Ирина Слуцкая: «У Тутберидзе на шоу «Большие девочки» похудеют все. Иного не дано»
С Ириной встретилась трехкратная победительница Игр в синхронном плавании Алла Шишкина, беседа опубликована в ее авторском канале на YouTube «Без воды».
Свое шоу
— В 2023 году ты запустила ледовое шоу «Двенадцать месяцев», до этого многократно выступала в качестве актрисы, работала со своими коллегами Алексеем Ягудиным, Евгением Плющенко, Татьяной Навкой. Почему решила сделать свою программу и как к этому пришла?
— Давно хотела реализовать задумку, но что-то вечно мешало или складывалось не так, как должно было. В прошлом году наконец все пазлики сложились в одну большую и красивую картинку. Я подобрала команду единомышленников, молодежи — это и композиторы, и люди, которые производят видеоконтент, и постановщики. Собрала всю волю в кулак, и начиная с прошлой весны начало рождаться мое прекрасное шоу, которое проехало по многим городам. Мы выступили уже более 30 раз, впереди еще представления, и уже есть запрос на следующие новогодние праздники. Тут сказались и мой профессионализм, который не покидает со времен спорта, и какое-то вдохновение — понимаю, что мне где-то чего-то не хватает, и мы это обязательно доработаем.
Но в силу того, что мой спектакль не стоит на одном месте, он не стационарный, не могу себе позволить громоздкие декорации. Это должен быть реквизит, который перевозится в двух-трех чемоданах, что не умаляет достоинств шоу. Это очень красивая авторская музыка, песни, которые весь коллектив поет. Молодые артисты, на которых я ставила: мастера спорта, кандидаты в мастера спорта, профессионалы в своем деле, победители универсиад, спартакиад. Ребята, голодные до ледовых представлений, у которых, к сожалению, не случилось в карьерах ни чемпионатов мира или Европы, ни Олимпиад. Хотя у меня есть Катя Рябова, выступавшая на Играх, ЧМ и ЧЕ. Где-то сама выхожу и немного катаюсь, но большую часть переложила на молодежь.
— Как оцениваешь выступления в разных городах? Как зрители реагируют на шоу?
— Встречают нас тепло. Конечно, город городу — рознь, и я не продаю билеты, поэтому не могу отвечать за этот процесс и рекламу. Это делают прокатчики, которые покупают мое шоу. В 2023 году практически везде собирались полные залы, где-то давали по два представления, а в Рязани — три, и всегда трибуны заполнялись под завязку. Моя задача в том, чтобы люди, которые не могут приехать в столицу и посмотреть другие шоу, получили возможность увидеть ледовый спектакль у себя в городе.
Уровень мастерства фигуристов не дает никаких сомнений в том, что катаются профессионалы. Если кто-то говорит, что у меня слишком юные... Да, 18-летние, 19-летние, 20-летние, у которых много сил, свое видение постановки, — они добавляют каждому номеру индивидуальности. Считаю, это здорово. А я — «мемориальный столб», на котором все это держится.
— Как ты решилась тоже выходить на лед?
— Конечно, после рождения троих детей, особенно младшей дочери, когда долго не выступала, приходилось сложно. Но, наверное, спортивный характер не дает просто сидеть дома. Хотя до 2018-го каталась и на международной арене — каждый год приглашали в Европу, в Японию. Потом пришла пандемия, затем родился ребенок — занималась им. В какой-то момент поняла, что все хорошо, и решила, что нужно двигаться дальше, реализовывать проекты, о которых давно мечтала.
Туктамышева
— Ты покинула большой спорт в 27 лет — столько же сейчас Елизавете Туктамышевой, которая взяла паузу в профессиональной карьере. Как думаешь, она сможет продолжить или это уже закат?
— Елизавета — непредсказуемая дама. Мне она очень импонирует, трепетно к ней отношусь, слежу. Хочется побольше таких спортсменов. Мы видели ее взлеты, падения, борьбу с элементами, новые прыжки, освоение четырех оборотов в зрелом для фигурного катания возрасте.
Туктамышевой будет не хватать. Мне хочется, чтобы она еще покаталась, но в ее ситуации это очень сложно. Если бы я находилась на ее месте, то завершила бы карьеру. Для нее осталась одна непокоренная вершина — участие в Олимпиаде. К сожалению, столь профессиональная и талантливая спортсменка ни разу не попала на Игры — с умением Елизаветы преподнести себя, с таким набором элементов она могла бы бороться за призовые места. Но вопрос в том, когда у нас будет следующая Олимпиада...
— Как думаешь — когда?
— Здесь невозможно что-либо предсказать. Мне бы хотелось, чтобы прямо сейчас. Но мы тут не решаем, только подстраиваемся под обстоятельства. Опять же, говоря про Елизавету — ты же понимаешь, что такое олимпийский цикл. Не выступаем же сезонами, тот самый цикл — это четыре года, и с каждым из них становишься на шаг ближе к Играм. Должен себя показать, зарекомендовать, судьи должны начать тебя воспринимать как лидера, а для этого необходимо несколько лет показывать, кто ты есть.
Проблемы с весом
— У многих фигуристок возникают проблемы с весом в пубертате. Не все справляются, многие заканчивают. Ты помнишь, как с этим боролась? Расскажи об этом. И вообще, фетшейминг — то, что больше загоняет спортсменок в тупик, или, наоборот, стимул?
— Думаю, многие девочки проходят через подобный период. Наверное, важно просто переждать это и сохранить себя, не получить травму. Мы же понимаем, что чем больше вес, тем больше нагрузка на суставы, а у нас в первую очередь летят колени и спина. При приземлении с прыжка твоя масса увеличивается аж в пять раз! Если в тебе 50 килограммов, то понимаешь, сколько давит на ноги и спину, когда приземляешься на лед. Падать, кстати, небольно — мы это делаем правильно.
