Вероника Риксен: «Фернандо верил, что станет первым человеком, кто выиграет битву у смерти»
18 сентября умер Фернандо Риксен. С 2013 года он сражался со страшным недугом, лекарства от которого не существует. Боковой амиотрофический склероз (БАС) — заболевание центральной нервной системы, приводящее к атрофии мышц и параличу. Все это время рядом с экс-футболистом «Зенита» и «Рейнджерс» была жена Вероника.
Она из Петербурга, познакомилась с Фернандо, когда тот за «Зенит» играл. В 2012-м у них родилась дочь Изабелла. Вскоре Риксен узнал, что болен. То, что прожил еще шесть лет — чудо. Врачи отводили ему от силы год.
Знакомство
— Первую встречу с Фернандо помните?
— 2008 год, Петербург. Я работала хостес в клубе на Лиговке, куда игроки «Зенита», включая Фернандо, часто приходили после матчей. На него было трудно не обратить внимания — парень видный, харизматичный, с белоснежной улыбкой. Но...
— Что?
— Я — человек верный. Если в отношениях, на других мужчин не заглядываюсь. К тому же слышала, что Фернандо женат. Да и вообще, кто воспринимает всерьез ухаживания футболистов? Это же любители тусовок.
— А он сразу решил за вами приударить?
— Ну да. Долго выпрашивал телефон, я не давала. Но все равно узнал. Полгода мы изредка переписывались. Потом я рассталась с молодым человеком, а Фернандо сообщил, что разводится. Как-то с ребятами из «Зенита» пришел к нам в клуб отметить победу. Разговорились, пригласил на свидание, так и закрутилось.
— Красиво ухаживал?
— О, да. Цветы, духи, подарки... Фернандо был очень добрым и щедрым. Я тогда плохо говорила по-английски, он толком не освоил русский, но общий язык нашли на удивление быстро, возникла «химия». Мы еще только встречались, а он произнес: «Вероника, ты первая девушка, от которой хочу иметь детей. Уверен, будешь прекрасной женой и заботливой матерью».
— От Грасиелы, предыдущей жены, не хотелось?
— А у них и не было детей. Растили ее сына от первого брака. А у нас в июне 2012-го родилась Беллочка.
— К тому моменту вы уже расписались?
— Нет, это случилось 7 апреля 2014-го. Сначала Фернандо никак не мог оформить развод, затем мне в Голландии не давали вид на жительство. Пришлось перебраться в Бельгию, где такие вопросы решаются проще. Вот там и зарегистрировались.
— Фернандо написал в мемуарах, что в Петербурге и выпивал, и крепко сидел на наркотиках. Вы знали?
— Время спустя, когда стали жить вместе, рассказал, что принимал кокаин.
— Это могло спровоцировать болезнь?
— Нет! Врачи уверяют, что алкоголь и наркотики ни при чем. Дело, скорее, в повышенном травматизме профессиональных футболистов, что приводит к разрушению нервных клеток. Фернандо — не единственный, кто умер от БАС.
— Вы о Стефано Боргоново, бывшем полузащитнике «Милана» и «Фиорентины»?
— В том числе. А в Шотландии аналогичный диагноз поставили еще одному футболисту, когда-то выступавшему за «Рейнджерс». Фамилию не помню, зовут Дэвид. Болеет всего год, но сейчас в состоянии таком же, как Фернандо после шести лет борьбы с недугом. Неделю назад ребята из «Рейнджерс» написали мне, попросили навестить Дэвида и его семью, когда в конце ноября буду в Глазго. Заеду обязательно, поддержу.
Диагноз
— Когда выходили замуж, понимали, на что себя обрекаете?
— Конечно, ведь Фернандо уже около года болел. Сразу скажу — о том, что сделала, совершенно не жалею. Горжусь, что вместе прошли этот путь. Что в тяжелейшей ситуации, когда все родственники от него отвернулись, Фернандо не остался в одиночестве. А главное, увидел, как растет дочь. То, что мы до последнего были рядом, думаю, и продлило ему жизнь.
