«Если плохо сыграл, Широков говорил в лицо: «Сегодня ты был мешком с говном». Большое интервью с экс-форвардом «Зенита» Лазовичем

Он всегда казался ярким персонажем. Данко завершил карьеру в 2018 году, а из России уехал еще в 2014-м. Лазович подзабыл русский, пообщались на английском. Серб рассказал о том, как Лучано Спаллетти говорил неправду, как Игорь Денисов спродюсировал его замену, о таинственном лечении травмы и почему отказался от предложения «Локомотива» этим летом.
«Настало наше время изменять футбол в лучшую сторону»

— В России писали, что вы — спортивный директор «Партизана». Это так?

— Нет, я закончил свою карьеру больше двух лет назад в Венгрии. Потом взял некоторое время на размышление. В следующие три года хочу получить тренерскую лицензию PRO, также записался на курсы УЕФА для бывших игроков. Андрей Аршавин тоже на них занимался. Там мы проходим необходимый материал, чтобы в итоге можно было занимать должность спортивного директора, президента клуба или другие такие должности.

— Сейчас у вас нет никаких должностей в «Партизане»?

— Нет, но, возможно, в будущем это случится (улыбается).

— Только учитесь?

— Да, считаю, что это очень важно и для меня, для Сербии, потому что стране нужны профессионалы в этой среде. Она испытывает дефицит подобных кадров.

— Общались с Аршавиным на курсах?

— Конечно, хорошо знаю его, нам удалось вместе поиграть, мы друзья. К тому же Андрей хорошо себя проявил на курсах.

— Знаете, что он сейчас занимает высокую должность в структуре «Зенита»?

— Знаю, обсуждали это неоднократно.

— Что он рассказывает о своих планах?

— Не так много говорили о его планах. Хочу сказать, что Андрей очень важен для команды. Он выигрывал с «Зенитом» Кубок УЕФА — это крупнейшее достижение клуба. Сейчас настало наше время изменять футбол в лучшую сторону. Россия — счастливая страна. У вас отличная инфраструктура. Когда я выступал в РПЛ, об этом можно было только мечтать. В Сербии нам нужны люди, которые будут понимать, как это важно для нашего футбола — сделать подобное. В этом веке мы обязаны сделать данный шаг.

— Хотите работать именно в Сербии?

— Необязательно. Все мои мысли сконцентрированы на завершении обучения, дальше посмотрим. Хочу помочь своей родной Сербии, особенно в нынешние времена. Опасаюсь, что каждый потерянный нами день приведет к печальным последствиям.

— Что думаете о пандемии? Провели локдаун в Сербии?

— Да. Это большая проблема, и, думаю, в ближайшее время мы сможем взять верх над вирусом. Невозможно, чтобы большинство людей в XXI веке сидели дома. Но мы должны заботиться о наших близких и не подвергать их риску. Не знаю, как дела с вирусом обстоят в России, но нам всем надо приложить усилия, чтобы выйти из этой ситуации победителями.

— Футбол изменился за это время?

— Конечно!

—Это проблема?

— Уникальная ситуация. Люди должны осознавать, что такого никогда не было. Изменились условия, в которых игроки тренируются и готовятся к матчам, изменилась и сама тактика игры. Этот период изрядно затянулся. Если это продолжится, футбол может измениться еще более значительно. В первую очередь, стоит финансовый вопрос. Затем болельщики и телевизионные права. Надеюсь, мы сможем выбраться из этой ситуации, но, если это будет продолжаться, то всем станет тяжко.

— Чем занимались во время локдауна?

— Учился, проходил курсы УЕФА и тренерские курсы. Много читал о футболе и его развитии на ближайшие четыре-пять лет. Мое поколение должно дать возможность развития футболу в XXI веке. Это непросто. Мы должны учиться, чтобы в дальнейшем имели право давать советы и поучать других.

— Читали только специализированную литературу?

— Да, у нас очень много статей от УЕФА о футболе. Они очень занимательны, и их не найти в открытом доступе. Эта литература исключительно для слушателей данных курсов.

«Плакал, когда уезжал из Петербурга»

— Вы круто провели первые два сезона в «Зените», а потом потеряли место в основе. Почему?

— Футбол — прекрасное зрелище, которое хорошо смотреть со стороны, но играть в него непросто. Для этого как минимум нужен характер. Сильный характер. У меня были определенные сложности с Лучано Спаллетти. Он был главным и принял решение усадить меня на лавку. Никогда с ним не разговаривали после этого.

