Зачем Симонян звонил Прокопенко?
ФОТО НА ПАМЯТЬ
Снимку этому уже почти четыре десятка лет. Сделан он ранней весной 1980 года на стадионе Черноморского морского пароходства, где стартовало очередное первенство СССР. На фото – уважаемые люди. Никите Павловичу Симоняну едва перевалило за пятьдесят, и он только что возглавил "Черноморец". Константину Ивановичу Бескову еще нет и шестидесяти. Он по-прежнему у руля "Спартака", который из трясины первой лиги блистательно вывел в чемпионское плавание. А чуть сзади, между двумя великими, тридцатипятилетний Виктор Прокопенко, в ту пору один из помощников нового главного тренера "Черноморца". Во французском, ладно сшитом по фигуре пальто из серого букле, с идеально вычерченным пробором, Бесков, как всегда, строен и элегантен. Симонян и Прокопенко в черных кожаных плащах – писк моды того времени и страшный дефицит. Но в красавице Одессе для таких "козырных", как они, людей достать любую вещь проблемой, конечно же, не было. Словом, вид у всех соответствует и рангу, и статусу.
А я оказался тогда в этом никогда не унывающем городе с командировочным удостоверением еженедельника "Футбол-Хоккей". И, отправляя меня в завидный для коллег вояж, его главный редактор, незабвенный Лев Иванович Филатов, напутствовал следующими словами: "Вы уж, Саша, повнимательнее присмотритесь, как там на новом месте у Никиты (Симоняна. – Прим. А.Л.) все складывается. И как они на поле с Костей (Бесковым. - Прим. А.Л.) будут впервые в таком статусе вести тренерский спор. Очень уж это интересно".
Мне и самому было любопытно, как у вечного спартаковца пойдут дела в новой команде. Да еще в "Черноморце", отношение к которому одесских болельщиков можно сравнить разве что с безумной любовью к капризному и шаловливому ребенку. От тренера, уже выигрывавшего золотые медали и Кубок со "Спартаком" и "Араратом", город ждал исключительно чуда. А первым шагом к нему должен был стать матч с бывшими одноклубниками Симоняна.
Вообще-то "Спартак" в Одессе уважали. За веселый, непредсказуемый, с явным креном к атаке футбол, который всегда отличал и "Черноморочку", как ласково называло свою горячо любимую команду местное население. Понятно, что ажиотаж перед той встречей был страшный. Уже за час до начала трибуны были полны, дышали густым черноморским перегаром, дружно лузгали "сэмочки" и насыщали воздух никотиновым смогом. Вот на все это молча и взирали два тренера, в глубине души, возможно, стараясь предугадать, чем же на сей раз закончится встреча их команд. Особый подтекст ей придавало и то обстоятельство, что перед этим Симонян был вынужден именно Бескову передать бразды правления сборной СССР. Конечно, деликатная тема в разговорах между ними не обсуждалась – законы тренерской этики не позволяли. А вот пишущая братия посудачить об этом была не прочь. И подавала противостояние "Черноморца" со "Спартаком" еще и с этих позиций.
"ТЕМНАЯ" НИЧЬЯ В ОДЕССЕ
Завершилось оно, к общей досаде, нулевой ничьей. Нет, не тоскливо-вымученной, после которой болельщику даже рюмку-другую выпить противно. Но народ ждал голов, а их футболисты так и не родили, хотя бились от души. Считаю нужным назвать поименно всех, кто вышел в тот промозглый весенний вечер на поле стадиона ЧМП. "Черноморец": Жекю, Чилиби, Лещук, Логвиненко, Плоскина, Скрипник, Головин, Тимошенко, Шевченко, Шаламай, Ищак. "Спартак": Дасаев, Самохин, Мирзоян, Хидиятуллин, Романцев, Шавло, Сидоров, Сорокин, Гаврилов, Черенков, Гесс.
Ах, какие это были игроки! Интересно, сколько болельщиков нынешнего поколения их помнят? Думаю, в Одессе таковых наберется гораздо больше. Рискну утверждать, что к своей футбольной истории там относятся с гораздо большим трепетом и уважением, чем в бурлящей и кипящей Белокаменной, где принято жить сегодняшним днем. Ту ничью одесские "болелы" в шутку окрестили "темной". Нет, не дай бог, не подумайте, что она была из категории тех, о которых с сомнением говорят – "с душком". Просто во время матча на стадионе неожиданно погас свет, игра была прервана, и команды с судьями отправились в раздевалки. А по трибунам пошла гулять тут же сочиненная шутка: мол, на самом деле все случившееся подстроено арбитрами, которые побоялись, что жены по телевизору увидят приглашенных ими на стадион "центровых" одесских девочек. Вскоре авария была ликвидирована, и соперники с новой силой понеслись на ворота друг друга, еще не ведая, что забить в этот вечер им не суждено. После матча Бесков и Симонян, улыбаясь, дипломатично обменялись рукопожатием. И определить, кого из них мирный исход устроил больше, было трудно. На самом деле, думаю, такой вариант оказался для обоих тренеров не худшим: "Спартак" всегда трудно брал очки в Одессе, а "Черноморец" не провалил старт чемпионата с новым тренером. По крайней мере так мне показалось на следующий день во время обеда на базе "Черноморца", на который я имел честь быть приглашен лично Симоняном. Протокольной эту трапезу назвать было никак нельзя. За роскошным столом, на правах хозяина, Никита Павлович собрал компанию, пребывать в которой считал бы за честь кто угодно: двое его помощников, два Виктора – Зубков и Прокопенко, Константин Иванович Бесков и специально прилетевший на этот матч Андрей Петрович Старостин. Потом, уже когда у руля "Черноморца" всерьез и надолго встал сам "Прокоп" (так любя всегда звали Прокопенко болельщики. – А. Л.), мне частенько доводилось бывать в той базовской столовке, но то весеннее застолье восьмидесятого в памяти осталось навсегда. Помнится, смеялись брошенной Бесковым Симоняну в шутку "угрозе": "Ты, Никита, конечно, как тренер хитер, но я все равно тебя обыграю!" На что Палыч, смеясь и кивая в сторону Старостина, отвечал: "Что ж, попробуй, Костя. Только сначала у Андрея Петровича разрешения спроси". Сам патриарх после этого встал с налитой до краев рюмкой и, по-отечески улыбаясь, миролюбиво произнес: "Главное, ребята, никогда и ни при каких обстоятельствах не забывать, что вы спартаковцы!"
