«Был момент, чуть ли не жалел, что меня спасли». Костомаров рассказал о самом страшном периоде в жизни
Олимпийский чемпион в танцах на льду Роман Костомаров в 2023 году столкнулся со сложнейшим испытанием в жизни. Фигурист в январе был госпитализирован с диагнозом «пневмония», некоторое время находился в искусственной коме, был подключен к аппаратам ИВЛ и ЭКМО. Впоследствии у спортсмена оказалось нарушено кровообращение, что вызвало проблемы с сосудами пальцев рук и ног. Из-за отмирания тканей конечностей Костомарову пришлось согласиться на ампутацию и перенести несколько операций. В начале июля фигуриста выписали из больницы, где он провел 175 дней.
С тех пор Роман учится жить заново, ведь после хирургического вмешательства ему с трудом удается делать банальные бытовые вещи. Тем не менее олимпийский чемпион не сдается: он поражает своим мужеством и мотивирует общественность тренировками. В декабре он даже смог провести полноценное занятие на коньках в протезах на льду. Костомаров стал гостем программы «Эксклюзив» на Первом канале, в которой он рассказал, как боролся за жизнь, как учился принимать свое изменившееся тело, чего это стоило ему и его близким.
О непонимании ситуации
Был ли момент, когда чуть ли не жалел, что спасли? Действительно был. Такие мысли могли возникнуть у любого человека, который лишается своих конечностей. Поскольку я еще спортсмен, я не сознавал, зачем здесь остаюсь на свете. Все так было легко до того дня, когда мне сказали, что нужно ампутировать руки, ноги. В те мгновения всем близким и родным стало очень тяжело. Я ощутил весь ужас, когда очнулся, и нужно было принимать решение по поводу проведения операции.
Я всю жизнь стремился быть самостоятельным и не хотел ни от кого зависеть. Было очень трудно принять перемены. Я благодарен своей жене, она была со мной все время и сейчас ухаживает за мной, помогает, кормит. Весь быт на ней. У нее появился 46-летний ребенок. Я могу как-то поставить кастрюлю, сварить воды, сосиски бросить. Но у меня есть жена, которая даже зубы мне чистит. Хотя, если мы куда-то опаздываем, я стараюсь делать это сам, чтобы не напрягать ее.
О согласии на ампутацию
Это было мое решение. Получилось очень жестко, я горько плакал, но сказал «да». Не знаю, что бы изменилось, если бы я сказал «нет» по поводу этой операции. Наверное, пошла бы гангрена. Не знаю, что бы делали жена, врач. Выключили меня и все-таки провели ампутацию? Слышал, что Юля Началова умерла, когда отказалась от вмешательства. Я пришел в себя после наркоза, рядом находилась Оксана. Помню, был весь в кровавых бинтах... Я ужаснулся на перевязке. Сейчас смотрю и вообще не понимаю, что со мной это произошло.
Я понял, что смерть — это не страшно. Я всегда берег себя в жизни. Хоть и прыгал с мостов, катался на мотоцикле, всегда боялся сломать что-то, упасть. Подсознательно берег себя. Потому что у меня такая работа. Понял, что страшно остаться беспомощным.
Про состояние комы
Когда меня отключили, я ничего не помню. Помню, как забрали в больницу, как пару раз сходил самостоятельно в туалет. И все, очнулся только в конце января. Мне снились какие-то странные сны. Ты не понимаешь, живой ты или нет. Бывает, когда человек спит, ему снится что-то страшное. У меня спуталась реальность и нереальность. Сны были порой ужасные и бредовые.
У меня в палате находилось окно, из которого медсестры смотрели за мной. И мне казалось, что за ним — бойцовский зал, где тренируются Емельяненко и Макгрегор. А я не могу встать с кровати. Я помню, что говорил Макгрегору: «Давай, иди сюда». А он смеется надо мной: «Ты с кровати попробуй встать, боец». А я не в состоянии подняться. Когда пытался вставать, меня медсестры возвращали, чтобы я не рыпался. Сон и реальность соединялись.
Про силу воли
Сейчас тренироваться не так трудно, как было в больнице. Там было самое сложное. Требовалось выкинуть из головы реальность. Зачем вот это оставлять на земле? Это реально по-другому не назовешь. Страшно. Сложно начать что-то делать и как-то перевернуть в мозгу, что надо как-то начинать двигаться, тренироваться, поднимать голову с подушки. Для меня это шок. Как тренироваться, я тоже не понимал. Но для чего? Все закончено.
Но благодаря жене и брату, которые были со мной рядом каждый день и старались промывать мне мозги. Говорили, что мы пройдем этот трудный путь вместе, что есть ради кого жить. Я знаю, что смерть для близких — страшная вещь. Мне было бы не страшно уйти, гораздо спокойнее покинуть этот мир. Это страшно для близких и родных. Я понимал: время лечит все. И через полгода все пройдет. Будут жить, вспоминать.
Я чувствовал себя обузой. Не понимал, что буду делать и для чего. Я не хотел жить инвалидом. Хоть руки бы оставили. Но тут Всевышний послал испытание. Виню ли я кого-то в том, что случилось? Себя, чрезмерную уверенность. Я много болел за 45 лет, серьезных операций никогда не было.
О своей вине в болезни
Я не первый раз болел. Как и все, простывал: кашель, температура. Серьезных операций у меня в спорте не было. В Новый год все болели, и Оксана (Домнина — супруга Костомарова. — Прим. «СЭ») заболела 31-го числа. Но мне все нипочем. Баня, снежочек — и все у меня в порядке. Мы всегда на даче ходим в баню и обтираемся снегом, я делал это ежегодно.
Горячительное? Без крепких напитков. Могли кружечку пивка употребить. Антибиотики уже тогда я не принимал. Жена предложила, когда сама начала пить. Я говорю: «Какие антибиотики? Посмотри на меня!» Я знал, что люди умирают от коронавируса, например. Но никак не ожидал, что со мной может такое произойти. Я не собирался умирать без боя.
Если бы знал, что такое бывает, я бы за месяц до этого дня кардинально что-то поменял и пропил бы антибиотики, когда об этом сказала жена. Если бы знал, что останусь без рук и ног, то точно изменил бы что-то. Но можно только мечтать об этом теперь.
О выступлениях во время болезни
Когда начались выступления на новогодних елках, у нас все болели. Было жарко в костюме, в котором я выступал. Становился под вентилятор, чтобы стало чуть прохладнее. Это было каждый год. Но сейчас я понимаю, что это охлаждало меня, и потом начинался кашель. Ну покашлял и прошло, ничего страшного в этом нет. Пил таблетки, обезболивающие, укольчики делали. И так я отыграл все 20 спектаклей.
Я спокойно выступал, мы и на улице катались. Я чувствовал себя прекрасно до последнего. Думал, что кашель на пять — семь дней. Антибиотики, наверное, ослабили мой иммунитет. Плюс вентилятор, лед. Думаю, эти обезболивающие сильно обманывали мой организм. Я не знал, что происходит внутри.
Думал, что пройдет, как обычно. Не в первый раз катался больным. И только 9 января, когда мы пошли попариться в баньку с веничками, прорубь... но мы это делали регулярно. Я тогда подумал, что наконец-то мы отработали, восстановимся.
О первом написанном слове «мама» после ампутации
Это на автопилоте произошло. Может, подумал, что это будет самое простое для того, чтобы написать. Это слово самое родное, самое близкое. Так хорошо получилось, в душе порадовался, что смог это сделать. Автографы теперь не раздаю, но раньше это частенько делал. Ну и сейчас уже могу в исключительных случаях.
