«Саша стала другая, она уже не просто «попрыгунчик», как кому-то кажется». Дмитрий Михайлов — о работе с Трусовой и о том, как стал тренером

Дмитрий Михайлов — лицо для российского фигурного катания свежее, из нового поколения. В начале 2010-х он брал медали младших первенств России среди одиночников, но во второй половине десятилетия перешел в танцы и тоже выступал довольно успешно. Так, в 2017 году вместе с Евой Куць Михайлов выиграл этап Кубка России по КМС, опередив... дочь Этери Тутберидзе Диану Дэвис и Федора Варламова.

Но в прошлом году Михайлов решил завершить спортивную карьеру. Теперь его знают как человека, выводящего Александру Трусову на главные старты сезона. Предложение тренировать королеву четверных поступило неожиданно — известно, что изначально фигуристка работала с Сергеем Розановым. Но Дмитрий быстро адаптировался и ушел с головой в работу. Судя по тому, сколько мыслей и планов в голове 22-летнего специалиста, у него просто сейчас нет времени ощущать психологическое давление — несмотря на только что прошедший чемпионат России.

Саша не проиграла чемпионат России, я это так не воспринимаю

— Дмитрий, довольны ли вы выступлением Александры Трусовой на чемпионате России?

— Мы очень довольны. На этом чемпионате получилось все, что она могла на данный момент. Были свои трудности при подготовке, но она со своей стороны показала два шикарных чистых проката. Баллы комментировать не буду, это лишнее. Самое главное — мы показали огромную прибавку, прогресс во всем. И во вращениях, и в дорожках, и в катании, и в музыкальности Саши. Это была Саша, которая снова сделала шаг вперед.

— Буквально перед чемпионатом, где были, по мнению многих, лучшие прокаты в сезоне, на «Гран-при» был худший. У вас сейчас есть объяснение, что там произошло?

— Я сейчас могу назвать десятки причин, были и вполне объективные, но кому это интересно? Я бы сконцентрировался на том, что были сделаны выводы. Вот что главное. Мы внесли коррективы в тренировочный процесс, это правда. И результат налицо. Значит, мы работаем в правильном направлении.

— С двумя четверными Трусова все-таки проигрывает соперницам. Значит ли это, что облегчение контента не вариант и прыгать надо все равно четыре квада?

— Саша не проиграла чемпионат России, я это так не воспринимаю — как проигрыш. Не делайте преждевременных выводов, это не значит ничего. Человек проиграл, когда сдался, а это точно не про Сашу Трусову. У Саши, кстати, и здесь был самый сложный технический контент — всего с двумя четверными (На деле второй после Анны Щербаковой, но если говорить о двух четверных, то они были сложнее. — Прим. «СЭ»). Запас у нас есть. Но вы поймите: когда я говорю про шикарные прокаты, это не значит, что нам не над чем работать. Конечно, мы хотим улучшаться и будем это делать, продолжим работать над собой.

Что важно — Сашу давно зовут королевой четверных, и этот титул при ней. Но она стала намного лучше владеть коньком, стала чувствовать музыку. Она не просто «попрыгунчик», как кому-то кажется. Она хорошо прыгает, но она теперь другая, в презентации программ сделан большой шаг вперед. Это нельзя не увидеть.

Дмитрий Михайлов (слева), Александра Трусова и Евгений Плющенко. Фото Дарья Исаева, «СЭ» / Canon EOS-1D X Mark II

Когда Плющенко предложил работать вместе, был ошарашен

— Дмитрий, давайте про вас. Вы молодой тренер. Когда в принципе перешли на это поприще?

— Тренировать я начал еще в спорте, где-то в 16 лет. Все спортсмены стараются заработать на жизнь, рано или поздно приходится вставать на подкатки. Сначала с маленькими, потом занимался с ребятами из группы в «Сокольниках». После ухода из спорта друг позвал на просмотр в «Ангелы Плющенко». Евгения Викторовича тогда не было, он сказал — сейчас не могу, позже потренируем вместе и посмотрим. Начал без него, потом мы вместе пару недель поработали, он решил набирать группу. И говорит: «Давай вместе тренировать». Понятно, я долго не думал. Совместная работа с Плющенко — для меня это было круто, поначалу даже был ошарашен. До сих пор думаю, что мне в тот раз повезло. Вот теперь доказываю своей работой, что это было не зря.

— Вы танцор, но до этого были одиночником. Работаете в первую очередь над скольжением или над постановкой прыжков?

— У меня хорошая техническая база одиночника, ее заложила потрясающий тренер Инна Германовна Гончаренко. Поэтому я работаю на удочке с Сашей Трусовой, другими спортсменами. Да, я четыре года был в танцах, но 12 лет перед этим занимался одиночным катанием с грамотными людьми. Извините, если это прозвучит нескромно. Естественно, и у Плющенко набрался много опыта. Так что да, я ставлю прыжки.