Возвращаясь к весу: здесь, наверное, сложнее устоять психологически, потому что из каждого утюга летит: «У тебя попа большая, ты выглядишь ужасно, корова...» Просто нужно в какой-то момент заставлять себя закрывать рот и контролировать, что ты поглощаешь. Наверное, у 90 процентов девчонок есть проблемы с килограммами, у кого-то они сохраняются, кто-то от природы тоненький и стройненький. У всех по-разному.
Главное — не сломаться и не довести до расстройства пищевого поведения, когда девчонки просто загоняются и перестают есть, а это приводит к более страшным последствиям. Считаю, должна быть коллективная работа — в том числе и родителей со своим ребенком. Мой тренер Жанна Федоровна Громова говорила: «Что вы все кормите тазиками?» Так не нужно. Если раньше в наше время особо специалистов по этой тематике не было и ты сам справлялся с тарелкой с кашей, то сейчас есть огромное количество диетологов, нутрициологов, врачей, анализов. Ты волен обратиться в любую клинику и сдать какие-то генетические тесты. Мама с ребенком может пойти и спокойно проработать систему под себя.
Хочется есть? Хочется! Но дай бог, чтобы не возникало никаких проблем со здоровьем. Когда на пубертат накладываются проблемы со здоровьем и человек принимает какие-то препараты, которые способствуют набору массы тела, — это страшно. Тогда бороться намного сложнее.
Я призываю и девчонок, и их родителей — в определенный момент это произойдет, и мама должна подготовить ребенка. Нужна культура питания, а не просто схватил бутерброд и побежал скорее. Сейчас много возможностей. Не хочешь готовить — заказывай еду, и ее тебе каждое утро в контейнерах станут привозить. Когда едешь домой, легко зайти в любое кафе и съесть, не знаю, котлету на пару. А куда мы в 80-е или 90-е могли пойти? Только в ларек с «марсами», «сникерсами» и булками. Вот так идешь от метро до катка, особенно по подземному переходу, чувствуешь запах — и...
— Но сейчас это тоже никуда не делось. Как с этим бороться?
— Только закрывать рот. Майя Плисецкая же, кажется, говорила: «Ешьте голыми и перед зеркалом». Не надо жрать тазиками, повторю. Это сложно, потому что соблазнов много, но тут уже выбор — или такие радости, или здоровье и спорт.
Чемпионат по прыжкам и другие форматы
— Следила за чемпионатом России по прыжкам? Как тебе такой формат? Может, его не нужно оставлять в рамках страны, а перенести на весь мир?
— Мы в тот день выступали в Череповце, прошло два шоу. Но краем глаза подсматривала, молодежь наша тоже смотрела. На сегодня мы не можем выступать на международной арене. Поэтому чем больше будет соревнований в различных форматах, тем лучше станет поддержка интереса зрителей к нашему виду спорта. Благодаря этому не потеряем резерв, ведь у молодежи периодически проскакивает: «А зачем мы это делаем?»
Здорово, что есть определенная программа, Минспорт поддерживает и финансово, и различными мероприятиями, чтобы сохранить соревновательный дух, чтобы атлеты не теряли навыки выступлений. Да, сейчас мы выходим на старт только в своей стране, но она лидер фигурного катания, особенно женского одиночного. Поэтому турниры проходят ярко, при полных трибунах, хорошо освещаются, есть призовой фонд — все, что нужно спортсмену, чтобы не расслабляться и в любой момент быть готовым выйти на международную арену. Это же рано или поздно произойдет.
— Если бы тебя пригласили на турнир по шоу-программам, согласилась бы?
— В прошлом году СМИ меня туда немного подталкивали, но, к сожалению... Я, наверное, трезво смотрю на то, что происходит, и для меня этап, когда прямо рвалась на лед, все же уже завершился. Если еще в 2014-м выступали на всем известном телевизионном проекте и я в 35-36 лет шла на сложные элементы, прыгала ого-го какие тройные прыжки и к этому готовилась, то сейчас, когда на одной чаше весов стоит турнир шоу-программ, а на другой — все то, чем занимаюсь, то перевес очевиден в пользу второго. Точно не в сторону подготовки к соревнованиям между шоу.
Ультра-си и расширение шкалы сложности
— Наш фигурист Алиев и француз Сяо Хим Фа делают сальто на льду, которое на официальных стартах запрещено. Нужно ли его разрешить?
— Считаю, что это акробатический трюк, его нужно выполнять на показательных выступлениях и других развлекательных программах. У нас есть свои элементы, которые должны быть четко сделаны. На мой взгляд, не нужно превращать спорт в цирк, базар и все остальное. Это уместно, когда идет шоу и зрители ждут подобного, это придает программе свой колорит. Но на соревнованиях лучше кататься по правилам и не делать то, что запрещено.
— Стоит ли расширять шкалу и включать в нее пятерные прыжки?
— По той технике, что работали мы, можно было скрутить четыре оборота, и некоторые это делали. Сейчас техника изменилась. Раз мальчики крутили и крутят четыре оборота без pre-rotation, если они немного поменяют технику — почему нет? Мне кажется, получилось бы очень даже смотрибельно.
— Если говорить про внутренний и международный сезон, в женском одиночном катании от этих элементов ультра-си как будто уходят и возвращаются к красоте фигурного катания. Это действительно так?
— Планку ведь всегда задают лидеры. Если они начинают исполнять немного другую программу с другими элементами, исчезает момент риска. Ты видишь: главный соперник не идет на этот прыжок, зачем подвергать результат опасности, когда можно выиграть с базовой программой, подтянуть вторую оценку.
— То есть это из серии: «Лучше поберегу здоровье, если чисто откатаю со средними элементами, то выиграю»?