— Вопреки прогнозам врачей.
— Да! Беллочка невероятно добрая, чуткая, ласковая, окружила Фернандо любовью, теплом, заботой. Благодаря этому держался до последнего. Дети умеют создать атмосферу, отвлечь от грустных мыслей, с ними забываешь обо всем.
— Как он узнал о болезни?
— С 2010-го играл в Голландии за «Фортуну». Внезапно возникли проблемы с речью. Стала замедленной, немножко заплетался язык. Чтобы его понять, приходилось прислушиваться. В команде шептались, что Фернандо снова пьет. Хотя к тому времени с алкоголем завязал. Дальше почувствовал дискомфорт в левой ноге. То немела, то побаливала. Как-то на тренировке протянули теннисный мячик, сказали: «Сожми что есть мочи!»
— А он?
— Впился в мяч пальцами — тот вообще не сжимается. Не хватает сил. Отправили к неврологу, который обнаружил межпозвоночную грыжу. Предположил, что все беды от нее. Варианта было два — закончить карьеру либо лечь под нож и постараться вернуться на поле. Муж ответил: «Я хочу играть». Прооперировали. Когда отошел от наркоза, выяснилось, что потерял речь.
— Совсем?!
— Если раньше была замедленная, но более-менее внятная, то с тех пор ухудшалась с каждым днем. Просто каша во рту, ничего не разобрать. Врачи переполошились, провели повторное обследование. И объявили — БАС. Причем доктор сказал открытым текстом: «Жить вам осталось месяцев 9. Максимум — 12».
— Ох.
— Представьте картину — сидим с Фернандо в кабинете, на коленях полуторогодовалая дочка. И тут... Меня затрясло: «Разве можно говорить в лоб подобные вещи?! Да, диагноз неутешительный, но всегда должна оставаться надежда. Иначе человек выйдет из клиники — и прыгнет с моста. Или под машину бросится».
— Мысли о самоубийстве у Фернандо проскальзывали?
— Нет! Лишь за пару месяцев до смерти, когда лежал в хосписе в Глазго, произнес: «Поехали в Голландию. Там, в отличие от Шотландии, разрешена эвтаназия. У меня хоть выбор будет».
— А вы?
— Объяснила, что он нетранспортабелен. Тема закрыта. В таком состоянии его действительно не взяли бы в самолет. Теоретически могли бы нанять чартер с медицинской бригадой, но это бешеные деньги. Которых у нас все равно не было.
— Болезнь стремительно прогрессировала?
— Да. Поначалу Фернандо думал, что произошла ошибка. Твердил: «Ну какой БАС?! Я спортсмен! Я сильный!» У БАС две разновидности — спинальная и бульбарная. В первом случае больные живут долго. Как Стивен Хокинг. С бульбарной, самой агрессивной формой, пять лет — потолок.
— Фернандо протянул шесть.
— Колоссальное достижение! Врачи потрясены. Это ужасная болезнь, которая превращает человека в овощ. Идет сверху вниз. Началось с того, что у Фернандо пропала речь. Потом отнялись руки. В 2016-м, когда перебрались в Испанию, стал полностью обездвижен. В Бельгии-то по страховке ему полагался медперсонал. К нам домой приходили женщины, помогали его мыть.
— А в Испании?
— Всё сама. 24 часа в сутки. С маленьким ребенком на руках. Было тяжело и морально, и физически. Сорвала спину, выскочила грыжа... А Фернандо на первых порах жутко злился, осознавая собственную беспомощность. Как любой мужчина, который привык ни от кого не зависеть. Плюс упрямый. Например, спускаемся по лестнице, я придерживаю, он шипит: «Отойди! Я сам!» Отвечаю: «Фернандо, лучше подстрахую...» — «Нет! Уйди!» Еще и нагрубит. Ладно, отхожу. Секунду спустя скатывается кубарем.
— Господи.
