Возвращение
Летопись Акселя Вартаняна. 1977 год. Часть четырнадцатая
Итоги футбольного сезона с перечнем событий внутренних и международных мы подводим в главах заключительных. Таковой в «Летописи-77» должна была стать глава тринадцатая. Должна была, но не стала. Не из-за подозрительного отношения автора к числу «13». Отнюдь. Обстоятельства вынудили.
Внимание первой лиге (вряд ли стоит объяснять причину) мы не оказываем, разве что ограничиваемся коротким представлением перешедших в высший класс «отличников». Сегодня сделаем исключение, потому как речь о «Спартаке», самом титулованном клубе, одержавшем к середине 70?х 18 побед в двух самых престижных и популярных в стране турнирах: по девять в чемпионате и Кубке СССР. Единственная команда столь высокого ранга оказалась волею судеб (в первую очередь по собственной вине) в низшем классе за все время его существования. Попав в беду, «Спартак» в отличие от некоторых не унизил себя просьбами о снисхождении и твердо решил выбраться из ямы, в которую угодил, полагаясь исключительно на собственные силы.
Получив одобрение редколлегии «СЭ», постараюсь в общих чертах рассказать, не претендуя на лавры моего коллеги, блистательного Игоря Рабинера (на книгу не решусь, не потяну), как возрождали «Спартак». С помощью людей, его возрождавших. Надеюсь, буду понят и прощен, если придется чаще, чем обычно, обращаться к первоисточникам, мемуарам начальника «Спартака» Николая Старостина («Футбол сквозь годы»), старшего тренера Константина Бескова («Моя жизнь в футболе») и к периодическим изданиям, «опознавательные знаки» коих укажу в ходе повествования.
«Мы вас туда командируем»
Сосватал Константина Бескова, до мозга костей динамовца, человек из противоположного лагеря, спартаковец Андрей Старостин. Он убедил партийное руководство Москвы и лично его первого секретаря Гришина Виктора Васильевича, кстати, поклонника «Спартака», что именно Бесков способен вернуть команду в высшую лигу.
Как отнесся к столь неожиданному предложению сам Бесков, недавно назначенный на должность начальника родного динамовского клуба, пусть сам и расскажет: «Мне уже довелось работать в командах других спортивных обществ. На себе ощутил, что к человеку из другого клуба относятся пристрастно, недоверчиво, даже с немалой долей антипатии. Малейшая неудача команды воспринимается чуть ли не как злой умысел «чужака». И расстаются с ним, как правило, не по-доброму... Не хотел я в «Спартак», уже хлебнул этого «нектара» в «Торпедо», ЦСКА, «Локомотиве»...»
Он отчаянно отбивался от настойчивых просьб председателя ЦС «Динамо» Петра Богданова и требований начальника отдела пропаганды Московского городского комитета партии Альберта Роганова. Тогда в ход вступила тяжелая артиллерия. На заседании у Гришина, зная о позиции Бескова, посчитали вопрос решенным, а когда Андрей Старостин сослался на технические трудности («Как оформить его переход из «Динамо» в «Спартак», ведь он офицер?»), глава столичных коммунистов ответил: «Ну, это наша забота».
Бесков продолжал упорствовать, однако силы были неравны. На очередной, третьей по счету, «воспитательной» беседе с Рогановым ему было сказано: «Вы коммунист (какая досада. — Прим. А.В.) и рассматривайте направление в «Спартак» как партийное поручение». Бесков не сдавался, добился приема у фаворита Леонида Брежнева, министра внутренних дел Николая Щелокова, и выслушал из уст министра окончательный приговор, обжалованию не подлежащий: «Есть официальное письмо за подписью члена Политбюро ЦК КПСС Гришина. Нужно отправляться в «Спартак». Мы вас туда командируем». Коммунисту Константину Бескову пришлось подчиниться. Добиваться приема у дорогого Леонида Ильича смысла не имело.
