"Тутберидзе – самый жесткий тренер мира? Чем больше успехов – тем больше сочиняют историй". Откровения первой ученицы тренера
Полина Шелепень
Родилась 28 июля 1995 года в Москве
Двукратный серебряный призер юниорского Финала "Гран-при" сезонов
Неоднократный победитель и призер этапов юниорской серии "Гран-при"
Двукратный серебряный и бронзовый призер первенства России среди юниоров
С детства и до 2012 года тренировалась у Этери Тутберидзе
С 2013 года сменила спортивное гражданство и приняла решение выступать за Израиль
В сентябре 2014 года объявила о завершении карьеры и начале тренерской работы.
Из интервью вы узнаете:
– Почему нельзя считать большим достижением прыжок в пять оборотов со страховкой;
– Кто и когда из девушек Этери Тутберидзе пробовал четверные прыжки до Трусовой и Щербаковой;
– Был ли у Полины Шелепень конфликт с Юлией Липницкой и общаются ли они сейчас;
– В каких условиях Тутберидзе начинала работать до "Хрустального";
– Как изменилось российское женское одиночное катание за 10 лет;
– Как фигуристки переживают ожесточенное соперничество друг с другом;
– Почему "золото" Алины Загитовой и "серебро" Евгении Медведевой в Пхенчхане-2018 даже не стоит обсуждать;
– Какой может быть Тутберидзе за пределами льда.
– Вас в хорошем смысле можно назвать инстаграмным тренером. Обучающие сторис по прыжкам видео с элементами ваших воспитанников…
– Захотелось поделиться тем, как проходит моя деятельность. На самом деле сейчас это реклама для начинающих тренеров. Плюс люди стали просить меня выкладывать какие-то подводящие видео. Хорошо, что все сейчас делятся исполнением своих элементов и развиваются. Но все зависит от того как преподнести, бывает кто-то начинает хвастаться: "Вот как я умею", но ты сначала исполни прыжок на соревнованиях. Недавно был ажиотаж вокруг видео, где Максим Белявский исполняет пятерной тулуп на удочке. Ничего особенного я в этом не увидела, но сколько людей столько и мнений. Если найти сильного человека на "удочку" можно и меня поднять для многооборотного прыжка. Хотя для болельщиков это выглядит круто.
Путь для звезды
– Для вас как для тренера детей от 9 лет и старше тройной аксель и четверной тулуп 11-летней ученицы Этери Тутберидзе Софьи Акатьевой переворачивают представление о том к чему готовить учеников?
– У меня 9-летняя девочка на тренировке выучила тройной лутц. Но кого этим сейчас удивишь? Если ты в 10 лет делаешь все тройные и каскады из них – ты будешь на среднем высоком уровне все остальное зависит от оценки за компоненты. Когда мы так прыгали в 10 лет с Лизой Туктамышевой и Аделиной Сотниковой, нас называли вундеркиндами. Сейчас же сложно чем-то поразить. Уже появляются дети, которые и в 7-8 лет делают двойные аксели и все тройные прыжки. Становится даже немного страшно за то, что будет дальше, переживаешь ведь за их здоровье.
– А что же родители?
– Некоторым кажется, что чем больше денег вложишь, тем выше будут результаты. Пусть хоть в 7 лет прыгает, главное, чтобы она у меня была звездой. Хотя мне попалась мама фигуристки из другого города с противоположной точкой зрения. Когда я спросила, почему они не переедут в Москву, ведь у нее такой талантливый ребенок, последовал ответ: "А я не хочу чтобы ребенок у меня выигрывал медали. Вот выполнит она норматив на мастера спорта, дойдет или не дойдет до Олимпиады, через год про нее никто и не вспомнит. А девочка у меня со сломанной психикой останется без спорта, кроме которого ничего не умеет. Загитова и Медведева стали лучшими в Пхенчхане, но в следующем сезоне они уже отошли на второй план". Я ее послушала и задумалась о цене наших медалей.
– Но задумывались ли вы о чем-то подобном, когда сами только начинали заниматься фигурным катанием?
