«До сих пор не могу надышаться этой свободой». Константинова — о завершении карьеры и новой жизни
Станислава Константинова — уникальная фигуристка. Она начала кататься только в семь лет, во взрослый спорт пришла в 17 и успела стать последним членом сборной на крупных турнирах без ультра-си перед эпохой тотального доминирования сложнейших элементов. Константинова показывала то самое осознанное взрослое катание и разумный подход к детям в спорте, к которому и призывали сторонники жесткого возрастного ценза.
Тем не менее сама Станислава надолго в фигурном катании как спортсменка не задержалась. После двух пиковых сезонов наступил спад, и год назад девушка решила повесить коньки на гвоздь. Правда, из мира спорта насовсем уходить не решилась и теперь пробует себя как молодой хореограф-постановщик. В большом интервью «СЭ» Константинова рассказала, как продвигается ее путь в новом амплуа, почему она не стала бы менять гражданство и какие морально-этические ограничения должны взять на себя СМИ в эпоху гендерного равенства.
Для меня смена гражданства была бы поражением самой себе
— Сколько ты уже работаешь тренером?
— Ровно год назад поехала на свои первые сборы. С программами начала работать еще раньше, но полноценно перешла в тренерство и прекратила любые попытки возобновить собственную карьеру прошлым летом. У себя в голове я давно понимала, что уже вряд ли вернусь. Но меня многие стали уговаривать еще раз попробовать, порадовать родных, болельщиков, саму себя... Это было слышать приятно, и какое-то время я действительно оставляла для себя такой шанс. Но год назад поняла, что точно пора завязывать.
— В соцсетях ты писала, что не видела смысла возвращаться, так как сложно выдерживать конкуренцию в России. А что, если попробовать себя за границей? Неужели пример Насти Губановой не заразителен?
— Настя — большая молодец. Самое главное при таком переходе — сохранить мотивацию. Не просто уезжать, убегая от проблем. А целенаправленно понимать, что ты пришел не просто попробовать, а работать в новой сборной несколько олимпийских циклов. Я думала об этом, причем еще до того, как нас перестали допускать до соревнований. Но также понимала, что это очень длительный процесс, а я уже банально не выдерживаю. Да и мотивации не было кататься. Очень много находилось «но». И главным было, что я уже сделала в спорте многое и вряд ли смогу лучше. Мой пик прошел, значит, наступил момент, чтобы закончить.
— Конкретные предложения от других федераций поступали?
— Нет, в тот момент, когда я об этом думала, я уже не была топовой фигуристкой.
— И все же для большинства европейских стран ты была бы номером один без вопросов.
— Это понятно. Но честно сказать, и мне самой было бы не так просто перейти под другой флаг. Я всю жизнь каталась за Россию. Одно дело переходы в парном катании или танцах, когда ты подстраиваешься под партнера. А в одиночном катании, просто потому что ты не можешь пробиться в России... Звучит так, что ты сам себе проиграл, ведь у меня были шансы в России.
— Для тебя смена гражданства — это вопрос патриотизма?
— Не всегда. Я понимаю, что у людей могут быть разные причины, по которым они идут на этот шаг. Я же с детства воспитывалась как российская спортсменка, выступала за сборную с малых лет... Конечно, если бы я не отбиралась и не выступала на серьезных стартах, мне было бы интересно в случае перехода поехать, минуя конкуренцию. Но раз я уже выступала за Россию почти везде, кроме Олимпиады, то думаю, что не стала бы менять флаг. Страна много в меня вложила.
— Сейчас некоторые российские спортсмены задумываются о переходе в другую сборную. Ты согласна с категоричными критиками подобного подхода?
— Мне в принципе не нравятся категоричные суждения, чего бы они ни касались. Все нужно оценивать индивидуально. Глупо отрицать, что для спортсмена самое главное — это его собственная карьера. Поэтому я не буду такой подход осуждать. Это неправильно. Ситуация кардинально изменилась, мир поменялся. Так что нужно выбрать, какие у тебя приоритеты, и двигаться согласно им. И смена федерации — одна из возможных опций. Я могу этих людей понять.
Нужен четкий регламент переходов, но отступные должны соотноситься с реальностью
— Бурную реакцию вызвал переход Дианы Дэвис и Глеба Смолкина под флаг Грузии. Как ты к нему относишься?
— Опять же, у всех есть свои причины. Когда столько сил вложено в свою карьеру, человек вправе самостоятельно распоряжаться своей карьерой. Другое дело, что хочется видеть равные условия для всех...
