Как хореограф Мариинки поставил программу Туктамышевой. Смекалов открывает все тайны
Имя хореографа Юрия Смекалова — не новое для фигурного катания. Солист и хореограф Мариинского театра долго время сотрудничает с группой Алексея Мишина. В 2014 году он уже ставил Елизавете Туктамышевой программу. С ней фигуристка выиграла чемпионат мира. Среди самых известных постановок — «Фламенко» и «Посвящение Нижинскому» двукратного олимпийского чемпиона Евгения Плющенко и «Нарцисс» и «Отшельник» призера чемпионата мира Артура Гачинского.
Для победного сезона Елизаветы Туктамышевой Смекалов поставил фигуристке короткую программу «Болеро» под музыку Мориса Равеля. В 2020 году они продолжили сотрудничество — произвольная «Хроники заводной птицы» была поставлена онлайн в разгар пандемии, а перенос на лед случился только через несколько недель. В интервью «СЭ» Юрий Смекалов рассказывает о необычном процессе постановки программы и делится наблюдениями о том, как поменялась Елизавета Туктамышева после победного сезона.
Мишин пришел на спектакль и предложил поставить программу для Лизы
— Как пришла идея создать программу онлайн?
— Весной мы с моей командой творческого объединения MAD Company столкнулись с вызовом. Театры закрылись, творческая жизнь замерла. Мириться с этим было нельзя. Так родилась идея MAD Lab — виртуальной творческой лаборатории, ее первым проектом как раз стал инста-сериал с Лизой Туктамышевой.
— Почему первой участницей проекта стала именно Елизавета?
— Накануне пандемии Алексей Николаевич Мишин пришел на мой спектакль «Три товарища?» в «Приюте комедианта» и после предложил мне уже во второй раз поставить номер для Лизы. С первой программой «Болеро» она взяла золото на чемпионате мира в 2015 году. К марту мы уже знали тему, выбрали примерно музыкальный материал. Но вот между нами осталась только мобильная связь. Мы подумали: а почему бы не сделать обстоятельства нашим союзником и не превратить постановку программы в онлайн-проект?
Репетиционный балетный зал — это закрытая территория, но туда иногда попадают журналисты, фотографы, редкие зрители. А вот создание программы для фигуриста — территория, куда публику не допускают никогда. А у нас, спасибо Instagram и Youtube, появилась возможность не только показать, как мы работаем, но сделать зрителей соучастниками проекта.
Мы проводили прямые эфиры, зрители постоянно задавали нам вопросы, даже предлагали свои движения, которые ассоциировались у них с темой востока. Некоторые даже вошли в итоге в программу. Они были рады, что могут увидеть творческий процесс, стать ближе к любимой спортсменке, благодарили за эту возможность.
— Но фигуристы обычно не хотят рассказывать о программах до начала сезона.
— Это понятно. Зрителю нельзя показывать работу, сделанную наполовину. Наш проект появился при исключительных обстоятельствах. Мы хотели поддержать тех, кто любит фигурное катание, хотели дать себе возможность сохранить энергию, стремление к работе, чтобы психологически не сломаться.
— Ставить программу онлайн сложнее, чем работать лично. А в чем заключаются различия?
— Конечно, в начале было сложно вести репетиции через экран, когда нет возможности зарядить спортсменку живой энергией. Нужно было адаптироваться к пространству (большую часть времени Лиза репетировала в своей небольшой гостиной). На мой взгляд, получилось симпатично. Главное, что мы смогли к июню довести работу до конца — хореография была готова на 100 процентов.
Тренер всегда лучше знает, с какой стороны показать спортсмена
— При постановке программы учитывали ли вы специфику фигурного катания, обязательные для этого вида спорта элементы?
