Квинси Промес: "Сейчас не время уходить из "Спартака"
Игорь РАБИНЕР
из Абу-Даби
На первой неделе сбора Промес говорить не хотел. Сразу сказал – побеседуем на второй. Видимо, голландцу надо было втянуться в тренировки, почувствовать, окончательно ли прошли последствия той травмы, которая не давала ему до конца первой части чемпионата играть так блестяще, как он умеет. И когда стало ясно, что все позади, голландец пришел в то состояние духа, которое располагает к разговору с прессой.
И, бог ты мой, какой это вышел разговор! После часа с Квинси я вставал с дивана в лобби гостиницы Ritz-Carlton, словно из кресла в театре после первоклассного моноспектакля. Сколько эмоций, сколько страсти, сколько души!
Я знал, что Промес крут и артистичен, понимал, что у него особенный характер – но, оказывается, даже и близко не представлял, до какой степени. После 25 лет в журналистике и тысяч знакомств меня непросто чем-то поразить. Ему это удалось. И точно знаю, что это интервью запомню навсегда. И Квинси, где бы ни играл, навсегда останется для меня Братухой, как его называют все в "Спартаке" – и о чем он подробно рассказал.
Я смотрел, слушал – и с трудом верил своим глазам и ушам. Буря эмоций и переживаний на лице в одну секунду. Это был, право слово, голландский Константин Райкин. Только с его, промесовской, неподражаемой улыбкой.
С ней же он на первых минутах отреагировал на подход какой-то иностранной дамы, которая, не зная Промеса и не заметив лежащего перед ним диктофона, попросила сфотографировать их с мужем на фоне красивого гостиничного орнамента.
Квинси – с его-то скоростью и резкостью – вскочил еще до того, чем я даже успел приподняться. Сказал: "Остановим на секунду интервью, я побуду фотографом". Присел на одно колено – и запечатлел пару во всей красе. И никаких раздраженных "видите, мы работаем", никакого ленивого утомления на лице.
И начали как раз с фотографии. Той, с официального сайта красно-белых, на которой внимательные болельщики "Спартака" на днях обнаружили на теле футболиста татуировку на русском языке: "Я верю в Бога".
В МАЕ ЖДУ СЫНА
– Если вы заметили, я люблю татуировки, – охотно поддержал тему Квинси. – На моем теле их полным-полно. И в какой-то момент подумал вот о чем. Я говорю по-русски, но не очень хорошо. При этом повторял и буду повторять: Москва – мой дом. Но не могу в полной мере выразить это в словах.
И вот я подумал: что могу сделать, чтобы показать, что считаю себя частью российской жизни? Вот и решил написать текст по-русски на своем теле. Чтобы он остался со мной навсегда. Он зафиксирует то, что я до конца своих дней не забуду этого времени. Татуировку с этими словами – "Я верю в Бога" – всегда хотел сделать, и раньше думал написать их по-английски. А потом решил: нет, пусть будет по-русски. Я люблю Россию!
Хожу в церковь с момента своего рождения – с мамой, очень религиозным человеком. У нас и у вас почти одинаковая религия, различия есть, но мы веруем в Христа. Сейчас у меня недостаточно времени, чтобы регулярно ходить в церковь. Но я общаюсь с Богом напрямую. Молюсь каждый день, и он – со мной. И одной из своих сильных сторон как личности считаю то, что по-настоящему верю во что-то большее, чем то, что есть здесь, на Земле.
– Вы нанесли эту татуировку в Москве?
– Да. У меня там есть свой художник-татуировщик. Теперь это мой хороший друг. Он надо мной изрядно поработал. Прекрасный человек! Также он делал татуировки Маркосу Рохо и ряду других футболистов. В какой-то момент я попросил своего водителя найти тату-магазин, а там меня связали с этим человеком.
– 4 января вам исполнилось 25. Четверть века. Испытали что-то особенное? Чувствуете ли теперь себя немного иначе?
– Нет. Возраст – это всего лишь цифры. Все зависит не от них, а от твоего жизненного опыта. Некоторые мои друзья оттуда, откуда я родом, даже не дожили до 25. В футболе у меня еще по-прежнему много лет впереди. А в жизни я еще супермолод! И счастлив!
– Что такое быть отцом двух дочек в таком молодом возрасте?
– Расскажу вам новость, о которой пока никому из журналистов не говорил. По расчетам, в мае у нас должен родиться третий ребенок. Сын. И это тоже делает меня счастливым. Имя для него уже готово, но озвучивать его не хочу, пока он не родился.
Вот вы спрашиваете, как я чувствую себя в 25. Когда я разговариваю с некоторыми ребятами постарше – понимаю, что ментально взрослее их. Мои дети изменили меня. Я превратился в мужчину. Как я могу теперь тусоваться целый день?! Теперь я знаю, чего хочу. Такими меня сделали дети и жена – единственная женщина, которую я буду любить и желать до конца моей жизни.