Подчинившись, Бесков поставил условие: вернуть в команду на должность начальника своего антипода, Николая Старостина, явного «динамоненавистника». Причину объяснил: «Я понимал, что присутствие спартаковского патриарха, выразителя и носителя духа и традиций, придаст уверенности тем, кому предстояло бороться за выход в высшую лигу». Истинный профессионал, Константин Бесков, перешагнув через острые «идеологические» расхождения и далекие от дружеских личные отношения, пошел на этот шаг ради пользы дела. Просьбу уважили.
«Меж ними все рождало споры»
Как восприняли приход Бескова в спартаковском лагере? Возможно ли соединить несоединимое, ярых представителей двух враждебных кланов, Монтекки и Капулетти, примирить, вынудить взяться за руки и делать общее дело? Уживутся ли два медведя в одной берлоге, несхожие меж собой яркие индивидуальности при различии характеров, человеческих качеств, взглядов на взаимоотношения с игроками... Демократ Николай Петрович с пряничком в руке стал громоотводом между народом, футболистами, и «диктатором» Константином Ивановичем, воспитывавшим нарушителей дисциплины и режима кнутом. В крайних случаях прибегал и к скальпелю.
Их сотрудничество, безусловно эффективное, идиллическим не назовешь: ссорились, случалось, иногда по месяцу не разговаривали. Не сомневаясь в профессионализме Бескова, в его тренерском даровании, Николай Петрович не вмешивался в методы тренировочного процесса, выбор тактических средств или в определение состава. В остальном... Слово патриарху: «А вот по поводу отношений с игроками мы не раз расходились. Быть может, я человек другого воспитания и обо мне могут отозваться как о несовременном, но я привык видеть в игроке личность, требующую внимания и уважения. Никак не могу принять взгляда Бескова и некоторых нынешних молодых тренеров на игроков как на средство успеха, и только.
Охотно допускаю, что тренеры бывают часто правы в своих требованиях. Но надо щадить и самолюбие игрока, важна и форма, в которой делается замечание".
«Трансплантация органов»
Обстановка в команде, с некоторых пор ставшая привычной, неприятно Бескова удивила: «Первый учебно-тренировочный сбор 1977 года был в Сочи... Мое впечатление: команда в «разобранном состоянии». Дисциплины никакой. Многие позволяют себе опаздывать к началу тренировки, упражнения выполняются небрежно, есть и нарушители спортивного режима... Многие спартаковцы явились на сбор с женами, Николай Петрович — со своей родней... Мне это было непривычно и непонятно, получался не учебно-тренировочный сбор, а какой-то междусобойчик, семейный пикничок, атмосфера которого не способствовала интересам дела».
Тогда-то и взялся тренер за скальпель. Резал безжалостно. Отчислил со сборов и в первые после начала сезона месяцы целую команду — 12 человек. Операция по «пересадке органов» — дело сложное. На место удаленных необходимо внедрять новые, без гарантии, что приживутся. На языке футбола Бесков проводил селекцию трудную, непредсказуемую. И смелую. На смену именитым приглашал людей, мало кому известных, практически безвестных.
Болельщики не представляли «Спартак» без Николая Осянина и Виктора Папаева. Осянин — герой золотого сезона-69. Победный гол форварда в Киеве, потрясающий, феноменальный, практически решивший исход чемпионата, до сих пор перед глазами. Теперь уже 35-летнего, утратившего былую прыть футболиста отодвинули в защиту. Потеряв скорость, он не справлялся с быстрыми, проворными оппонентами. Команде, посчитал тренер, Николай не нужен. И, видимо, оказался прав.
Иное дело любимец публики Виктор Папаев, технарь, дриблер, с «крупнокалиберной пушкой», широким кругозором, видением поля, футбольным интеллектом. И годков не так уж много — 29. Бесков в паспорт не заглядывал, одного такого, под тридцать, в команду пригласил. Дело в другом. В тренерскую концепцию Папаев не вписывался, не устраивал диапазон его действий. «Десять метров вперед от центрального круга, десять метров назад... А современный полузащитник обязан быть вездесущим, сверхвыносливым, непрестанно сновать по полю, претворяя в реальность тактический замысел», — объяснял он непосвященным мотивы принятого решения.