— Я с 2003 года постоянно работаю с фигуристами как постановщик — и у Алексея Мишина, и у Тамары Москвиной, и у Нины Мозер. Конечно, я четко понимаю их задачи по выполнению элементов, понимаю специфику переноса программы на лед. Без хореографии фигурное катание не становилось бы искусством. Важно прочувствовать музыку, рассказать историю, сыграть маленький спектакль на льду. Для этого и нужна хореография.
— Приходится ли жертвовать частью хореографии ради сложных прыжков?
— В программе необходимо найти баланс между сложными элементами и насыщенной хореографией. Если спортсмен не справляется с прыжками, например, ему не хватает сил или скорости, то мы упрощаем хореографию, чтобы он мог выполнить более важные элементы.
— Вы сами успели поучаствовать в переносе программы на лед?
— Конечно, вся работа проводилась сообща со мной и с Алексеем Николаевичем. Мы долго планировали второй сезон нашего онлайн-проекта, но, к сожалению, у нас не было возможности отснять процесс переноса программы на лед. Сначала действовали ограничения — мы не могли со съемочной командой попасть на ледовую площадку. А потом спортсмены уехали на сборы, а я на большую постановку в Самару.
— Что сказал Алексей Мишин, когда увидел готовую программу?
— Алексею Николаевичу программа очень понравилась. Он был удивлен тем, какие решения и какое прочтение пластического рисунка мы нашли. Конечно, он вносил свои корректировки, делал замечания, предлагал преобразовать некоторые элементы. Это абсолютно естественный процесс: тренер всегда лучше знает, с какой стороны стоит показать спортсмена. Но Алексей Николаевич убирает только то, что считает необходимым. Не вопреки программе. Часто его предложения делают номер ярче, интереснее.
— Для этого сезона вы ставили Лизе уже произвольную программу. В чем отличие работы с фигуристкой тогда и сейчас?
— Лиза стала опытнее, у нее появились новые краски, жизненный опыт и новое, очень уверенное, позиционирование себя самой. Ушло стеснение, которое было шесть лет назад. Сейчас она в большей степени использует свое тело и пластичность. При этом, как у любого спортсмена, у нее появились новые страхи. Каждого фигуриста сопровождают травмы, и потому со временем они начинают любить или не любить какие-то элементы в большей степени. Выбирают, какие элементы их точно раскроют лучше.
Фигуристы со временем начинают облегчать себе программу
— Успеваете следить за выступлениями Туктамышевой?
— Чаще всего смотрю прокаты уже в сети, после соревнований. Сложно уследить за эфирами из-за занятости, особенно сейчас, когда работают над огромным проектом в Самаре. Но при этом важно понимать, что любая программа требует присутствия и вмешательства хореографа. Потому что спортсмены со временем «затанцовывают» номера, начинают облегчать себе задачу, понимая, что им нужно приготовиться к прыжку или какому-то элементу. Чтобы программа сохраняла многогранность и амплитуду движений, желательно перед стартом больших соревнований присутствие хореографа на репетиции. Надеюсь, что по возвращении из Самары, мы с Лизой еще раз детально проработаем программу.
— Этап «Гран-при» России смотрите?
— За этими соревнованиями не слежу, буду узнавать результаты по факту. Сейчас все мысли и силы отдаю постановочному процессу. А от Лизы я жду побед.
— Лизу часто упрекают в недостаточно сложной хореографии в программах. Согласны с этим?
— Упрекать легко. Зритель в принципе ждет только побед. Если спортсмен выигрывает медали, выполняет все элементы, то публике кажется, что все здорово и программа фантастическая. А вот если что-то не получается, то всегда говорят, что и программа слабовата, и фигурист не в кондиции. Вопрос всегда в балансе уровня физической подготовки спортсмена и программы, которая его максимально хорошо представит. Для Лизы мы стараемся делать именно это.
— Есть ли планы поставить программы другим фигуристам?
— С фигуристами работаю по возможности: если есть время и предложения, всегда с радостью помогаю и пытаюсь внести свой вклад в фигурное катание, которое для меня — больше, чем просто спорт.