Ни с кем не общался об этом в клубе и никого не спрашивал, почему это произошло. Я многое дал клубу как игрок. С другой стороны, понимаю, что в футболе такие ситуации случаются. Уверен, решение отстранить меня принял лично Спаллетти. Когда его спросили, почему вы избавились от Лазовича, он отвечал, что у него есть футболисты сильнее. Для меня это оказалось самым сложным периодом в «Зените».

Когда меня сослали в дубль, болельщики подставили плечо. Спасибо им за поддержку, которую я ощущал каждый день в Санкт-Петербурге. Без них я бы не смог чувствовать себя в Питере как дома. Они подарили мне много любви и позитивной энергии. Приходили на матчи второй команды и тренировки, поддерживали меня даже там. Никогда не забуду этого.

— А если вспомнить конкретный день?

— Это был мой последний день в Санкт-Петербурге, мы играли против «Спартака». Весь стадион прощался со мной, и мне говорили спасибо. Они пели мое имя и про мою родину. Тогда я почувствовал, что дал этим людям что-то особенное. Всегда выкладывался на поле на все 100 процентов, забивал голы, выигрывал трофеи для них. Это улица с движением друг навстречу другу. Ты даешь им свое уважение и получаешь от них то же самое. Отдельное спасибо им за то, что они были рядом в самый сложный период моей карьеры. Я этого никогда не забуду.

— Вы плакали, когда прощались?

— Я сильный мужчина, но заплакал, когда уезжал в аэропорт. Очень эмоциональный день для меня. Болельщики проявили ко мне огромное уважение. Однако сотрудники клуба этого не сделали.

— Кто именно?

— Уже не имеет значения.

— Общаетесь с кем-то их болельщиков?

— У меня есть несколько контактов. Чуть более полугода назад, еще до пандемии, они пригласили меня к себе на трибуну — это невероятно. Прошло 10 лет с того самого случая с шокером в Нижнем Новгороде.

— Планируете посетить Вираж после пандемии?

— Обязательно. Как вся эта история с коронавирусом завершится, собираюсь приехать в Россию. Провел четыре незабываемых года в вашей стране. Имя моего сына Роман. Мы приняли такое решение с женой, потому что он появился на свет в то время.

«Не понимаю, как Денисов мог закончить карьеру в «Локомотиве»

— Сына зовут прям как вашего бывшего одноклубника Широкова.

— Прекрасный игрок. Лучший российский футболист за все время.

— Реально?

— Да, без вопросов!

— У него сейчас непростая ситуация.

— Знаю об этом. В России не все хорошо к нему относятся, но Роман по-настоящему открытый и душевный человек. Очень его люблю. У меня никогда не было с ним проблем. Если ты играешь паршиво, он подойдет к тебе и скажет в лицо: «Сегодня ты был мешком с говном». В этом весь Роман, и его надо принимать таким.

Все люди совершают ошибки, в том числе и он. После того, что он сделал для России, он не заслужил такого осуждения. Разумеется, Роман должен извиниться за свой поступок, но он никого не убил. Он дал этой стране много позитива.

— Широков говорил что-то подобное после плохих матчей?

— Конечно, много раз.

— Как вы на это реагировали?

— У меня никогда не было с ним проблем. Он всегда стоял за меня. Роман был одним из тех, кто вступился за меня, когда у меня случился конфликт со Спаллетти.

— Каким образом?

— Он спросил тренера: «Почему Лазо отстранили, ведь он хороший игрок?» Он очень открытый. Рома, как и Гарри (Игорь Денисов — «СЭ»), — хороший человек. Так же, как и Крижинац. Ива для меня вообще номер один.
Я не люблю людей, которые обсуждают что-то за спиной. Широков и Денисов не такие. Игорь прекрасно знает, что хорошо, а что плохо. И они всегда чувствуют в людях плохое.

— Денисов чуть больше года назад завершил карьеру, и никто не знает, чем он занимается.

— Для тех, кто хорошо знает Гарри, это не стало сюрпризом. Он такой человек.

— Какая ситуация описывает то, что вы рассказали о Денисове?

— У нас был матч, уже не помню, против кого мы играли. Мы проигрывали 0:2, и я в той встрече играл не на своем уровне, медленно двигался. И он начал на меня кричать на поле: «Давай беги, играй лучше. Почему ты тормозишь?» Постоянно пинал меня сзади. Гарри подошел к Спаллетти и сказал: «Меняй Лазо, он не может больше играть».