— Попробую разложить. Кто-то хочет быть новатором и исполняет четверные прыжки, удивляет, поражает, завоевывает медали. Но случаются ситуации, когда не нужно портить общий вид. Ведь система судейства претерпевает корректировку каждую весну, всякий раз что-то меняется. И ты понимаешь, что на хорошо сделанном тройном прыжке или каскаде из двух тройных можешь получить больше, чем идя на четверной, который у тебя не получится. Стоит выбор между тем, чтобы сделать меньше оборотов, но более качественно и получить больше, или рискнуть и не получить ничего, минимальный балл.
При этом не стоит забывать, что фигурное катание — не просто набор прыжков и элементов, это красивые связки, интересная программа, артистичность, владение коньком, интересные вращения, усложнения на заходе и выходе из прыжка. Не у всех получается совместить одно с другим, это сложно. Прослеживается тенденция, что нет такого — только прыгаешь или только катаешься. Есть определенный баланс. Даже когда совсем молодые девчушки выходят — да, они не могут изобразить из себя...
— Влюбленную героиню.
— Но по крайней мере видно, что дети в зале занимаются не просто классическим станком: танцуют, растягиваются, осваивают разные стили, как современные, так и классику. Если продолжают работать в том же темпе долгие годы, все это выливается в сбалансированную, красивую, душевную программу, наполненную сложными элементами.
Возрастной ценз
— Кстати, ты за повышение возрастного ценза?
— Это щекотливый вопрос. Бывает, выходит 15-16-летняя спортсменка, и ты видишь уже состоявшуюся девушку, которой веришь — как по Станиславскому. А случается, что смотришь на 19-летнюю и понимаешь — что-то не то. С одной стороны, хочется женского катания. С другой, может, мы не видим там настолько яркого, как у совсем юных.
Ты же сама знаешь, что такое выиграть впервые и во второй раз. Свои первые победы вообще не помню. Просто шла, как ребенок: есть программа, надо ее сделать, сделала, стала лучшей — ой, как здорово! Приезжаешь на следующий год — уже понимаешь, что все камеры идут за тобой, ты же должен. Начинает тянуться паровозик из наград, на каждом соревновании тебе становится психологически сложнее, а ведь еще растешь, у тебя все меняется, ты лидер. Все это давит. Может, если не будет молодежи, то не увидим беззаботного, яркого катания спортсмена, не думающего так: «Мама дорогая, если сейчас ошибусь, проиграю — то такой позор...»
— А дети об этом не вспоминают?
— Наверное, думают, но не настолько осознают, как человек, который стал уже достаточно взрослым.
Пять четверных и истерика Трусовой в Пекине
— Александра Трусова заняла на Олимпиаде-2022 второе место, а Анна Щербакова выиграла, несмотря на то что Саше удались эти безумные пять четверных. Все ли тут по делу?
- Да, потому что мы вновь возвращаемся к тому, оправдан ли риск. Саша в короткой программе пошла на тройной аксель, который у нее не получился. Если бы обошлась без него и уверенно сделала то, что умеет, тогда, наверное, результат стал бы другим. Но ее достаточно хорошо поддержали, потому что с падением она могла улететь в итоговом протоколе еще ниже.
Саша пошла ва-банк в произвольной, исполнила все свои четверные прыжки, это правда интересно и здорово, но немного не хватило баланса программы, второй оценки, которая могла бы чуть-чуть поднять наверх. Но это спорт, так иногда происходит.
— Думаю, ты видела, какая у нее была истерика после выступления.
— Очень хорошо ее понимаю.
— В твоей карьере тоже случалась ситуация, когда вроде бы должна была побеждать, но осталась второй — тебя откровенно засудили на Играх-2002 в пользу американки Сары Хьюз. При этом ты сдержала эмоции.
— Я сдержала?! А всемирно известное: «Уроды!» (Смеется.) Это облетело все каналы.
«Считаю себя взрослой». Александра Трусова — о новых программах, планах после карьеры и самоизоляции
— Как ты считаешь, допустимо так себя вести?
— Знаешь, что недопустимо? Снимать подобное и сливать в Сеть. Человек, не прошедший такой путь, не понимает, что это такое. Он никогда не поймет эмоций, когда останавливаешься в шаге от победы. У меня была другая ситуация, не стала бы сравнивать, но эмоциональный накал, наверное, чем-то похож. Не по-человечески это все...
Многие ищут хайпа, как модно говорить. «Какой я молодец, что слил это в Сеть, я крутой, поймал такой момент»... Доходит до того, что люди на похоронах снимают. Ребят, есть вещи, которые не надо делать. Когда кому-то нехорошо, когда в состоянии аффекта не контролируют эмоции — зачем вы туда лезете? Лучше подойдите, отведите в сторону, спрячьте человека, пускай выплачется, выскажется, пусть это все выйдет. Так что нужно было бы подойти к Трусовой, обнять, закрыть в комнатке, побыть с ней. А уже потом, когда немного придет в себя, вывести в микст-зону. Но мы же знаем, что сразу как коршуны налетают с телефонами, камерами. Готовы тебе их...
— ...прямо в лицо засунуть.
— Конечно! Это же сенсация! За это же похвалят! А где в тебе человек? Девочки хотя и профессиональные спортсменки, но они в душе все еще дети. Сколько Саша шла к цели, два-три сезона, работала над теми самыми четверными, она первооткрыватель, всех перепрыгала. Но тут раз — и нет. И вряд ли еще одна Олимпиада в жизни случится. Это мы их столько прошли, а у нее больше не будет...
Это ее единственный шанс. Трусова его использовала, но, к сожалению, ошиблась в первый день. Вот где просчет. Не знаю, какие там были отношения внутри коллектива, может, кто-то отговаривал прыгать в короткой программе, но так сложилось, ничего не поделаешь. При этом считаю, что Саша проделала достойный путь.
— Ты сказала, что должен найтись человек, который обнимет, отведет в сторону. Кто это для Саши?
