В греческом зале

EURO-2012. Группа А. ГРЕЦИЯ - РОССИЯ - 1:0

Репортаж корреспондента "СЭ" из стана болельщиков Эллады

Ефим ШАИНСКИЙ
из Висбадена

По телеканалам, которые принимаются в корпункте "СЭ", матч Россия – Греция не показывали. Но как пропустить такую игру? В воскресенье с утречка стал обзванивать греческие рестораны Висбадена и в одном из них мне пообещали: "У нас трансляция точно будет".

Признаться, не люблю общепит - предпочитаю домашнюю кухню. Я к тому, что по ресторанам не хожу и где какой в Висбадене находится, понятия не имею. Оказалось, что тот самый – искомый, футбольный располагается на самом берегу одного из рейнских заливов. Местечко в общем симпатичное: белые яхты у пирсов, рябой блеск воды, пахучая трава на берегу. Все было бы просто замечательно, если бы не гадкая погода – вечером в день игры зарядил дождь, разгулялся ветер, ртутный столбик на термометре рухнул до 13 градусов. Хороший хозяин собаку на улицу не выпустит... 

Добираясь на машине к ресторану, я запустил "дворники" на лобовом стекле на полную катушку. По дороге подумалось: скорее бы к телевизору - в тепло и уют. В заведении, название которого в переводе на русский - "У залива", оказалось в самом деле комфортно и мило. Непонятно только почему греческий зал украшала гипсовая копия микеланджеловского Давида. Но не будем придираться к мелочам. "Вы звонили по поводу футбола?" - спросил меня тучный, несколько похожий на Демиса Руссоса официант. Я кивнул головой, и грек тут же позвал худенького юного коллегу со слегка выпученными, как у футболиста Харистеаса, глазами. Тот сухо бросил: "Пройдемте".   

Идти было недалеко – из главного зала мы прошли на вернаду, где на стене висел не очень большой телевизор.

Вид на залив открывался замечательный, но любоваться им не хотелось: ветер крепчал, дождь хлыстал, и брызги порой орошали ресторанные столики, ведь стена на веранде была лишь одна – та, к которой прикрепили телевизор. Юный официант усадил меня на зарезервированный еще с утра стул, и, благо время до начала матча еще оставалось, я стал оглядывать соседей по веранде. Почти все были в футболках греческой сборной. Правда, две посетительницы явились в вечерних платьях со смелым декольте. Я еще подумал: "Женщины-героини - в такую-то холодюгу и с голыми телесами". Впрочем, вскоре оказалось, что климат на веранде резко отличается от того, что на улице – между столиками возвышались похожие на зонтики огромные нагревательные приборы, под которыми было тепло как на пляже Эгейского моря. Между собой посетители, говорящие и по-гречески, и по-немецки, называли зонтики "газпромами".

"А ну-ка подвинь "газпром" поближе. А ну-ка, тащи стул к "газпрому", - доносились до меня обрывки фраз. На веранде было и несколько парочек не очень молодых немцев, заказывавших исключительно пиво. Неподалеку за одним из столиков явно "хорошо сидел" народ в темных пиджаках и при галстуках – сюда официант без устали таскал  источающие аппетитные запахи и клубы пара огромные блюда, отсюда нередко были слышны слова "доллар", "евро", "франк", "инвестицион". Забегая вперед, скажу: когда началась трансляция, эта компания поглядывала на экран нечасто. Ничего не заказывать в ресторане было, конечно, негоже, и я попросил принести салат из баклажан с сыром и стакан сока. Как только передо мной поставили тарелку, в телевизоре заиграли гимны. Под греческий многие на веранде пели, но все сидя. Только началась игра, как трехлетний малыш, располагавшййся между мамой в белой футболке и папой в синей, на всю вернаду заныл: "Хочу пи-пи". Мама тут же схватила сыночка в охапку и унесла за дверь.

Впереди меня сидели по-настоящему горячие болельщики: при каждом остром (и не очень) моменте подпрыгивали, чертыхались и спинами подталкивали столик вашего корреспондента. Правда, после каждого вторжения в мое "интимное пространство" оборачивались и извинялись. Каждое удачное действие голкипера Сифакиса веранда встречала бурными аплодисментами. Как, впрочем, и каждое неловкое движение наших. В одном из моментов Малафеев чуть не рассчитал инерцию и, уже поймав мяч, переворачиваясь со спины на грудь покатился с ним в сторону собственных ворот. Греки вскочили со стульев и в адрес голкипера закричали: "Еще! Еще! Катись!"  Вскоре, когда опасно бил Жирков, они уже голосили: "Ой! Ой! Ой!" Но когда мяч  прилетел не сетку, а на трибуну, с облегчением захлопали в ладоши.

После очередного сотрясения моего столика и, конечно, последовавшего за ним извинения соседи увидели: я что-то записываю в блокнот.

- Вы репортер? Из России? – с явно повышенным любопытством посмотрели на меня болельщики. Услышав в ответ, что они не ошиблись, тут же предельно вежливо с максимально дипломатичной улыбкой произнесли: "Самое главное – хорошая игра". А сидящий неподалеку мужик в синей футбоке добавил: "И хороший репортаж".

***

За игрой народ наблюдал не с пустым ртом. Немцы глушили пиво, компания в галстуках, крайне редко отвлекаясь на доносящиеся из телевизора звуки, опустошала блюдо за блюдом, мои беспокойные соседи откупорили бутылку вина Biblia Chora. На 33 минуте и без того сильный дождь забарабанил по брезентовой крыше еще усерднее, и кое-где сверху обнаружились дыры, под которыми вполне можно было принимать душ. Ветер врывался на вернаду все чаще, и люстра порой качалась, как маятник в настенных часах. Ребята впереди меня натянули шерстяные кофты, но на героических  женщин с декольте капризы природы особого впечатления не произвели: прятать грудь, спину они не собирались и только ближе придвинули стулья к "газпромам".