— То есть четверной риттбергер — ваша работа?

— Я участвовал, а работал весь штаб.

— Сами сейчас прыгнете четверной?

— Наверное, могу, но ценой своего здоровья. (Смеется.) Зимой на шоу я собрал все тройные. На первых сборах после карантина меня что-то захлестнуло, ребята вышли распрыгиваться, и мне стало интересно, что смогу я после такого перерыва. Зашел на первый тройной аксель — упал, второй сделал.

— Может, вернуться в одиночное?

— Нет, спасибо! У меня уже тренерская карьера. И колени вряд ли позволят.

— Слышал, что в «Хрустальном» бывают прыжковые турниры. У вас что-то подобное бывает?

— Иногда Евгений Викторович устраивает проверки без разминки. Спортсмены выходят на лед, снимают куртки и начинают выполнять прыжковые задания. Кто-то прыгает триксель, кто-то — каскад. Но главное, что это происходит неожиданно. Таким образом мы готовим спортсменов к тому, чтобы собираться в нужный момент.

— Чтобы избежать кривотолков — кто занимается с вами?

— Всех не перечислю, народу много. Саша Трусова, Соня Муравьева, Кирилл Сарновский, Софья Титова, Максим Автушенко, Валерия Шульская.

Победа Щербаковой на фоне болезни: геройство или неоправданный риск?

Иногда жизнь напоминает день сурка. Но я получаю удовольствие от работы

— Как началась работа с Трусовой, какое было первое впечатление?

— Она невероятная трудяга, конечно. Я, как вы сказали, молодой тренер, но впервые вижу человека с таким желанием работать. 24 на 7. У нее прыжков за тренировку десятки, если не сотни. Но она выкладывается везде, на разминке, ОФП, на вращениях и дорожках. Саша — это синоним пахаря. Видит цель, не видит преград.

Ну и мне кажется, у нас все сразу сложилось, чтоб не сглазить. Почему? Просто я пару замечаний сделал, она пару раз подъехала, спросила — совет сработал. Раскатки веду обычно в полную силу. И наверное, она такая подумала: «Неплохой тренер, а он что-то знает!» (Смеется.)

— Но у вас именно рабочие отношения, разговоров на нейтральные темы вы не ведете?

— Можем. Я открыт ко всем ребятам и спокойно могу пообщаться не только про фигурное катание, а на другие темы. Потому что такое общение дает столь нужный доверительный контакт со спортсменом, без диалога ты его не прочувствуешь. Так что запретных тем нет.

— Евгений Плющенко говорил о разделении в академии на группы, Трусова и Косторная вместе не катаются. Вам комфортно в таком формате?

— Да, абсолютно. Я думаю только о своих спортсменах, лишние мысли в голову не лезут. Концентрируюсь только на том, чтобы делать своих ребят сильнее на каждой тренировке.

— У вас приличные нагрузки. Насколько знаю, вы ездите на каток с другого конца Москвы.

— Из Алтуфьево каждый день, это по три часа в дороге туда-обратно.

— И как выглядит рабочий день?

— В шесть утра встаю, возвращаюсь к шести-семи. Есть обед, но иногда на дополнительные льды выхожу доделать программы. Немного напоминает день сурка, конечно — потому что пока вечером доехал до магазина, пока с собаками погулял, пока по дому что-то сделал, с девушкой поужинали — уже спать пора. Рутина.

— Видел, вы на «Анне Карениной» были в ноябре. Какой-никакой культурный досуг.

— Ну потому что надо было уже куда-то сходить. Я засиделся дома, с таким режимом ты превращаешься в биоробота. Смотришь на календарь и видишь, как улетает время. Я иногда вспоминаю, что было вчера — и не могу отделить это от предыдущих дней, все сливается.

— Звучит грустновато.

— Это не грустно, нет. Я сейчас стал получать большое удовольствие от работы и готов на ней выкладываться по полной. Потому что со всеми сейчас очень приятно работать. Все-таки фигуристы — дети, и это эмоциональная подпитка благодаря столь нужному дружескому контакту. То есть у меня нет такого: «Блин, завтра опять на работу». Скорее наоборот — побыстрее бы завтра, хочется осуществить задумки.

— Саша еще может усложнять контент? Ее достали вопросом о риттбергере, а может, у вас и о четверном акселе вопрос заходил на тренировках? Чисто на словах.

— Да как-то не до этого пока. Саша на соревнованиях до чемпионата делала процентов 50 от того, что умеет, — иногда что-то не получалось, иногда сказывалось физическое состояние. На тренировках она и дорожки катала сильнее, и прыжки получались лучше. Но кому надо на тренировках? Главное — показывать все на ключевых стартах, где идет основная битва. К Челябинску мы практически собрали весь пазл. Будем закреплять. То одна деталь не так встанет, то другая, то не все возможно из-за здоровья. Нам нужна стабильность, качество движений. Очень хотим, чтобы в нужное время все-все детали собрались воедино.