— Для меня таким был тренер.
— Почему Этери Тутберидзе не сделала этого?
— Наверное, потому что у нее несколько спортсменов, и тренер, возможно, соблюдает некую субординацию. Но были и другие, кто мог... Я не ездила в Пекин, мне сложно сказать, что происходило. Только наткнулась на то видео, которое выключила через две секунды.
Рядом со мной всегда находилась Жанна Федоровна, мы с ней и по сей день очень тепло общаемся, Виктор Иванович Аниканов, врач нашей сборной. Еще на Олимпиаде-2002 Михаил Эрнестович Куснирович (председатель наблюдательного совета группы компаний Bosco di Ciliegi, официального экипировщика сборной России на Играх в Солт-Лейк-Сити. - Прим. ред.) пытался как-то меня увести. При этом американская пиарщица, прекрасно со мной знакомая, наоборот, старалась притащить все камеры и отснять. Я находилась не в самом хорошем состоянии, понятно, все это выскакивало помимо воли, но пыталась как-то контролировать ситуацию и видела ее — суетилась рядышком и подыскивала момент... Но Жанна Федоровна меня взяла, слезы вытерла и старалась укрыть. И еще люди из нашей команды.
А кто должен был помочь Саше тогда в Китае... Там большой штаб, думаю, были люди. Да, сложно, когда у тебя несколько спортсменов, и не успеваешь разорваться — где-то победа, где-то трагедия и поражение.
В общем, трудно сказать, кто именно должен был помочь Трусовой, но кто-то все-таки должен был.
Жестокость Этери
— Этери Георгиевна — жесткая, требовательная. Как ты относишься к такому стилю работы? Какого придерживалась твой тренер и ты сама?
— Начнем с того, что тренер мягким не бывает. Ты когда-нибудь видела такого, кто гладил бы по головке и просил: «Ну, Аллочка, сделай, пожалуйста, еще один винтик, еще один вход в воду»? Аллочка отвечает: «Не хочу!» — а ее продолжают упрашивать: «Ну пожалуйста...» Ты же знаешь, так не бывает. Тренер должен быть требовательным. Спорт — это преодоление своих «не хочу» и «не могу». Если сам не сделаешь — никто не сделает. А если тебя не будут к этому подталкивать...
Так что нетребовательных тренеров не бывает, просто методики разные. Мне сложно говорить об Этери Георгиевне, потому что лично не знакома, не могу судить о ее методах по разговорам с другими, особенно с теми, кто с небольшой обидой уходил. Сложно оценить, потому что задетый человек способен на многое. А зачем ты тогда там тренировалась, если что-то не устраивало? Не нравится — развернись и уйди. Логично? Логично.
Я когда-то находилась с Татьяной Анатольевной Тарасовой на льду, когда она еще с Ильей Куликовым работала. Мне посчастливилось увидеть, как все это происходит. Я даже с Жуком тренировалась, знаю его методики и помню, как мы ползли после занятий, потому что ноги не держали. Он никогда не был моим основным наставником, но сложился такой период вместе с Жанной Федоровной. В общем, я счастливый человек, видела много великих специалистов. Любой тренер имеет рычаги, на которые надо нажать, чтобы спортсмен пошел дальше. И это не всегда приятно и легко.
Не встречала ни одного спортсмена, который бы не плакал, не приходил в раздевалку, не швырял коньки и не говорил: «Все, хватит! Мне надоело!» Если кто-то придет к тебе и скажет: «Алла, да что ты! Я всегда на позитиве, свои коньки, балетки, плавательные костюмы обожаю и целую», — значит, врет. Сто процентов. Либо это человек с карьерой длиной один-два года. Если готов что-то терпеть — закрываешь рот, пашешь и добиваешься результата.
— Вопрос как раз про те самые рычаги. После неудачного проката Камилы Валиевой в произвольной программе на Олимпиаде в Пекине Тутберидзе очень жестко говорила с ней, это многие заметили. Как ты считаешь, стоило тренеру сдержаться или Этери Георгиевна не могла такого не сказать?
— Она лучше знает своих спортсменов и понимает, что сделать, чтобы в будущем получился результат. Невозможно обсуждать это в деталях. Например, для того чтобы я выступила хорошо, требовалось два фактора. Первый: чтобы в соревнованиях участвовали все основные соперники. Если они не приезжали, Виктор Иванович (Аниканов, врач сборной России. — Прим. ред.) говорил: «О, все, она отваляется. Не с кем бороться». Чем больше конкурентов — тем лучше я выступала.
Второй: мама утверждала, что меня нужно просто довести до состояния истерики перед стартом, тогда выходила — и все прекрасно проходило. А вот мою дочь Варвару, которая занимается танцами на льду, вообще нельзя трогать перед соревнованиями. Если я на нее чуть-чуть наезжаю, она не то что теряется — просто входит в ступор и вообще не соображает. Ей, наоборот, надо сказать, какая она умничка, какая молодец, что у нее все получится. А я — другая. Мама нашла этот рычаг, договорилась с Жанной Федоровной, они меня вдвоем перед турнирами до такого состояния доводили! Зато выходила на лед, у меня все это уходило, и я была абсолютно спокойной и уверенной. У Этери Георгиевны, наверное, есть свой подход к каждому спортсмену, и она знает, с кем нужно пожестче, а кого можно и по головке погладить
Насилие в спорте
— Сталкивалась ли ты с насилием в спорте?
— Меня никто не бил.
— Это хорошо, меня тоже.
— На меня ругались. Жанна Федоровна с мамой объединялись и начинали... Но рукоприкладство... Ну, не беру случаи, когда резиновыми чехлами проходились по рукам или ногам, чтобы выпрямила — это абсолютно нормально, это не мордобой, не унижение твоего достоинства. Матом на меня никто никогда не кричал. Жанна Федоровна могла просто посмотреть так, что я понимала: «Все, приехали...» Наверное, из-за того, что она меня воспитывала с детства, знала вдоль и поперек, я ей была как вторая дочь...
