КРЕМАТОРИЙ И САЛАЗАР

      Истошные ночные крики в отеле, поездка в крематорий, страх перед полицией, диктатор Салазар. Как вспомню, так вздрогну...

      Дело было 3 марта 2006 года, когда я приехал в Эйндховен, чтобы попытаться первым из отечественных журналистов взять интервью у Гуса Хиддинка. Он еще тренировал ПСВ, но наша газета уже сообщала, что может возглавить сборную России. Прибыл в город глубокой ночью и в гостиничном номере включил телевизор, просмотрел видеотексты и не пожалел! Первое же сообщение гласило: "По информации газеты "Спорт-Экспресс" Хиддинк станет тренером сборной России". Приятно. Правда, потом шел текст: "Хиддинк отказывается давать комментарии".

      Но не для того же я 400 километров проехал за рулем, чтобы лишь посмотреть на Гуса, который в 10.00 должен был проводить тренировку на базе ПСВ. Понимая, что день предстоит непростой, решил поспать. Куда там. Едва собрался прилечь, услышал за стеной истошные вопли. Мужские и женские. В первое мгновение испугался. Но потом понял: у соседей большая любовь. Такая, что вся гостиница содрогалась до утра. Я, наивный, пытался стучать в стенку и от отчаяния однажды громко запел. Помогло, как мертвому припарка. Тем более вспомнил, что совсем неподалеку Гаага, чей суд очень строго следит за правами человека. Я же не был уверен, что у меня большие права. В общем, глаз до утра не сомкнул.

      Не в очень хорошей форме сел за руль и скоро понял: заблудился. А это уж совсем плохо: не хватало еще опоздать на тренировку - ведь нужен фоторепортаж. Плутал на машине, пока не увидел щит, сообщавший, что есть два пути: на автобан или в крематорий. Поддавшись отчаянию, выбрал второй. И не прогадал! Миновав крематорий, оказался на базе ПСВ. Но о, ужас! Никакой тренировки там не было. Хиддинк в последний момент перенес ее на городской стадион. И тут я нажал на газ. Признаюсь, красный свет меня не останавливал. Зато аккурат успел к началу занятия.

      Но тут ждал Салазар. Точнее, Педро Салазар Хьюитт - руководитель пресс-службы ПСВ. Про себя сразу стал называть его диктатором, вспомнив о португальском тезке. Тем более, голландский Салазар давал повод. Нет, тренировку он мне снимать разрешил. Тогда впервые увидел, как Хиддинк бегает вместе с питомцами, треплет их шевелюры, в борьбе за мяч, шутя, слегка их подталкивает. В общем, понятно стало сразу: мужик нормальный.

      Но Салазар... Сразу после тренировки к Гусу рванула толпа журналистов. Диктатор подпустил лишь телевизионщиков. Потом к Хиддинку были допущены местные газетчики. Меня же Салазар держал руками. Хорошо, что он не понимал по-русски, - иначе услышал бы немало теплых слов, непроизвольно вырывавшихся из глотки. И все-таки твердая рука - порой неплохо! Через какое-то время диктатор жестко "вырубил" голландских газетчиков, взял меня за локоть и подвел к Гусу. Чувствуя завистливые взгляды местных, я начал первый разговор с Хиддинком.

ОТКРЫТАЯ СТОЙКА

      Он был спокоен, выдержан, доброжелателен, такой, как выяснилось позже, всегда. Без всякой предварительной договоренности и просительных писем мировая звезда совершенно спокойно давала интервью незнакомому российскому журналисту. И не стоял в "закрытой стойке". "Да, у моего агента был контакт с русскими, - улыбался тренер. - Но говорить, что я возглавлю вашу сборную, еще рано". Мы беседовали 12 минут, Гус много говорил о нашей стране, о нашем футболе. "А водку не пью. Предпочитаю к обеду бокал красного вина", - в конце разговора поведал голландец. И добавил: "А вообще мне нравится особый менталитет русских". Эти слова и были вынесены в заголовок большого интервью, опубликованного на следующий день в "СЭ". Первого для российской печати нашего будущего главного тренера.

      Тогда я чувствовал, что Хиддинк готов говорить долго. Но ваш корреспондент решил палку не перегибать. Тем более что вследствие дождя куртка моего собеседника была насквозь мокрой.