— Самые резкие высказывания в их адрес прозвучали на околоспортивном шоу «Есть тема». Ты видела этот выпуск?
— Я слышала про эту программу, встречались какие-то отрывки, но так полностью ни разу не посмотрела. Мне было бы интересно там поучаствовать, я разговаривать люблю. Другое дело, что мне не близок формат их обсуждений. Разбирать конкретных личностей, перемывать косточки... это неэтично. Переход на личностные моменты — это вообще не к месту. Хотя бы пригласите того, о ком вы говорите, в студию, попытайтесь с ним связаться. А когда человека нет рядом и он не может парировать...
— Как лучше решить проблему переходов? Оставить все как есть и решать индивидуально, отпускать всех или прописать четкий регламент с отступными?
— Нужен четкий регламент. Отпускать всех не всегда тоже правильно, все-таки страна вкладывала ресурсы в спортсмена. С другой стороны, текущая ситуация вызывает много вопросов по персональному подходу. Когда люди нашли себе нового тренера, партнера за рубежом, в родной стране они уже не нужны никому... Но им отвечают, что нельзя. Нельзя и все. Почему кому-то можно переходить кататься за другую страну и все решается быстро и оперативно, а кто-то свой талант и свою карьеру вынужден прозябать.
— То есть сама концепция отступных не кажется неправильной? Критики говорят, что это как выкуп от барина при крепостном праве.
— Сложный вопрос. У нас не клубная система, а бюджетная. Мы катаемся за счет государства. Кому тогда платить отступные?
— Государству. Федерации фигурного катания России как общественной организации.
— И они будут считать каждый наш талон на питание в Йошкар-Оле? Не знаю, как правильно подсчитать траты на фигуриста.
— В Белоруссии насчитали 25 тысяч долларов за два сезона для Ивана Десятова. Это разумная сумма?
— Не уверена. В регламенте могут быть отступные, но сумма не должна браться из воздуха или быть неподъемной, чтобы точно никто не переходил. Какие-то реальные деньги должны быть.
— Сколько бы ты заплатила за себя?
— Зависит от той ситуации, в какой я бы была, и моих будущих перспектив. Условно говоря, вижу перед собой олимпийскую перспективу — ради этого можно и вложиться. Но если нет, то зачем? Когда спорт перестал приносить мне доход, я начала задумываться, а окупятся ли мои текущие вложения? Появляются мысли, что фигурное катание — это дорогое хобби, а не работа. От него ни удовлетворения, ни заработка. И зачем тогда это все?
— В идеале за спортсмена должна платить его новая страна. Разве нет?
— Проблема в том, что в переходе часто больше заинтересован сам фигурист, нежели другая федерация. Во многих европейских странах в принципе не сильно вкладывается государство в спорт, а люди даже на крупные старты ездят за свой счет. Так что какие трансферы оплачивать? Для россиянки это непривычно, у нас хорошо выступаешь — как сыр в масле катаешься. Ни о чем не думаешь.
— Это правильный подход? Есть и обратная сторона — на Западе спортсмены с ранних лет уже знают, что такое рекламный рынок, где искать спонсоров... У нас этого нет.
— Возможно, что и так. Но это вопрос целеполагания. У нас результат во главе угла. Когда ты начинаешь распыляться — результата добиться трудно. Когда я была в сборной, все было расписано за меня, я ничем не заморачивалась. А когда перед тобой десяток организационных вопросов, да еще и выступать хорошо надо... Где на все время и силы? Ведь в Америке даже тренер за тобой не следит, он контролирует только тебя на льду. А дальше хореограф, ОФП, режим — все сам.
Спортсмен привык, что внимание приковано к нему. И я пока перестраиваю свое мышление
— Какие у тебя сейчас амбиции в тренерской карьере?
— Хочу развиваться как постановщица. Поработать с известными спортсменами топ-уровня. Будет возможность — не упущу, постараюсь выдать свой максимум в плане креатива. Также хотелось бы реализовать себя и помимо тренерства, помимо спорта. В других сферах. В чем конкретно, пока не знаю. Размышляю.
— Есть конкретные люди, с кем хочется поработать?
— Все российские топы, иностранцы. Список большой.
— Интереснее работать с готовым спортсменом или готовить своего чемпиона с нуля?
— В плане хореографии, конечно, с готовым взрослым спортсменом. Растить свою группу с нуля тяжелее, хотя готовить олимпийского чемпиона тоже интересно. Прямо сейчас себя в этой роли не вижу, но, возможно, это потому только, что я еще молодая. С возрастом, думаю, я к этому еще приду. У меня вполне может получиться, потому что я хорошо настраиваю детей на соревнования, чувствую хорошо их состояние. Могу применить свой соревновательный опыт. Но это не планы на самое ближайшее будущее.