"ЧТО ПРОСИЛ ПЕРЕДАТЬ ПАЛЫЧ?"
Именно в этой столовке благодаря "Прокопу" и родился знаменитый и вечно беспроигрышный тост-розыгрыш, который всегда, во всех компаниях и по сей день проходит на ура. Особенно удавался он самому автору. В начале застолья или в середине – значения не имеет – Прокопенко на несколько минут выходил из-за стола. А когда возвращался, сообщал честной компании, что разговаривал по телефону с Симоняном. На что народ сразу же реагировал вопросами: "Ну, как там Палыч? Что просил передать?" Здесь Виктор Евгеньевич делал мхатовскую паузу и громко отвечал: "Палыч просил передать, что между первой рюмкой и второй (третьей и четвертой, пятой и шестой – разницы нет) не должно быть перерыва!" И под взрыв общего хохота поднимал бокал. Интересно, что хохма эта с восторгом воспринималась не только за родным российским столом, но и за рубежом. Помню, в Белграде, где "Спартак" проводил встречу Лиги чемпионов с "Партизаном", на протокольном ужине я рискнул разыграть собравшихся прокоповским тостом. Успех был оглушительным. Особенно смеялся давний и хороший друг Симоняна Милан Милянич, который в ту пору возглавлял Федерацию футбола Югославии. Рассказывали, что потом он не раз повторял услышанную шутку и был страшно доволен ее неизменным эффектом.
С Прокопенко мне довелось проработать ровно полтора сезона. Было это в московском "Динамо". Я и раньше знал о его невероятном умении везде, где он трудился, со всеми без исключения находить общий язык. Но, оказавшись вместе в одной команде, просто поразился этому редкому и чрезвычайно ценному тренерскому качеству. Только благодаря ему в сезоне 2003 "Динамо", имея весьма скромный состав, с отнюдь не впечатляющими финансовыми возможностями, почти весь сезон шло в лидерах. И лишь пара странных осечек на финише, оставшихся и по сей день загадкой, оставила клуб за чертой призеров. Еще тот прокопенковский сезон запомнился сногсшибательным для всех игровым взлетом уже начавшего было "засыпать" Булыкина. Из "Динамо" Прокопенко пришлось уйти не по своей воле, хотя внешне все вроде бы выглядело вполне благопристойно – без скандалов и взаимных обид. Довольно быстро выяснилось, что решение расстаться с ним было большой ошибкой и стоило бело-голубым нескольких сезонов хаоса и провалов, во время которых частенько вспоминалось, как умело и точно в непростых условиях рулил "Прокоп" командой из Петровского парка.
Р. S. Незадолго до его ухода, еще в роли пресс-атташе, я помогал Игорю Рабинеру брать прощальное интервью уже у экс-главного тренера динамовцев. Разговор проходил в славящемся своей кухней ресторане "Динамо". Виктор Евгеньевич, как всегда, был душой нашего маленького застолья, охотно подливал в бокалы, хотя сам уже много лет капли в рот не брал, остроумно отвечал на вопросы, частенько шутил. Но от той встречи у меня почему-то осталось ощущение какой-то неистребимой грусти, которую он старательно прятал где-то в глубине души. Не почувствовать ее было нельзя. Может быть, уже тогда он знал, что больше к тренерской работе никогда не вернется. Говорят, что и потом, занимая достаточно благополучную должность спортивного директора донецкого "Шахтера", "Прокоп" страшно переживал, что остался вне любимого дела. Он ушел из жизни в шестьдесят два. Все произошло мгновенно. Удар, как обухом по голове…
Уже после того, как Виктора Евгеньевича не стало, жена Никиты Павловича Симоняна, Людмила, тоже рассказывала о той бросившейся в глаза печали, которую ощутила в долгом и странном разговоре с Прокопенко на юбилее мужа в "Метрополе". Что это было – тоска по безвозвратно ушедшему или предчувствие неотвратимого будущего?
Кто теперь ответит на этот вопрос?..
