«Все полюбили хайп и разборки. Я на это не поддамся!» Интервью Тамары Москвиной
На выходных я встретил самую возрастную фигуристку в мире. 81-летняя Тамара Москвина на тренировке своего клуба — в коньках, как последние семь десятилетий. Говорит мало, но метко и даже едко. Про журналистов, которые приезжают «за скандалом». Про поставленные ее ученикам программы: «Опять будут говорить, что каменный век. Лучше б Димаша поставили». Про специалиста из балетной школы Бориса Эйфмана, которого из-за оранжевой куртки назвала охранником — от тех же журналистов. Я едва не купился.
За время моего пребывания на льду тренерский штаб уделял больше внимания паре Мишина/Галлямов — что объяснимо, так как Александра Бойкова каталась из-за «микротравмы» Дмитрия Козловского одна. Полчаса прыжковой работы, полчаса работы с программами. Сама Москвина мотивировала учеников обычной детской хлопушкой-трещоткой. От Галлямова требовали большей актерской работы и экспрессии, держать спину и голову, — но он ко второй минуте уставал. Впрочем, пока до начала соревновательного сезона еще полтора месяца — уставать можно. 6-7 сентября в Петербурге пройдут открытые городские контрольные прокаты.
Учитывая то, что Тарасова/Морозов все еще могут завершить карьеру, предстоящий сезон может превратиться в противостояние двух пар Тамары Москвиной и Артура Минчука. А если вспомнить, что существование пары Павлюченко/Ходыкин также под вопросом, то петербургский клуб может занять весь подиум чемпионата России. Новой паре группы Ясмина Кадырова/Валерий Колесов Москвина и вовсе решила сама показать тодес и отправить в него партнера. Такого, наверное, и с Мишиным никогда не бывало. Получилось весело и забавно.
Не могу согласиться, что молодежь поглупела
— Тамара Николаевна, перед интервью смотрел репортаж 2017 года, в котором вы стоите на руках. Сейчас тоже можете?
— Вот когда приходят журналисты, чтобы произвести впечатление, я становлюсь на руки. Журналисты редко спрашивают про руки, поэтому и я делаю это редко. Сейчас не буду, уж извините.
— Просто спортсменов часто спрашивают, остаетесь ли вы на олимпийский цикл, есть ли планка по возрасту. Есть ли какая-то граница, событие, после которого вы скажете — все, хватит?
— В жизни, в природе все меняется. И в спорте тоже. Но мне интересно работать, приходят новые люди. Я говорю «работать», хотя начинала свой путь в профессии как хобби. Уже потом оно стало профессиональным. В этой работе ты все время ищешь. Музыку, даже если берешь ее из каменного века и ее считают старомодной. Хореографические сюжеты, элементы, которые поразили бы публику. Ищешь, как выделиться на мировом уровне, как ускорить рост спортсменов, как контактировать с молодежью, наладить взаимодействие между партнерами, с руководителями федерации, города. Чтобы работа доставляла удовольствие мне и окружающим.
— Вы сейчас работаете в удовольствие? Ради наследия?
— В удовольствие. Есть люди, которые ставят какие-то ограничения по возрасту, памяти. Да, возраст у меня растет — так он у всех растет! А память... на хорошее у меня — сохраняется, плохое сразу забывается. Вот и все.
— Вы и на льду продолжаете работать, как я увидел на тренировке. В тодес учеников увлекаете собственноручно.
— Это для меня фитнес-клуб. Ходить в зал специально как-то некогда, вот я на льду занимаюсь. На руках и голове тоже не всегда будешь стоять. Голова мне нужна, чтобы умно работать с коллегами. И доброжелательно. Может быть, я в этом несовременна. Все полюбили хайп, скандалы, разборки. Нет, я на это не поддамся. Потом, если все этим занимаются, зачем мне присоединяться? Я хочу выделиться.
— Петербургская интеллигентность?
— Нет-нет. Просто я хочу выделяться не только своими учениками, но и подходом. Взаимоотношениями с ними, с болельщиками.
— Вы видели много поколений спортсменов. Часто слышу — «молодежь пошла», «поколение ЕГЭ», «тесты только умеют решать, оглупели». Действительно так, есть отличия поколения ЕГЭ от предыдущих?