Вот смотрю на Зобнина с Кутеповым. Они совсем молодые – и у них тоже семьи, дети. И я вижу, насколько это зрелые люди. По тому, как они ведут себя и в игре, и в раздевалке, и за пределами поля. Поверьте, можно увидеть разницу между человеком с детьми и без детей.
– Когда у вас был день рождения, у "Спартака" продолжался отпуск. Вас кто-нибудь поздравил?
– Конечно! Глушаков прислал звуковое поздравление, написали Ребров, Дмитрий Комбаров, Боккетти... Много парней вспомнили! Это было здорово. Поздравили и на официальном сайте Спартака". А сам день рождения отметил в Амстердаме. У одной из моих дочерей день рождения 3 января, днем ранее. Так что мы праздновали два дня, и это было прекрасно.
ХОЧУ ВЫИГРАТЬ ЧТО-ТО В "СПАРТАКЕ"
– Перед началом сбора вы написали на своей страничке в "Инстаграме": "Готов к войне!" Значит ли это, что сейчас думаете только о "Спартаке", – и у вас нет мыслей о переходе в "Ливерпуль" или какую-то другую из интересующихся вами команд?
– Никогда не думал о других клубах. Никогда. Люди о чем-то таком говорят, но я об этом не знаю. А знаю только то, что играю за "Спартак". И люди, которые со мной действительно хорошо знакомы, понимают это.
– Партнер по сборной Голландии Джорджиньо Вайналдум пишет, что ждет вас в "Ливерпуле".
– Да, он говорит, что хочет этого. Потому что я нравлюсь ему как игрок. Вот то, что он сказал. Мы с ним разговаривали, конечно. Но не о "Ливерпуле". Мы просто друзья. Повторяю: все, кто меня знает, понимают, где находятся мои мысли. И болельщики "Спартака" знают и помнят, что я сказал. Поэтому я не понимаю, почему этот вопрос вообще обсуждается.
– То есть вы готовы сказать всем, что в оставшиеся дни этого трансферного окна никуда из "Спартака" точно не уйдете?
– Не люблю разбрасываться обещаниями. Но не люблю и то, когда люди сомневаются в сказанном мной. А я сказал, что никуда не уйду из "Спартака" до того, пока не произойдет... что-то хорошее. И пока что мы не выиграли ничего. Поэтому не думаю, что сейчас правильное время для ухода. Определенно нет.
– Есть ли лига, где вы мечтали бы играть?
– Какой-то одной – нет. Мне нравятся испанская, немецкая, английская, конечно. Но чтобы идти туда, нужно быть готовым. Считаю, что у меня все идет в правильном направлении, и я все еще молод. Но повторяю: хочу чего-то добиться в "Спартаке". Это важно для меня и моей карьеры.
– В Китай, как понимаю, не рветесь?
– Они покупают много игроков, сильных игроков. Мы читаем новости об этом каждый день, поэтому вообще не смотреть на них, конечно, невозможно. Но слишком уж внимательно за этим не слежу.
– Проходила даже информация об интересе к вам со стороны одного китайского клуба.
– Ничего об этом не могу сказать (смеется).
В этот момент к нам и подошла та самая леди с просьбой сфотографировать ее с мужем. После того, как Промес выступил в роли Александра Федорова, общение продолжилось.
– Помню, когда я только пришел в "Спартак" и поначалу не забивал, говорил своему водителю: "Что происходит? Почему никто меня не узнает? Все говорили мне, что "Спартак" – самая популярная команда!" Он отвечал: "Подожди, подожди, скоро все поймешь". И теперь это – какое-то сумасшествие. Куда бы ни пошел – везде узнают.
Но никогда от этого не устаю. Потому что помню свое детство – как подходил к футболистам, просил сфотографироваться, и они воспринимали это нормально. Значит, и сам должен так себя вести по отношению к окружающим. Я такой же человек, как и они. И не имею права отказывать в автографах и фото.
– Помню начало прошлого сезона, презентацию команды на стадионе, после которой, на выходе с "Открытия Арены", вас минут на 15 облепили болельщики. Вы не отказали никому.
– Да, помню это! А что творится после игр? Это теперь очень непросто – пройти от выхода с арены к машине! Но я никогда от этого не устану. Потому что в один не очень прекрасный день все это закончится.
– Массимо Каррера согласился со сравнением Глушакова с Джеррардом на одной из пресс-конференций, как и с определением Джано – "маленький Пирло". А кто – вы?
– Что Каррера по этому поводу говорит?
– Его об этом не спрашивали.