Заменил Папаева, не поверите, запасным игроком рижской «Даугавы», проводившей трудовые семестры не в первой даже — во второй союзной лиге. На предсезонном сборе в Сочи бесковский глаз-алмаз узрел в мало чем выделявшемся в массовке игроке Сергее Шавло невидимые на первый взгляд качества, которые помог раскрыть в «Спартаке»: «Он создавал динамику, ритм и темп, он успевал в атаку и оборону, полезно действовал в отборе мяча и при этом способен начать контригру».
Из «Локомотива» пригласил хавбека Виктора Ноздрина и отодвинул на правый фланг обороны, где конкурировал с истинным спартаковцем Владимиром Букиевским. Молодого Вагиза Хидиятуллина видел в роли свободного защитника, а место переднего центрального защитника доверил игроку волжского «Торпедо» Александру Сорокину. В ходе сезона, во втором круге, на левом фланге обороны появился Олег Романцев. В 76-м он уже играл за «Спартак». Провел два матча и вернулся в Красноярск. Бесков вспомнил о нем и послал в Красноярск переговорщиков. Уговорили, убедили — нужен «Спартаку».
«Романцев пришел к нам с амплуа нападающего, но мы посчитали целесообразным предложить ему пост левого защитника. Расчет оказался точным: бывший форвард сохранил вкус к атаке, к продвижениям вперед, и с его появлением заметно активизировалась в целом игра команды на левом фланге», — рассказал Бесков журналисту Леониду Горанову («Спортивная жизни России». 1978. № 1).
Из московского «Динамо» выдернул не оцененных там, сосланных в дубль форварда Вадима Павленко и тяготеющего к атаке полузащитника Юрия Гаврилова. В том же номере журнала Бесков комплиментарно о Гаврилове высказался: «Это футболист с ярко выраженным комбинационным талантом. Его появление придало игре «Спартака» необходимую остроту, разумные черты. Юра во многом повлиял на создание командой своего почерка. Уверен, Гаврилов может еще значительно прибавить в игре и вырасти в большого мастера». Прогноз тренера сбылся.
А появление на острие атаки 29-летнего «провинциала» из Костромы Георгия Ярцева вызвало у специалистов, выражусь аккуратно, недоумение. И Георгия Александровича, человека уважаемого, заслуженного, титулованного, представлять современникам нет надобности. Как он оказался в «Спартаке», расскажет Бесков: «В начале сезона 1977 года был организован турнир спартаковских команд в манеже. И там мне приглянулся быстрый, резкий, нацеленный на гол форвард из Костромы. Я предложил ему место у нас в нападении... «Не поздновато ли? Мне вот-вот стукнет двадцать девять. В запасе сидеть неохота. В костромской команде я, по крайней мере, нужен все время», — засомневался Георгий. Но я не сомневался: «Зову не в запас, рассчитываю на твои бойцовские качества». И Ярцев заиграл. Хотя на первых порах кое-кто на него косился».
И чистокровным спартаковцам места хватило: упомянутому Букиевскому, Виктору Самохину, Александру Кокареву, Михаилу Булгакову, Евгению Сидорову, уже ветерану Евгению Ловчеву. И голкиперу Александру Прохорову, метавшемуся между Киевом и Москвой. В Киеве у него шикарная квартира, в Москве перебивался на базе в Тарасовке. Руководители клуба помогли вратарю с обменом и решили (извечную в стране для значительной части населения) его бытовую проблему — квартирный вопрос.
