«У Горшкова в легком было два с половина литра крови с сукровицей. Чайковская легла на переливание»
У нее очень много учеников. Самые известные — олимпийские чемпионы в танцах на льду Людмила Пахомова и Александр Горшков, Наталья Линичук и Геннадий Карпоносов, двукратный чемпион мира в одиночном катании Владимир Ковалев, чемпионка мира Мария Бутырская, четырехкратный серебряный призер чемпионатов Европы Владимир Котин. В общей сложности воспитанники Елены Анатольевны завоевали 15 золотых медалей на чемпионатах мира.
Она и сегодня по-прежнему вся в работе. Главный тренер сборной России, председатель тренерского совета Федерации фигурного катания. А еще в 2010-м в Москве во дворце спорта «Янтарь» открыла школу, которая так и называется «Конек Чайковской».
Муж Елены Анатольевны — известный журналист Анатолий Чайковский, бывший главный редактор журнала «Физкультура и спорт», автор множества книг о фигурном катании.
В марте 2019-го Анатолий Михайлович стал героем «Разговора по пятницам», где рассказал интереснейшие подробности о супруге и ее знаменитых учениках.
Знакомство
— В мире фигурного катания Чайковскую давным-давно называют Мадам. Кто придумал?
— Я. Когда поженились, приходил на тренировки, видел ее учеников. Спросить: «Где Елена Анатольевна?» — язык не поворачивался. «Где Лена?» — тоже не лучший вариант.
— Баронесса — вычурно.
— Да уж. Хотя понимаю, к чему клоните. Она действительно потомственная баронесса. По материнской линии в ее роду были немецкие бароны. Из-за этого в начале войны Лену с мамой как фольксдойче выслали в Чимкент. В Москву смогли вернуться лишь в 1946-м... В общем, заглядывая на каток, я спрашивал: «Где Мадам?» И все зацепились за это словечко, пошло гулять по закулисью. Даже Игорь, сын Лены от первого брака, зовет так же.
— Правда, что с Еленой Анатольевной вас познакомил ее же муж?
— Да. В феврале 1965-го, когда еще в Киеве жил, меня отправили в Москву освещать чемпионат Европы по фигурному катанию. После удачного проката Татьяны Тарасовой и Георгия Проскурина поручили взять интервью у их тренера Елены Анатольевны Новиковой.
— Это фамилия первого мужа?
— Совершенно верно. Через Андрея Новикова, которого неплохо знал мой коллега, договорились о встрече. Пообщались, написал заметку. Спустя два месяца Лена прилетела в Киев на чемпионат страны. Там знакомство продолжилось. Вскоре оно переросло в роман. В декабре 1965-го я перебрался в Москву, Лена с пятилетним Игорьком ушла от мужа, и мы стали жить вместе. А в день рождения Ленина, 22 апреля 1966-го, расписались.
Горшков
— Наткнулись мы на интервью дочери Людмилы Пахомовой и Александра Горшкова. Сообщает, что скоро начнутся съемки художественного фильма о родителях.
— Да, Юля, их дочь, все и затеяла. Именно она — двигатель прогресса. Нашла хорошего режиссера, сценарий уже готов.
— Ознакомились?
— Как раз сегодня прочитал первые 50 страниц. Любопытно!
— Вы-то среди героев присутствуете?
— Есть Чайковская как тренер. И Чайковский, который вечно крутится рядом. Когда читаешь сценарий фильма, в котором сам фигурируешь, ощущения довольно странные. Можно полезть на стенку!
— Отчего же это?
— Вроде все по большому счету было так — но иначе! Успокаиваю себя: фильм-то художественный. Пусть.
— Скандалить не стали?
— Все уже запущено. Протестовать, как вдовы Кондрашина и Белова, не желаю. Меня другое удивило: в жизни-то было драматичнее, чем в сценарии. Выхватили момент из нашей общей биографии — он и сцементирует все кино. Если снимут удачно.
— Что за история?
— 1975 год — крайне для нас с Мадам тяжелый. Тогда произошла катастрофа с Горшковым. В Копенгагене он и Мила стали пятикратными чемпионами Европы. Заканчиваются показательные выступления — являются представители Внешторга. Просят Роднину с Зайцевым и Пахомову с Горшковым сфотографироваться на фоне «Столичной» водки. Реклама нашего продукта для заграницы. Родниной и Зайцеву было проще, они привыкли к поддержкам. Любым!
— Пахомовой и Горшкову труднее.
— Не то слово. А тут Саше пришлось часа полтора таскать Милку на руках, поднимать. В неотапливаемом зале. Ребята окоченели.
— Закончилось простудой?
— Если бы! У Саши лопнуло легкое!
— Ой.
— У него был давний порок в легком после недолеченного гриппа. Образовались мелкие пузырьки. И произошел разрыв на кровеносном сосуде! Он думал, что это воспаление плечевого нерва. Болит под лопаткой, пусть и сильно...
— Терпел?
— Да. По сценарию я с ними лечу в самолете, а на самом деле просто встречал в аэропорту. В автобусе Саша сесть уже не мог. Ехал стоя. Дома занимались самолечением — массаж, горячие ванны... Вещи абсолютно противопоказанные!
— Можно было и загнуться.