– Жаль. В детстве моим кумиром был Роналдинью, чуть позже, когда стал постарше – Неймар. Лично мы не знакомы, хотя мне очень хотелось бы. Я люблю футбол, а если вы любите футбол, то не можете не восхищаться Неймаром. Не высоким, не мощным. Но изумительным.
ПОСЛЕ ОТЧИСЛЕНИЯ ИЗ АКАДЕМИИ "АЯКСА" ОСТАЛСЯ БЕЗ ДЕНЕГ, БЕЗ МЕЧТЫ, БЕЗ ВСЕГО
– В одном из недавних интервью Глушаков рассказал серию невероятных историй из своего детства – как хулиганил, даже подворовывал.
– Серьезно? Глушаков? (хохочет.) А полиция эти истории не прочитает?
– Не думаю. Да и вообще – срок давности.
– Да, понимаю (улыбается).
– Вы в голландской прессе тоже упоминали, что вышли с амстердамских улиц и были достаточно трудным подростком.
– Не люблю говорить о своем прошлом. Некоторыми из тех ситуаций не стоит гордиться. Та дорога, по которой я шел, когда рос, была трудной. Но вы же видите – у меня есть характер. И он у меня как раз из того времени.
Ты должен был быть сильным. Ты должен был бороться за все, что ты хотел. А я хотел лучше всех в нашем районе играть в футбол. Но мне требовалось биться за место под солнцем. За то, что завоевать уважение. На улице ведь главное – чтобы тебя уважали.
– Когда дрались в последний раз?
- (Смеется.) Больше не дерусь. У меня дети, мне нельзя драться.
– Были случаи, когда вашей жизни грозила опасность?
– Главное, что я до сих пор жив!
– Вы признавались, что из-за своего поведения были отчислены из академии "Аякса", потому что "достали всех". Что натворили? И что изменило вас настолько, что сейчас в существование такого Промеса невозможно поверить?
– Чтобы знать, что такое хорошо и что такое плохо, ты должен совершить ошибки. Я думал: все, что я делаю, – хорошо. Играю в "Аяксе", популярен среди ребят в школе, лучший в футболе. Все зашибись! Зачем ходить в школу?
А потом пришлось окунуться в реальность. "Аякс" сказал: ты нам больше не нужен. И я вернулся на улицу. Без денег, без мечты. Без всего. И вот тут настало время понять, чего я хочу и что для этого делаю. Тогда-то и понял, что хочу стать профессиональным футболистом. А для этого надо пахать. И надо измениться. Если хочу достичь своей цели и попасть в хороший клуб, не могу больше быть таким плохим. И должен изменить свое поведение, работать с людьми, слушать их, учиться у них.
Я понял: "Аякса" у меня больше нет. И я должен найти какой-то другой путь, чтобы взобраться туда, куда шла, как мне раньше казалось, такая прямая дорога. Моей ошибкой было то, что в "Аяксе" я уже считал себя большой звездой. А потом клуб меня выгнал и объяснил мне, что это не так. После чего я понял, как надо себя вести и относиться к жизни. И посмотрите на меня сейчас (улыбается).
– Сколько времени вы провели на улице, прежде чем вернулись в футбол?
– Полтора года. И это был опасный возраст. Очень опасный. 16 лет. Все эти парни – по-прежнему мои друзья. Мои связи с ними теснее, чем с любыми другими людьми. Но когда я смотрю на их жизни и на свою... это большая разница. Один из лучших моих друзей сейчас в тюрьме. За что – говорить не готов.
– Наркотики в то время не употребляли?
– Нет, этого в моей жизни не было никогда. Вообще, не хочу драматизировать ее подробности. Это не уличная жизнь в чистом виде. Я рос с родителями, у нас был дом. А то кто-то еще подумает, что я был бездомным (смеется). Просто все, кто жил на тех улицах Амстердама, знает, о чем я говорю.
– Не были случайно в амстердамском доме у Гуса Хиддинка?
– Нет. Но знаю, где он находится. Очень хорошее место почти в центре города. Мы с Хиддинком говорили о России, пусть и не очень много. Он приглашал меня в сборную, работая ее главным тренером.
Гус радовался тому, что я играю в России. Говорил, что здесь сильная лига и хорошие люди. Он знает Москву, думаю, получше меня. И я слышал о стране из его уст только добрые слова! Вообще, мой опыт работы с Хиддинком был замечательным. Он очень хороший человек. И все в Голландии знают, что он сделал в том числе в России. И уважают его.
– Почему Голландия не попала на Euro? Что происходит с вашим футболом?
– О Euro не хочу говорить. Сейчас мы сфокусированы на попадании на ЧМ-2018. У нас новая команда, идем на втором месте. Верим в лучшее.
– Для вас будет чем-то особенным сыграть чемпионат мира в России?
– Для меня это будет домашний чемпионат мира!
– Что первое вы вспомните о России, когда уедете отсюда?
