«Не могу остаться козлом отпущения». Почему врач сборной пошел в суд?
Врача Филиппа Шветского многие считают фигурантом «дела Валиевой». Он сидел в «уголке слез и поцелуев» с Камилой, когда ей объявляли оценки рекордные оценки. Он же помогал другой фигуристке «Хрустального» Дарье Усачевой, когда та жутко травмировалась на разминке в Японии. Шветский стоял у бортика вместе со штабом Этери Тутберидзе и на других соревнованиях. Но после скандала с Валиевой врач перестал появляться вместе с этой школой. «РИА Новости» со ссылкой на свои источники сообщали, что Шветский прекратил сотрудничество с Тутбердизе. Сам специалист заявил, что он остается врачом сборной и планирует работать со всеми тренерскими группами.
Дисквалификация из-за дела гребцов
В связи с «делом Камилы» многое говорилось об ответственности взрослых, а не 15-летнего подростка. Не могли не упомянуть и врача Шветского, которого часто видели с группой Этери Георгиевны. Издание «Угол зрения» в своем материале вспомнило о дисквалификации Филиппа в 2007 году, когда Международная федерация академической гребли обвинила Российскую федерацию гребного спорта в применении легальных средств нелегальным методом. Было выявлено восемь нарушений. В их реализации подозревали как раз Шветского.
Сам врач в интервью «СЭ» рассказывал, что российская федерация боролась за своих спортсменов и частично смогла доказать их невиновность. Но пришлось кому-то взять вину на себя — и этим кем-то оказался Шветский: «Единственным возможным выходом было взятие на себя всей вины врачом сборной команды с последующим снижением срока дисквалификации спортсменов с четырех до двух лет». Впоследствии эта мера наказания была снята — и не только с врача, но и с тренеров и массажиста.
Мельдоний Бобровой
Позже, в 2016-м, Шветского подозревали в мельдониевом деле, связанном с фигуристкой Екатериной Бобровой. Допинг-проба спортсменки дала положительный результат — анализ брали на чемпионате Европы. Спортсменка рассказывала, что принимала милдронат до начала 2016 года, но перестала это делать, когда препарат запретили. Поэтому речь шла об остаточных следах. «Единственный препарат, который вводился мне в Братиславе перед соревнованиями, — это актовегин. Он абсолютно легален. По рекомендации доктора, который постоянно работает с нами в Москве, мы обычно начинали принимать этот препарат недели за полторы до выступлений, когда в тренировках приходилось делать большое количество прокатов. Это реально помогало быстро восстанавливать ноги, способствовало тому, чтобы мышцы не слишком сильно забивались от нагрузок. К тому же я довольно легко простужаюсь, так что осенью и зимой приходится постоянно принимать поддерживающие средства», — рассказывала Боброва.
В Братиславу тогда лечащий доктор не поехал, передав лекарства врачу сборной. Он и вводил фигуристке все препараты. Это был как раз Шветский, которого заподозрили в введении запрещенного вещества. Сам Филипп отвечал и на это: «В таких вопросах недопустима скоропостижная аналитика. В интимных вопросах медицины, отрасли и науки с практическим отсутствием «нулевых значений», констант и индивидуальными особенностями организма, я полагаю, необходимо освещать суровые факты и твердые окончательные решения, основываясь на комментариях профессиональных работников, особенно в такой важной для страны области, как профессиональный спорт, так как многое находится за ширмой этики, деонтологии и права человека о неразглашении сведений — врачебной тайны».
Иск по делу «Доктора Допинга»
Затем все мельдониевые дела весны 2016 года закрыли, а Боброву оправдали. Но сейчас идет подготовка к суду по делу Камилы Валиевой, и в связи с этим опять нередко вспоминают Филиппа Шветского. В одном из материалов уже упомянутого издания «Угол зрения» специалиста назвали «Доктором Допинг». Врач обратил на это внимание и объявил, что подал в суд Тольятти иск к изданию о защите чести, достоинства и деловой репутации.
— В указанном материале меня именуют как «Доктор Допинг», тем самым публично обвиняя в преступной деятельности в отсутствие вступившего в законную силу судебного акта, — сказал Шветский ТАСС. — Я затребовал компенсацию всего в один рубль, поскольку главное для меня — работа, я люблю свою профессию и считаю необходимым снять с себя подозрения, исключив себя из списка подозреваемых по делу Камилы Валиевой. Или же при обратном результате понести соответствующее наказание. Я не могу себе позволить остаться козлом отпущения, не могу работать, роняя тень на своих работодателей и спортсменов, чтобы их могли упрекнуть из-за меня, поэтому необходим открытый диалог — не сокрытие информации и фактов, а поиск истины.
В данный момент нет никаких публично обнародованных фактов, подтверждающих, что Шветский замешан в деле Валиевой. Опровергающих тоже не приводилось. Понятно, что на такой почве возникает много домыслов. Но врач сборной, наверное, имеет право на то, чтобы его заранее бездоказательно не обвиняли в чем-либо. Правду мы можем узнать только через много лет, ведь дело носит конфиденциальных характер из-за того, что подозреваемая — несовершеннолетняя. Но риторический вопрос есть уже сейчас — стоит ли клеймить человека, не приводя никаких доказательств?