— Когда спортсмен переходит на работу тренером, одним из самых сложных нюансов становится психология. За этот год удалось в голове перестроить себя?
— Я пока еще в процессе. Год — это еще очень мало, я работаю с разными тренерами, вижу их работу. И оцениваю уже не как спортсмен, а как тренер. На сборах для меня важнее всего работать с разными опытными специалистами, учиться у них. Свой опыт у меня уже тоже есть, но я хочу совершенствоваться и работать над собой.
Скажу честно, каждый спортсмен привык к тому, что внимание приковано к нему. Эти эмоции помогают находить мотивацию, преодолевать трудности. А когда ты тренируешь детей, то выступать будут они, а не ты сам. И внимание будет приковано уже к ним. И морально это бывает непросто. Но я ищу для себя новые смыслы.
— Получается, что свой фокус в тренерской работе ты видишь сейчас именно в хореографии?
— Сейчас у меня это лучше всего получается. Чувствую, что я в этом профессионал, уверена в себе и своих действиях. Прыгала я неплохо, но можно было и лучше. Так что в технике я пока что еще не такого уровня специалист, только учусь и много нового для себя узнаю, когда работаю с опытными тренерами. Да еще и когда сама была спортсменкой, но уже в осознанном возрасте и тренировалась в команде у Виктории Буцаевой и Александра Волкова, подчерпнула для себя много важных нюансов в технике. Хочется донести до ребенка, исправить его проблемы, а не делать вид, что объяснил элемент и забыл.
— И все же над прыжками тоже работаешь?
— Бывает, что корректирую технику, но в основном на сборах отвечаю за постановку программ. Мне это нравится. Как-то на день рождения мне пожелали найти такую работу, которую ты бы делал и бесплатно. Дело своей мечты. И вот это, пожалуй, оно. Буду развиваться, прогрессировать. Опыт есть, я уже много программ поставила. Теперь в планах работать и со взрослыми. Ко мне уже обращаются девочки постарше, и это гораздо интереснее. Пытаюсь раскрывать спортсменов с новых сторон.
— Порой детям ставят программы, не подходящие их возрасту ни по каким параметрам. Условно, девочке нет и 10 лет, а она катает Харли Квинн. Насколько это правильно и этично?
— Точно неправильно. Музыка должна подходить под ребенка, раскрывать его. И вряд ли стоит показывать маленькую девочку в образе той же Харли Квинн или «50 оттенков серого». Что таким образом вы пытаетесь сказать? База для выбора музыки огромная, можно найти интересные варианты и не скатываться ни в одну из крайностей.
Обычно я вспоминаю похожих по стилю и комплекции фигуристов, перебираю в голове их удачные программы и выбираю что-то аналогичное. Важен характер как на льду, так и вне льда. Эмоциональность, экспрессивность. Нюансов много, но главное — это индивидуальность. При этом с детьми еще можно экспериментировать, искать их образ. Он до конца еще не сформировался. А вот взрослой девочке, которая 20 лет катала под лирику давать внезапно латину... Наверное, не лучшая идея. Зацикливаться в одном образе не нужно, но и закапывать индивидуальность свою не стоит.
Тутберидзе — пример для многих, как многого можно добиться за счет амбиций и характера
— Кроме того, работая с девочкой лет девяти, надо, наверное, ограничивать полет фантазий и не перегружать программу смыслами...
— Такой переизбыток идей и эмоций у меня был разве что на самых первых порах, когда я только училась постановке программ. Сейчас уже понимаю, как работать с самыми маленькими, ловить этот баланс. Ставить надо немного выше текущего уровня спортсмена, чтобы он рос. Но при этом и не переборщить, чтобы программа выкатывалась, смотрелась интересно, выигрышно.
Со взрослыми — другие возможности. Есть желание пробовать такие программы, которые ты сам бы уже не выкатал, и реализовывать через других фигуристов свои идеи. Я так делала с программой для своей сестры. Пусть она еще маленькая, только первый спортивный, но мне было очень интересно с ней работать. Я делаю движение — она его повторяет один в один. Такая же пластика, талант, так что это для меня шанс показать и себя через нее зрителю.
— Сложнее работать с родной сестрой? С точки зрения педагогики опасная идея...