– Ох, многое. Огни огромной и красивой Москвы. И до какой степени люди в других странах не знают ее красоты. Конечно, есть у нее и плохие стороны, у многих людей мало денег. Но этот город может предложить вам все. Он больше – и, может, даже лучше Амстердама. Если быть честным. Но я – амстердамец, знаю каждую его улицу.
Я буду вспоминать свою квартиру на 35-м этаже в небоскребе "Москва-сити", о виде на город из нее. И, конечно, о "Спартаке". Команде, которая взяла меня и где так ко мне отнеслись. Обо всем этом можно снимать кино!
– С расизмом в Москве и вообще в России не сталкивались?
– Лично я – ни разу. Через "Инстаграм" – были моменты, но не лично. Конечно, не могу заглянуть людям в голову. Но словесно никакой дискриминации никогда не чувствовал, и очень этому рад. Меня в России всегда окружали замечательные люди, и я поражаюсь, когда мне кто-то говорит, что русские – плохие, русские – расисты. Расисты есть везде – и в Амстердаме, и в Германии. Уважаю Россию, что никогда таких вещей со мной не происходило. В конце концов, мы, люди, все одинаковые. И все однажды умрем. Даже те, кто считает себя лучше меня, потому что у них другой цвет кожи.
ПЕРЕД ДЕРБИ МЫ С ЗЕ ЛУИШЕМ СКАЗАЛИ ДРУГ ДРУГУ: "НЕ ЗНАЮ, КАК ТЫ, А Я БУДУ ИГРАТЬ!"
– Вернемся к футболу. Стала ли для вас огромным разочарованием травма, которую вы получили в прошлом октябре в первом тайме матча сборных Голландии и Франции?
– Ох... Это была катастрофа. Катастрофа. Неделей ранее я забил два своих первых гола за сборную. Чувствовал себя прекрасно. "Спартак" выигрывал матчи, я забивал и отдавал. И тут случается один дерьмовый момент... Я очень неудачно подвернул лодыжку.
Сразу понял, что это плохо. Если я ухожу с поля – значит, случилось что-то по-настоящему плохое. Перелом или что-то подобное. Когда просто испытываю боль – играю. А меняюсь, только когда играть абсолютно невозможно. Дважды, возвращаясь из сборной с небольшими травмами, я успевал восстановиться к ближайшему матчу. Но не в этом случае.
– Вы не пропустили ни одного из первых 46 матчей за "Спартак". Прошлая осень стала для вас гораздо более проблемной, хоть вы и провели подавляющее большинство встреч.
– Знаете, если бы у меня был другой менталитет, и из тех 46 я многие бы пропустил. Если бы каждое болевое ощущение воспринимал так, что играть нельзя. Провести два сезона подряд без замен – это много для молодого игрока.
Когда некоторые люди говорят, что после травмы я не играю так, как раньше, они должны это понимать. Я провел 46 матчей подряд. В первом сезоне забил 13 голов, во втором – 18 (сейчас Промес лидирует в РФПЛ по системе "гол плюс пас" с 13 очками – 6+7. – Прим. И.Р.). Мне иногда тоже надо отдыхать! Я не голевая машина! Я живой человек! И если получил травму, дайте мне время, чтобы я почувствовал себя таким же, как раньше! Зачем словесно убивать меня, если я рискую жизнью и здоровьем ради своего клуба?!
С молодыми футболистами часто случается, что после удачного первого сезона во втором они проваливаются. Я иду только вверх. И буду продолжать идти. Только дайте мне прийти в себя после травмы. Поэтому я был очень рад, когда забил гол "Рубину" в последнем матче первой части чемпионата (Промес не забивал два с половиной месяца – с 16 октября в Оренбурге. – Прим. И.Р.), и мы выиграли. Правда, я получил красную карточку. Сумасшедший матч. Очень расстроен, что из-за дисквалификации не смогу сыграть в Краснодаре.
– А откуда вы узнаете о том, что пишет о вас российская пресса, кто вас ругает?
– От моих амстердамских друзей. Они отслеживают все, что обо мне говорят и пишут даже в России! Они – как ФБР! Невозможно написать обо мне что-то плохое – и чтобы я об этом не узнал! (смеется) У нас есть группа, чат из восьми человек.
А жена моего брата хорошо разбирается в современной технике – и семья смотрит все без исключения мои матчи. Как им это удается – не очень понимаю. Но они находят пути! Жена брата находит – и посылает ссылку маме, она – еще одному моему брату. И все смотрят. А потом обсуждают каждое мое действие. Я просто поражаюсь.
– Слышал, что вы буквально молили спартаковских докторов подготовить вас к дерби с ЦСКА. И они смогли сделать это.