— И заменили?

— Да (смеется). «Зенит» — команда, где всегда надо доказывать свою состоятельность на поле. Денисов — победитель. Каждый, кто играет за его команду, должен относиться к своим обязанностям со всей серьезностью. Усерднее тренироваться и стремиться к победе.

«Зениту» не хватает таких людей, как Гарри. Это была лучшая раздевалка в моей жизни. «Зенит» — прекрасный клуб, но как такое произошло, что Игорь завершил свою карьеру в «Локомотиве»? Он человек Питера. Он был готов умереть за «Зенит». Он любил «Зенит» больше, чем кто-либо.
Кержаков и Быстров тоже хороши. Я знаю всю предысторию Быстрова, что он играл в «Спартаке». Помню момент, когда он вернулся в Питер. Владимир был счастлив, что вернулся домой, в свой родной клуб. Сегодня у «Зенита» нет таких игроков.

Помню много моментов, которые показывали, как они любят свой клуб. В мой первый сезон мы боролись с ЦСКА за золото. За несколько туров до конца чемпионата они сыграли вничью со «Спартаком» из Нальчика. А мы в те выходные играли против «Ростова». Когда на табло стадиона показали счет их матча, все поняли, что нам нужно победить, чтобы досрочно стать чемпионами. Как местные ребята кричали: «Вперед, надо надрать их задницы, мы должны выиграть». Через несколько минут мы забили гол и выиграли тот матч.

«Спаллетти не врал — он не говорил правду»

— Несколько вопросов о Лучано Спаллетти.

— О, это мои любимые.

— В одном из интервью вы сказали, что он много врал.

— Нет, не говорил, что он врал. Сказал, что он не говорил правду. Я не говорил, что он лжец.

— Точно помню вашу цитату из того интервью: «Спаллетти слишком много врал».

— Я не сказал тогда, что он лжец. Я сказал, что он нечестен.

— Вспомните примеры, когда он не говорил правду.

— Спаллетти никогда не говорил правду обо мне людям в клубе. Это так. Я очень открытый и прямой человек. У меня было несколько непростых ситуаций со Спаллетти. Он никогда не говорил людям правду обо мне, но я не говорил, что он лжец.

— Считаю, что Спаллетти один из лучших тренеров в истории «Зенита».

— Это действительно так, потрясающий тренер. Один из лучших в моей карьере. Так что давайте поговорим о хорошем, плохое забывается. Он великолепный специалист. Особенно в мои первые два года. У него были отличные отношения со всеми ребятами. Проблемы стали появляться где-то через полтора года. Но, несомненно, в моей карьере Лучано стоит в особом ряду. У меня было много потрясающих тренеров, но он лучший.
Как мы играли в России, каких побед добивались с ним. Мы выиграли все в России. Мы круто играли в Лиге чемпионов. Это было потрясающе. При этом у нас не было громких имен в команде.

Да, за нас играл Данни, после него в России не было игрока такого класса. На сегодняшний день Мигель — один из лучших за всю историю чемпионата. Он очень многое дал российскому футболу. Данни — отличный игрок и человек, отличный партнер по команде. РПЛ нужны футболисты такого уровня.

— Сложно таких найти.

— Конечно. «Зенит» брал Данни из «Динамо» за огромные деньги.

— Что можете сказать о Халке и Акселе Витселе?

— Мало что о них знаю, к тому моменту уже играл в дубле. Затем я отправился в «Ростов». Они оба хорошие игроки, но я никогда не находился с ними в одной раздевалке.

— Их приход стал началом конца той команды?

— Прекрасно понимаю, что произошло, потому что я был там. Считаю, что не так важно, что Лазо покинул «Зенит». Я был всего лишь частичкой клуба. Но «Зенит» утратил свою уникальность. У них нет таких игроков, как Денисов, Широков, Кержаков. Когда играл там, «Зенит» был уникальным клубом. В составе было пять-шесть футболистов из Питера. Это много.

— Вы были очень близки с русскими футболистами?

— Да, я хочу сказать также сказать спасибо Крижинацу, который помог мне на первых порах. Мы с ним были лучшими друзьями и очень хорошо общались с русскими ребятами. У меня были отличные отношения со всеми, ни с кем проблем не было.

— Как сделать так, чтобы российские игроки тебя хорошо приняли?

