Футбол-1945: когда замолкли пушки
Рассказывая о футбольных делах мая 1945 года, невозможно не упомянуть о событии историческом, тем более описанном одним из редких его очевидцев – Мартыном Ивановичем Мержановым. Известный журналист, он работал во многих центральных изданиях. Горячий, резкий в суждениях, порой безапелляционный. Веря в силу печатного слова, открыто писал о "негативных явлениях" в советском футболе. Он первый еще в 30-е годы разоблачал судей-взяточников. Не скрывался за общими, витиеватыми фразами, назвал всех поименно.
С офицеров, замеченных в неблаговидных поступках, срывают погоны и требуют сдать оружие. Кое-кому из уличенных Мержановым судей пришлось расстаться с личным "оружием" – свистком.
После войны переключился на спортивную журналистику. Писал преимущественно о футболе, издал несколько книг, а в мае 1960 года создал первое в СССР еженедельное футбольное издание – "Футбол" и стал первым его редактором.
Из всего им написанного в спортивной печати самое значимое – материал в "Красном спорте" под шапкой "Капитуляция". Военный корреспондент "Правды" Мартын Мержанов дошел до Берлина, и ему была оказана честь присутствовать 8 мая 1945 года при подписании немецким командованием акта о капитуляции. Происходила эта волнующая церемония в пригороде Берлина Карлсхорсте, в офицерской столовой бывшего военно-инженерного училища.
Подробно описав унизительную для немецкого командования процедуру, автор завершил большой трехколонный репортаж словами:
"Победа! Сегодня человечество может свободно вздохнуть! Сегодня пушки не стреляют". Журналист ошибся.
Пушки продолжали стрелять. На помощь восставшей Праге двинулись советские войска. 9 мая, на следующий день после капитуляции, они вошли в город и через несколько дней ликвидировали последний очаг расползшейся по Европе коричневой метастазы. 13 мая 1945 года пушки, наконец, замолкли.
ВТОРОЕ ПРИШЕСТВИЕ
Составители футбольного календаря не могли предвидеть такого развития событий и, сами того не ожидая, попали в десятку. Словно, дождавшись, когда пушки окончательно угомонятся, они в тот же день, 13 мая, двинули в путь после четырехлетнего перерыва советский чемпионат. Седьмой по счету. Открылся он во второй раз.
Поспешим на стадионы. Футбол посмотрим, на обновленные команды, почтим память погибших, простимся с ушедшими на покой, познакомимся с наиболее яркими дебютантами...
В первый день в Тбилиси встретились местные динамовцы с ленинградскими. С хозяев и начнем. В войну пополнились вратарем Вальтером Саная, нападающими Георгием Антадзе и Автандилом Гогоберидзе. Саная прожил в большом футболе короткую, но яркую жизнь. Играл за две динамовские команды – Тбилиси и Москвы.
Не сиделось ему в тесном "доме" своем – вратарской площади. Часто покидал его, не жалея живота своего, отчаянно бросался в ноги. Иногда и вовсе выносило за пределы штрафной. "Выбеги" (пользуюсь терминологией тех лет) Саная не всегда основывались на тонком расчете, чаще являлись результатом буйного темперамента и, случалось, наказывались голами. Но все равно он был любимцем публики. Женщины души не чаяли в статном красавце грузине, болельщики любили за эффектную, как говорили тогда, игру на публику. Этой болезнью переболели многие советские стражи. К примеру, один из сильнейших в СССР за все годы – ленинградец Леонид Иванов. В автобиографической книге "В воротах "Зенита" он привел слова, сказанные замечательным голкипером Виктором Набутовым: "Сначала играешь плохо и просто, потом играешь плохо и сложно (то есть на публику. – Прим. А.В.) ,потом играешь хорошо и сложно, а к тому времени, когда поймешь, что надо играть хорошо и просто, – пора уходить из футбола".
Леонид Иванов уверял, что понял это вовремя. Саная не успел. Он всегда играл "хорошо и сложно".