— Не могу согласиться. Мы сами тоже были молодым поколением — Белоусова/Протопопов, Овчинников, Бобрин. Все поколения разные. Но что молодежь стала хуже — нет, не могу сказать. В любое время есть достойная молодежь, есть исключения. В среднем тенденции остаются теми же. Молодежь хочет чего-то добиться, использует достижения науки и техники (показывает на смартфон), а мы должны идти с ними рука об руку.
— То есть запрещать смартфоны в школах не стоит?
— Я читала про эту инициативу, но... Когда такое правило введут, можно его и будет обсуждать. Да и на это есть специалисты.
— У Моруа было «Открытое письмо молодому человеку о науке жить». У вас есть советы молодому поколению, как стать культурным? Что читать, смотреть, слушать, в какие места ходить?
— Ух, вот это вы вопрос задали! Мы все это проходили в школе, потом в институте и, даже занимаясь спортом, ходили в театры, филармонию, обогащались. Разговаривали с людьми из мира искусства. Читали много литературы, советской и зарубежной. Это формируется годами.
— Что последнее вы прочитали?
— Детектив Ю Несбе. Люблю детективы, в них можно самому проследить какие-то связи, подумать. Еще была книга про брата императора Николая II, выпущенная после его эмиграции. И про итальянского скульптора эпохи Возрождения.
Отстранение — трагедия? Почитайте книжку Талеба «Черный лебедь»
— Как идет подготовка к новому сезону?
— Так же, как к предыдущему. Единственное отличие — в прошлом сезоне были Олимпийские игры, к ним готовились очень тщательно. Психологическая нагрузка значительнее. Мы дали спортсменам и себе немного больше отдыха.
— Вы куда-нибудь ездили?
— На Черное море, в Сочи. И в Турцию.
— А к чему вы готовитесь? Уровень национальных соревнований вашими топ-парами был пройден несколько лет назад.
— Мы готовимся к соревнованиям. К этапам «Гран-при России» и тем соревнованиям, которые будут доступны в сложившейся ситуации.
— По мотивации такие изменения не бьют?
— Послушайте, вот в Петербурге дожди начались. По вашей мотивации приехать это не ударило?
— Пожалуй, нет.
— Вот и у нас нет. Спортсмены выходят соревноваться, показывать свои программы. Когда ситуация изменится, они вернутся на международный уровень.
— Но дождь имеет свойство заканчиваться. У нас же нет даже прогноза погоды. Отстранение не трагедия?
— А вы почитайте книжку «Черный лебедь» Талеба. Наша жизнь иногда так меняется... Вы молодой, поэтому не помните многих ситуаций, в которых бывали мы. И неожиданные повороты были и в плюс, и в минус. Я вот готова ко всему. И через эту готовность ко всему я выкручиваюсь, чтобы дело не страдало. Пессимизм — это не мое.
Я помню, как мы в Ленинграде в детстве приходили смотреть на пару, которая приехала из Чехословакии. Сидели на бортах хоккейной коробки с фибровыми чемоданчиками, в которых лежали коньки, и смотрели, открыв рот, как они катаются. Кто тогда думал, что мы будем выезжать на соревнования? Что спутник полетит? Что я нажму кнопку и смогу увидеть свою дочь в другом городе?
— Нынешняя ситуация — самая сложная в вашей карьере? В советское время спортсмены все-таки были выездными.
— Но получить выездную визу в СССР было очень сложно.
— Тем не менее вы выезжали.
— Но с такими сложностями... Не все успевали, например. Очереди в консульство, все это было. Так что нет, не стоит сравнивать те времена и нынешние.
Судей на Олимпиаде поставила Тутберидзе или Москвина? Бред же
— Вам бы хотелось, чтобы пара Тарасова/Морозов продолжила карьеру? Вам и вашим парам было бы интереснее?
— А какое мне до этого дело? От моего ответа ничего не зависит. Захотят — будут кататься, не захотят — не будут. Конкуренты у меня и здесь есть, внутри группы. Да и другие появятся.
