«Спортсмены — молодцы, не вякали, что теряют деньги в карантин. Актеры и бизнес стонут». Говорит Ирина Роднина
Ирина Роднина не нуждается в представлении. Одна из самых титулованных фигуристок в истории, ныне политик. И человек, который имеет свое мнение по широкому кругу вопросов от Конституции до правил фигурного катания. Кого-то возмутит сказанное ниже, но цель понравиться всем 10-кратная чемпионка мира и трехкратная олимпийская чемпионка давно уже не преследует. «СЭ» поговорил с легендой отечественного спорта о психике молодых фигуристок, тренерах с зарплатой 13 тысяч рублей и помощи населению в карантин. И ни слова о Татьяне Тарасовой.
Амбиции родителей не должны бежать впереди возможностей детей
— Вы не так давно выступили за снижение госфинансирования профессионального спорта. Если конкретно про фигурное катание говорить — вам нравится, как там обстоит дело? Все говорят — пик популярности, а зарабатывают от силы пять человек.
— Везде в спорте зарабатывают сильнейшие. Просто у нас идет непонимание от того, что люди не знают разницы между профессиональным спортом, спортом высших достижений и массовым, а журналисты не объясняют. Многие родители считают, что если ребенок ходит в спортивную школу, он уже профессионал. Это не так. Все в моем детстве учились играть на фортепиано, но Гилельс вырос только один. Профессионал — тот, кто начинает своим делом зарабатывать. У нас в принципе не так давно в законодательстве появилась профессия спортсмен. Индивидуальные виды спорта, как фигурное катание — это спорт высших достижений. Там нет таких контрактов, как в профессиональных футбольных клубах, а расходы огромные.
— Фигурное катание — дорогой вид спорта, никто не спорит.
— Да, но у нас часто пишут про доходы, и никто не пишет, что спортсмен после победы за рубежом 40 процентов налога платит. Прибавьте 10-15 процентов агенту, часть тренеру, это уже индивидуально. В фигурном катании у многих агент — сам тренер. Надо потратиться на хореографа, и стоимость программ там с нулями. Музыкального редактора, дизайнера. И все это абсолютно рыночно и справедливо.
— Вы отговариваете людей от занятий фигурным катанием, получается.
— Не отговариваю, а предупреждаю. Амбиции родителей не должны бежать впереди возможностей детей. Это долгий путь, и у очень немногих он заканчивается славой и деньгами. Основная масса не получает ни первого, ни второго. Спорт — в первую очередь социальная программа, включающая в себя оздоровление, самодисциплина людей, знание своего тела. Это поможет достичь результатов, но не обязательно в спорте.
— Тем более, когда карьера заканчивается в 17- 18 лет.
— Слово «карьера» в России сразу ассоциация с высокими позициями, доходами. За ним не видны усилия, прежде всего родителей. Даже не деньги. Когда родителям кажется, что можно все купить — не получится.
— Ну почему, периодически я слышу истории, кто кому на детских соревнованиях занес.
— На уровне юниорских разрядов такое есть. И я не знаю еще, кто больше виноват — тот, кто дает или тот, кто берет. Наверное, до определенного уровня блат в фигурном катании есть. Но выигрывать чемпионаты, Олимпиады — такого я не видела.
Наша федерация давно перестала что-то предлагать
— Про расходы понятно. Но наша федерация правильно использует этот бум? Рассуждаю логически: в баскетболе, волейболе зарплаты куда выше. Хотя по популярности фигурное катание в разы сильнее.
— Игровые виды изначально более дешевые. Ими занимается гораздо больше людей, потому что достаточно во двор выйти, и особого оборудования не нужно.
— Но хотя бы спонсоров, рекламы должно же быть больше по идее. У нас один «Ростелеком».