Коли из уст Бескова выпорхнуло упоминание о турнире спартаковских команд, проявлю и я осведомленность в этом деле. С небольшой поправкой. Турнир организовали не в начале сезона, а в начале года, в январе, на искусственном поле Дворца спортивных игр в Сокольниках. На смотрины пригласили команды орденоносного общества из Благовещенска, Тамбова, Рязани, Орла, Костромы, Саратова, Нальчика, Орджоникидзе и примкнувший к ним ижевскй «Зенит». Цель — выявить футболистов перспективных, способных защищать цвета «Спартака» московского. Увы, кроме Ярцева, подходящих кандидатур не оказалось. Все же идея себя оправдала: ради одного Ярцева стоило организовать смотрины.
Модель игры Константина Бескова
Самое время об игровой концепции Бескова рассказать. Его устами, разумеется: «Я долго... обдумывал варианты. И в сезоне 1977 года эти размышления помогли мне создать модель игры!
Крайних нападающих нужно освободить совсем от участия в оборонительных действиях на своей половине поля; если крайний защитник противника подключается к атаке, его встречает наш полузащитник, а не крайний нападающий. К тому же полузащитник в силу специфики амплуа выполняет оборонительные приемы и функции квалифицированнее, чем «чистый» форвард. Хороший полузащитник по физической своей готовности не должен ни в чем уступать крайнему защитнику противника.
Но, встречая и прерывая действия неприятеля, наш полузащитник оставляет без внимания своего постоянного подопечного. Кто возьмет его на себя? Пусть в это мгновение на него переключается наш центральный полузащитник. А центра полузащиты противника перекроет в этом случае наш центральный нападающий...
В этом варианте у наших крайних форвардов расширятся зоны действия, они станут появляться не только на флангах, но и в центре, как центрфорварды. Это, кстати, и получалось на практике: у Ярцева в большей степени, у Павленко — в отдельных матчах, но Ярцев заметно тяготел вправо, а Павленко — влево".
Никакие самые современные и оригинальные модели не сработают, если не удастся создать из разных игроков, не очень хорошо знакомых, Команду, скованную единой целью, в идеале — Семью. Бесков при активном участии Николая Петровича параллельно решал и эту задачу. Из интервью Константина Ивановича после окончания сезона Л. Горанову: «Совершенно очевидно, что одновременно мы работали над тем, чтобы сплотить ребят в коллектив единомышленников, зажечь в них огонь энтузиазма, воспитать в каждом истинно спартаковский дух. Мы говорили им: нужно быть на поле созидателями, нужно показывать высокую результативность. Безликие ничьи для нас должны быть неприемлемыми. Мы прекрасно уяснили, что зритель приходит смотреть борьбу, а не катание мяча. «Уважать зрителя» — так называлась передовая статья в первом номере нашей стенной газеты, посвященной предстоящему сезону. И это было лейтмотивом нашего отношения к себе, к тренировкам и выступлениям на зеленом поле».
По ту сторону «баррикад»
О том, как воспринимали тренерскую концепцию, возросший объем тренировок и жесткую дисциплину по ту сторону «баррикад» сами футболисты, привыкшие к вольготной жизни, рассказал читателям журнала «Физкультура и спорт» (№ 3, 1978) Евгений Ловчев: «Нужно сказать, что до прихода Бескова команды у нас, по сути, не было... И когда начались тяжелые тренировки, некоторые впали в уныние, тем более что за место в основном составе им теперь пришлось соперничать с совсем молодыми или никому доселе не известными игроками. К тому же Бесков сразу показал себя поборником дисциплины и собранности. Многое из того, к чему мы не привыкли в укладе нашей жизни, он ввел как непреложный закон.
Но удивительно, постепенно мы стали замечать, что наш новый старший тренер вовсе не собирается ломать традиции команды. Мы увидели перед собой тренера-профессионала, для которого футбольное дело превыше всего. Он, не тревожа основ добрых старых спартаковских традиций, дал всем понять, что главное для команды — систематическая, планомерная, целенаправленная работа, черновой тренировочный процесс, доведение до автоматизма всех тех действий, которые нам пригодятся в игре.