— Мучился дня три. В конце концов Мадам не выдержала, сказала: «Собирайся!» Наш товарищ заведовал всем здравоохранением Москвы, он и посоветовал: «Обратитесь к Володе Сыркину в Пироговку. Лучший в стране специалист по сердцу и легким, консультирует людей с самого верха».
— Так-так.
— Зима, в Москве оттепель, грязь по колено. Все затянуто низкими облаками, настроение ужасное. Этот Сыркин даже слушать Сашу не стал — постучал пальцами, как доктора старой формации. Приподнял голову, внимательно посмотрел на нас: «У него легкое настолько заполнено какой-то жидкостью, что сердце сместилось вправо...» — «Что делать?» — «Выход один — немедленно ехать в больницу путей сообщения на Волоколамке». Суббота! Ночь! Мрак!
— Беда.
— Подключили другого нашего знакомого — министра транспорта СССР Бориса Бещева. Встречались каждую неделю у них на даче, рассказчик он был потрясающий. Вспоминал, как работалось министру путей сообщения при Сталине. Я все уговаривал: «Борис Павлович, напишите воспоминания!» «Нет, — отвечает. — К мемуарам не готов».
Переливание крови
— Горшкову-то помог?
— Звоним Бещеву. Тот сразу: «Езжайте в больницу, вас примут». Горшков чуть ли не при смерти. Позже выяснилось, у него в легком — смесь крови с сукровицей почти два с половиной литра!
— Слушать-то страшно.
— Надо вызывать нашего великого хирурга, академика Михаила Перельмана. Он на даче ночует. Сашу укладывают в койку, Перельман является ранним утром. Состояние больного уже катастрофическое. Требуется срочное переливание крови. А она у Горшкова редкая, отрицательный резус. Запасов такой крови нет, донора тоже.
— Вот это детектив!
— Зато у Мадам резус отрицательный. Легла на прямое переливание!
— Сколько отдала?
— Пол-литра. Потом отыскался донор, привезли могучего парня. Сразу дал много крови. А Перельман сделал фантастическую операцию на легких! В учебниках она описана как хирургическая авантюра. Которая завершилась безукоризненным успехом. Провернуть это мог лишь гениальный хирург. Так Саше спасли жизнь.
— Прекрасная история.
— Еще не конец. Врачи говорили: восстанавливаться Горшков будет не меньше года. А только-только стало известно, что танцы включили в программу Игр, есть шанс стать первыми олимпийскими чемпионами. Едва ли не на второй день Саша начал подниматься, заставлял себя делать упражнения. Все ходили смотреть на него безумными глазами!
— Немудрено.
— Через три недели чемпионат мира. Решили отправить туда Пахомову с Горшковым, чтобы выступили с оригинальным танцем танго. Я летел в Колорадо-Спрингс с ними одним самолетом, видел его страдания. Каждый шаг Горшкову давался тяжело! Город на высоте 1800 метров, а каток еще выше! Как-то среди ночи позвонил из Москвы Виталий Смирнов: «Это правда?!» — «Что?» — «Горшков умер?» Мадам убеждала его, убеждала — нет, пришлось звать к телефону самого Сашу...
— Вы постоянно были рядом?
— Конечно. Как журналиста меня не пустили бы никуда — но в качестве мужа Чайковской проходил всюду. Не пропускал тренировок. Ночами не спал — так переживал.
Мадам Тереза
— Кто-то в трех словах описал Елену Анатольевну: «Властность. Воля. Большая сила». Сколько слов понадобится вам?
— Я все сказал в ее книжке «Конек Чайковской». Там в конце каждой главы монологи наших близких людей — Ширвиндта, Цискаридзе, учеников Лены разных лет. А в финале мне хватило одной фразы: «Лена умеет не только любить, но и быть любимой». Это для женщины самое сложное испытание!
— Почему?
— Подумайте сами.
— Подумали. Ответа нет.
— 99 процентов женщин, которых кто-то любит, используют это не так, как следовало бы.
— Неужели?
— Это равносильно тому, что ты в фаворе, в лучах славы. Разве все проходят через медные трубы? Я Лену часто называю Мадам Тереза. Чуть что-то с кем-то случается — она первая бежит на выручку! Вот в январе мы ездили с Мадам на первенство Европы в Минск. Там же был Володя Котин, бывший ученик, а ныне тренер. То ли простудился он, то ли спину потянул — три дня безумной боли!
— Что сделала Елена Анатольевна?
— В Москве усадила его в автомобиль, привезла в больницу. Там обнаружились осложнения — и наутро Котину прооперировали позвоночник. Через неделю пришел на тренировку. Случаев, когда Мадам кого-то спасает, — десятки.
— Про эпизод с переливанием крови Горшкову мы знаем. Давайте третий.
— Приход Маши Бутырской.
— Что-то удивительное по обстоятельствам?
— Ее отчисляли из сборной — это всё, финиш. Говорили: «Возраст, не тянет, бесперспективная...» Бутырская прибежала к Мадам. Умоляла, чтобы ее взяла: «Не уйду из вашей квартиры, пока не скажете «да».
— Уговорила?
— Мадам не собиралась никого брать в тот момент, были совершенно другие планы. Но Машка ее дожала. Так каталась еще шесть лет! Стала чемпионкой мира, трехкратной чемпионкой Европы. Вот это — Мадам!