Закрепились в основе Антадзе и Гогоберидзе, без которых невозможно представить тбилисское "Динамо" 40 – 50-х годов. Гогоберидзе – футболист универсальный, техничный, результативный, корректный, авторитетный. Болельщики ласково называли его "Баса". После ухода в 51-м Пайчадзе стал знаковой фигурой в команде, как Титов сегодня для "Спартака". Закончил "аксакал" в 61-м в 39 лет.
ДТП
Начали грузины, несмотря на отсутствие приболевшего Пайчадзе, резво. Разогнались на своей площадке (три победы в трех матчах) и, не сумев совладать со скоростью, попали в "дтп": переехали в Сталинграде "Трактор", в Москве – "Спартак". Итог – 10 очков из 10 возможных при соотношении мячей 15:1 и единоличное лидерство. Вклад новичков весом: Антадзе с Гогоберидзе забили 6 мячей из 15, Саная стоял насмерть. Первый гол команда пропустила в пятой игре, на 440-й минуте. Рекордный на то время результат. Только через пять лет труднопроходимую оборону куйбышевских "Крылышек" взломают в восьмом матче.
Рекордов в 45-м, самых разнообразных, личных, командных, всесоюзных, временных и вечных, родилось множество. О наиболее значимых, масштабных расскажу.
19 июня в Москве – первый из двух кульминационных поединков чемпионата: "Динамо" (Москва) – "Динамо" (Тбилиси), лидеров последних предвоенных лет. В 40-м все решилось в эндшпиле, в их очной встрече. Москвичи победили и стали чемпионами, оппоненты отстали на два очка. В 41-м они же шли впереди с одинаковыми показателями. Поговорить по-мужски не успели – началась война.
И вот после пятилетнего перерыва новая встреча на высшем уровне. У москвичей за это время состав изменился почти наполовину. В 41-м приняли из погибшего насильственной смертью "Металлурга" Константина Бескова, в войну – Василия Карцева и двух минчан, защитника Леонида Соловьева и нападающего Александра Малявкина. Все они были вам представлены в предыдущих главах. С еще одним дебютантом, получившим в 45-м европейскую известность, познакомлю с удовольствием.
Алексей ХОМИЧ
Прошу любить и жаловать. Вратарь от Бога. Небольшого для людей этой специальности росточка (всего 172 см), обладал необыкновенной прыгучестью и реакцией. Совершенствовать дары природы в младые годы помогли волейбол (участвовал в серьезных соревнованиях) и... годовалая сестренка Раиса, за которой мать, уходя на работу, строго-настрого велела присматривать. Но как устоишь перед манящим зовом товарищей:
– Алеша, выходи!
Алеша выходил. Со своим "инвентарем" – Раисой: в дворовых баталиях работала она штангой.
Много лет спустя Хомич исповедовался Льву Ивановичу Филатову, лучшему из писавших о футболе журналистов: "Райка спала, а мыбились. Так я вам скажу, под ту руку, где она лежала, забить мне было невозможно... Под ту руку я бы мышонка не пропустил. Сам бы убился".
Так и допрыгался бесшабашный пацан до московского "Динамо". Оказался там на исходе лета 44-го и успел сыграть в городском первенстве. Впервые встал в ворота в календарной игре с "Динамо-2", остался "сухим" и был отмечен прессой: "Уверенно взял несколько трудных мячей", - писала о нем "Комсомолка" 9 сентября 1944 года. Закрепился в основе быстро и в 45-м стал незаменимым. Отыграл блестяще (Райкина школа!), в 20 матчах пропустил 12 мячей. Во втором круге, когда освоился, обрел уверенность – всего три в девяти играх! Более половины матчей (11 из 20) отстоял на "ноль". И это во времена открытого, сейчас назвали бы его безалаберным, футбола. В том же году он первый среди советских вратарей отразил в матче (с "Зенитом") два пенальти.
Еще об одном изменении, пожалуй, главном.
