Убыток на 12 миллионов. Сможет ли Плющенко создать успешную школу фигурного катания?
Главный ньюсмейкер недели Евгений Плющенко в недавнем разговоре с Тиной Канделаки поделился деталями своей бухгалтерии — и рассказал, что он терпит многомиллионные убытки из-за деятельности своей академии:
— Это безумные деньги, которые сейчас трачу ежемесячно. Мне этот бизнес, как многие скажут, не приносит никаких доходов. Он у меня в убыток, на 12 миллионов рублей в год. Но я, во-первых, могу себе это позволить, и, во-вторых, хочу воспитать спортсменов.
«СЭ» решил выяснить, настолько ли все плохо с частными катками в России и реален ли в отечественном фигурном катании успешный рыночный проект без государственного вмешательства. Оказывается — не всё так плохо, и даже в нашей государственной системе спорта способны появиться русские аналоги клуба Торонто, где работает Брайан Орсер.
К Тутберидзе очередь стоит с малых лет
Основная статья расходов двукратного олимпийского чемпиона — аренда льда. Как рассказывают собеседники «СЭ», в нынешнее кризисные время цена на нее растет. Если пару лет назад за час катания нужно было выложить 8 тысяч рублей, то сейчас — 10-12, а в крупных центрах до 20 тысяч. Именно поэтому Плющенко рассчитывает в ближайшее время построить собственный каток.
В условиях высокой стоимости льда частные катки нуждаются в спонсорах — об этом не раз доводилось слышать и от руководителей школ, и самих спортсменов. Тем не менее, успешно функционировать без государства возможно, считает серебряная призерка Олимпиады Марина Черкасова. У нее — своя школа.
— Частную школу спокойно можно содержать, вопрос в зарплатах тренеров и суммах, — говорит экс-фигуристка. — Если головой нормально думать, мне кажется, проблемы нет. У нас замечательно получается, 30 детей катается. Не знаю, почему Плющенко говорит об убытках. Да, у него другие масштабы, но в отличие от нас, есть возможность привлекать спонсоров, у него катаются не простые смертные, а дети Киркорова. И цены на катание бешеные, он же заслуженный тренер. У них должно быть много денег. Но он «горит». Видимо, из-за пандемии ему пришлось вложить собственные деньги. Но потом, думаю, они вернутся. Это нам никто не поможет, у государства денег нет.
Но в таком виде школы скорее возможны на низовом, детском уровне. Амбициозные дети уходят в более обеспеченные государственные. Черкасова воспитала лучшую на данный момент фигуристку России Алёну Косторную. Но чемпионка Европы ушла от первого тренера еще в раннем возрасте. Отсутствие высоких спортивных результатов Черкасова объясняет конкуренцией с большими катками типа «Хрустального» и ЦСКА:
— Спонсоры хотят результат. А для него нужен лед, не постольку поскольку, по 45 минут, а несколько часов в день. У нас в месяц родители платят около 10 -20 тысяч рублей в зависимости от возраста и количества льда. Катки сейчас стали золотые, цены поднялись до небес. Но наша позиция — родители зарабатывают не для того, чтобы выкидывать деньги. Поэтому цена должна быть минимальна. Да, к сожалению, наш тренер получает около 15 тысяч рублей. Конечно, приходится подкатками заниматься. Но иначе родители будут уходить. И дети, как правило, держатся до 10 — 12 лет, а дальше уходят. К Тутберидзе очередь стоит еще с малых лет, родители сделают всё, чтобы к ней попасть, уже сам «Хрустальный» может выбирать. Был бы у нас спонсор, который мог бы вложить хотя бы 6 миллионов рублей в год — это сильно поменяло бы результат, — сетует Черкасова.
Тренд — не на государственные школы
В России основу, разумеется, составляют государственные школы. «Хрустальный», ЦСКА, «Звездный лед» — всё это в том или ином виде государственные учреждения. ЦСКА — автономное учреждение Министерства обороны, две другие главные школы России — бюджетные учреждения. «Ангелы Плющенко» на таком фоне — чуть ли не единственные частники.