— Мчимся в больницу, там зашивают бровь, обрабатывают рану на лбу — все, просится домой. Врач: «Подождите, у вас пальцы на руке сломаны, сейчас загипсуем». Фернандо усмехается: «Зачем? Они мне не нужны, я уже не могу ими пользоваться».
— На полном серьезе?
— Да. Время от времени это повторялось.
— Падения или переломы?
— И то и другое. Гипс так и не позволил наложить. Ни разу!
— В чем еще проявлялось упрямство?
— От инвалидного кресла долго отказывался. Говорил: «Я буду падать, лежать, но туда не сяду!» Даже не представляете, насколько это его угнетало. Но в какой-то момент смирился.
— В последние годы Фернандо общался исключительно с помощью компьютера, который трансформирует взгляд в речь.
— Да, набирал текст глазами. Машина уникальная, стоит 30 тысяч евро. Голландцы по страховке выдали. После смерти мужа компьютер должна вернуть.
Хоспис
— Чем бы он сейчас занимался, если б не болезнь?
— Тренировал бы. Еще играя в «Фортуне», поступил на курсы, получил лицензию, которая позволяла работать с детьми. Ему нравилось возиться с мальчишками. Вообще футбол обожал. В интервью постоянно спрашивали: «Если победишь болезнь, что сделаешь первым делом?» Ответ был один: «Выйду на поле и пробью по мячу». Это было его самое заветное желание. Помню, Беллочка только родилась, так Фернандо сразу купил ей футбольную форму, пять мячей. Я поразилась: «У нас же девочка...» — «Ну и что. Будет футболисткой. Я ее всему научу».
— Забавно.
— Кстати, для Голландии это нормально, там много женских команд. Когда дочь подросла, они с Фернандо часто выходили во двор попинать мяч. Беллочка и сегодня любит поиграть в футбол, но профессионально не занимается. У нее другие предпочтения — теннис и гимнастика.
— Фернандо собственные матчи пересматривал?
— Нет! Не любил смотреть, каким был до болезни. Расстраивался, начинал плакать: «Вот я — молодой, сильный, здоровый. И что от меня осталось?» На последний благотворительный вечер, который прошел 28 июня в Глазго, от «Зенита» приехали представители фанатского движения. Подарили фотоколлаж в рамочке. Муж в зенитовской форме, рядом граффити «Никогда не сдавайся, Фернандо!» — то, что болельщики нарисовали в Питере. А чуть ниже плакат с теми же словами, который держат игроки и тренеры «Зенита». Фернандо увидел и не сдержал слез. Я обняла: «Дорогой, ну что ты! Тебя любят! Помнят!» Он ответил, точнее, написал на компьютере: «Nice» (приятно). А дальше — «Sadly» (грустно).
— Только фильмы включал?
— Почему? Футбол тоже смотрел, искал какие-то матчи в YouTube — но не со своим участием. Скачивал сериалы, передачи. Например, «МастерШеф».
— Это что-то кулинарное?
— Ага. Однажды говорит: «Как же хочется ощутить вкус еды! Кислое, сладкое, соленое. Я больше никогда это не попробую...» Я вскочила: «Давай на футбол переключу. Или кино поставлю» — «Нет-нет, досмотрим». Одна из его любимых программ.
— Фернандо уже кормили с помощью катетера?
— Да. Но пока в Испании жили, дважды в день готовила для него стейки. Быстренько обжаривала с двух сторон, заливала соусом BBQ и резала на мелкие-мелкие кусочки.
— Мог жевать?
— Нет. Глотал. По глазам видела — ему настолько вкусно! Думаю: «Господи, хоть какое-то у человека удовольствие...» А в хосписе, опасаясь, что подавится, всё через катетер заливали. Когда с Беллочкой приезжали, и на обед ей приносили пюре, Фернандо иногда просил маленькую ложечку. Но даже это ему уже было тяжело проглотить. Мышцы окончательно атрофировались.
— Сколько ж он весил?
— 45 килограммов. Чтобы чуть-чуть поправился, давали смузи, йогурты, напитки с повышенной калорийностью — бесполезно. Вес застыл на месте.