И мы изо дня в день начали заниматься на тренировках, казалось бы, одним и тем же: выход на бровку — передача; «квадрат», прострелы, замыкание. «Эка невидаль! — скажут знающие люди. — Да все именно так и тренируются». Однако я на своем опыте убедился: многие тренеры не проявляют достаточной требовательности к игрокам, выполняющим эти приемы. Ограничиваются тем, что получается. А Бесков постоянно требовал от каждого из нас безукоризненного исполнения задания. И если еще мог простить на первых порах технические промахи молодым игрокам, то расхлябанности, разболтанности, неготовности к тренировкам не прощал никому. Все это кончилось тем, что мы неплохо овладели основными элементами футбола".
Уверовав в методы Бескова, получив реальную пользу от каждодневной черновой работы, ребята сами демонтировали баррикады. Тренеры и команда стали единомышленниками.
Добрые дяди из «Аэрофлота»
Прежде чем приступить к «военным действиям», изложу бытовую проблему — место обитания команды. База в Тарасовке с годами ветшала, разрушалась. Без слез ни смотреть на нее, ни описывать было невозможно. В «Летописи-76» я как-то, обливаясь горючими слезами, сокрытыми от читателей, попытался со слов обитателей Тарасовки обрисовать ужасающую картину. С приходом Бескова и возвращением Старостина дело с мертвой точки сдвинулось. Помещение отремонтировали, построили два поля и спортплощадки, даже видеомагнитофоном обзавелись, давно ставшим предметом первой необходимости не только в командах высшей лиги.
Материальную помощь в ремонте базы оказали бездомному, беспризорному «сироте» добрые дяди из Управления Министерства гражданской авиации, усыновившие «Спартак». То есть шефы. Сегодня таких спонсорами называют. «Аэрофлот» избавил команду от хлопот, связанных с приобретением билетов, доставлял ее на выездные матчи... Ребята «прибарахлились», приоделись, щеголяли в ярко-красных спортивных костюмах и приличных кроссовках. О встрече шефов с командой, вернее, отчете спартаковцев перед спонсорами по итогам первого круга расскажу позже. А пока ближе к делу.
Новый сезон надвигался неотвратимо. Необходимо было познакомить и сплотить приглашенных игроков с доморощенными, озадачить высокой целью, для решения ее установить прочные игровые связи, добиться, чтобы за небольшое время до начала чемпионата и в ходе его сыгрались, научились понимать друг друга. Бесков не мог и не желал ограничиться выполнением программы-минимум, возвращением в высшую лигу. Не таков характер тренера-максималиста. По словам Николая Старостина, он «с самого начала задумал создать команду, которая смогла бы выйти на передовые роли. У него своя шкала требований к игроку, я бы сказал, к игроку его мечты. И к командной игре тоже».
Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается
От светлой мечты до ее воплощения — дистанция огромного размера. Преодолеть ее необходимо в кратчайшие сроки. Поначалу мало что из задуманного получалось. Старт, не преувеличивая, не сгущая красок, получился провальным.
Первая лига, во всяком случае группа прямых конкурентов «Спартака», мало чем уступала (если вообще уступала) большей части наличного состава высшей лиги. Да и все без исключения «первоклассники», даже ни на что не претендующие, не отказывали себе в удовольствии пощипать, повыдергивать перышки у титулованного, обвешанного медалями, избалованного вниманием и обожанием любимца большей части болельщицкого сообщества. Так люди утверждали, подозреваю — спартаковской ориентации. Против «аристократа», оказавшегося в гуще народной, дабы унизить, утереть ему нос, сражались с полной отдачей сил, самоотверженно, порой ожесточенно, не побоюсь этого слова, остервенело.