— Тренировать точно сложнее. У нас было ограниченное время, но простор для творчества присутствовал. И все-таки хорошо, что я не работаю с ней постоянно. Мне сначала писали, сколько раз мы поссорились за время тренировки. И я не понимала, зачем ссориться? Все хорошо. Но вот на четвертый день я уже покрикивала на нее... С близким человеком сложно выдерживать тонкую грань между поддержкой и мотивацией, субординацией. Хотя я строгий тренер, но не жесткий.
Работая небольшой период времени с одной группой на постоянной основе, я старалась там максимально держать дисциплину. Сейчас же, когда я работаю в основном на сборах, подход гораздо мягче. За одну-две недели полностью ребенка не перестроишь, в голову ему не залезешь. Перед тобой стоят совершенно конкретные задачи, нужно отработать технику, элементы, пластику. Так что концентрируешься на этом, пытаешься зарядить ребят, завлечь спортом.
— В каких городах уже была на сборах?
— Сочи, Казань, Астрахань, Сургут. Удивительно, но там много фигуристов, я была востребована. В Москве работала, Рязани.
— То есть в основном по регионам ездишь?
— Пока так, но хочется работать в Москве или Питере. Где именно, пока не определилась.
— Фигурное катание — вид спорта, завязанный на Москве. С чем ты это связываешь? Удалось понять проблемы регионов, поработав в разных уголках России?
— В регионах другие приоритеты. Например, в Казани, как я понимаю, фокус на хоккей. К тому же есть объективные причины. В Москве и Питере больше людей, больше катков. Больше внимания со стороны государства. И больше специалистов. Специалисты — это главное. Люди едут ради тренера, а не катка.
Сейчас фокус на Москву. Но и в Питере годами фигурное катание было на уровне. В какой-то момент даже выше, чем в Москве. Лучше и интереснее. Но сейчас печально смотреть, как упал уровень. Но вот покатавшись и в Питере, и в Москве и сравнив интенсивность тренировок, я все поняла для себя. Поэтому сейчас в Питере успеха добиться могут только сверхталантливые дети. Но так навскидку даже и не вспомнить молодые таланты из Питера. Москва идет вперед, а Питер стоит на месте. Сложнее реализоваться, меньше возможностей... А в Москве много молодых специалистов. Этери Георгиевна — пример для многих, как можно за счет своих амбиций и характера выбиться в топ, получить лучших спортсменов, собрать команду.
— Поработала бы в команде Тутберидзе?
— Мне было бы очень интересно. Безумно. Там такие таланты собраны, для постановщика это рай. И девочки, которые впитают твои идеи и покажут с лучших сторон. И внимание к ним, программы увидят миллионы... Так что это была бы уникальная возможность. Но вряд ли реалистичная, они обычно работают внутри своей команды, и даже топовых постановщиков перестали к себе звать.
— Получается, больше думаешь про Москву?
— Не знаю... Я очень люблю Питер, жила в Москве в какой-то момент, мне очень нравилось. Но сейчас снова в Питере, и мне спокойно, комфортно. С родными, семьей рядом. Все под боком. И гораздо больше времени. В Москве такой бешеный ритм, что я приезжаю, у меня всегда столько дел, гоняюсь по всему городу и ничего не успеваю. В Питере жизнь более понятная, размеренная.
Не собираюсь отказываться от фотографий в купальниках из-за заголовков СМИ
— После завершения карьеры стало больше свободного времени?
— У меня стойкое ощущение теперь, что раньше времени не было совсем. До сих пор не могу надышаться своей свободой. Намного легче, нет постоянного напряжения, необходимости следить за собой, за весом, за режимом. Но, с другой стороны, в спорте все заранее известно, многое решается за тебя заранее. И ты живешь, как привык. Поэтому многие долго не хотят признавать неизбежное и завершать карьеру. Прыгать в неизвестность, брать ответственность за свою жизнь... Это страшно. Работать надо, решать «взрослые» вопросы. А спортсмен порой может как ребенок жить. Нас ведь спрашивают, как ты поел, как поспал. Как ребенка.
— Были планы, что хотела сделать после завершения карьеры?
— Почти все, что хотела — сделала. Самый главный такой пунктик — поехать отдыхать осенью или зимой. Для фигуриста это невозможно, у нас же самый пик сезона идет как раз. А я в это время всегда такая измотанная была. И ждать до мая, пока ты можешь поехать на пляж... Тяжело. Сейчас планирую зимой отправиться в отпуск наконец-то.