Представь, ты берешь спортсмена, когда ему шесть лет, по два раза в день его видишь, на сборах с ним находишься. Я с тренером много времени жила в гостиницах. Слава богу, мне очень повезло с наставниками — потрясающий тренер, потрясающие родители. Я всегда жила в строгости, но в огромной любви, в определенных запретах, что, как сейчас понимаю, правильно, но никогда никто меня не трогал.
— Сейчас вообще трудно как-то обидеть ребенка, ударить — кругом камеры, видеофиксация, родители следят. Но тем не менее такие ситуации случаются. Как ты относишься к этому?
— Когда ребенка берут за шкирку и прикладывают головой об лед — это кошмар, недопустимо. Когда тренер шлепнул по попе или по руке... Говоришь ребенку: «Выпрями руку, выпрями руку, выпрями руку», подойдешь, раз по руке — и выпрямил. Это совершенно нормально. Но все, что касается избиения прыгалками, когда берут за шкирку или, слышала истории, что детей в урны головой суют — подобное за гранью. Если кто-то так обращался бы с моим ребенком, как-то унизил его достоинство, то этот тренер имел бы серьезный разговор — в первую очередь со мной.
Спорт ведь заканчивается, а психику лечить очень сложно. Мне не нужен ребенок-инвалид, хочу, чтобы дети получали от занятий спортом и выступлений только удовольствие. Но, опять же, объясняю дочери, что спорт — это не просто прийти и покататься в кайф. Это нудный ежедневный труд, работа на преодоление, когда ты себя ломаешь. В восемь утра не очень-то хочется идти на лед или нырять в холодную воду. Поэтому ты должен себя заставлять, делать через боль, через «не хочу», через усталость. Только так рождаются чемпионы. И если тренер говорит: «Делай, или ты отсюда выйдешь», ты обязан делать. Или сказать: «До свидания, я это не выдерживаю» и уйти. Всегда есть определенная грань, которую переходить нельзя.
Переход Мозалева
— Один из громких переходов этого сезона — появление Андрея Мозалева в группе Тутберидзе. Как считаешь, у нее получится с мальчиками?
— Во-первых, такие темы всегда обсуждают в рамках того, что произошла какая-то катастрофа. Переходы всегда были и будут, это нормальное явление. Думаю, что методика воспитания спортсменов-чемпионов у Тутберидзе есть, и если человек выдерживает, то становится первым. Техника у девочек и мальчиков не отличается. Я была удивлена, когда Этери Георгиевна начала работать с парами, но, как показывает жизнь, у нее это тоже получилось, и это здорово. Она привлекает специалистов, которые, видимо, помогают. Тутберидзе — молодец, ничего удивительного в стремлении попасть к ней нет, понятно, что любой спортсмен хочет тренироваться в лучших условиях и у лучших тренеров. Тем более Этери Георгиевне построили такую базу, что я и сама с удовольствием там позанималась бы. Вольно-невольно ты сравниваешь то, что было, с тем, что есть сейчас, хотя и понимаю, что нельзя сопоставлять нынешние условия с временами 20-30-летней давности. Но о таком, как теперь, мечтает каждый.
Косторная в парах
— Не так давно Алена Косторная сменила дисциплину и стала вместе с мужем Георгием Куницей выступать в парном катании. Следила ли ты за ее карьерой в одиночном катании и как тебе их пара?
— Мне Алена очень нравится. Говорю как есть — это очень одаренная девочка, красивая, выглядит эстетично. То, что осмелилась пойти в пары, — для меня это показывает человека с другой стороны. Из одиночного часто туда переходят, но ребята создали яркий тандем. Да, пока не выигрывают, но...
— Как тебе их дебютный сезон?
— Мне нравится! Единственное — скатаются они, наверное, со временем. Алена — сильная и волевая, и им порой не хватает именно пары. Она сильнее энергетически, одиночное начало в ней есть. Ребята заезжают на элемент — и я вижу, что два одиночника делают что-то. Это и называется «скататься», должно пройти какое-то время, чтобы Косторная и Куница стали единым целым.
Хейт и хейтеры
— Недавно ты сказала, что аксель американца Ильи Малинина неинтересен, потому что привыкла смотреть и болеть за наших.
— Сразу хочу сказать, что одно издание все перевернуло. Контекст был другим. Я это обсуждала, выкладывала у себя в соцсетях, восхищалась, говорила: «Как здорово!» Когда в очередном интервью мне задали соответствующий вопрос, объяснила, что уже все сказала и на сегодня это не сенсация, не вижу смысла рассуждать, потому что все уже обсудили. Кстати, с Таней Малининой, мамой Ильи, совсем недавно общалась.
— Как ты вообще относишься к переворачиванию своих слов и хейту?
— Ну мы же знаем, что есть определенные СМИ, которые если не перевернут — ты им просто неинтересен. Беря интервью, выцепят любое предложение, вывернут так, как им нужно, потому что в комментариях сидят обиженные жизнью люди. И чем более говняную фразу ты обговнишь — извините за мой французский, — тем больше набежит коршунов, которым нужно высказаться. Ну что можно сделать с теми, у кого все плохо? Могу им только сказать: «Ребята, любите эту жизнь, сделайте что-то, что вас наконец удовлетворит». А этот хейт был, есть и будет. Что с ним бороться?
— Ты хейтерам не отвечаешь?
— Уже нет.
— А с какого момента перестала?