— В первую очередь нужно хорошо играть.

— Но ведь Витсель и Халк играли хорошо.

— Не знаю их ситуацию. Возможно, у меня все было хорошо из-за того, что я серб. Мне быстро дался русский язык. Мы шутили вместе, обедали вместе. Было отличное время! Мы же братья. Мы православные. Сербы и русские называют друг друга братьями. Я хорошо играл, ребята принимали так, что я чувствовал себя как дома.

— Самая крутая история с той русской группой игроков?

— Мы выиграли Кубок России в Ростове. И возвращались домой в Питер на самолете. Победа в Кубке — это большое достижение. Мы праздновали, много пили, а потом я спал в самолете. Когда проснулся, оказалось, что кто-то сломал Кубок. И когда спустились с самолета и садились в автобус, Анюк нес одну часть трофея, а вторая была в руках у Кержа.
Травма, загадочная сербская женщина

— Хотел поговорить о вашей травме в «Зените».

— В тот момент я играл потрясающе, был быстр. Но когда получил повреждение, мне сказали, что нужна операция. Не стал ее делать. Нашел в Сербии женщину по имени Марианна. Спустя 10 дней я начал тренироваться. Затем около 15 дней сидел на скамейке, а потом забил гол «Кубани». Возможно, после этой травмы Спаллетти решил, что больше не вернусь на поле. Он изменил мнение обо мне.

— Почему?

— Потому что в клубе все думали, что мне нужна операция. Это была серьёзная травма. И никто не верил, что я смогу вернуться на прежний уровень.

— Вы можете рассказать про эту женщину. Кто она такая?

— Она мой друг. Она приехала в Петербург. Спустя 10 дней я начал тренироваться. По сей день, если у меня были какие-то повреждения, обращаюсь к ней. Она много мне помогла. Марианна — потрясающая женщина. К ней приезжали многие футболисты, кто играл в Европе и России. Для меня она очень важный человек в карьере.

— Она врач?

— Она доктор, но делает кое-что особенное.

— Что?

— Не знаю. Никогда не спрашивал ее, что она делает. Хотел играть как можно скорее. В следующий раз, когда ты приедешь в Белград, я возьму ее с собой, и можешь взять у нее интервью. Возможно, она тебе все расскажет. Я считаю неправильным у нее спрашивать, что она делает. Так что вы можете сами у нее спросить.

— Договорились, но я знаю, что людям в «Зените» она не нравилась. Они считали, что она усугубила ваши проблемы с ногой.

— У меня никогда не было проблем с ногой. У нас разные взгляды на этот счет.

— Говорят, что ваш стиль бега изменился после того, как вы к ней обратились. Вы слышали об этом?

— Полный бред.

Удар электрошоком

— Расскажите о той ситуации в Нижнем.

— Огромный шок для меня. Не верил, что такое может произойти. Сейчас смотрю на эту ситуацию и думаю, что подобное не может повториться. Тогда была хуже инфраструктура, и полиция находилась внутри стадиона. Сейчас такого нет. Это ужасный момент, но важно, что такое не сможет повториться впредь. Полиция вряд ли еще когда-нибудь ударит игрока.

— Вы понимаете, почему полицейский так сделал?

— Он ударил меня, когда я хотел бросить свою футболку болельщикам. Он хотел так сделать, и это очень плохо. Посмотрел на него и сказал: «Эй, что с тобой не так?» Иногда люди ведут себя странным образом.

— Он сказал вам что-то или просто ударил?

— Он просто меня ударил.

— И ничего не сказал?

— С ним сложно было говорить, я не видел его лица из-за шлема. Болельщики меня поддержали. Футбол — эмоциональный вид спорта. Я считаю, что раз люди едут за своим клубом и мной, чтобы нас поддержать, они заслуживают получить от меня подарок — мою футболку. Я не сделал ничего плохого. Матч был уже окончен. Но что было, то было. Это в прошлом.
Когда мы после матча вернулись на базу, болельщики вручили мне футболку с надписью: «Ни один шокер меня не убьет». Я храню ее до сих пор и очень счастлив, что она у меня есть. Еще один приятный момент.

— Вы не считаете, что «Зенит» мог активнее вас защищать в той ситуации?

— Думаю, что они попытались замять эту историю. И они сделали это.

— Почему?

— Я не знаю почему. Надо спросить клуб.

— Может, из-за давления полиции?