— Я могу одно сказать — «Ростелекому» и многим другим нашим компаниям заняться спортом посоветовал Президент. Спортсмены сборной все-таки помимо поддержки Минспорта имеют спонсорские контракты. Но согласна, не использовать популярность — неправильно. У нас сами федерации над этим не работают, нет специалистов по маркетингу. Как жизнь показала, у нас нет специалистов и по международному праву. Посмотрите на федерации Канады, США — там нет никакой государственной поддержки! Меня на последней конференции ФФККР чуть на смех не подняли. А я вот что говорила: «Мы все знаем, как наши спортсмены прекрасно выступили в Корее, как мы выигрываем чемпионаты мира. Наверное, федерация должна отчитываться о своей работе». У нас многие федерации потеряли статус в мире. В фигурном катании тоже почти никого нет в технических комитетах.
— Федор Климов недавно появился.
— Да, он один по сути. И то несчастный случай помог, простите (умер член комитета от США. — Прим. «СЭ»). Все положения принимаются без нас. Наверное, мы не работаем по выдвижению новых людей, например, в исполнительный комитет. Надо их показывать, пиарить, возить на соревнования. Эту работу федерация не делает. Хотелось бы, чтобы Климов в техническом комитете работал достойно, очень надеюсь на это. Мы давно перестали вообще что-либо предлагать. Наглядный пример — это же мы проиграли Плющенко в Ванкувере. За два года до Олимпиады все знали, что он будет возвращаться и что аксель три с половиной стоит столько же, сколько четверной. Нельзя было внести предложение, обсудить с другими странами, найти поддержку?
— А вы не хотите возглавить федерацию? В Московской области вы же работаете уже несколько лет.
— У меня полно другой работы. Да, федерацией Московской области я руковожу, но она не решает вопросы всей сборной. Отдельные спортсмены у нас есть. Но я считаю, любая федерация должна отойти от вещей типа «сколько денег пришло — ушло», а говорить, как удается продвинуть спорт в стране, свои позиции в мире. Вы съездите в тмутаракань нашу, глубинку. Мы проводим мало семинаров, у нас большие проблемы с судейством.
— А что у нас с судейством?
— У нас некем судить. Будет нормальный человек на холодном льду по 12 часов сидеть за 500 рублей? Вроде бы есть взносы на соревнования. Но это все фикция, у нас правой рукой левое ухо чешут. Провести соревнования — это большие деньги. Раздевалки, наградная атрибутика, скорая помощь. Это хоккей тремя судьями можно отработать. А в фигурном катании элементарный разряд — семь судей с категорией. Надо урегулировать эти вопросы.
— Каким образом?
— Вообще это в ведении Министерства спорта, которое существует уже 12 лет. Ничего не хочу сказать, Мутко — молодец, что оно было создано. Был провал после распада СССР, когда мы потеряли структуру и спорт перекидывали из одного ведомства в другое. Но проблемы не решены. Мы в Госдуме за последнее время подняли выплаты педагогам, врачам, работникам культуры, военным, полицейским. А до судей почему-то не дошли. У тренеров тоже сложная ситуация. Да, подняли зарплаты первой, высшей категории. Но у нас львиная доля тренеров работает со второй.
— А сколько они получают?
— С высшим образованием вне ДЮСШ тренер работает на 13 тысяч рублей.
— Без конвертов не выжить.
— Вот и все. И в отличие от учителей, у тренера зарплата за выслугу не повышается, он зависит от результатов. Зарплата педагогов не зависит от количества отличников и двоечников, только премиальные. А у тренеров — вся зарплата. И их большинство на муниципальном контракте. Почитайте, сколько требований к муниципальному катку, чтобы назвать себя спортивной школой. Школ у нас единицы.
— Возражу: есть «Хрустальный», который кажется идеальным воплощением государственной системы. Результат там есть.
— На всю страну один «Хрустальный» — я вам сильно поаплодирую. Это не система. Да, можно сделать так, что будет один каток, на который идет отбор, и вся система на него работает. Потому что ну не можем мы на каждом катке найти Тутберидзе, Москвину или Мишина.