— Когда все это только пошло, реагировала: «Что это про меня сказали?» Но с этими людьми бесполезно разговаривать. Я не знаю, кто это, что это. И самое главное — мне это зачем? Кстати, когда участвовала в выборах (с 2016 по 2021 год Слуцкая была депутатом Московской областной думы VI созыва. - Прим. ред.), люди очень негативно реагировали — только приходишь на встречу, а на тебя уже все грехи повесили. Поняла, что бесполезно что-то объяснять, надо просто дать таким людям выговориться. Один это сделает, потом подойдет еще один такой же, они цепляются друг за друга — а ты в этот момент общаешься с теми, кто тебя слышит.
Кто не хочет слушать — не будет, что бы ты ни произносил. Кто не хочет слышать — тот не услышит. Если ты для кого-то как красная тряпка, то, каким бы ни был, этой красной тряпкой и останешься. Вопрос: зачем мне нужна дискуссия с теми, кто меня не слышат и кого я не знаю? Что почерпну из разговора с таким человеком? Только опущусь туда же, на тот уровень. А это не нужно! Я хочу красоты, умного общения, интересных собеседников.
— Кто-то скажет, что ты публичный человек и должна быть готова ко всему, а люди просто высказывают свое мнение.
— Вот, правильно. Пускай высказывают, не мешаю. Я не терплю оскорблений. Если человек допускает их в соцсетях — просто блокирую. У меня страница для людей, кому интересно, кто хочет взять пример. Может, кому-то интересно узнать какой-то мой рецепт, не знаю. Но это место не для тех, кто изливает свой яд на меня, на моих детей. Зачем вы мне нужны? Два раза ткнула пальчиком — и все. В жизни так просто не получится, а тут — раз, и все готово.
Олимпиада в Париже и смена спортивного гражданства
— Этот год — олимпийский. Будешь смотреть Игры в Париже?
— А кто-то из наших поедет же?
— Пока до конца не известно.
— Вообще Олимпиада — это для меня такой праздник спорта. В моей карьере их было три. Первую, к сожалению, не очень прочувствовала, потому что прилетела в Нагано в 1998-м, выступила и сразу отправилась обратно. А последующие две правда стали настоящими фестивалями. Так здорово там оказаться! Вокруг все в хорошем настроении, яркие, гуляют. И мне так больно, что этот семейный праздник превратился в... Просто превратился.
Сейчас такого нет. И так грустно, что наши ребята, которые защищают честь такой могучей страны... Это ведь единственные соревнования, на которых говорят: «Representing Russian Federation» («Представляет Российскую Федерацию» — англ.). Как красиво звучит! Почему российские спортсмены этого лишены... Так жалко. Сейчас меня опять закидают, но если есть возможность, надо выступать на Играх. Мы своих героев знаем в лицо, кто бы что ни говорил. Болеем за них и знаем, что они представляют Российскую Федерацию.
— А как относишься к смене спортивного гражданства?
— Это провокационный вопрос, ждала его. (Пауза.) Ты загнала меня в тупик. Просто на моих глазах много кто менял спортивное гражданство — по различным причинам. Кто-то хотел вырваться, потому что понимал, что конкуренция огромна и у нас пробиться невозможно. Такой костяк — не прошибить: Слуцкая и Бутырская. Третий призер на национальных турнирах иногда менялся — бронзу брали Вика Волчкова, Юля Солдатова, Лена Соколова. Но подвинуть Слуцкую и Бутырскую было невозможно. А ведь спортсменки-то классные — вот моя подруга Даша Тимошенко становилась чемпионкой мира среди юниоров, но сквозь нас пройти нереально. И она поменяла гражданство. Сказала: «Хочу выступать на чемпионатах Европы, мира, на Олимпиаде, а здесь не выбьюсь». В итоге каталась на международных соревнованиях, хотя и говорила: «Понимаю, что никогда не войду в призы, но зато почувствую на себе, что такое крупные старты».
Это тоже история, которая была, но мы на нее не сильно внимание обращали. А теперь в связи со сложившейся ситуацией больно реагируем, потому что считаем этих людей предателями. Мы же не поднимали панику, когда у нас лидеры меняли гражданство. Марина Анисина за Францию выступала, хотя брала золото на чемпионате мира в составе сборной России.
— И в итоге стала олимпийской чемпионкой.
— Да. И мы все равно знаем, что это наша девчонка. Сколько есть ребят, для которых другое государство открывает возможности. В России, повторю, очень высокий уровень конкуренции. Если ты понимаешь, что не можешь пробиться здесь, то идешь дальше. Я бы не клеймила таких атлетов — и в то же время уверена, что каждый из них в глубине души благодарен нашей стране, потому что она дала им многое. Вот представляешь, сейчас спортсмен находится на пике, понимает, что он сейчас лучший, что он в шаге от победы, в шаге от своей мечты. Неправильно осуждать. У всех свое мнение. Кто-то скажет, что это предатель, а кто-то: «Я ради этого жил».
В общем, очень болезненная тема. Каждый должен сам решить. Кто-то говорит, что не поедет в Париж, потому что хочет выступать только под своим флагом. Когда все только начиналось, еще давно, думала: «Как можно отправиться на Олимпиаду без флага, под какой-то белой тряпкой?» А потом посидела, подумала: «А почему? Мы же их знаем, они же наши. Мы же будем болеть не за белую тряпку, а за спортсмена».
Загитова и Щербакова, Башаров и Заворотнюк
— Как тебе Алина Загитова в роли ведущей «Ледникового периода»? И Анна Щербакова в том же качестве?
— Если девочкам нравится — ради бога, осуждать точно не буду. Если им там комфортно — пускай поучатся, получат образование.
— Может, ты, как наставник, подскажешь что-нибудь?
— Ты же знаешь, что такое телевидение: не приходишь и не говоришь — хочу вести такой-то проект. Тебе предлагают: «Мы хотели бы видеть вас ведущей». Отвечаешь: «О да, это мое, пойду и попробую» или же: «Нет, это не для меня, спасибо». Когда мне говорят: «А давай запишем песню!» — замечаю: «Супер! Люблю петь, хожу на вокал, мне нравится, но песня с вами... Не хочу быть посмешищем для людей». Могу записать трек для себя, слушать его в машине, но спеть и обработать так, чтобы голос звучал... Не знаю, как у Нетребко...