— Не знаю. Спустя девять лет никто не спрашивал меня, почему клуб меня не защитил.

«Грозный действительно грозный»

— Потом вы перешли в «Ростов»?

— Было хорошее время. Там работал мой друг — Миодраг Божович. Было непросто в игровом плане. Мы боролись за выживание и в итоге не вылетели. В клубе трудился отличный персонал, Ростов — хороший город. Но я впервые столкнулся с тем, что моя команда была в шаге от вылета. И после «Ростова» сказал, что никогда не буду играть за клуб, который борется за выживание.

— Почему?

— Это очень сложно. Мы обыграли «Спартак», но затем проиграли три игры кряду, в том числе «Алании». Не было баланса. В последнем туре играли с ЦСКА, и нам не хватило одного мяча, чтобы не попасть в стыки. И в итоге пришлось лететь в Хабаровск. Но это здорово, что мы на них попали. Если бы мы не попали в стыки, я бы никогда не оказался в этом далеком городе.

— Какой у вас был самый сложный выезд в России?

— Хабаровск был сложнейшим. Десять часов лету и к тому же разные часовые пояса. Когда матч начался, не понимал, мне нужно спать или играть. Но я был на поле, мы выиграли 2:1 и остались в премьер-лиге.

— Какие у вас воспоминания о российских городах? Например, Грозный от многих отличается.

— Грозный действительно грозный.

— Общался с Фернанду Мейрой. Он рассказывал, что когда впервые там оказался, был шокирован.

— Так было и со мной. Для меня это не было опасным, потому что я родился в Сербии, это нормально, но для него, полагаю, это было настоящим шоком. Ты не можешь поверить, что этот город так выглядит, потому как знаешь, что у них достаточно много денег. Но ты приезжаешь и не видишь ничего. Это первое впечатление о Грозном или Махачкале. Они покупали дорогих футболистов, но играли на старом стадионе.

Наш автобус по 20 минут пытался подъехать к нужному месту, потому что везде было очень узко и сложно проехать. Знаю, что сейчас многое поменялось.

Это были сложные выезды. Грозный, Махачкала, Владикавказ. Помню, как мы отправились во Владикавказ с «Зенитом». Ива предложил мне пойти погулять по городу и попить кофе. Не думал, что там опасно, не представлял, что с нами может что-то произойти, мы пошли. За нами тут же побежал сотрудник службы безопасности клуба и сказал: «Вы что, сошли с ума? Куда вы пошли?» Мы всего лишь хотели кофе, но он нас развернул и сказал оставаться в гостинице. Сейчас я признаю, что это было правильно с его стороны.

«Николич звал меня с собой»

— Вы долгое время работали с Марко Николичем. Но в России до этой весны про него мало что слышали.

— В России немногое знают о сербских тренерах. Возможно, знают о Михайловиче, но об остальных — нет. Николич — отличный специалист. Мне сложно о нем что-то говорить, потому что он мой хороший друг. Он настоящий профессионал, заточен на результат. Если клуб требует от него результата, он его добивается. У Марко огромный потенциал. Он все еще молодой тренер, но уже около десяти лет работает в больших клубах. «Локомотив» — один из значимых клубов России. У него есть хорошая возможность проявить себе в Лиге чемпионов в матчах против по-настоящему больших команд. Да, у Николича сейчас есть определенные сложности в РПЛ, но я уверен, что «Локо» не прогадал с ним.

С Марко есть прекрасная история. Когда он возглавил «Партизан», мы отставали от «Црвены звезды» на 9 очков. Я его спросил, что он думает об этом. Он ответил мне, что мы станем чемпионами. Хорошо, отвечаю, но что ты думаешь о нашем отставании? Он: «Говорю же тебе, мы станем чемпионами». Я заметил, что это очень сложно. Тогда Марко сказал: «Поверь мне, так и будет». Он это сделал, «Партизан» взял чемпионат и выиграл в придачу Кубок.

— Правда, что представители «Локомотива» обращались к вам за рекомендацией, прежде чем подписать контракт с Николичем?

— Правда в том, что Марко звал меня с собой быть его ассистентом.

— Почему вы не согласились?

— Потому что я учусь немного в другом направлении.

— Была информация, что он приглашал вас и Видича.

— Не знаю насчет Неманьи. Если бы мы пришли туда вдвоем, у Марко были бы лучшие тренеры-ассистенты в Европе (смеется).

— Марко не обиделся, что вы отказали?