— Сейчас так и есть по сути.
— И так во всех странах. Есть несколько центров, где работают лучшие. Жук в ЦСКА все сибирские таланты подчищал. Потом так же стала действовать Москвина, потом Мишин. Не надо делать трагедию из того, что все сконцентрировано в Москве и Петербурге. Это исторически сложившиеся центры. Но первый тренер тоже должен что-то получать.
— Справедливости ради скажу, что первому тренеру Загитовой звание заслуженного дали.
— Моему первому тренеру тоже его дали, плюс доплата, тоже важно. Но недостаточно. У нас на начальном уровне быть тренером непрестижно. Часто говорят — поднять престиж работы педагога! А престиж тренера не хотим поднять? Дети к нему приходят с большими проблемами, чем к учителю математики, на мой взгляд. Ирина Винер, например, приглашает таких тренеров в сборную, на соревнования. Для тренера это идеальный способ повысить квалификацию.
— В общем, претензий к Минспорта много.
— Это не претензии, много тем для обсуждения. Просто попробуйте в других странах не пройти раз в два года семинар 60 часов, ставку снизят. Мы становимся индустрией — создание министерства значит, что спорт признается отраслью. В любой отрасли есть законы развития. А мы хотим быть профессионалами и в то же время топчемся на месте, ностальгируя по Советскому Союзу.
— Удивительно, что так много проблем в фигурном катании — виде спорта, который вроде бы в России на подъеме.
— Мы судим по верхушке. Как в СССР, когда катков нигде не было. В хоккей хотя бы можно играть на открытой площадке, в фигурном катании это труднее. Но брали все медали.
— Вы тренировались на улице?
— Да, к своему первому чемпионату Европы так и готовились, теннисные корты заливали в ЦСКА. Просто мы не очень понимаем, как много удалось изменить. Говорят, мол, в стране ничего не сделано. Фетисов предложил федеральную программу, по которой построили 4 тысячи спортивных объектов, она продлена. На ее примере есть программа партии («Единая Россия». — Прим. «СЭ»). Более 300 катков по стране появилось. К моменту распада СССР было 120 по всему Союзу.
— То есть возможности создаются. Почему же тогда не реализуются?
— Не то слово создаются. В случае с катками проблема такая — бурное строительство, а тренеров нет. Общий уровень у нас не растет. Лед должен кто-то оплачивать, тренеров содержать. У муниципалитета нет средств держать школу нет. В Московской области такая ситуация: создаются отделения фигурного катания, где можно заниматься бесплатно. И можно сказать — смотрите, у нас 100-200 человек катаются.
— Да и не нужна, наверное, школа на каждом катке.
— Да, так и должно быть. Но начинаются проблемы с родителями: «Тренер нас не ведет к результатам». Мы объясняем — ребята, вы пришли в муниципальное учреждение, у него другой социальный заказ.
— Вы работаете с региональной федерацией, а из регионов сейчас почти все соки выжимают Москва и Петербург. Но говорите, трагедии нет.
— Ничего они не выжимают. Говорю вам, так во всех странах. Я, например, долго не могла понять, почему в Америке долго отставали танцы и пары. Потому что на каток можно одновременно допустить 15-18 одиночников. Условно, час стоит 10 долларов. В парном больше четырех — пяти пар одновременно вы не запустите. 180 долларов против 100, есть разница? Хозяину катка не нужно парное катание. Это только Жук мог делать из посредственных фигуристов гениальные пары. С использованием всей государственной машины. И смотрите, как нам стало тяжело, когда она развалилась.
В свое время Мутко продвигал идею, что каждому базовому виду спорта надо отвести свою территорию. Но видов спорта много, везде традиции разные, появляются новые. У нас в области, например, сейчас хороший процент частных катков. Правда, большинство — хоккей. Говорят, между фигуристами и хоккеистами возникают скандалы. Не знаю, я тренировалась в ЦСКА, где была лучшая хоккейная команда, и никаких проблем не было, находили время. Во всех регионах разные возможности, не всегда местного спортсмена могут обеспечить, в том силе хорошим наставником. Сейчас даже в этой пандемии регионы по-разному реагировали, кто-то ограничивал передвижение, кто-то нет.