Михаил ЯКУШИН
Он сел за баранку "Динамо"-машины после небольшой тренерской чехарды осенью 44-го. Годков ему было от роду 34. Места в салоне заняли футболисты, с кем в том же году выходил на поле. Теперь его друзьям-товарищам пришлось перестраиваться, называть Михея Михаилом Иосифовичем, внимать каждому его слову и беспрекословно подчиняться. Процесс, сложный для обеих сторон, прошел без потрясений, в чем видится педагогический дар начинающего наставника и такт недавних коллег.
К тому времени успел получить диплом: до войны закончил основанную Михаилом Товаровским при Московском институте физкультуры школу тренеров. Педагогического опыта набирался с 37-го в хоккейной команде московского "Динамо", где лет семь был играющим тренером.
Занятия, методы работы прежних своих наставников, Константина Квашнина, Михаила Товаровского и Бориса Аркадьева, изучал внимательно, критически, впитывал самое ценное, отсеивал, на его взгляд, ненужное. На первом предсезонном сборе, где основной акцент делается на "физику", Якушин широко, как многие его коллеги, практиковал кроссы в отличие от обычных, стандартных, – модернизированные. Называл их "футбольными кроссами". Что это такое? Послушаем тренера: "Футбольный кросс отличался от обычного тем, что в ходе его я, образно говоря, потчевал игроков рывками и ускорениями. Бежим мы, а я мысленно себе представляю, что с правого края на левый делается передача, и мне, чтобы успеть к мячу, надо совершить скоростной рывок метров на 30. Я тут же даю команду: "Рывок!" – и футболисты совершают его в полную силу. Другая ситуация: атака наша завершилась неудачно, соперник перехватил мяч и повел свою игру, нападающим надо быстро возвращаться в центр. Подаю команду: "До ближайшего столба ускорение 60 метров!"... Словом, все, как в игре.
Дистанция футбольного кросса составляла 8 – 10 километров, рывков и ускорений было в нем два километра".
(М.Якушин – "Вечная тайна футбола").
Тщательно готовился Михаил Иосифович к каждому занятию, применял проверенные упражнения, совершенствовал, варьировал, придумывал новые... А в тайной лаборатории готовил новое тактическое оружие и в 45-м испытал на живых людях – соперниках. Взрыв получился не очень мощный, но эффективный. Новинку оценят позже. В неведении вас не оставлю, вернемся к ней при подведении итогов сезона. А пока, если не забыли, нас ждет матч лидеров – московского и тбилисского "Динамо".
ДОМАШНЯЯ ЗАГОТОВКА
Встреча конкурентов выдалась напряженной, сложной для судейства, с эмоциональными перехлестами, но ленинградский арбитр Колтунов вовремя навел порядок. Открытый хозяевами в самом начале счет держался до 77-й минуты. И только после этого они дожали тбилисцев – 3:0. Когда после игры Колтунов задал в судейской комнате капитану грузин традиционный вопрос: "Есть ли протест?", проявив благородство, тот ответил: "Нет, москвичи играли мастерски".
В чем все-таки причина крупной победы в игре примерно равных по классу команд? На этот вопрос уже после окончания чемпионата ответил Михаил Якушин корреспонденту газеты "Московский большевик" Галичу. Беседа состоялась в 20-х числах сентября в подмосковном дачном поселке недалеко от станции "Строитель" Ярославской железной дороги. Здесь, в двухэтажном доме, жили и готовились к кубковому турниру динамовцы.
Опьяненный "дистиллированным" деревенским воздухом и красотами девственной, еще не тронутой цивилизацией природы, журналист писал: "Тут замышляются самые "злые козни" против ожидаемых соперников, тут изготовляются сюрпризы, ошеломляющие другие команды, тут рождаются новые красивые комбинации, которые кажутся потом неожиданными и вызывают бурный восторг на переполненных трибунах".