– Иногда нужно защищать меня от... меня самого. Потому что если бы все зависело только от меня, я бы играл даже на одной ноге! Потому что хочу помочь команде. И если за дверью – поле нашего стадиона, и ЦСКА в роли соперника, я первый выскочу из этой двери и буду биться за "Спартак".
Тогда просто сказал всем: "Я буду играть". Сыграл, правда, дерьмово, и знаю это. Могу намного лучше. Но я бился за команду как мог, и мы выиграли. Победить у ЦСКА и быть на поле – это чувство нельзя заменить ничем. Для клуба и болельщиков это было просто супер.
– Никто не поверил своим глазам, когда все увидели и вас, и Зе Луиша в стартовом составе.
– Мы с Зе Луишем сказали друг другу одну и ту же фразу: "Не знаю, что ты собираешься делать, а я буду играть". И когда мы этими словами обменялись, вместе воскликнули: "Так давай сделаем это вместе!"
– Как чувствуете себя сейчас, после отпуска?
– Полностью восстановился. Все проблемы позади. I am back!
– Ваша фраза: "Я не проститутка, чтобы переходить из "Спартака" в ЦСКА", впечатлила многих болельщиков красно-белых. Когда вы переезжали из Голландии в Россию, могли представить, что станете таким патриотом "Спартака"?
– Чуть-чуть. Не до такой степени, как это в реальности произошло. Но куда бы я ни ехал, всегда верю, что здесь у меня должно получиться, и я почувствую себя своим. И когда ехал – собирался не просто играть за "Спартак", а помочь команде вернуться на вершину. Знал историю, знал, как много лет команда не была чемпионом. И понимал, что должен стать человеком, который сможет поднять команду.
Был уверен, что сделаю все возможное, чтобы стать лучшим. И стало складываться удачно довольно быстро. И для того, чтобы было еще лучше, пашу каждый день. Мы были всей командой в музее "Спартака". Впечатление было сильнейшим. Ты видишь всю историю клуба своими глазами. Видишь кубки, футболки, имена. И я сказал тогда: "Хочу быть частью этого музея!" Хочу, чтобы в нем была моя фотография с трофеем в руках. Я уже представлен в музее, но это – какие-то личные достижения. Голы, передачи. А первое – это команда.
– Кто для вас более принципиальный соперник – ЦСКА или "Зенит"?
– Одинаковые! Для меня. Для болельщиков, возможно, это ЦСКА. Но я не хочу проигрывать обеим этим командам в равной степени.
КАРРЕРА ЗНАЕТ, КАК ВЫСЕКАТЬ ИЗ НАС ОГОНЬ
– Как вы восприняли события начала сезона – раннюю отставку Аленичева, назначение Карреры?
– Это все позади. Сейчас мы первые в лиге, и у нас есть великолепный тренер Каррера. Предпочитаю говорить о будущем, потому что прошлого уже не изменить.
Аленичева я очень уважаю. Благодарю его за все, что он для меня сделал, и желаю всего лучшего. Уверен, что он отслеживает каждый шажок "Спартака". Он – спартаковский человек. Так же, как и Титов, и весь их штаб. Но жизнь идет, и сейчас у нас другой тренер. Очень сильный.
– В чем секрет Карреры? Первый опыт работы главным тренером – и за границей тоже. Отсутствие русского языка. Как объяснить все происходящее?
– Не знаю, что он делает в своей тренерской комнате! Это секрет и от меня, я правда не знаю! Если буду это знать, сам стану главным тренером. Знаю только то, что Каррера – тренер, который действительно понимает футбол. У него была хорошая карьера, он играл и выигрывал трофеи в "Ювентусе". В этом клубе не могли играть люди, которые не понимают футбол.
– Но и у Аленичева была прекрасная карьера, он тоже выигрывал Лигу чемпионов и к тому же забивал в ее финале.
– Конечно! Я и не собираюсь говорить, что Аленичев – плохой тренер, у меня и в мыслях нет сравнивать их! Они просто два разных человека. Мы же с вами сейчас говорим о Каррере, а не об Аленичеве.
Может быть, дело не в том, что поменялся тренер. А в том, что изменилось что-то внутри команды. Поэтому я и говорю, что иногда с тобой должно произойти что-то плохое, чтобы потом прийти к хорошему – так, как было в моей собственной судьбе. Не только тренер виноват в поражениях. Тренер не может выходить за нас на поле и забивать голы, хорошо защищаться и т.д. Это мы, футболисты, своей игрой позволили ему оказаться уволенным.
– После поражения от АЕК вы могли поверить в то, что возможно такое продолжение сезона, каким оно сложилось осенью при Каррере?
– Да. Мы верим в себя. Считаю, что ни один человек не должен терять эту веру, что бы ни произошло. Если перестанешь верить в то, что что-то может произойти – это точно не произойдет.
– Согласитесь, что характер у команды сейчас совсем другой, чем раньше? И что для этого делает Каррера?