Стенания «я устал» — это ненормально
— Карантин заканчивается. Пора открывать катки?
— Открыли пока только одну базу, мы готовим предложения, как дальше постепенно расширить этот процесс. Я считаю, что базы Министерства спорта могли работать во время пандемии. Чтобы спортсмены сборной не теряли свой уровень. Канада, США, Китай, Япония не прекращали тренироваться. Конечно, это надо делать с соблюдением всех ограничений. У нас сейчас врачи даже живут в гостиницах, и только автобусом перевозка в больницу.
— Россия успешно проходит через пандемию, на ваш взгляд?
— Я, как и все, сидела дома смотрела телевизор, видела то же, что и вы.
— Телевизор утверждает, что в Европе как будто все прошло жестче.
— Жестче, потому что они раньше нас вошли в кризис. Если у нас в стране остались еще отдельные инфекционные больницы, там ситуация другая. У нас еще часто в медицине применяется показатель количества койкомест, в Европе так уже никто не отчитывается. Разница систем где-то сработала в плюс, где-то в минус. Для нас первые две — три недели стала проблемой безопасность врачей. У нас не такая высокая общая смертность, но мы потеряли много врачей, многие заболели. Но опять же, это было актуально не для одной России, а всех стран.
— Расскажите про худшую сторону.
— Это наш пофигизм российский. Сказали — нельзя ходить, а у нас если очень хочется, то можно. Посмотрите: сколько мы уже приняли законов, указов, постановлений правительства о поддержке малого и среднего бизнеса, а актеры стонут, как они голодают. Любой спортсмен, спортивный клуб — это малый и средний бизнес. Зарплаты сократились, премиальных нет, нет рекламы. Кто-то, может, и не вернется в спорт. Думаю, среди тех, кто готовился к Олимпиаде, 15 процентов вряд ли до нее доживут в спортивном смысле. Хоть один спортсмен у нас вякал? Что он теряет профессию, деньги?
— Скорее пробежки требовали.
— Я про бизнес. Наоборот, все показывали, как можно тренироваться дома. Сколько человек пошли в волонтеры, даже в курьеры! Спортсмены — молодцы, в отличие от бедного несчастного малого и среднего бизнеса и культуры.
— Вы наверняка слышали, что некоторые люди все же были недовольны и требовали прямых денежных выплат. 20 тысяч рублей на человека, например.
— Всю жизнь так — дайте денег. Их всегда не хватает.
— Люди не имеют на них права?
— Недовольные есть всегда. Руководство страны шаг за шагом принимало решительные меры. Объявляя в конце марта, что мы уходим на самоизоляцию, никто не знал, сколько это продлится. Но посмотрите — вопросы с помощью населению решали. Сразу это сделать невозможно. У нас всё хотят моментально. Вот эти стенания «я устал» — это ненормально.
— Давайте на примере. У знакомых кафе в Екатеринбурге. Оно было вынуждено закрыться на два месяца, хотя без посетителей владельцы могли продержаться от силы недели полторы. Им не стоит помочь?
— Мы же приняли решение, что не будет арендной платы, что будут послабления по налогам, какие-то компенсации. Это не было сказано 30 марта, да. Была помощь малоимущим, многодетным семьям, сейчас прорабатываются положения о выплатах детям. Всем помочь одновременно невозможно. Мы уже выбираемся. Парад скоро проведем, жизнь восстанавливается. Скажите, почему тогда спортсмены не выступают? Я вот пропустил чемпионат мира, я был в сборной, планировал занять третье место, выплатите мне компенсацию.
— Скромные, наверное.