Тот, кто замышлял "злые козни", довольный итогами первенства, тоже пребывал в благодушном настроении и даже разоткровенничался с гостем. Обычно скрытный, сдержанный, когда лезли в душу с ненужными вопросами, Якушин чуть-чуть приоткрыл завесу. На вопрос, как удалось ему крупно обыграть успешного, без единой потери стартовавшего лидера, тренер ответил: "Нас не смущал этот успех. Я знал их уязвимое место. Наблюдая за тбилисцами, я видел, что физически они подготовлены хуже наших игроков: ко второй половине второго тайма они выматывались".
Чтобы сделать такой вывод, Якушину достаточно было проследить за одним только матчем тбилисцев – со "Спартаком". Кстати, выигранном южанами.
В соответствии с выводом и был составлен план на игру. Москвичи отказались от привычной комбинационной, маневренной игры с переменой мест и действовали, на дилетантский взгляд, прямолинейно, если не сказать примитивно. Защитники что есть сил пуляли мяч метров на 40 – 50 по флангам и центру, на рывок Трофимову, Соловьеву, Карцеву. Беспрерывная беготня изматывала обе команды, но тбилисцев намного раньше. Хозяева после весенних "футбольных кроссов" были свежее и под конец взяли бездыханных южан голыми руками. И так каждый раз. "Избаловал" хитрый Михей соперников сюрпризами донельзя. Каждому готовил индивидуальный.
РЕКОРДЫ ЛИЧНЫЕ И ВЕЧНЫЕ
Постояв один тур рядышком, одноклубники разбежались в разные стороны: эмоциональные грузины, оказавшись после потрясения в коме, в девяти последующих матчах ни разу не победили и выдали рекордную в истории этой замечательной команды безвыигрышную серию из десяти матчей.
Москвичи, взяв разгон в предыдущей встрече с минчанами, соорудили потрясающую серию из 17 побед кряду – абсолютный рекорд СССР и России. На пути к нему – еще один. 28 июня основательно ощипали "Крылья" – 10:0. Самая крупная победа (поражение) в истории советско-российских чемпионатов.
После первого тайма – 5:0. С каким настроением выходили на второй динамовцы при полном отсутствии мотивации? Рекорды бить? Да кто тогда о них думал. Что же заставило забивать еще пять? Ну забили один, второй, мало? Успокоились бы, играли "по счету", "сушили" игру (с содроганием произношу ужасные, витающие в эфире фразы). Вымучил гол, кончай с футболом, потяни резину, пожуй жвачку и положи полученное в награду за труды неправедные очочко в кубышку. Почему далекие предки не берегли себя, не жали на тормоза? Какой смысл объяснять. Кто до сих пор не понял, не поймет никогда.
Скажу только: счастлив, что удалось посмотреть футбол в годы, не обремененные прагматической ересью. Игра была в радость, забивали, сколько могли. "Динамо" Якушина выиграло в тот год с крупным счетом более половины турнирных встреч – 12 из 22. Но и этот фантастический результат будет превзойден.
Вторая кульминация, она же последняя, наступила в концовке первого круга, 22 июля, в матче "Динамо" – ЦДКА. У обеих команд по 18 очков, по восемь побед и две ничьи без единого проигрыша. Соотношение мячей 37:8 и 38:8. Четыре мяча в среднем за игру забивали!
Раз уж кое-что рассказал об одном лидере, надо бы и о другом.
ЦДКА
Во время войны доукомплектовывался и состав армейцев, получивший позже название "команды лейтенантов". С ней связаны самые яркие, содержательные главы ее биографии. Возглавил в 44-м армейцев уволенный из "Динамо" Борис Аркадьев. Через пару месяцев он неожиданно уступил в финале Кубок "Зениту" и не выиграл ни один из двух московских турниров. К счастью, у военного командования хватило ума и терпения не увольнять его за "необеспечение нужного результата". Тренер оценил доверие начальства и щедро его отблагодарил: с 45-го по 51-й годы включительно главком Аркадьев вместе со своими лейтенантами пять раз взбирался на вершину, дважды останавливался в шаге от нее и трижды выиграл Кубок. В 48-м и 51-м армейцы оформили дубль. Куда уж больше.