— Благотворительные вечера и фанатские встречи, которые регулярно организовывал «Рейнджерс», были для мужа отдушиной?
— Конечно. Наверное, так было угодно Богу, что в итоге Фернандо оказался в шотландском хосписе. Потому что в Испании я уже в одиночку не справлялась. Требовалась сиделка, но где взять деньги? Мы жили на пенсию мужа по инвалидности. Это 1200 евро в месяц.
— Негусто.
— Мягко говоря. Надо оплачивать дом, счета, школу для Беллочки, покупать продукты. Я, естественно, не работала, так как отойти от Фернандо надолго не могла. Уже склонялись к возвращению в Бельгию, где благодаря страховке хотя бы нормальное медицинское обеспечение получили бы. А потом он отправился в Шотландию на очередную встречу с фанатами. Вдруг звонок: «Фернандо в больнице. В легких инфекция». Вскоре оклемался, но врачи лететь домой категорически запретили. Так и очутился в хосписе. Каждые две недели мы с Беллочкой его навещали.
Слезы
— Как-то вы обмолвились в интервью: «Интеллект мужа в полном здравии, не пострадала ни одна клеточка мозга...»
— Да, болезнь не затронула мозг. Даже в таком состоянии Фернандо не терял чувства юмора, подшучивал над собой. Что и позволяло не падать духом. Допустим, говорю: «Я в душ». В ответ: «Не волнуйся, я никуда не уйду». Или раньше, когда заболел, но еще мог потихоньку передвигаться, Беллочка восклицала: «Ты как улитка!» Фернандо смеялся: «Ага, теперь твой папа — улитка...» Если я давала слабину, начинала реветь, говорил: «Ну мы же вместе. Это главное».
— Золотые слова.
— Честно вам скажу — настолько сильных и волевых людей я в своей жизни не встречала. До самого конца Фернандо сохранял невероятный заряд оптимизма. Внушал: «Все будет хорошо». Он искренне верил, что сможет победить болезнь. Стать первым человеком, кто выиграет битву у БАС. Да, не выиграл — зато не сдался.
— Когда наступило ухудшение?
— С 14 сентября ушел в глубокий сон. Спал по 20 часов. Еще и веки перестали работать. Был в сознании, все слышал, но не мог открыть глаза. Через четыре дня во сне остановилось сердце.
— Вы были рядом?
— Нет, в Испании. Все случилось в среду, а я в четверг планировала вылететь в Глазго, уже билет купила. Не успела... Примерно за неделю до этого Фернандо попросил врачей никого к нему не пускать.
— Даже вас?
— Да. Написала: «Хочу прилететь». Получила ответ: «Пожалуйста, не надо. Сфокусируйся на Белле, она не должна пропускать школу. А за меня не переживай, я под присмотром. Помни, я тебя люблю!» Ежедневно звонила в хоспис, уточняла у врачей, как он, могу ли приехать. Всякий раз слышала: «Нет. Это просьба Фернандо». Единственное исключение сделал для Энн.
— Медсестры, которую года три назад выделили по страховке?
— Да. Встречала Фернандо в аэропорту, когда из Испании мотался в Шотландию на встречу с фанатами, потом провожала. Так прониклась его судьбой, что в хосписе навещала каждый день. Хотя работала в другом госпитале. Там заканчивала смену — и к Фернандо. Относилась к нему с материнской нежностью.
— Сколько ей?
— Лет 60. Мне кажется, он хотел, чтобы в последние часы рядом с ним была мама. Ее и заменила Энн. Потому что с родной матерью Фернандо не общался много лет... Во вторник 17 сентября Беллочку пригласили к однокласснику на день рождения. Вечером говорит: «Я играла в боулинг и всех победила! Давай позвоним папе, расскажем. Будет мной гордиться».
— Позвонили?
— Я набрала Энн. Она сидела у кровати Фернандо, включила громкую связь. Беллочка рассказала по боулинг, затем я произнесла: «Фернандо, мы тебя очень любим! Пожалуйста, дождись нас». В этот момент Энн вскрикнула: «Вероника, не поверишь. Он спит, а из глаз текут слезы...»