— Да не скромные! Есть понятие ответственности, что вместо меня на лед никто не выйдет. Понятие команды. А в других сферах всегда находят виновного, кто-то тебе всегда должен. Понятное дело, рестораны сидят. Это только у нас в стране?
— Приводят аргумент — на Западе помогают лучше.
— На Западе помогали тоже очень по-разному, и там лучше соблюдают правила. А у нас 40 процентов населения по последним опросам считают, что налоги не обязательно платить. Но лечите меня и школу хорошую ребенку найдите. Откуда деньги на все это? У нас что, плохо в школе с математикой? Задачу с наполнением бассейна же все в состоянии решить! Гражданская позиция, патриотизм — это в первую очередь доверие к государству, уважение его законов и правил.
Когда люди держатся наверху три года, возникает вопрос об их психике
— Вы сказали о том, что другие тренировались, пока у нас все было закрыто. В новом сезоне это может ударить по результатам сборной России?
— Гадать на кофейной гуще не буду. У меня была пауза год на роды, которые закончились кесаревым сечением. На секундочку, в 29 лет.
— Какие ощущения после возвращения на лед?
— Как будто заново начала кататься. Любая полостная операция — это очень тяжело.
— Сразу вспоминаю, как Алена Савченко после такой же операции вернулась, а теперь еще и карьеру думает возобновить.
— Есть такие люди. Поэтому она и пять Олимпиад шла к своему золоту.
— Предвкушаю атаку хейтеров, но спрошу про Загитову. Сейчас все тренируются после долгой паузы. Не лучший ли это момент для возобновления карьеры? Преимущество конкуренток несколько нивелировано.
— Разумеется, это вопрос к ней. Насколько у нее есть желание, время. Я реалист. Если она поставит перед собой такую задачу — то будет со своим тренером ее решать. Но поставит ли — никто не знает.
— Для фигурного катания ее возвращение будет положительным событием, вам бы его хотелось увидеть? Вполне реалистичный вопрос.
— Я болею за всех наших спортсменок и никого не выделяю. Потому что сегодня человек популярен, а завтра неинтересен. Для популярности — да, конечно, хорошо. Но все равно сосредотачиваться на одном человеке, когда есть плеяда талантов, не совсем правильно. Я понимаю — если бы она была одна. Но мы ведь всегда добиваемся результатов, когда у нас длинная скамейка. Сейчас есть сильнейшая внутренняя конкуренция. Тяжелая для этих девочек. Мне их по-своему очень жалко. Крайне сложно выдерживать тренировки, выступления, психологическое давление, да еще в таком возрасте — подчеркну это восемь раз. Вокруг настоящее сумасшествие. Не надо превращаться из фанатов в фанатиков. Мы загоняем самих спортсменок. Если вы их любите, уважаете, относитесь к ним бережнее.
— Видите угрозы?
— Я уже устала от того, что у нас пишут. Поразилась больше всего после Олимпиады в Пхенчхане. Выложила в Instagram фото обнимающихся Загитовой и Медведевой. Написала: «Золотые наши девочки. Поздравляю Алину, но мое сердце с Женей». Ешкин нос! Уже через несколько минут в комментариях началась борьба нанайских мальчиков. Наши замечательные болельщики начали объяснять мне про недокруты, сложность... Я никогда бы себе не позволила даже в споре с Жуком такие выражения. У наших диванных болельщиков есть свои чаты, где культивируется такая нетерпимость. Откуда такая агрессия, если мое мнение не совпадает с вашим? А где же наши основные конституционные права — на свободу слова, на мнение?
— В фигурном катании для болельщиков уже названия выдумывают — загиботы, медвеботы.