Центральное место в защите занял Иван Кочетков. В середине 30-х служил в ЦДКА. Демобилизовавшись, "работал" на автозаводе имени Сталина и поигрывал в свободное время за "Торпедо". Перед войной подался в "Спартак", откуда попросился на фронт. В 43-м был ранен, лечился в московском госпитале, выписавшись, продолжил службу в ЦДКА. Говорят, дважды невозможно войти в одну и ту же реку. Кочетков вошел.
На левый фланг атаки отрядили спартаковского воспитанника Владимира Демина. Быстрый, верткий, забивной краек финтил искусно, легко и непринужденно проходил непроходимых. От процесса получал удовольствие, казалось, улыбка не сходила с его лица. Он безуспешно боролся с собственным весом и соблазном "принимать" по поводу и без. Поэт Безыменский посвятил ему такие строки:
Наш Демин мал и кругл. Когда лихим
налетом
Обводит он с мячом любого ловкача,
Всем кажется порой, что катятся
к воротам
Два разноцветные мяча.
Всеволод БОБРОВ
Спортсмен (футболист и хоккеист), не побоюсь произнести обветшавшее от частого употребления слово "великий". В списке великих наберется в СССР с десяток футболистов, с натяжкой – полтора. Бобров – в первой пятерке. Игроки такого масштаба рождаются раз в сто лет. Если это правда, появится исполин на наших стадионах лет эдак через сорок.
Многочисленные биографы Боброва выдвигали противоречивые версии его появления в ЦДКА. Я лично сошлюсь на первоисточник, автобиографическую повесть форварда "Самый интересный матч".
Об омском периоде жизни Боброва, ссылаясь на местные газеты, я рассказывал. Незадолго до окончания авиационного училища из Москвы пришла телеграмма с требованием откомандировать курсанта Боброва в футбольную команду Центрального дома Красной Армии. Прибыл он в столицу в 20-х числах августа 1944 года, за несколько дней до кубкового финала. Явился на место дислокации, но Аркадьев не принял. Сославшись на близкий конец сезона, посоветовал для поддержания формы поиграть за авиаучилище. Короче, отдал в аренду, и Бобров успел под конец включиться в чемпионат Москвы.
Во встрече со второй командой "Динамо" дебютант отметился двумя голами и был замечен корреспондентом спортивной газеты: "Это, бесспорно, игрок с большим спортивным будущим, хотя ему еще надо очень много работать над собой, ибо его стремление во всем подражать Федотову часто ничем не оправдывается" ("Красный спорт" 17.10.44.).
Примерно такую же характеристику выдал при подведении итогов столичного первенства тренер Виктор Дубинин: "Неплохое впечатление произвел центральный нападающий команды авиаучилища Бобров, обладающий задатками очень хорошего игрока. Он во многом копирует на поле Федотова..." ("Вечерняя Москва". 04.11.44). Слова в устах сдержанного на похвалы специалиста звучали как комплимент.
Меня, когда читал эти строки, озадачило сравнение двух совершенно разных по игровому почерку футболистов. Федотов – игрок командный, созидатель, комбинатор, экзекутор. Бобров – индивидуалист, непревзойденный дриблер, "гений прорыва", беспощадный палач со смертоносными ударами. Отдавал пас только для того, чтобы немедля, улучшив позицию, получить мяч обратно, желательно на "вырыв". А там ищи ветра в поле. Он требовал, чтобы играли только на него. Если партнеры находили другой адрес, покрикивал на них, поругивал.