— Про внутреннюю конкуренцию у вас и так все спрашивают.
— Внутренняя конкуренция — это нормально. Вы в «Спорт-Экспрессе» тоже не единственный сотрудник. И у нас в спортивном клубе две сильные пары катаются. У меня всю жизнь катались две или несколько сильных пар, никто никого не убивал. А в Германии, или в США, или в других странах разве нет конкурирующих компаний? Главное, чтобы конкуренция была позитивная. У нас так.
— Но я встречал мнения болельщиков, что Бойкову и Козловского придерживали в прошедшем сезоне. Да и сам Дмитрий критиковал судейство на Олимпиаде.
— А на Олимпиаде кто судил? Болельщики Тарасовой/Морозова? Или Мишиной/Галлямова? Может быть, судьи, которых поставила Тутберидзе? Москвина? Нет, судьи ISU. Дайте мне распечатку расследования, в котором утверждается и доказывается, что Тутберидзе или я субсидировала тех или иных судей. Бред же. Но фигурное катание, это правда, вид спорта с субъективной оценкой и массой других факторов, формирующих результат.
— На «Гран-при России» года три назад вы эмоционально реагировали на прокаты Бойковой/Козловского, прямо подпрыгнули, я помню. А в последнее время стали заметно сдержаннее.
— Раньше у нас с Артуром Минчуком была одна пара. Теперь — две, которые действительно очень близки по мастерству. У меня нет особого пристрастия ни к одной паре. А во время прокатов я показываю самообладание, а не эмоциональное отношение к паре. Публика смотрят на спортсменов, а не на то, как Москвина реагирует на их выступления.
— В этом сезоне у обеих ваших пар музыка русско-американская. У Саши и Димы — Hit The Road Jack и «Анна Каренина», у Насти и Саши — Элвис Пресли и Шостакович. Случайность?
— Да, так совпало. Кстати, музыка не русско-американская, а известная всему миру классика. Музыку и идею произвольной у Мишиной и Галлямова выбирала я, сами фрагменты подбирал тренерский штаб. По поводу короткой — я получила от своих поклонников доброжелательный совет: «Возьми вальс Шостаковича». У Бойковой и Козловского — музыку выбирали они с Николаем Морошкиным и Артуром Минчуком. Я одобрила этот выбор.
— Бойкова и Козловский рассказали про планы на четверную подкрутку и выброс. Я слышал про усложнение прыжков. Это как дополнительный вызов? Уже ведь и микротравма случилась.
— Это не дополнительный вызов, это серьезное усложнение программ. Саша и Дима действительно готовят четверную подкрутку и выброс. И усложнили прыжковый набор. Пока другие праздновали Олимпиаду, они доработали каскад сальхов + ойлер + сальхов, а в короткую программу включили тройной риттбергер. Мишина и Галлямов...
— Они-то и праздновали Олимпиаду?
— Не просто праздновали, а вместе с народом, страной, различными организациями. Но Настя с Сашей тоже не сидели без дела: у них две новые программы разного стиля, новые поддержки. Они тоже готовят четверной выброс. Но знаете, давайте не будем говорить про то, что готовим. Когда они появятся в программе — тогда и напишете.
— Насколько важно для Мишиной и Галлямова все-таки получить золотые медали за командный турнир Олимпиады?
— Конечно, важно! Но мы обсуждаем «если бы да кабы». Пока обсуждать нечего, так как этот вопрос решается соответствующими международными организациями.
— Еще одна пара в вашей группе — Кадырова/Колесов. Почему распалась пара с Бальченко?
— Весо-ростовые соотношения нарушились. Девушка выросла, природа взяла свое. Молодой человек был старше, и его рост уже не менялся.
— И в таких случаях партнеру просто длительных раздумий говорят: «Спасибо, до свидания»?
— К сожалению, да.
— Не хотели бы зарубежные пары к себе взять? Наверняка мейлы вам пишут.
— Когда-то писали. Но сейчас у нас хватает работы со своими парами. Я в свое время тренировала чемпионов США, японскую пару, финны к нам приезжали. А сейчас это нашей школе не интересно.
— Слышал и про планы открыть в вашем клубе танцевальную группу. Правда?