Вообще во время спортивной карьеры я держала себя в таких ежовых рукавицах, что страшно вспоминать. Это касалось всего вообще: и поведения, и питания, и распорядка дня... Так что сейчас мне уже полегче. Я спокойная стала, позитивная. Но я не жалуюсь, спорт высших достижений не может быть без контроля своего организма. Пьешь колу и пиво — не будешь резким и быстрым.
— А сейчас уже можешь позволить себе все, что хочешь?
— Особо не слежу за весом. Это для меня сейчас уже не актуально. Мне всегда важно в жизни на чем-то сконцентрироваться. И сейчас, когда много работы, я постоянно на льду, в поисках музыки, идей для программ... Параллельно учеба, другие задачи. Уже и не до веса. Стараюсь в пределах нормы жить, но не контролирую себя.
— То есть чак-чак в Казани поела без угрызения совести?
— Мне подарили фанаты! Раньше я, кстати, грустила, что про меня забыли болельщики. Но потом успокоилась, все-таки внимание и слава — это всегда уходящее и приходящее. Даже у самых больших звезд. Но когда ко мне подходят фотографироваться, зовут на встречу — искреннее радуюсь. И вот казанские фанаты также решили со мной встретиться, подарили чак-чак с моими фотографиями, было очень приятно. Когда я была в спорте, подобные вещи казались обыденностью. Мне и видео фанаты делали, и подарки дарили. Благодарила, конечно, но ценить по-настоящему я начала это только сейчас.
— Ты говоришь, что о тебе забыли и не пишут. Но это не совсем так, в последнее время ты часто попадаешь в заголовки новостей. Но эти новости весьма специфического характера...
— Где мои фотки в купальнике? Ох, как же я от этого устала. Я сама их не ищу. Мне бабушка присылает фото из газеты, а ей ее прислали из Вологодской области. В газете печатали мои фото с Мальдив. Бабушка меня спрашивает, Стася, как так? Как ты после этого мужа себе искать будешь? А сама я эти новости даже не смотрю...Причем фотографии, на мой взгляд, совершенно нормальные, обычные. Но заголовки такой ужас! Неужели это собирает много кликов?
— Увы, собирает. Поэтому так и пишут.
— Честно скажу, это неприятно. Для меня мой медийный образ ассоциируется со мной в спорте. Что я была очень вежливая, интеллигентная. Увлекалась литературой. Понятно, что я взрослею, меняюсь, не буду постоянно ходить с прической под Анну Каренину и читать Льва Толстого. В моей жизни есть разные стороны. Мне нравится фотографироваться, публиковать фотографии в соцсети... Но я не ожидала такой подачи и такой реакции. Хотя кто-то на моем месте, наверное, был бы даже и рад.
— Зависит от типажа человека и его целеполагания.
— У меня целей прославиться таким образом нет. Как девушку меня это оскорбляет. Если вдруг папа увидит, то он будет раздавлен. Но перестать публиковать фотографии в соцсетях из-за желтых заголовков я не буду. Почему я должна отказывать себе в возможности делится фотографиями только потому, что их потом будут так обсуждать? Разве вы не ходите на пляж, не надеваете купальник?
В самой по себе новости нет проблемы. Зачем эти сальные, абсолютно низменные и пошлые заголовки? В такие краски все вгонять... Хочется увидеть изменения в политике СМИ, больше этических самоограничений. Все-таки во всем мире идет тренд на принятие себя и окружающих людей вокруг. И, грубо говоря, не твое дело, кто как фотографируется... Но у нас такой культуры еще нет.
К примеру, меня до сих пор часто спрашивают, сколько я вешу. Вы уверены, что в XXI веке нужно обсуждать фигуру? Это личное дело каждого — как ему выглядеть и как ему жить. У меня в голове никогда не возникло бы мысли написать кому-то, что у него проблемы с лишним весом. Тем более девушке.
— С другой стороны, на чемпионате мира по футболу рекомендовали в целях борьбы за равенство отказаться от съемки красивых болельщиков. Наверное, это уже перебор в инклюзивности?
— Таких перегибов лучше, пожалуй, не допускать. Это странно. Может быть, логика в этом и есть, но во всем нужен разумный баланс.
Станислава Константинова
Родилась14 июля 2000 года в Санкт-Петербурге
Специализация: одиночное катание
Бронзовый призер зимней Универсиады, серебряный призер этапа «Гран-при» в Финляндии, многократная медалистка турниров серии «Челленджер»: победительница Tallinn Trophy и Golden Spin (Загреб), серебряный призер Warsaw Cup, бронзовый призёр Мемориала Ондрея Непелы, серебряный и бронзовый призер первенства России среди юниоров. Мастер спорта международного класса.