Лучше что-нибудь другое попробовать, тем более есть возможность и куча предложений. Бывает и иначе, когда предлагают что-то и понимаешь, что это та ниша, в которой способен раскрыться, но надо приложить усилия. И ты начинаешь с утра до ночи развивать в себе какое-то начало, что у тебя есть, и осознаешь, что твой бутон с каждым днем раскрывается. Доводишь до состояния, когда он расцвел, и хорошо работаешь на этой базе. Дают возможность пробовать — пробуй. Хочешь петь — пой, хочешь вести — веди, хочешь в кино или театр — пожалуйста! Все в твоих руках.
— Этери Тутберидзе вот будет вести шоу «Большие девочки», где женщинам предстоит избавиться от лишних килограммов.
— Супер!
— Как тебе кажется, как такой жесткий и требовательный тренер справится с ролью наставника для девушек, которым предстоит серьезная работа над собой?
— Мне кажется, у нее похудеют все. Иного не дано. (Смеется.)
— Ты сама вела различные ледовые шоу в паре и с Маратом Башаровым, и с Евгением Плющенко, и с Анастасией Заворотнюк. С кем тебе работалось комфортнее всего?
— С Настей и с Маратом. С Женей было сложнее. Не могу сказать, что некомфортно, просто трудно. Мы тогда только приехали с турне, мало кто понимал, что это за проект, чего от нас требуют. Оба никогда не находились перед камерой как ведущие, никогда не работали с суфлером через ухо, хотя я и успела поучиться в школе телевидения. Пришлось непросто. А когда ты себя ощущаешь в кадре и четко понимаешь, что нужно, кто ты, что ты, зачем ты, — тогда уже можно говорить о комфорте.
С Маратом получилось более комфортно, потому что это пара девочка — мальчик, то есть на подсознательном уровне нет никакого соперничества. С Настей у нас тоже все получалось хорошо, но мы — две девчонки, все равно каждая пыталась быть лучшей в своей нише. Поэтому, наверное, мы с Маратом и после проекта не раз работали, иногда у нас даже не возникало необходимости репетировать: посмотрев друг на друга, уже понимали, что станем делать.
— Эти неприятные истории Марата с обращением с женщинами... Ты сама от него что-то такое ощущала?
— Нет, нас связывали исключительно рабочие отношения.
— Я имею в виду — отличается ли он в жизни от образа положительного героя на экране?
— Не жила с Маратом, не могу ответить на этот вопрос. (Смеется.) Он профессионал с большой буквы, мы всегда находили компромисс, все время было очень интересно. У него мощное актерское начало: постоянно что-то придумывал, предлагал, а я только соглашалась. Чему-то я у него научилась. Какой Башаров в жизни, сложно судить, мы только работали.
— С Заворотнюк общаешься?
— Нет, к сожалению.
— Поддерживала ее, когда она заболела?
— Мы с Настей общались, когда находились в проекте. После этого уже нет.
— Ты сейчас тоже работаешь ведущей.
— Да.
— Тебе нравится, это твое?
— Да. Я в кадре с 2006 года, когда начались проекты. Ежегодно новые съемки, передачи — и ток-шоу, и развлекательные. Мне это очень интересно, понимаю, что могу здесь развиваться. Каждая передача — это шаг вперед, развитие. Один раз предложили вести медицинское шоу — удивилась, где я и где медицина? Но правильно поставленная задача — и программа шла на ура. Была одной ведущей, еще три эксперта-врача, человек с заболеваниями, и я одна между всеми... Вот что значит верно сориентировать: вести медицинскую передачу не значит быть доктором. Перед тем как выйти в эфир, читала историю больного, открывала книги, знакомилась с заболеванием, чтобы понимать, о чем предстоит говорить с людьми. Звонила знакомым специалистам, спрашивала, как и что правильно. И когда приходила на съемку, то была готова. Вообще никогда в жизни не вела съемку с листа. Получаю сценарий заранее, бывает, что его присылают накануне — готова полночи просидеть, разобрать каждое слово, которое мне непонятно, понять, о чем будем говорить, посмотреть интервью своего гостя — какие темы заостряет, какие лучше не затрагивать. Чтобы не выглядеть некрасиво перед приглашенным, всегда погружаешься в его историю.
В «Ледниковом периоде» в какой-то момент стала предлагать: «Давайте расширим». Спрашивать только: «Ну как вы только что покатались?» — скучно. Конечно, есть свои задачи, я очень хорошо работала с коллегой, которая «сидела» у меня в ухе. Каждый раз перед эфиром прописывала пул своих вопросов, она — своих. Договаривались, что будем ориентироваться по ходу. Ты же слушаешь, что отвечают, и из этого рождаются какие-то новые темы. Что останется внутри, а что обрежут — это уже не моя проблема. Но я должна накидать свое, а чтобы сделать это, нужно знать героя, изучить.
Спорт и роды с васкулитом, пластика
— Для тебя каждый выход на лед связан с определенным риском, потому что в 2003 году тебе диагностировали васкулит. Как при этом продолжаешь кататься и как себя чувствуешь?
— Просто доверилась своему врачу. Верила, что все сложится нормально. У меня был хороший специалист. И сейчас хороший, просто того, кто диагностировал васкулит, лечил, с кем мы прошли Олимпиаду, чемпионаты Европы и мира, уже нет в живых... Теперь меня ведет его ученик, тоже потрясающий доктор. Когда спросила, смогу ли вернуться в спорт, он сказал: «Знаешь, у меня таких, как ты, еще не было, но, если хочешь, давай пробовать. Только, пожалуйста, будь под контролем. Болячку мы загоним в ремиссию, но она все равно требует постоянного внимания». И на свой страх и риск, в мыслях о том, что со мной ничего не случится, я шла на соревнования, хотя знала, что есть колоссальный риск. Выходила на лед, потом бежала сдавала анализы.