– Я ходила на спортивную гимнастику и плавание. Мы жили рядом с катком ЦСКА, где мне понравилось кататься на коньках. Да и мама не хотела, чтобы я была пловчихой: широкая спина, некрасивая фигура. Для меня это был отличный повод не ходить в детский сад, я была неусидчивой, все время плакала, еще и заставляли есть манную кашу. После моих истерик мама решила отдать меня в спорт. Затем я пошла в школу, где-тоже не очень понравилось и подумала: "Лучше я буду кататься".
– А кто-то думает, что несчастным детям ледовые тренировки не позволяют получать знания.
– А вот и не всегда. У меня тяжело складывались отношения со сверстниками, хотя я общительный человек. Никто не понимал: как это она пропускает учебу ради каких-то тренировок? Однажды учительница даже попросила меня принести все медали, которых к тому моменту было немало. Одноклассники удивились: "Ого, в таком возрасте столько наград уже!". Я готова была сделать на льду все что угодно, лишь бы меня не отправляли на все шесть уроков в школу.
– И даже не представляли что станете первой звездной ученицей лучшего в мире тренера одиночниц…
– Я ни о чем таком не думала, каталась и все. Начинали то мы на "Серебряных акулах" на одном катке с хоккеистами и были вынуждены бегать по всей Москве в поисках льда. Когда появились результаты, нас уже перевели в "Хрустальный". Помню, как мы пришли в первый день, а у нас своя раздевалка и два льда! Тогда я подумала: “Как здорово, что мы так выросли!". Хотя для меня было не важно, где кататься, главное чтобы с Этери Георгиевной.
Колобок среди взрослых
– Какой была Тутберидзе, к которой пришла малышка Полина?
– Там вышла забавная история. На тот момент в ее группе были только взрослые спортсмены, маленьких не было вообще, тем более таких как я. Смотрю на свои те детские фотографии, там такой колобок на коньках! Сейчас жестче отбирают: чтобы была худенькая, прыгучая, растянутая, меня бы точно никуда не взяли, и я бы себя не взяла (смеется). Но Этери Георгиевна посмотрела и вынесла вердикт: "Хорошо, я возьму". Взяла меня и еще четверых, так у нас образовалась группа маленьких. Конечно, я ее боялась. Тутберидзе с самого начала была строгой. Но уже как тренер я понимаю, строгость включается не для того, чтобы показать свою превосходство – это уважение, дисциплина, иначе в какой-то момент тебя просто перестанут слушать.
– Какую позицию занимала ваша мама относительно роли фигурного катания в вашей жизни?
– Больше моим фигурным катанием занималась бабушка. Но никогда не было установки, что я должна что-то выиграть или готовиться к Олимпиаде. Был только один момент в 16 лет, когда я ушла от Этери Геогргиевны и не знала, что делать. Родные меня не отговаривали. Правда когда я задумалась над тем, чтобы бросить спорт, мама спросила: "А чем ты будешь заниматься?". Тогда я поняла, что просто так все бросить нельзя в первый взрослый сезон с двумя этапами "Гран-при".
– Появление все новых и новых талантливых девочек периодически вызывает бурю обсуждений: а не лишает ли их спорт беззаботного детства?
– Совершенно не жалею, что пока мои друзья гуляли по клубам, я тренировалась, ведь теперь у меня есть любимая работа, статус спортсменки. И если все хорошо взвесить, то от фигурного катания для меня вышло больше плюсов. Спорт воспитывает характер, требовательность к себе, умение психологически проходить сложные жизненные моменты.
– Но едва ли это способно в полной мере смягчить болезненный момент окончания карьеры и погружения в жизнь, в которой бывший чемпион мало что умеет…
– Все зависит от конкретного человека. Кто-то заканчивает и думает, что ему нечем заниматься и в итоге распыляется. Сейчас ведь много красочных и зарубежных шоу в том числе для нетитулованных фигуристов. А для них нужны не твои медали, а смотрибельность, умение делать какие-то интересные штуки, люди там всегда нужны. Сама я из-за травмы этот вариант не рассматривала, да и не особенно люблю шоу. Поскольку Светлана Владимировна (Соколовская) помогла мне с работой. Для меня большим удовольствием стало видеть то, как что-то получается у моих учеников, а не кататься самой. И финансово я не в проигрыше, у меня есть свои сборы и подкатки.
Отчаянные дети-вундеркинды
– По видео вы уже пробовали ставить ученику четверной прыжок, а как подвести к нему девочку представляете?