– Такой человек, как Каррера, реально способен мотивировать команду. Когда он говорит – это идет из самого сердца. Когда он говорит – тебе не кажется, что он тренер. Тебе кажется, что он один из нас. Он так же думает, так же чувствует, как мы. Он знает, как высекать из нас огонь. По крайней мере, говорю лично про себя.
А для тренера это очень важно. Иногда любой футболист думает – о, с этим соперником будет просто. Нет, Каррера каждый раз находит что-то такое, чтобы мы выбросили это из головы и вышли с зарядом! Причем я не смог бы привести вам его конкретные слова. Они не остаются у меня в голове. Остается энергетика. Это невозможно объяснить.
– Его стиль доведения мыслей до вас – жесткий, агрессивный?
– Мужской. Сильный.
– Велика ли роль Романа Пилипчука?
– Да. Он очень силен тактически. В перерыве Пилипчук часто подмечает, в каких зонах соперник проседает, и что мы можем изменить в игре, чтобы эту слабость использовать. Он может сказать: "Промес, тебе лучше переместиться справа налево, поскольку их правый защитник не слишком быстр".
Его роль внутри команды назову очень важной. Может, он не так много говорит, и мы не видим его в прессе, но за нашими закрытыми дверями он делает все, чтобы у "Спартака" была лучшая тактика в лиге.
– А как вам то, что "Спартак", лидер чемпионата, за весь сезон пока не бил ни одного пенальти?
– Ох... Это потому что Попов больше не падает в штрафной! (смеется) На самом деле это очень странно. Долго не бьем, правда. Скажу одно – когда момент наконец-то настанет, я всегда готов! Никого не хочу ни в чем обвинять, поскольку, пока мы выигрываем матчи и забиваем голы без пенальти, я не жалуюсь.
– Но после поражения от "Зенита" вы сильно негодовали по поводу судейства.
– Больше ничего не хочу говорить о том судье (Сергей Иванов. – Прим. И.Р.). Вы все видели. Не знаю, что там произошло, но ничего подобного в жизни своей не видел.
– Вы по-прежнему – первый пенальтист? Спрашиваю, потому что не было возможности в этом убедиться.
– Да, думаю, что я первый в списке.
САМЕДОВ ХОРОШО ГОВОРИТ ПО-АНГЛИЙСКИ
– Глушаков прилично пропарил вас в русской бане. Как вам?
– Отлично. А Глушаков – сумасшедший! (смеется) Посмотрите на его лицо. Он всегда улыбается – так же, как и я. В прошлом сезоне он первый раз показал мне, что такое русская баня. Для парня из Амстердама это было что-то новенькое.
– И сколько вы продержались?
– Довольно долго. Зашли с Макеевым, я в какой-то момент сказал: "Выхожу". Он: "Нет, оставайся!" Держался до последнего. Точно время не скажу, не хочу врать. Может, минут 10-15. А потом – в бассейнчик. Русская баня – лучшая!
– Глушаков сказал, что среди легионеров "Спартака" вы по бане – чемпион.
– Однозначно!
– Денис – сильный капитан?
– Очень горжусь им! Когда я пришел, капитаном был Артем Ребров. Он один из старших и самых уважаемых людей в команде. Спокойный человек, хороший капитан. Но в начале этого сезона, еще при Аленичеве, было голосование. И я, скажу честно, проголосовал за Глушакова.
– Ребров сам сказал в интервью: для него же лучше, что капитаном стал Глушаков.
– Мы все должны быть лидерами. В моих глазах каждый – капитан. Каждый отвечает за команду. Но как Денис с этим лидерством справляется! Это – его. Это происходит и за пределами поля, но это мало кто видит. Но все видят сам футбол. Эти бомба-голы! Глушаков реально встает за команду, когда это оказывается нужнее всего. И это делает меня счастливым. Очень его уважаю. В моих глазах он – великолепный капитан.
– Что для вас комфортнее – быть явным лидером команды, как это было при Якине и Аленичеве, или одним из, как при Каррере?
– Безразлично. Моя статистика от этого не меняется. В какой-то мере даже к лучшему, когда соперник сфокусирован не на мне. Пусть забудут, кто я такой. А я в ответ укушу! (смеется)
– На сайте Transfermarkt вас оценивают как самого дорогостоящего на сегодня игрока РФПЛ. А вы как думаете – есть ли сейчас в лиге кто-то сильнее вас?
– Не могу я говорить таких вещей о самом себе! Я не лучший, я только стараюсь быть лучшим. Если таково мнение этого сайта – рад. Но сам считаю себя одним из сильнейших, но не сильнейшим. И при этом знаю, на что способен.
– В команду пришел Александр Самедов, основная позиция которого – справа в полузащите. Готовы к тому, что придется сдвигаться налево?
