимально допустимая концентрация в пробе составляет 1000 нг/мл. Однако элиминация препарата из организма у разных людей может варьироваться, плюс возможен и эффект накопления. Получается, что ты можешь принимать сальбутамол в разрешенных дозах, а в конце дня сдать положительную пробу.
– Что заставляет вас верить в эту версию, а не в то, что Фрум принимал допинг намеренно?
– Фрум с самого начала говорил, что тот этап "Вуэльты" был для него тяжелым и он страдал от симптомов астматического заболевания. Таким образом, есть вероятность, что он действительно принимал максимальные разрешенные дозы сальбутамола. Помимо этого, этап, на котором была взята проба, проходил в достаточно жаркий день и здесь влияние дегидратации, то есть обезвоживания организма, могло иметь место с большой вероятностью. Естественно, что когда моча более плотная, концентрация вещества растет. Поэтому проба совершенно не обязательно отражает истинный объем сальбутамола, который принимал Фрум. К тому же, давайте вспомним результат британца на том этапе: он не попал даже в первую "десятку".
– Это не аргумент: десятки российских спортсменов были пойманы на допинге и дисквалифицированы, при том что далеко не все благодаря запрещенным препаратам показывали хорошие результаты.
– Естественно, что по отдельности все эти обстоятельства не могут играть решающей роли. Но в каждом случае нужно рассматривать так называемый баланс вероятностей. Для Фрума, соотношение риска от приема излишней дозы сальбутамола с потенциальным бенефитом абсолютно неадекватное. Потенциальный прирост работоспособности от минимального превышения дозы действительно имел место, согласно нескольким исследованиям. Но этот прирост настолько незначителен, что будучи лидером команды, идти на такой риск – просто безумие.
– Тогда почему ВАДА настаивает, что именно такая концентрация сальбутамола – максимально допустимая? Если можно сдать положительную пробу, ничего не нарушая и только из-за эффекта обезвоживания, не повод ли это пересмотреть правила и установить там другие цифры?
– Cогласен с вами. Проблема с сальбутамолом в том, что все исследования отражают так называемую среднюю температуру по больнице. За норму берутся два стандартных отклонения, свойственные 95 процентам в исследуемых. Но всегда остаются и те, кому эти показатели не свойственны. К тому же, тест проводится в идеальных лабораторных условиях. Можно ли сравнивать его результаты с теми, которые берутся после изнурительной трехнедельной велогонки в состоянии дегидрации? Таких исследований не существует, потому что тогда для каждого вида спорта нужно проводить отдельные тесты. Поэтому в случае отклонений, ВАДА не дисквалифицирует никого автоматически, а начинает разбираться в деталях. Фрум предоставил свои объяснения, и их сочли удовлетворительными. Статистика, как видите, вполне это допускает.
– Вы как опытный спортивный врач убеждены, что Фрум на самом деле невиновен? Или все же оставляете какой-то процент, что он принимал допинг?
– Я с самого начала относился к обвинениям против Фрума с огромным скепсисом. Это не то вещество и не та концентрация, чтобы говорить о сознательном применении...
– А как же норвежский лыжник Мартин Сундбю, который тоже попался на сальбутамоле?
– Это совершенно другое дело. Концентрация препарата в организме Сундбю была во много раз выше, чем у Фрума, плюс нужно учесть обстоятельства и длительность приема. В отношении Сундбю я всегда был настроен жестко. Сравнивать эти два случая невозможно.
НЕ ДУМАЮ, ЧТО РАССЛЕДОВАНИЕ ПО ФРУМУ БЫЛО ЗАТЯНУТО
– Как вы относитесь к попытке организаторов и других спортсменов не пустить Фрума на старт "Тур де Франс"?
– В целом, я приветствую подобные решения от организаторов соревнований. Уже было довольно много случаев, когда организаторы марафонов или велогонок не допускали до стартов целые команды или конюшни, и те впоследствии закрывались. Это удобный механизм внутренней регуляции, когда люди понимают, что идут какие-то махинации, и решают вопрос внутри своего коллектива, не доводя до долгих юридических процессов. Но при этом крайне важно, чтобы в итоге не страдали невиновные. Заявление организаторов "Тур де Франс" не кажется мне достаточно аргументированным. И UCI совместно с ВАДА, очевидно, вынуждены были поторопиться и вынести решение по Фруму под давлением организаторов "Тура". В итоге, ситуация такая, какая есть, и к моему личному сожалению, достаточно нелицеприятна для спортсмена.
– Почему расследование по Фруму шло так долго? Что мешало ВАДА обнародовать результаты раньше и не допустить, чтобы британец попал в неприятную ситуацию?
– Мне не кажется, что расследование было затянуто. На публикацию научного исследования уходит в среднем от нескольких месяцев до двух лет. Процесс сбора доказательств по сложности вполне сравним. Защитникам Фрума нужно было провести анализ всей научной литературы, с привлечением экспертов. Тут были задействованы и врачи, и фармакологи, и юристы. Видел данные, что в их докладе было около полутора тысяч страниц – это вполне реальная цифра. Так что я бы даже сказал, что если проба была сдана в сентябре, а в конце июня мы уже получили решение, специалисты работали относительно оперативно.