– Я у своей воспитанницы увидела тройной с запасом и спросила: "А ты не боишься четверной сделать?", а она отвечает: "Неа, давайте". Тогда я подумала: всему должно быть свое время. Иначе так в 9-10 лет все уже будут четверные делать, и куда же тогда фигурное катание пойдет? Мне не хочется такого развития событий. Бывало, что я даже жалела, что сама в 10 лет уже делала "3-3" и дала толчок к усложнению программ. Но мы не ставили тогда задачи выучить такие каскады, просто как-то само все получалось.
– А до четверного доходили?
– Да был такой момент, мне было 12 лет, когда Этери Георгиевна предложила: "Давай попробуем четверной". На тот момент я уже все выучила и мне стало скучно на тренировках, тогда же еще не было моды прыгать с руками. Тогда я упала пару раз, по полоборота перекручивала. Потом мы возвращались к четверному, когда мне было 14 лет. Я падала уже с чистого прыжка, но поскольку это было перед соревнованиями, то попытки приостановили, да и не стояло задачи его выучить. А параллельно с этим Лиза Туктамышева вовсю осваивала тройной аксель, но никто из нас даже не думал, что и нам нужен такой прыжок. Потом мы начали расти, пошла раскоординация, стало не до того.
– Что в период роста оказалось самым сложным?
– Мой переход в разгар переходного возраста в ЦСКА, в котором другая техника. В момент раскоординации важно быть с тренером, которой тебе ставил прыжки, он сможет все хоть как-то удержать. А так, ничего криминального не было, я бегала и возможно чуть меньше кушала. Проблемы начались, когда я уехала лечить ногу в Израиль. Я четыре месяца ничего не делала плюс переходный возраст, вот тогда я сильно поправилась. Когда я вернулась после лечения, Светлана Владимировна меня не узнала.
– Кто же контролировал ваше питание?
– Сама, потому что уже понимала, если много есть, на льду будет тяжело. А я еще живу с бабушкой, которая иногда могла сказать: "Ну поешь", а я ей сразу в ответ: "Ба, вот у меня есть детальное меню".
– Что же может есть фигуристка?
– Мне хватало овощей и кусочка мяса, кто-то предпочитает не ужинать и держится на кефире с фруктами. Все по-разному. Никогда не запрещаю своим спортсменам есть сладкое, потому что в определенных количествах сахар нужен нашему организму. Но при этом советую есть его или что-то вредное утром, за день тренировок калории сгорят. Взвешивание? Меня начали взвешивать в 14-16 лет. А в ЦСКА вообще взвешивали редко, я просила, чтобы это делали раз в неделю и все очень удивлялись.
– В вашей жизни был опыт смены спортивного гражданства, когда это действительно необходимо?
– Когда в России совсем нет вариантов попадания в сборную. Мы иногда даже в шутку спрашиваем спортсменов про корни. Важно еще, чтобы бы была и финансовая поддержка, так как есть страны, которые готовы предложить только флаг, а тренировки – за твой счет. Мне подобное предложение поступало, но принять его я точно не могла, так как с 14 лет уже не зависела от родителей.
Сложно быть паровозом и не ревновать
– В нынешнем российском женском катании без конкуренции внутри группы у любого тренера не обойтись. Как она воспринимается психологически?
– Я сталкиваюсь с подобным: у меня в группе есть спортсмены, которых я называю "собственники", когда их несколько – это проблема. Ведь они стараются перетянуть все внимание на себя. Мне тоже было очень тяжело, но так как я была первой ученицей у Этери Георгиевны, внимания было предостаточно. А потом группа стала расширяться, и я быстро к этому привыкла. Даже стало полегче, поскольку мне было тяжело быть паровозиком группы, за которым все тянутся. Сначала я подмечала прыжки у мальчиков-мастеров и прикидывала, что тоже могу их исполнять, что в итоге и делала. Потом когда пришла Юля Липницкая, стало чуть иначе: приходишь на тренировку вялый, видишь, как она прыгает, и хочешь не отставать.
– И вы даже не ревновали Тутберидзе к ней?
– Ревность была, скрывать не буду, тем более когда ты с тренером с самого детства и тут появляется кто-то новый. Я не показывала своих чувств, но было видно, что когда всех хвалили, а меня нет, я мысленно вопрошала: "А как же я?"