Разделение на либеральных и строгих тренеров — условное

— Какие у вас отношения с родителями фигуристов? Они могут прийти и предъявить, мол, а почему это моя дочь не выигрывает?

— Бывают всякие ситуации, и такое тоже. Стараемся разговаривать, объяснять, почему сейчас такая ситуация или почему их взгляд не совсем верен. Родитель — по-своему фанатик и имеет на это право. Главное, что у нас всегда есть диалог.

— Вы сами по себе либеральный человек или скорее строгий?

— Слово «либеральный» вообще неоднозначное... Вот давайте зайдем почитаем определение. (Открывает статью в «Википедии».) Это не то... Но при этом я точно не строгий. Это очень условное разделение. Я разный. Если чувствуешь, что строгость даст результат и повысит работоспособность, то включаешь ее. Некоторым нужно ее добавить, чтобы он понял серьезность происходящего. А то дети иногда витают... в своих единорожках. И тебе нужно дать понять, что человек занимается профессиональным фигурным катанием. А с кем-то надо подобрее. Крикнешь — и он закроется. Я комбинирую разные стили. Но я точно добрый человек. И за справедливость во всем мире. (Смеется.)

— Плющенко добрый?

— По-моему, да. Он заряжает! У нас стеклянные двери на катке, и я, стоя около льда, иногда вижу, как он заходит. И все чувствуют энергетику, которая зажигает не только спортсменов, но и тренерский штаб. Позитивный человек, это видно издалека, много улыбается. Сами зайдите в Instagram академии, посмотрите на эмоции детей, как он ведет раскатки, как танцует с ними. Все работают с настроением. Не думаю, что эти чувства можно сыграть. Его не боятся, но уважают. Невозможно любить того, кто постоянно давит.

— Мне казалось, с нашей тренерской культурой это очень даже популярно.

— Ну... Это искусственная любовь. Человек должен располагать, значит, в нем есть какие-то другие положительные качества. Либо ты не совсем честен с собой в этот момент.

— Некоторые от рутины абстрагируются через Instagram. Вы следите за баттлами в соцсетях или нет желания лезть в эту тему?

— Точно не влезаю, хотя иногда очень хочется. Это не обязательно касается академии, просто заходишь в комментарии к многим известным личностям и все видишь. Вопрос напрашивается сам собой — зачем они это пишут? Сам я редко пишу комментарии. Когда есть интересный контент — о'кей, я посмотрю. Если не понравилось, просто иду дальше. Бреда хватает, конечно. Но ладно, это право каждого. Я еще недавно ушел из спорта просто, поэтому есть эмоции. Надеюсь, скоро это пройдет.

— Есть желание надолго задержаться тренером?

— Мне очень трудно загадывать. Я даже друзьям не всегда могу ответить, можем ли мы пойти куда-нибудь в субботу. Отвечаю: «Давайте в пятницу обсудим». Может, так жить неправильно, но да, не могу я пока планировать, а обещать просто так не хочется. Здорово, что моя девушка относится с большим пониманием, она сама спортсменка. Личного времени не хватает, да. Но такой путь я выбрал, а она выбрала меня.

— Но, будучи тренером, можно спокойно себя обеспечивать? Это не подкатки, с которых вы начинали.

— Меня устраивает. Но сейчас, например, в «Снежкоме» на подкатках сумасшедшие цены. Многие, наоборот, не хотят идти в тренеры, потому что не заработаешь столько, сколько за пять часов подкаток, если ты, так скажем, крепкий середняк.

— И ответственности никакой.

— Не без этого. У меня сейчас подкаток нет, только с ребятами из академии. И если они пришли, значит, хотят помощи. Тем более платят за это деньги. Вот мы пришли с тобой в кафе, и хочется, чтобы услуга тебе была оказана качественно. Так и тут, надо работать на совесть. А некоторые любят у борта постоять, надо признать.

— У вас есть идеал тренера? Только давайте не называя Плющенко.

— Идеала нет, я просто хотел бы увидеть работу таких великих специалистов, как Брайан Орсер, Рафаэль Арутюнян, Алексей Мишин, да даже команды Тутберидзе — возможно, вы удивитесь такому ответу. (Я действительно удивляюсь. — Д. К.) А почему нет? Почерпнуть что-то можно у всех. Для моего личного развития было бы интересно посмотреть, по какой системе работают все тренеры, которые объективно оставили след в фигурном катании, они все это сделали. А после этого строить себя. А так, конечно, Евгений Плющенко. (Смеется.)