Но когда просмотрел кипы годовых комплектов газет за 1945 год и выписал все, что касалось Боброва, был удивлен несказанно. Журналист и тренер оказались правы. Во всяком случае, в 45-м Бобров комбинировал, маневрировал по фронту, сделал немало результативных передач, ну и, конечно, забивал, забивал, забивал... Это было стихийное бедствие, разрушительный ураган, тайфун... Жертвами "Севы-потрошителя" стали все 11 команд, имевшие несчастье (а куда деваться – календарь вынуждал) сойтись один на один с ЦДКА и его форвардом-"людоедом".
В год дебюта Бобров – лучший бомбардир страны – забил 24 гола в 21 игре с потрясающим коэффициентом: 1,14. Оказавшись в звездной компании, Всеволод не сразу освоился, а освоившись, разошелся и во втором круге забивал уже в каждом игре: в 11 – 17 мячей (1,55)! Его голевая серия, растянувшаяся на 11 матчей в сезоне и 14 в общей сложности (продолжал забивать в первых трех турах в 46-м), – вершины, до сих пор не покоренные.
ШКОЛА АРКАДЬЕВА
Увлекшись ратными подвигами Боброва, не сказал, когда он в ЦДКА оказался. Исправляюсь: зимой 1945 года. И вскоре, на предсезонке в Сухуми, прошел изнурительный тест Аркадьева "на вшивость".
Борис Андреевич, человек высокой культуры, широко эрудированный, тактичный, доброжелательный, тонкий педагог. "В словосочетании "физическая культура" я на первое место ставлю слово "культура", – говорил Аркадьев. Занимал ребят не только футболом. Вспоминает Бобров: "Борис Андреевич, можно сказать, за ручку нас водил в музей и так гордился теми картинами, что нам показывал, будто сам их написал (он в самом деле писал картины. – Прим. А.В.).И он буквально проходил с нами Блока, Пушкина, Толстого... В ЦДКА я будто снова в школу попал – только уже через футбольные ворота, – в школу Аркадьева".
Его прекрасные человеческие качества сочетались с жесткой требовательностью, принципиальностью, когда это касалось общего дела. Он всегда ставил высокие цели и шел к ним, ни на шаг не отклоняясь. На весенних сборах закладывал крепкий фундамент общефизической подготовки. ОФП – базис, техника, тактика и все прочее – надстройка. В общем, гонял ребят беспощадно.
Тренировались каждый день по два-три часа. Занятия плотные, интенсивные. Многообразные технические приемы отрабатывались в обстановке, близкой к игровой, с противодействием. Помимо этого три раза в неделю в вечерние часы – дополнительная нагрузка, 8 – 10-километровые кроссы по пересеченной местности. Ветераны, изрядно потрудившись в утреннюю смену, мягко говоря, без энтузиазма выходили на "сверхурочные работы". Подробности – в рассказе непосредственного участника, Валентина Николаева: "... далеко не всем занятия кроссом были по душе. Федотов, к примеру, с явным удовольствием и подолгу работал с мячом, но когда приближалось время кросса, мрачнел, уходил в себя... Не любили бегать Кочетков, Демин и некоторые другие футболисты, однако тренер ни для кого не делал исключения..." (В.Николаев – "Я – из ЦДКА").
Перед кроссом Аркадьев вручал Николаеву, как человеку дисциплинированному и исполнительному, записку с подробным планом бега, и он на ходу подавал товарищам короткие команды: "Рывок! Ускорение! Прыжки!" "Молодые футболисты... неукоснительно выполняли все мои команды, - писал Николаев , – а вот со старшими было сложнее. Бывало, бегу, а сзади слышу недовольное бурчание: куда, мол, чешешь, Николаев, выслуживаешься?"
Бежали, куца деваться. Знали – Аркадьев стоит на возвышенности, и вся трасса под неослабным его контролем. Не посачкуешь.
ТЯЖЕЛО В УЧЕНИИ – ЛЕГКО В БОЮ
В Москве армейцы готовились к матчам в Сокольниках, а обитали еще с военных лет в ведомственной гостинице, что на площади Коммуны. Оттуда добирались трамваем при полной амуниции, с огромным ворохом мячей.