— Нет, мы обсудили это. Я благодарен Николичу, что он предоставил возможность поработать вместе с ним, но я сегодня сконцентрирован на своем обучении по программе УЕФА. Мне надо получить также лицензию Pro в Сербии. Если я за что-то берусь, то должен быть максимально сконцентрированным на этом. Отправься я в «Локомотив», у меня бы это не получилось. Сейчас не готов тренировать.

— Вы знаете генерального директора «Локомотива» Василия Кикнадзе?

— Слышал о нем.

— Когда приходил Николич, Кикнадзе сказал, что это атакующий тренер, который умеет работать с молодежью. Сам Марко потом частично опровергал эти тезисы.

— Марко тот человек, который способен достичь результата. Он вывел команду в ЛЧ, и сейчас перед ним стоит задача закрепиться в Европе с «Локомотивом». Если смотреть на вещи реально, у «Локомотива» есть шансы занять третье место в группе и отправиться в Лигу Европы. Марко сможет это сделать. Ему по силам занять место в тройке в РПЛ.

— Расскажите про Слободана Райковича, с которым вы играли.

— Райкович был одним из самых больших талантов в Сербии. Его подписал «Челси». Мы играли друг против друга. У него складывается отличная карьера. И если кто-то рассказывает о нем плохие истории, что он не топ-игрок, то они просто не разбираются в футболе.
В начале года его хотели подписать «Партизан» и «Црвена звезда», но он не хотел возвращаться домой. Несмотря на то, что это два самых больших клуба нашей страны. Райкович перешел в «Перуджу», потому что хотел играть в футбол.

В московском матче Лиги чемпионов против «Атлетико» он продемонстрировал хороший уровень. Слободан сыграл 45 минут против «Баварии». Если он будет выходить в каждой игре, все увидят, какой он качественный футболист.

— Но в игре чемпионата против «Динамо» он заработал две желтые карточки за несколько минут и покинул поле, а «Локо» проиграл 5:1.

— Знаю, я смотрел. Судья незаслуженно показал ему вторую желтую карточку. Такое случается. Но, по правде говоря, вся команда в матче с «Динамо» смотрелась плохо. Не надо за это убивать одного Райковича.

— Говорят, что у него непростой характер.

— Это неправда. Об этом говорят люди, которые не знают его по-настоящему. Кто не разбирается в футболе. Я знаю, как подобное устроено в России, потому что играл там, хорошо знаю вас, ребята. Если вы кого-то не любите и слышите о нем плохие истории от журналистов или еще кого-либо, вы это принимаете и начинаете уничтожать человека. Но при этом, если вы любите, то тоже делаете по-особенному. И при этом того, кого вы невзлюбили, вы можете просто уничтожить. Вам надо найти баланс в этом. Если Райкович сыграл плохо, если тот же Николич проиграл 10 матчей, он плох. Вы должны смотреть на ситуацию объективно.

— Вы вместе с ним были в ПСВ. Помните что-то оттуда?

— Мы играли за ПСВ в Кубке УЕФА в том сезоне, когда «Зенит» взял трофей. Матч против «Фиорентины». Тренер поставил его вместо травмированного футболиста на левый край защиты. Он никогда там не играл раньше. Я начинал матч на скамейке, и он бегал по моей стороне в первом тайме. Он тогда был еще совсем молод — 18 лет. Перед игрой он немного волновался, ощущал давление. Я старался его поддержать и подбодрить. После десяти минут матча он подошел и сказал: «Тяжело тренироваться, сидеть на скамейке, но играть так легко!» В том матче он был одним из лучших на поле.

Блиц

— Любимый город России?

— Санкт-Петербург.

— Любимая еда в России?

— Блинчики.

— Чевапчичи или блинчики?

— Аааа. Чевапчичи.
— Ракия или водка?

— Водка очень крепкая, а ракия душистая. Ракию больше люблю.

— Лучший тренер в вашей карьере?

— Лучано Спаллетти и Фред Рюттен.

— Лучший гол в России?

— Гол против «Алании» — 3:0.

— Лучший игрок, с которым вы играли в РПЛ?

— Много: Роман Широков, Данни и Игорь Денисов.

— Кто лучший?

— Трое.

— А в карьере?

— Многие. Фарфан был классным. Но, думаю, это Саша Илич и Данни.

— Ваша мечта?

— Стать спортивным директором «Зенита».

— Вы разговаривали на этот счет с Аршавиным?

— Нет.