Промес хмурится: "Это почему я должен сдвигаться?" И, выдержав в паузу в несколько секунд, начинает хохотать:
– Ха, поймал вас! На самом деле я могу играть на многих позициях. А его покупка дает тренеру больше атакующих опций – то есть то, что нам надо. Самедов – великолепный игрок, очень умный. Он забил много голов за "Локомотив", и мы все знаем, на что он способен. Очень рад, что он к нам пришел, чтобы сделать команду сильнее. А мы, в свою очередь, сделаем сильнее его. "Спартак" станет лучше!
То же самое – с Адриану. Конкуренция – это очень здоровая вещь, это и есть футбол. Это то, откуда я пришел. Мы должны бороться за место под солнцем! Если я хочу играть за эту команду – то завоевать право на это! Потому что есть и другой футболист, который хочет играть и имеет на это не меньше прав.
– Вы считаете себя правым полузащитником?
– Да. Но я также левый полузащитник. И центральный. А также могу играть центрфорвардом, как вы могли видеть в нашей последней игре с "Рубином", когда я забил. Я забивал много голов, играя слева. Думаю, для тренера неплохо иметь игрока вроде меня, которого можно поставить куда угодно. В своем предыдущем клубе я вообще играл 10-го номера.
– Чувствовали ли вы себя комфортно, играя в центре нападения?
– Это не лучшая для меня позиция, поскольку ты принимаешь мяч спиной к воротам. Но иногда ситуации, складывающиеся по ходу сезона, заставляют это делать. Травмы, необходимость для тренера поставить на определенный матч быстрого игрока вроде меня. И я сыграю – никаких проблем!
– Некоторые эксперты после травмы Зе Луиша рассчитывали вас там увидеть сразу, а не только в последней игре.
– Тренер ставил туда Мельгарехо – реального нападающего. Дал ему шанс, который тот заслужил. В последнем матче он использовал другую тактику. И это сработало.
– Тренировки не дают намека на то, что после прихода Луиза Адриану вы вообще можете перейти на игру в два нападающих?
– Об этом надо спрашивать тренера. У него теперь много вариантов. А я не знаю!
– Помнится, когда Каррера в самом начале своего правления отказался от схемы с тремя центральными защитниками, он объяснил, что эта модель некомфортна для вас. Вы сами ему об этом сказали?
– Нет, нет! Не думаю, что когда-либо подойду к тренеру, чтобы отказаться играть на той или иной позиции. Таким образом я потеряю его уважение. Потому что он тренер, а я игрок. Он может ко мне подойти и спросить мое мнение, и я его выскажу, но не наоборот.
Просто сам Каррера увидел, что при этой схеме я не играю в свою игру. Потому что когда игра одного из лучших футболистов команды "убивается" позицией, на которой он находится, это не есть хорошо. Надо использовать мои сильные стороны, чтобы извлекать из меня максимум.
– С Самедовым на тренировках вы уже нашли общий язык?
– Да, тем более что он хорошо говорит по-английски. Мы общаемся. Я не сложный человек для общения, все время улыбаюсь. Буду стараться сделать так, чтобы в "Спартаке" он как можно быстрее почувствовал себя дома. Очень уважаю его как игрока, и рад, что он присоединился к нам. А кто будет в итоге где играть – для меня не важно, если мы будем выигрывать матчи.
– Кто еще из российских игроков "Спартака" говорит по-английски?
– Макеев, Ребров. Комбаров старается, но когда он говорит по-английски, звучит очень смешно. А я, в свою очередь, стараюсь говорить по-русски.
НА РОЖДЕСТВО ПОДАРИЛ МЕМФИСУ МАЙКУ "СПАРТАКА" С ЕГО ФАМИЛИЕЙ
– Какое ваше любимое русское слово?
– Братуха! Все в команде знают меня именно как Братуху.
– Как вы его узнали?
– Когда только пришел в "Спартак", каждое утро я говорил своему водителю: "Олег, научи меня новому слову! Я хочу войти на базу и начать говорить со всеми по-русски!" Он говорит: "Скажи всем: "Как дела?" Я это сделал. Они отвечают: "Хорошо!" А на это уже я никак не мог отреагировать. Не понимал. Еще раз говорил: "Как дела?" – они говорили то же самое. Только вечером мне водитель объяснил, что это – "How are you?" по-русски.
Неделю я всем говорил: "Как дела?" На вторую говорю водителю: "Так, это уже старое. Давай что-то еще". – "ОК. Когда придешь, скажи: "Как дела, братуха?" И вот первая же попытка вызвала настоящий взрыв. Они начали кричать: "О! О!" Я начал интересоваться: "А что я сказал?" – "Брат. Причем так... по-русски, по-настоящему. Very good, Антох, very good!". Все были счастливы, и я это видел. И называл всех "братухами" недели три.