Единственное, чего мы не могли понять, — что может произойти на самих турнирах, потому что это огромный стресс и физические нагрузки, но, не попробовав, не узнаешь. Рисковали, я выступала — и вот уже более 20 лет с болезнью на «ты». Как говорят, нужно вставать либо на сторону врачей, либо на сторону болезни. Я встала на сторону врачей, заболевание в ремиссии. Постоянно какие-то нововведения, новые таблетки, уколы, гормонотерапия, еще что-то. Было очень страшно от неизвестности, так как на тот момент васкулит еще не слишком изучили. У него много различных видов. Конкретно моя история ничего хорошего не приносит, но ее можно контролировать, что мы и делаем.
Призываю: не надо лежать и подыхать, посмотрите на меня. Когда-то врач сказал: «У меня только одна такая родила». А я смогла стать мамой трижды. Знаю, сколько специалистов меня вело, каждая беременность казалась просто кошмаром, все вены фиолетовые, потому что каждую неделю сдавала анализы, чтобы все было хорошо. Но можно же потерпеть? Можно.
— Ты еще в декабре прошлого года сказала, что в 2022 году оформила инвалидность. Как на это решилась? И зачем?
— Потому что мне нужно получать очень дорогостоящие лекарства, чтобы качественно жить. Моя болезнь вообще прописана в инвалидности. Мне предлагали оформить еще в 2003 году, но тогда была молода, куда там? А сейчас лечение напрямую зависит от этого статуса. И состояние здоровья, что тут сказать, требует инвалидизации.
— При этом выглядишь просто прекрасно.
— На 25. (Смеется.)
— На 20. Но во всех интервью тщательно обходишь вопросы о пластических операциях.
— Перестань, какая пластика? Я еще молодая!
— Никогда ничего не делала?
— Подпиточку всю делаем, куда без нее? У меня свой косметолог, она то из Кореи что-то привезет, то еще откуда-то. Звонит, говорит: «Так, пришел новый препарат, приезжай!» При этом я, когда смотрю на иголку, сразу впадаю в предобморочное состояние. Надо видеть этот концерт — каждый укол превращается в театральное представление. А так у меня все свое, натуральное, но, чтобы лицо выглядело хорошо, в него нужно вкладываться.
— Дорого выходит?
— Конечно!
— «Поэтому работаю на пяти работах» — сейчас скажет Ира.
— Почему на пяти? На десяти! Представляешь, телевидение — это же постоянный грим, сухость. Кремы проходят только сверху, мы же должны помогать своей коже изнутри. После 20 лет, к сожалению, запускается процесс обратного отсчета. Ты все равно должен себе помогать, следить за собой. Я это делаю не для того, чтобы потом сказали: «Ах, Ирочка, ты так прекрасно выглядишь!» Хочу утром встать, увидеть свое личико и сказать: «Как приятно смотреться в зеркало!»
Муж — депутат, санкции
— Щекотливый вопрос. Твой муж — депутат Алексей Говырин, и на него наложены какие только возможно санкции. Как это отражается на семье? Какие есть ограничения?
— Как и у всех людей из санкционного списка — никуда не поехать, исключительно в дружественные страны. А так — как еще это может на нас влиять? Только поездки. Для супруга закрыт почти весь мир. На Мальдивы, кстати, мы тоже не можем слетать.
— А очень хочется, судя по тому, как ты говоришь.
— Нет. Мы один раз там были с ним.
— Медовый месяц?
— Можно и так сказать. Я его затащила, побывала там до этого один раз, но останавливалась на корабле. А мне очень хотелось на землю. Когда выдался момент, предложила мужу поехать. Мы приехали на такой хороший остров, здорово отдохнули, но недолго. Не могу сказать, что Мальдивы — любовь всей моей жизни, но там неплохо. Можно слетать, но уже одной, к сожалению.
Блиц
— Хоккей или футбол?
— Хоккей.
— Кино или театр?
— Театр.
— Загитова или Медведева?
— Медведева.
— Почему?
— Это второй вопрос, он у тебя в блице не прописан! (Смеется.)
— Плющенко или Ягудин?
— Оба!
— Чемпионат по прыжкам или по ледовым шоу?
— А какой бюджет у шоу?
— То есть ты будешь выбирать там, где он больше.
— Нет, просто можно поставить совсем дорогое шоу, а можно сделать передвижное — и это совсем разные вещи. А чемпионат по прыжкам — классно! Это такая программа, невозможно сравнить... И там есть свой кайф, и здесь есть свой. В турнире по шоу спортсмены, на которых ты по телевизору сто лет назад смотрела, катаются, легенды! А в прыжковом — молодежь делает нереальные вещи! Сидишь и думаешь: «А это вообще возможно?!» Поэтому выбираю и то и то.
— День рождения или Новый год?
— Новый год.
— Почему?
— Потому что это праздник, когда народ гуляет, соседи выходят на улицу, все друг друга поздравляют, объединяются, такой красивый город, особые чувства возникают не день в день, а еще недели за полторы до 31 декабря. И абсолютно нормально выйти на улицу с термосом, угостить друзей, знакомых, незнакомых.
В магазины заходишь — все говорят «С наступающим!», и ты в ответ: «И вас!». Так приятно. Вот эта атмосфера, мало того, что длится долго, ты еще и весь ею проникаешься. А у нас еще в это время сказка. Так здорово, когда заканчиваешь шоу, берешь микрофон и поздравляешь всех, и тебе в ответ: «Ира, ребята, с Новым годом вас!». Это такие эмоции! Именно такое запоминается. День рождения — тоже здорово, но повод устроить праздник самому себе. А здесь он для всех!