Военную кампанию 1945 года накачанные на учениях бойцы начали с блеском: семь мячей забили в первой игре "Локомотиву", столько же отгрузили в следующей в Киеве... На пути к анонсированной мною встрече с "Динамо" сделали шесть пробоин "Трактору" на их тракторном заводе, по пять – "Спартаку", минчанам в Минске, четыре – тбилисцам в Тбилиси...
Говорили повсюду, а я повторял, – Аркадьев человек образованный, культурный. Оказалось – "дремучий невежда". Есть, правда, смягчающие обстоятельства. Не вина Бориса Андреевича, а беда, что не слышал о "выездной модели" и ее гениальном изобретателе, потому и вел себя в гостях непотребно и ученикам своим дурной пример подавал. В четырех выездных матчах в первом круге перебили у хозяев всю "посуду", нанесли крупный материальный ущерб: четыре сокрушительные победы в четырех встречах с общим счетом 22:4 (!).
Силы, говорите, были неравные? А как же превосходные тбилисцы? Слабо забить джигитам в их доме четыре мяча? И больше забивали – шесть (6:1 в 49-м). Причем в одном тайме, когда Бобров в покер решил сыграть! Нет смысла развивать тему. Места мало осталось. К тому же о дебюте нашего героя рассказать не успел.
ДЕБЮТ
Случился он 19 мая на "Сталинце" в игре с "Локомотивом". О небольшом мандраже перед выходом на поле рассказывает Всеволод Михайлович: "... вдруг услышал рядом до обидного спокойный голос Аркадьева:
– Ну-ка, попрыгай, Бобров. Сейчас заменишь Щербатенко.
Я почувствовал, как к сердцу подкрадывается холодок. Разные мысли ползли в голову: а вдруг выйду и все развалится. Вдруг начнут смеяться на трибунах. И мне очень хотелось сказать Борису Андреевичу:
– Давайте я лучше в другой раз.
Вероятно, угадав мое состояние, он взял меня под руку и, ведя к бровке, окаймляющей поле, говорил:
– Игра сделана. О результате не думай. Играй проще, больше выходи на свободное место..."
Тонкий психолог, Борис Аркадьев не спешил, зная о масштабах дарования Боброва, бросать его в пекло. Сделал это незадолго до конца матча при счете 4:0. Под стать тренеру и футболисты. Дабы "салага" почувствовал себя своим, "деды" играли на него, пасовали, создавали выигрышные ситуации, предоставляли последнее слово, огрехи прощали... "Случалось, делал ошибки, может, быть, даже непростительные, но они не замечали их", - с благодарностью к именитым партнерам вспоминал Бобров.
Что характерно. Довольно подробно описав впечатления о первой игре, он не обмолвился о двух своих голах. Только счет указал – 7:1. Это был первый из двух в биографии Боброва матч, когда он вышел на замену. Куда чаще уходил (точнее, уносили) стараниями костоломов раньше времени, а однажды, в том же 45-м, – по воле судьи: уже на 6-й минуте встречи с "Зенитом" Николай Латышев попросил его покинуть поле.
ЦДКА забивал в каждом матче: в 21 из 22. Единственное исключение сделал "Крыльям". Тем самым – соавторам динамовского рекорда. Причем нулевой ничьей должны быть благодарны судьбе и форварду соперников Николаю Алексееву, смазавшему пенальти. Обидная потеря уравняла шансы перед ключевой игрой в концовке первого круга. Исход ее оказался шокирующим: ЦДКА уступил динамовцам – 1:4. Вновь сработала домашняя заготовка (подробности в следующем номере). На вопросы, заданные во время матча недавним учеником Якушиным, учитель ответов не нашел.
После этого сюжет турнира предельно упростился, как в известной итальянской ленте "Полицейские и воры": один убегает, другой догоняет. Все вокруг, включая участников чемпионата (им была отведена роль статистов), затаив дыхание, наблюдали со стороны: догонят или не догонят?