– Ваши "братухи" заставляли вас когда-нибудь выпить много водки?
– Я больше вообще не пью алкоголь. С начала 2017 года вообще ни капли. Потому что хочу стать лучше. Раньше иногда мог позволить себе выпить на вечеринках. Без повода. Но зачем мне это нужно? Зачем наутро чувствовать головную боль? Поэтому и остановился. После окончания карьеры у меня будет достаточно времени, чтобы выпивать. Но не сейчас.
– Можете подтвердить слова Джано: "Легионеры и россияне сейчас в "Спартаке" – это единое целое, они ближе, чем когда-либо"?
– Да, мы очень близки. Вообще больше не вижу никакой разницы. С русскими говорю по-русски, с бразильцами – по-португальски... И так у нас сейчас все. Мы вместе. Почему мы должны быть порознь? Почему? Не понимаю, почему так было в прошлом. Я слышал такие истории, что не мог поверить своим ушам.
– Слышали, как в перерыве матча "Терек" – "Спартак" при Валерии Карпине при счете 0:2 россияне подрались с легионерами, а потом все вышли и забили хозяевам четыре мяча?
– Да? О, вот такие драки бывают полезны! (смеется) Если они приводят к победам – почему нет? Но! Не забывайте об этом лого (показывает на спартаковскую эмблему у себя на футболке. – Прим. И.Р.). И никогда не думайте, что вы персонально значите больше, чем команда. Нет российских игроков и иностранных игроков. Есть команда. И "Спартак" сейчас – одна семья. Игроки, тренеры, болельщики. Любому нашему болельщику скажу: если вы болеете за "Спартак", то вы – член моей семьи.
– О знаменитостях всегда ходят разные сплетни. Недавно вот написали, что якобы вы в Майами столкнулись в ночном клубе с Усэйном Болтом – и, узнав, что у него день рождения, подарили ему бутылку шампанского.
– Кому?!! Усэйну Болту? Я? Так, постойте, мне хочется повторить это для самого себя: "Я. Купил. Бутылку. Шампанского. Усэйну. Болту". О-о-о, значит, я действительно крутой пацан! Был бы очень рад, если бы это было правдой. Нет, постойте, вы уверены, что не он – мне, а я – ему?
– Так написали.
– К сожалению, пока я не нахожусь на уровне Усэйна Болта, чтобы покупать ему шампанское. Также, к сожалению, мы с ним не знакомы. Скажите еще, что я бегаю быстрее него! Рассказывайте мне почаще, что обо мне пишут. Это классное развлечение. Отправьте мне эту статью! И я буду всем рассказывать – да, я сделал это! (хохочет)
Как вы видите и знаете, у меня есть характер. Со мной все время что-то происходит. И люди хотят сочинять обо мне истории, даже если не происходит ничего. Из каждой фотографии в "Инстаграме" раздувается история.
Та же проблема есть у моего лучшего друга. Мемфиса (Депая. – Прим. И.Р.). Кто-то сделает какую штуку – никто не обращает внимание. То же самое сделает Мемфис – ба-бах!
– Вы зазывали Мемфиса в "Спартак"?
– Да, да! Более того, я сделал для него майку "Спартака" с 7-м номером и его фамилией и привез ему в подарок! Мы отмечали у него дома католическое Рождество, и я сделал ему такой подарок. Но он выбрал другой путь и теперь в "Лионе". Надеюсь, он получит там достаточно игровой практики, потому что он – великолепный игрок. Однако Мемфис все равно внимательно следит за "Спартаком", потому что я в нем играю, и он знает, какая это большая команда. Мы переписываемся каждый день, и он читает о "Спартаке" постоянно!
– Был, думаете, шанс заполучить его в "Спартак"?
– Не знаю. Я читал прессу, где писали о нашем интересе к нему. Но в реальности знаю об этом ровно столько же, сколько о собственном "переходе" в "Ливерпуль".
– Вы всегда улыбаетесь. Это ваше нутро, или порой вы этой улыбкой скрываете печаль?
– Я часто бываю печален. Но гораздо чаще – счастлив. Играю в футбол, и это само по себе – счастье. О какой еще работе я мог мечтать в жизни? Да, я улыбаюсь. Я здоров, мои ноги в порядке. Однако бывают дни, когда парни в команде видят мою физиономию и понимают: Промес сегодня не в духе. Все мы люди.
Но чаще я бываю в хорошем настроении. Со мной всегда можно шутить, просто болтать – кроме тех редких дней, когда я с той самой физиономией. У меня есть все причины быть счастливым! Прекрасная жена, две дочки, сын у жены в животе... Я вкалываю каждый день на футбольном поле вместе с парнями, которых обожаю. Я занимаюсь делом, которое люблю. У меня есть первая семья, а есть вторая – под названием "Спартак".