— Значит, это не болельщики, они не любят кого-то, а свой негатив вымещают в фанатизме. Да, таким победам надо радоваться. Но надо понимать: есть спортсмены с длинными карьерами, а есть — взяли, выскочили и тут же исчезли. Таких фигуристов было много. Тара Липински — ау, где она была после Олимпиады? Леша Урманов — ни до, ни после ничего не выиграл. Сара Хьюз, да та же Юлия Липницкая — она же выиграла только в команде! Мы уже такого насмотрелись. Это называется халиф на час. Могу только посочувствовать этим ребятам. Мы лучше понимали, как из спорта переходили в другую жизнь. Решение было не вынужденное, а осознанное. Я прожила долгую жизнь в спорте. Да, она была фантастически тяжелая, но безумно интересная. А когда люди задерживаются наверху на 3-4 года, то у меня возникает два вопроса: а) что с этими ребятами, с их психикой? б) а не слишком ли дорого для страны вырастить человека на два года?
— Берут оптом, а не в розницу.
— Но цена-то! Мы теряем спортсмена, но и здорового человека,
— Вам скажут — вот новые. Золото же все равно у России, какая разница для страны, кто его берет?
— Ну неужели все измеряется только золотом? Зрители любят запоминающихся спортсменов, далеко не только победителей.
— Возвращаясь к событиям в соцсетях — разница по сравнению с вашим временем же только в самом появлении соцсетей? Фигурное катание всегда было видом спорта с интригами.
— Интриги были и есть всегда, даже в жизни. Даже в вашем подъезде. Но фигурное катание интересно в первую очередь не интригами, а зрелищностью.
— К вам на улице подходили болельщики, высказывали свое мнение?
— Могли. Говорили, и на пресс-конференциях тоже. Но был другой тон, воспитание. Если предъявляли претензии, то очень аргументированно. А не просто — нравится, не нравится.
— Что же нам, вход в соцсети по паспорту вводить?
— Это не моя сфера деятельности. (Смеется.) Я только констатирую факты.
Изменение возрастного ценза — мера для популяризации, а не против нас
— Мое скромное мнение — фигурное катание в последнее время скучное и однообразное. В игровых видах новые лиги, в биатлоне новые виды гонок, а здесь все по-старому. Даже турниры по прыжкам не можем вернуть. Это мои фантазии или близко к истине?
— Про турниры по прыжкам — согласна, были же такие соревнования любителей против профессионалов, команды Европы, Северной Америки, Азии. Надо пробовать. Могу сказать конкретнее про парное катание — самый архитектурный вид катания, на мой взгляд. Хотелось бы изменений там. Мне оно становится неинтересно. В танцах в техническом комитете постоянно предлагается что-то новое, в парном — ничего. Я ушла ровно 40 лет назад, стала тренером. Начиная с 1981 года в короткой программе одна и та же подкрутка. Не хватает скорости. Поддержки стали лучше, но они в основном силовые. Раньше партнер брал партнершу на синей линии и ставил уже под борт. Нет синхронности, когда люди делают все в такт, а не как пауки друг на друга лезут.
— И ведь по мировой конкуренции виден кризис, только Россия и Китай наверху. Иногда кажется, если ввести акробатическое катание или какое-нибудь катание четверками, публике сильнее «зайдет».
— В конце 1960-х и по три пары выступали, были такие показательные номера. Но в парах действительно так — иногда Канада, Германия, США что-то пытаются, и всё. Потому что в техническом комитете давно не было людей из парного катания. Сейчас все легко просчитывается. В короткой программе будут аксель, сальхов и тулуп. Раньше было требование, что надо использовать разные прыжки. Мы сами сузили разнообразие парного катания.
— Сейчас под угрозой возрастной ценз, его же всерьез решили поднять на два — три года.
— Это мы сильно постарались. Мы же хотим конвейер! Как в свое время Жук делал из пар. Вот правила и меняют. Но это все-таки разговоры, решения нет. Я понимаю, что прогресс остановить невозможно, и это нормально. Но ISU не будет допускать стопроцентное доминирование одной страны. Как раньше они не хотели, чтобы побеждал один Советский Союз, так и сейчас Россия. И не надо говорить, что они против нас. Они не против, они хотят, чтобы вид спорта был популярен во всем мире, это задача любой международной федерации.