– Какой подход вам ближе: вести одного спортсмена чуть ли не всю его карьеру или иметь большую группу сильных учеников?
– Можно взять одного спортсмена – довести его к вершине, и все. Такого тренера нельзя назвать суперпрофессионалом, ведь тебе мог попасться всего один талантливый спортсмен, и ты уже на вершине. А профи может взять и раскрыть любой талант. Плюс можно вести долго-долго одного спортсмена, а у него бах – и травма, или он уходит к другому тренеру, и ты остался ни с чем. Если большая группа, есть и заменяемость, возможно, звучит не очень, но это спорт. К примеру, взять Олимпиаду в Пхенчхане, по ходу сезона у Жени Медведевой была травма и было непонятно, сможет ли она там выступить. Но все знали, что если что, есть Алина Загитова, за счет этого было спокойнее.
– Не важно, кто выиграет – главное, что медаль у России?
– После Олимпиады было много разговоров на тему: справедливо ли что Женя стала только второй. Для страны то все получилось отлично: два первых места, две медали. В этот момент я подумала: наверное все немного офигели, две наши фигуристки лучшие, а столько возмущений! Ведь когда Сотникова выиграла в Сочи-2014 все только и говорили: "Ну слава Богу, наконец-то!"
– Когда наблюдали за победой Сотниковой, ни разу не мелькнула мысль: "Как же я не доехала до Олимпиады?"? Ведь начинали то вы вместе…
– Нет. У меня никогда не было цели идти к Олимпийским играм, мы даже с Этери Георгиевной на эту тему особенно не говорили. Я вижу очень много людей, которые меняются после Олимпиады. Это психологически очень сложный старт, причем даже не выступление там, а сам путь за год-два. Я ведь видела как девочки тяжело туда отбирались. В этом и есть жестокость спорта: весь сезон ты выигрываешь, но не знаешь, доедешь до Олимпиады, или нет.
– Какой самый беспощадный отбор приходилось проходить вам?
– В последний год у Этери Георгиевны, в сезоне 2011/12. Я тогда должна была отобраться на чемпионат Европы, но на чемпионате России я обычно плохо выступала, поэтому ничего не вышло (Шелепень заняла 10-е место. – Прим. "СЭ"). Но через неделю было первенство страны среди юниоров, где я стала второй, потом неплохо выступила на юниорском чемпионате мира, и мне сказали, что появилась возможность попасть и на взрослое мировое первенство. Я тогда так загорелась! Выбирали между мной и Ксюшей Макаровой. Ей устроили дополнительные прокаты, я поехала на Спартакиаду учащихся, которую выиграла. Но сказали, что едет Макарова, и было очень обидно.
Редкое и меткое общение с Липницкой
– Как-то в Инстаграме вы написали, что общаетесь с Липницкой редко, но метко. Это как?
– После того, как Юля вернулась в 2016 году после лечения мы с ней списались и решили встретиться, хотя до этого виделись очень давно во времена моих тренировок у Тутберидзе. Мы гуляли весь день и болтали, кто как живет, чем планирует заниматься. Во времена, когда мы вместе выступали, на соревнованиях мы отлично проводили время. Но было много ситуаций, когда нас с Липницкой сталкивали лбами. И когда я ушла от Тутберидзе, многие думали, что это из-за нее. А дело ведь совсем не в этом было.
– Когда смотрите на Туктамышеву, которая с вами почти одного возраста, и продолжает выступать, поражаетесь?
– Она молодец. Но тут нужно сказать большое спасибо Алексею Мишину, который ее морально поддерживает. Потому что, когда у тебя такие моменты в карьере, родители едва ли могут помочь.
– Как тренер уже поняли, как безболезненно проходить переходный возраст учеников?
– Основная проблема – психологическая. Нельзя сказать – возьми и сделай, нужно объяснять, и что будет, если не выполнить задание. Подросткам хочется, чтобы с ними разговаривали, а маленькому сказал – он пойдет и сделает. Для перестройки при росте нужен где-то год, чтобы пережить раскоординацию и все вернуть назад.
– Как относитесь к идее повышения возрастного ценза?