ПРАЗДНИК СО СЛЕЗАМИ НА ГЛАЗАХ

      В следующий раз Хиддинк предстал передо мной уже в элегантном темно-сером костюме с синим галстуком. Прошло менее полутора месяцев, и Гус уже объявил, что едет в Россию. Я вновь прибыл в Эйндховен, где после матча ПСВ - "Фейеноорд" должны были состояться его проводы. Ажиотаж стоял невиданный. Ни одного свободного места ни на трибунах, ни в гостиницах, у стадиона - конная полиция. После матча, закончившегося 1:1 (ПСВ уже обеспечил себе чемпионство) чаша арены превратилась в огромный хор, самозабвенно распевавший песню, в которой я понял лишь одно слово: "Гус". Затем тучный солист исполнил в центре поля арию из "Набукко", а стоявший рядом Хиддинк, хоть руки были заняты роскошным букетом, дирижировал стадионом. По щекам Гуса текли слезы. Потом тренер совершил круг по стадиону и низко кланялся каждой трибуне. Народ посылал ему воздушные поцелуи. Наблюдая за этим, я подумал: "Вот бы у Хиддинка было такое же единение с нашими болельщиками". Голландские же цену ему знали. Один из охранников стадиона мне тогда сказал: "Меня зовут Дик. Попомните мое слово: Москве очень повезло. Вы получаете такого стратега, такого организатора, такую умницу. Теперь весь Эйндховен будет болеть за Россию".

      После торжеств Хиддинк, ослабив узел модного галстука, дал "СЭ" уже второе обстоятельное интервью, в котором, в частности, сказал: "С большой радостью и гордостью возьмусь в России за дело".

АГЕНТ 007

      Следующая наша встреча состоялась уже без галстуков - в Нюрнберге, куда Хиддинк приехал просматривать Ивана Саенко в матче с "Айнтрахтом". Дело было в мае, но жара стояла тропическая. Гус появился на людях в светлых брюках, легком коричневом пиджаке и в черных солнцезащитных очках. Прямо, агент 007. Глядя на него, местный слабый пол становился еще слабее. Когда мы разговаривали на стадионе сразу после матча, барышни то и дело подходили за автографами. А после окончания интервью пухлая блондинка попросила меня, познакомить ее с "русским тренером". С такими просьбами сталкиваться еще не приходилось.

      Впрочем, шансов у блондинки при всех ее достоинствах не было. Вспоминаю встречу с Хиддинком в отеле немецкого Роттах-Эгерна уже в конце марта нынешнего года, куда он приехал посмотреть, где будет готовиться сборная перед отъездом в Леоганг. Тренер появился в холле, держа под руку Элизабет. Когда я неожиданно вырос перед ними с фотоаппаратом, Гус тут же выпалил: "Меня фотографируйте сколько угодно. И чуть позже поговорим. Но Элизабет оставьте в покое. Никакой съемки, никаких вопросов". Все было произнесено непривычно твердо.

      Оставалось лишь наблюдать, как Гус и Элизабет вместе со швейцаром, услужливо несшим небольшую спортивную сумку, вошли в лифт. Спустя некоторое время пара вновь появились в холле. Гус снова держал Элизабет под руку. Они разглядывали витрины, изучали меню и все время улыбались. Я держался на почтительном расстоянии. Завидев меня, Хиддинк сам подошел, и мы обстоятельно поговорили о футбольных делах. Гус был в джинсах и тенниске. По-спортивному была одета и Элизабет. В этом плане наши голландцы резко отличались от других постояльцев, приезжавших в отель с грузовиками всякого тряпья. Но смотрелись элегантнее многих.

ИСПУГАЛСЯ ДАЖЕ ЛЕВ

      В январе этого года в Немецком футбольном союзе Гус появился в сером рабочем костюме. И выглядел не модником из журнала, а скорее хитрым крестьянином, лукаво посматривавшим на окружающих. Дело было на жеребьевке отборочного турнира ЧМ-2010. Гус веселился, много шутил, чем, похоже, даже напугал коллегу из Германии Йоахима Лева. Особенно когда во время фотографирования вырвал из его рук Кубок мира, врученный организаторами перед съемкой немецкому тренеру. Чуть позже Хиддинк снова заставил Лева переполошиться: с совершенно серьезным лицом сказал, что матч с Германией проведет во... Владивостоке. Бедный Лев не знал, как реагировать, - то ли смеяться, то ли плакать. Сейчас, после наших подвигов на Euro, немцу тем более не до смеха.

      Вспомнил о былом, наблюдая за Гусом в Альпах. И стопку водки, когда надо, выпил, и судью в поединке со шведами слегка оттолкнул, и поверженного Марко ван Бастена приобнял. А как торжествовал после нокаута своим же голландцам! Частенько вспоминаю и его фразу о менталитете русских в самом первом интервью. Теперь смело могу сказать: "Мне нравится особый менталитет голландцев".

Ефим ШАИНСКИЙ