— Планы всегда есть. Сделать олимпийских чемпионов и в парах, и в одиночном, и в танцах, и даже в синхронном. И в боксе, если получится. Вот когда будут возможности для открытия танцевальной группы — тогда организуем. Но от желания до реализации — как до Шанхая.
Губерниев говорит мне: «Я вас люблю, Тамара Николаевна!»
— Как нам спасти парное катание? Мне кажется, оно в кризисе, тем более российские и белорусские пары на данный момент лишены международных соревнований.
— Знаю, что ISU проводил специальные семинары по парному катанию для стран, где оно не так сильно развито. Наша федерация участвовала в их проведении усилиями многих российских тренеров. Сейчас в парном катании наблюдаются сложности, так как в странах, где фигурное катание в целом не очень популярно, не так много фигуристов, чтобы создать пару с правильными техническими и весо-ростовыми соотношениями. ISU идет навстречу, разрешая объединяться фигуристам из разных стран. Есть сайты, где партнеры ищут друг друга. Это все правильно. Но есть очевидная тенденция, что спортивных пар становится все меньше.
В нашей стране, думаю, парное катание будет развиваться и дальше. У нас много и спортсменов с тройными прыжками, с хорошей базой одиночного катания. В таких условиях решить вопросы создания новых пар гораздо легче. И тренеров у нас тоже много.
— А будущее нашего парного катания — это кто?
— Множество тренеров, чтобы перечислить, отдельная статья понадобится. Есть фигуристы, которые были парниками, потом катались и катаются в профессиональных шоу у Ильи Авербуха, Татьяны Навки, Евгения Плющенко и хотят продолжать работать тренерами. Кстати, напишите: Тамара Москвина громогласно заявляет, что пары в нашем клубе мы тренируем тандемом Москвина — Минчук. И я верю в мастерство наших молодых тренерских кадров и в перспективы их развития. И удержания ими лидирующих позиций нашей страны в мире. Наше парное катание, да и мировое, будет развиваться — я в это верю.
— А мир без нас не загнется?
— Сейчас парное катание будет только в тех странах, где сильно развито фигурное катание в целом. США, Канада, Китай, даже Япония. Другой вариант — должны быть тренеры, которые хорошо разбираются в парах. Например, Германия. Все зависит от ISU. Нужна их финансовая поддержка для тех стран, где парное катание развито слабее, больше соревнований, популяризирующих моментов. Упор на поиск новых, сложных элементов. Тот же тодес когда-то назывался «спиралью смерти». Нужно, чтобы интересно рассказывали о спорте, искать новые подходы телевизионного репортажа — менее формально, более интригующе. На канале ISU все рассказывает Тед Бартон, а мало кто знает, что мы с ним разрабатывали новые правила парного катания после введения новой системы подсчета в начале 2000-х.
— У них Тед Бартон, а у нас кто? Губерниев? Как вам вариант пригласить его в фигурное катание?
— Я просто не смотрю биатлон, так что не могу дать профессиональную оценку. Но очень хорошо его знаю, улыбаемся друг другу при встрече. Он мне говорит: «Я вас люблю, Тамара Николаевна!» Я отвечаю: «Я вас тоже, Дмитрий!» На этом все заканчивается.
— Как нашим болельщикам сохранить веру в спорт и фигурное катание, когда нет международных стартов?
— У меня есть сумасшедшие болельщики — в хорошем смысле. Они ездят на соревнования, пишут, знают больше всех статистики. Я им очень благодарна, потому что эта любовь длительна. Я стараюсь отвечать на их послания и буду продолжать это делать. Если кто-то просит автограф — конечно, всегда всем дам, что смогу, расскажу. Может быть, уже назрел момент нам объединяться, создавать фан-клубы. В Японии с поклонниками Кавагути и Смирнова мы всегда организовывали вечеринки, и этот клуб существовал все время, пока пара каталась.
— У Трусовой и Щербаковой, мне кажется, уже целые фан-армии выросли.
— И у наших учеников в парном катании такие группы тоже есть, как я знаю. Болельщиков нужно ценить. Это люди, которые создают интерес к фигурному катанию. Для них мы и стараемся.