– Поддерживаю. Я не очень представляю, как в следующем сезоне Алина Загитова будет соревноваться с Александрой Трусовой. Или та же Алена Косторная – обидно же, когда она проигрывает только потому что у нее нет четверных прыжков. Алена прекрасно вращается, очень гармонично выглядит на льду, это так несправедливо. У нее природные широта и мягкость, у Саши – сила, мне кажется, она и на прыжок в пять оборотов способна зайти.
– Что запомнилось в прошлом сезоне?
– Короткие программы Джейсона Брауна и той же Косторной, Камила Валиева очень понравилась. А самый яркий старт это конечно чемпионат мира. Я была очень рада за Женю, за Лизу Турсынбаеву и ее первый четверной прыжок в истории, за победившую Алину. Для меня это был просто идеальный пьедестал. Медведевой ведь было непросто выступать из-за того, сколько шума было из-за выбора в ее пользу, а не в пользу Туктамышевой. Слежу за Женей в соцсетях, она так повзрослела, похорошела, но в то же время не потеряла себя. Ей пошли на пользу смена тренера и обстановки, которые помогли пережить ей сложности переходного возраста. У Брайана Орсера получается ее поддерживать.
– Доводилось правда слышать мнение, что его более демократичный чем у Тутберидзе подход, напротив, немного сбил Медведеву с привычного пути…
– Когда тренер постоянно от тебя требует – ты привыкаешь быть требовательным к себе. Этери Георгиевна научила меня быть максималистом, поэтому уже не нужно, чтобы кто-то заставлял. А когда принимаешь осознанное решение и переезжаешь в другую страну, то не можешь не понимать, что это твое решение, нельзя расслабиться, иначе какой смысл был в переезде?
– Как вам образы Евгении, подобранные новой командой?
– Мне очень нравилась ее первая заводная короткая программа. Все так напали на эту постановку, а я увидела совсем другого человека! Ведь до этого у нее постоянно была лирика и нежность в программах. Сейчас вот ее раскритиковали за показательный номер для шоу под Ариану Гранде: мол, какой ужасный розовый костюм. Когда катаешь одно и то же – скучно, берешь новое – фу, какой ужас! Но и танго тоже получилось классным, особенно на чемпионате мира. По ее первому взгляду было видно, что она готова выдать классный прокат.
– А ведь когда-то вы воспринимали их с Турсынбаевой просто как мылышек-одногруппниц?
– Женю точно как малышку. Сколько я ее помню, она все время тянулась к нам, старшим. А она плакала, переживала, если не получалось, бежала, чтобы еще раз попробовать. А сейчас мы с ней тоже давно не виделись, а в августе-сентябре прошлого года пересеклись на контрольных прокатах в Новогорске. Я заметила, что она очень повзрослела, а Женя в ответ: "Да ладно?", после обнялись, посмеялись.
– Хореограф группы Алексей Железняков как-то заметил, что у вас сразу был виден талант к прыжкам, у Липницкой – растяжка и вращения, а у Медведевой была только сумасшедшая работоспособность…
– Женя – это история о том, как человек без особых физических качеств, не особенно прыгучий от природы смог за счет огромной работы подняться на высочайший уровень. Но у Этери Георгиевны видимо есть особая чуйка.
Другая сторона Тутберидзе
– То, что Тутберидзе – самый жесткий тренер из всех, это стереотип?
– Да все тренеры ругаются, просто такое ощущение, что чем больших успехов ты добиваешься, тем больше про тебя начинают сочинять всякие истории. Даже когда меня в Америке тренировал российский специалист, то тоже проявлял строгость, хотя и был очень аккуратен в выражениях – иначе там нельзя.
– Очень запомнилась история о том, как Тутберидзе как-то в пробке по пути на соревнования попросила вас рассказать стихотворение наизусть, а вы не смогли, в то время как она прочла несколько…
– Мой час позора (смеется). Хотя когда Этери Георгиевна меня слегка тогда укорила, что-то вроде "эх ты", подумала: "Я то в школу не хожу". Но вообще всегда, когда мы выезжали на соревнования, то с ней было очень приятно проводить время. Вне льда она была доброй, веселой, мы много гуляли.
– Что бы вы посоветовали фигуристкам, у которых начался переходный возраст и проблемы в отношениях с тренером?
– Самое важное – не принимать поспешных решений. Нужно уметь общаться с тренером и слушать его. А если он ругается на тебя – попросить о личной беседе после тренировки и все прояснить.?