Я почувствовал, что постепенно стал в компании своим. "Как фамилия вашего левого защитника: Живков или Жирков?" - обернулись ребята спереди. После моего ответа выдали признание: "Если Греция сегодня выиграет, а поляки с чехами закончат матч вничью, то мы с вами в четвертьфинале. Это будет самое лучшее!" Затем после небольшой  паузы с хитрой улыбкой добавили: "Жаль, Харистеас на пенсии. Но мы забьем, вот увидите. На 90 минуте".

Однако греческий гол случился раньше. Что началось! Веранда пошла ходуном, столики и пол дрожали, люстра скрипела. Казалось, в заливе пойдет цунами. Народ плясал и орал. Самый популярный возглас: "Германия, мы идем!" Во всеобщем гвалте вдруг истошно зарыдал знакомый всем мальчик – мама в белой футболке после отлучки в начале трансляции его уже давно принесла. Весь матч он игрался с  пластмассовыми человечками, но когда все заорали, не на шутку, бедный, перепугался. Родители с просветленными после гола лицами его как могли успокаивали – носили на руках, подбрасывали, улыбались, обцеловывали, прижимали к груди. Эмоции эти, конечно, предназачались не только малышу – веранда восторженно скандировала: "Карагунис! Карагунис!" Мальчик рыдал еще долго, а когда все cлегка угомонились, требовательно произнес уже знакомое всем: "Пи-пи!" Мама, разумеется, опять унесла его за дверь.

А уже через парочку секунд веранда вспомнила обо мне. Народу за свое ликование, похоже, было неловко. "Русские хорошо играют", - виновато взглянув на меня, произнес бородатый болельщик за столиком чуть левее.

***

В перерыве у греков разыгрался хороший аппетит. Ребята впереди меня заказали баранину с овощами и еще одну бутылку вина. Между прочим, 0,75 литра Biblia Chora (в переводе с греческого, как сказал официант, "Библейское место") в ресторане стоит 25,50 евро. Подкрепившись, соседи захотели познакомиться со мной получше. "Меня зовут Атанасиос, - произнес один из тех, кто сотрясал мой столик. – Я шофер автобуса в Висбадене. У нас много водителей, говорящих по-русски – не только из России, но из Украины, Казахстана, Киргизии, Молдавии.  Хорошие ребята"

Рядом с Атанасиосом сидел Димитриос, который оказался хозяином ресторана. Поначалу он в беседе участия не принимал, но когда во втором тайме Карагунис упал в штрафной россиян, его прорвало. Повернувшись ко мне, взволнованно затараторил: "Чистый пенальти! Никаких сомнений! Нас на чемпионате засуживают. С поляками ни за что удалили грека, с чехами бессовестно отменили наш гол, а теперь вот пенальти не дали". Потом, чуть отдышавшись, Димитриос произнес: "Что поделаешь, мы со своими экономическими проблемами сейчас не очень популярны в Европе". Слушая его, невольно подумал: "До чего же все мы похожи"...

А хозяин ресторана не унимался: "Мечтаю, чтобы мы сыграли с немцами. Они уж очень гордые. И, конечно, сильные. Но мы против них не без не шансов... Впрочем, должны быть им благодарны – сборную, по сути, сделал Рехагель. Именно с него у нас все по-настоящему началось".

Греческий вратарь все ловил и ему на веранде кричали: "Браво!". И Самарасу после его лихих проходов. И ложившемуся костьми Пападопулосу.  Когда на экране появилось сообщение, что чехи забили (это означало, что Россия опустилась в группе на третье место), все стали меня утишать: "Вот увидите, поляки еще счет сквитают". Через парочку минут с кухни прибежал официант и, взглянув на LG, вашего корреспондента приобнял: "Польша забьет".

Но все внимание, конечно, на экран. После промаха Дзагоева на веранде стали креститься. Потом вдруг разразился хохот: так народ ореагировал, когда "тяжело травмированный" Кацуранис убежал с носилок и стал проситься на поле. На шум отреагировал малыш, игравший уже с мобильным телефоном. Но на этот раз не заплакал, а чуть встрепенувшись, снова занялся своим делом и уткнувшихся в телевизор родителей уже не доставал.

В концовке обо мне совсем забыли. В ходе каждой атаки россиян народ скандировал: "Нет! Нет! Нет!" В горячих эпизодах греки хватались за сердце и за голову. Когда объявили, что к основному времени добавили 4 минуты, все завозмущались: "Почему так много?" Потом Дзагоев еще раз пробил мимо, и греки дружно захлопали в ладоши. И вот, финальный свисток. Веранда вскакивает, обнимается, поет. Спонтанно образовывается круг, и все заходятся в сиртаки. Не танцует только отец со знакомым уже вам малышом на руках. "Хоть какое-то хорошее за последнее время для греков событие", - подходя ко мне, как бы оправдываясь, выдыхает он.

Долго любоваться весельем в греческом ресторане особого желания у меня не было. Хотелось поскорей уйти, и я попросил у излучавшего счастье официанта счет. Признаться, мне почему-то подумалось, что по случаю греческого триумфа тот махнет рукой: "Сегодня замечательный для нас день - угощение за наш счет". Но паренек, продолжая расплываться в улыбке, быстренько что-то подсчитал и со светящимися глазами сообщил: " С вас 15,90". Я дал 18, и официант, вежливо поклонившись, по-немецки  прошептал: "Данке".