По прошествии десяти туров «Спартак» три раза делил очки и трижды проиграл: «Нистру» в Кишиневе, «Уралмашу» в Свердловске, а после «темной», устроенной «Кузбассом» в Кемерове (0:4), обитал на восьмом месте. Центральные издания по милости «Спартака» внимательно следили за событиями в первой лиге, что случалось крайне редко, и на полученные спартаковцами синяки и шишки реагировали раздраженно. Это нервировало руководство команды и игроков. Бесков писал: «После сокрушительного поражения от «Кузбасса» сразу в некоторых периодических изданиях (в газете «Труд», например) появились колокольно-набатные материалы с заголовками типа «Что же дальше, «Спартак»?» — мол, теперь только во вторую лигу дорога».
Статью в «Труде» под упомянутым тренером заголовком имею. Автор, Юрий Ваньят, поругивал спартаковцев за слабую игру в обороне: 16 пропущенных мячей в десяти играх и 18-е место по этому показателю среди 20 участников. На «стрелочника» указал — Александра Прохорова. Невыразительную игру «Спартака» объяснил избранием Прохорова капитаном, напомнив, что «год назад он покинул команду в самый критический сезон ее биографии». Вторая причина: «Недостаточный контакт руководства команды с Е. Ловчевым — спортсменом, глубоко преданным «Спартаку», тоже не способствует спокойной атмосфере в команде» («Труд» от 27 мая). Что касается перехода во вторую лигу, то ни Ваньят, ни другие брюзжащие журналисты так мрачно перспективы «Спартака» не оценивали.
Притирка характеров — дело нелегкое. Противоречия между Бесковым и Ловчевым начались еще в первой половине 70-х, когда Константин Иванович руководил сборными, национальной, чуть позже — олимпийской. Крутой бесковский нрав, о котором говорил Николай Старостин, испытывали на себе многие футболисты и сносили молча. Не таков Ловчев. Футболист одаренный, человек порядочный, с обостренным чувством справедливости, правдолюб и правдоруб, он смело вступал в полемику, отстаивал свои взгляды, защищал от несправедливых нападок не только себя, но и товарищей, говорил, что думал. Редкое качество.
До поры до времени тренер, понимая ценность футболиста, уровень его игры, самоотдачу, бойцовские качества, не предпринимал крайних мер.
Подписали договор
Первый круг «Спартак» завершил пятым, за прямыми, довольно серьезными конкурентами, сосланными в разное время в первую лигу на перевоспитание: минским «Динамо», ташкентским «Пахтакором», «Нистру» из Кишинева и рвущимся в высшее общество сокрушителем «Спартака» — кемеровским «Кузбассом». Сзади чувствовалось прерывистое дыхание симферопольской «Таврии» и свердловского «Уралмаша». Дело не в промежуточном месте, а в перспективах. Шансы, безусловно, имелись. Вполне реальные: до второго проходного места расстояние небольшое, двухочковое. Впереди половина дистанции — 19 матчей.
Завершив последнюю встречу первого круга в Симферополе вничью (2:2), «Спартак» вернулся в Москву и попал с корабля на бал: на встречу, организованную во Дворце культуры аэропорта Внуково, со спонсором — Управлением Министерства гражданской авиации.
Отчитывался перед благодетелями Николай Старостин. Пространную, откровенную, самокритичную речь он завершил на оптимистичной ноте, в твердой надежде на успешное выполнение поставленной задачи. Выступивший после него начальник управления, заслуженный пилот СССР Ю. Луговой, сказал: «Мы не просто болеем за «Спартак», мы искренне переживаем за каждую неудачную игру популярной команды. Проигрыши спартаковцев — это для нас, если хотите, своеобразная вынужденная посадка, а мы в авиаотряде Внукова привыкли работать без аварий».
Командир «ИЛ-18», лауреат премии Ленинского комсомола В. Борисов заметил: «У меня порой создается впечатление, что любой из соперников расценивает встречу со «Спартаком» как чуть ли не самую решающую для себя в сезоне. Отрадно, что спартаковцы во многих играх показали высокий класс игры и забили больше, чем все другие команды».
Вечер завершился подписанием договора. Авиаторы обязались уделять команде максимальное внимание, а спартаковцы заверили поклонников: «Высокое доверие оправдаем».
(Окончание следует.)