Но и здесь не всё так просто. В свое время, когда академия Плющенко только открывалась и был обнародован ценник на занятия, соцсети всполошились. Месячная стоимость доходила до 150 тысяч рублей. Тогда Яна Рудковская в ответ на критику говорила о реальном ценообразовании и белых зарплатах, намекая на то, что в государственных школах берут те же деньги в конвертах.
О почтовом аксессуаре говорил и Плющенко — в интервью «СЭ» он выразился еще конкретнее, ответив на вопрос о катке «Хрустальный» следующим образом:
— В государственной школе можно не париться. Пришел фигурист — ушел, еще найдем. Система работает. Зарплаты какие-никакие есть, а еще и в конвертах носят. Не принесешь в конверте — никуда не попадешь. Если уж мы откровенно на эту тему говорим.
Топ-спортсмены даже в государственных школах не отбивают затрачиваемые на них ресурсы — а они исчисляются миллионами рублей, и бремя несет отнюдь не государство. Когда в разговоре с родителями одной из юниорок сборной России я предположил, что в год на нее может тратиться 3 миллиона рублей (столько, например, просила у пользователей Сети Анастасия Тараканова), то мама спортсменки засмеялась и ответила: «Я не могу назвать цифру, потому что вам станет страшно. Она в разы больше».
Даже если формально зарплаты тренеров невелики, все равно необходимо брать подкатки и добавлять наставникам неофициально, начиная от тех самых «конвертов» до отчислений с призовых за победы на соревнованиях. 30% звучит уже как магическая цифра в фигурном катании, которую понимают все.
Не так давно руководитель подмосковной федерации Ирина Роднина признавалась, что в Подмосковье появляется все больше частных катков — пока это скромный уровень, но сама тенденция имеет место быть. Отвечая наконец на вопрос из заголовка — да, успех такого «старт-апа» реален. Но для этого нужны солидные деньги, а их может принести только большой бизнес. А он в России де-факто всегда зависит от того же государства.
Пожалуй, один из немногих успешных примеров частной школы в России — Спортивный клуб фигурного катания Тамары Москвиной. Это не государственное учреждение, а автономная некоммерческая организация. Как рассказали «СЭ» в руководстве, клуб «способен привлекать частный капитал и воспитывать успешных спортсменов» — хотя собственного катка у клуба нет, он принадлежит местному муниципалитету. Клуб был создан в 2017 году усилиями Тамары Николаевны и одного из ее успешных учеников, Антона Сихарулидзе. Причем ушла Москвина как раз из бюджетного учреждения — СШОР «Звездный лед», где заправлял их тандем с Алексеем Мишиным.
Говорить о том, что это единственный положительный пример негосударственной школы в России, можно, но с некоторой оговоркой. Ученики Москвиной Александра Бойкова и Дмитрий Козловский выиграли чемпионат Европы. Но сам каток, на котором они тренируются, появился по программе «Газпром» — детям". От раскрытия финансовых показателей в клубе отказались, объяснив, что пока только развиваются, а статус пока надо доказывать работой, а не публикациями. Статус Тамары Николаевны в Петербурге не позволит остаться без финансирования — за нее говорят связи и поддержка, в том числе на государственном уровне. Так или иначе — но пример клуба Москвиной уже не чисто государственный.
Академия Плющенко стремится стать вторым таким примером, правда, между ними есть существенное различие — детище Москвиной по уставу не нацелено на извлечение прибыли. Плющенко, очевидно, собирается развиваться по чисто рыночным лекалам. В это межсезонье он уже сделал сильный шаг в этом направлении — взял к себе одну из лучших фигуристок страны. Теперь вопрос в том, окупится ли инвестиция. Успех должен вернуть 12 миллионов олимпийскому чемпиону и принести еще больше.