— С ума сойти.
— Мы с Беллочкой записали для него несколько голосовых сообщений, и Энн всю ночь их крутила, не отходя от Фернандо ни на шаг. Утром я отвезла дочь в школу, вернулась домой. Пишу Энн: «Как он? Проснулся?» — «Нет. Но лицо настолько спокойное, умиротворенное... Никогда его таким не видела». Через полчаса звонок из хосписа: «Фернандо умер». Первая мысль: «Ну почему же меня не дождался?!» А теперь думаю — может, не хотел, чтобы застала его в таком состоянии? Оберегал?
— Наверняка.
— Умом-то понимала, что он не вечен. Казалось, готова уже ко всему. Но вот услышала в трубке, что его больше нет — и случилась истерика. Мне было очень плохо... Не представляю, как бы отреагировала, если б Фернандо ушел на моих глазах.
— Дочке сказали сразу?
— Нет. Это был очень тяжелый момент, не знала, как преподнести все ребенку. Прилетели в Шотландию, Беллочка спросила: «Сейчас к папе?» Привыкла, что из аэропорта сразу едем в хоспис. Я собралась с духом: «К сожалению, папу мы больше не увидим...»
Кремация
— Почему решили хоронить в Глазго?
— А его еще не похоронили.
— ???
— Была кремация. Это в России прах выдают на третий день. А в Шотландии — через пять-шесть недель! Почему так долго — загадка. 5 ноября мне наконец позвонили, сказали, можно забирать урну. На следующей неделе полечу в Глазго, оттуда в Херлен, родной город Фернандо. Там и захороним.
— Я видел кадры в интернете — казалось, весь Глазго провожал Фернандо в последний путь.
— Это правда. Перед входом на стадион «Айброкс» и на улицах города собралось очень много болельщиков «Рейнджерс». Ни в одной стране мы бы не проводили Фернандо с таким почетом. Даже в Голландии. Сказала Беллочке: «Смотри, как любили твоего папу. Когда вырастешь, всё-всё-всё про него прочитаешь. И будешь им гордиться». Она прошептала: «Я очень хочу быть сильной и стойкой. Как папа».
— Все расходы взял на себя «Рейнджерс»?
— Да. За это клубу очень благодарна.
— Кто из родных Фернандо был на панихиде?
— Отец давно умер, остались мама, отчим и Педро, младший брат.
— С ними никакого контакта?
— Абсолютно. Не потому, что я русская. Они изначально не приняли и первую жену Фернандо, хотя она из Голландии. Для меня в этой ситуации вообще много непонятного. Когда расспрашивала, почему не сложились отношения с родней, Фернандо всегда отмалчивался. Больная тема.
— Ясно.
— Педро шесть лет ни видела и не слышала, но 18 сентября сама ему набрала. Подумала, что не должен он узнать о смерти брата из новостей.
— Как отреагировал?
— «Спасибо, что позвонила». И заплакал. Когда перед панихидой меня попросили выбрать восемь человек, которые понесут гроб, сказала, что среди них точно будет Педро. Потом перекинулись парой слов. А вот мать стояла рядом — и не подошла. Ни ко мне, ни к Беллочке.
— Что дальше, Вероника?
— Честно, не знаю. С финансами беда. Школа Беллочки оплачена до декабря. Я активно ищу работу, но с моим испанским это непросто. А по-английски здесь мало кто говорит. Другая проблема — дом. Половина принадлежит бывшей жене Фернандо. С которой судимся уже девять лет.
— Грасиела обязана выплатить 370 тысяч фунтов, которые сняла со счета Фернандо?
— Да. Но позже обжаловала судебное решение, постоянно подает апелляции. Не видно конца и края...
— Может, в родной Петербург вернетесь?
— Посмотрим. Последние годы приучили к тому, что нельзя ничего планировать. Живу сегодняшним днем.
