Шоу Семина, огорчение Карреры
РОСГОССТРАХ – ЧЕМПИОНАТ РОССИИ. ПРЕМЬЕР-ЛИГА. 20-й тур. "ЛОКОМОТИВ" – "СПАРТАК" – 1:1
Юрий ГОЛЫШАК
из Черкизова
Владислав Игнатьев, морщась, сидел на газоне. Матч закончился, мороз крепчал – но Игнатьев не вставал. Врачи ощупывали ногу: "Здесь болит? Здесь?". Игнатьев, казалось, сейчас расплачется – да везде болит!
Подошел Виталий Денисов, похлопал по плечу – держись, старик. Юрий Палыч, забыв обо всех, приобнял. Кто-то подошел с пледом, накинул на плечи. Еще плед. И еще. Казалось, сейчас соберут все одеяла на этом стадионе – и устроят героическому Игнатьеву вигвам.
"Локомотив" выгрыз, наизнанку вывернулся ради этой ничьей. Недавно спартаковцы мне рассказывали – после победы над этим самым "Локомотивом" 2:0 узнали, что такое настоящая усталость. Никогда в жизни так не уставали.
Сегодня те же слова может повторить каждый из команды Семина. А сам Юрий Палыч счастлив был настолько, что превратил пресс-конференцию в задушевный разговор. Костер бы, гитару – и вот он, Грушинский фестиваль.
– Играли бы с такой самоотдачей против "Краснодара" – даже не сомневаюсь, победили бы… А Игнатьев, кстати, отыграл блистательно…
***
Отсидев больше недели со "Спартаком" на сборах, влюбился в эту команду. Изумительные ребята, фантастическая атмосфера. Я со многими командами катался по сборам, есть с чем сравнивать. То, что сегодня внутри "Спартака" – это уникально. Переживаю персонально за Попова, Комбарова, Кутепова, Джано, Джикию…
– Это вы еще с Зобниным не разговаривали. Чудесный парень, – рассказывают мне люди из спартаковского штаба. – Но главное – какой футболист. Присмотритесь.
Прежде мне в голову не приходило присматриваться к Зобнину. Как странно.
– А футболист уникальный! Все делает вовремя, все правильно…
Вот с Каррерой у нас как-то не задалось. Разговаривать с корреспондентами большого желания у Мистера не обнаружил. Как и малого.
Всякий раз, позевывая, натыкался в той самой Эстепоне на мой фотоаппарат с могучим объективом. Давил зевок чудовищным усилием скул. Попробуйте оборвать зевок на полпути. Попробовали? Ну что, легко?
Каррера недобро сверкал очами. Хотя в "Ювентусе" мог бы привыкнуть к объективам на всяком углу. Все ж не в "Шиннике" играл.
Выйдет на крыльцо гостиницы перекурить – я тут как тут. С фотоаппаратом. Выстреливает Каррера окурком в плотные слои атмосферы и уходит, шепча "рогаццо".
***
Близость к чемпионству захватывает даже самых нейтральных, самых равнодушных – так и хочется влиться в эту ликующую заранее толпу. Хочется высунуть из чахлого своего автомобиля спартаковский флажок – и размахивать, размахивать. Вон как размахивают из той огромной словно бегемот "Infiniti". Окна открыты – из каждого по знамени. Еще и бока расписаны чудесами на спартаковскую тему. Глаза меня не обманули – это не наклейки, это насовсем.
Точно на таком автомобиле возили когда-то Валерия Карпина. В такой он запрыгнул, кинув в толпу у служебного входа всем памятное: "Фалькао к нам не поедет, е!". Кто ж сейчас на нем ездит?
Я смотрю на часы – 15.15. До матча час с четвертью. К стадиону подплывает спартаковский автобус. За оконной дымкой различаю грустные глаза Джано. Наушники Реброва. Выдающийся профиль Мистера.
А возле стадиона – ликование! Музыка, аплодисменты! Я подхожу ближе – и попадаю на концерт каких-то ирландцев в ушанках. На руках повязки с трилистником. В названии группы что-то прилагается к слову "виски". В музыкальной теме себе не изменяют, напирая на то же:
– Виски, виски, виски… Бум, бум, бум…
Юрий Палыч предпочитает "чивас" – мелькнуло у меня в голове.
– Подождете пять минут – и увидите ирландские танцы… – дополнительно простимулировал всех нас, мерзнущих, гражданин с микрофоном.
За спиной его осуждающе чихнул чем-то из трубы паровоз.
"Что ж… Подождем", – произнес я про себя голосом Юрия Палыча. Вот так, точно так произнес он в редакции "СЭ", узнав, что у Ольги Смородской осталось полгода контракта.
– Все-таки сегодня день Святого Патрика, – разогнал туман человек с микрофоном. Ну, слава Богу. А то я уж подумал, "Локомотив" возвращает О’Коннора. Оттого ирландские мотивы. Хотя тот вроде шотландец, но поди их рассортируй…
Посиневшая от стужи молодежь ловко сплясала. С примерзшими улыбками. Паровоз посреди танца одобрительно заискрил, кашлянул и разродился хриплым гудком. Улыбки тотчас стекли в гримасу ужаса – не все готовы к акустическим сюрпризам за спиной. Почувствуй себя Аннушкой – хоть Карениной, хоть булгаковской.
Впрочем, выглядело все это мило. Новое начальство "Локомотива" к креслам привыкло, однако ж работать с народом не бросило. Развлекают, как могут. Вот вам танец, вот вам гудок. Я не бюст царя Николая – но прослезился.
"В воздухе витает ожидание встречи", как написал бы кто-то. Был бы тысячу раз прав.
***
"Сегодня все встанет на места!" – пообещал диктор "Локомотива". Ну-ну, подумал я. Ну-ну.
Рядом со мной сидел директор спартаковского музея Алексей Матвеев. Того музея, который славят все, хоть раз побывавшие. Вот я в музей "Локомотива" заглядывал – тоже прекрасный! – а до спартаковского пока не дотянул.
– Ну как же так! – всплеснул руками директор. Кажется, даже огорчился за мой культурный уровень. – Вчера Ананко с отцом заходил. До этого – Филимонов с сыном. Олег Иванович был уже три раза!
– Ого, – внезапно обрадовался я. – Что, с первого раза не до конца проникся?
– Ну, почему? Понравилось. Вещи кое-какие передал. Заглядывайте – все покажу. Я все ждал, чтоб пришел к нам человек, сыгравший одну-единственную игру за "Спартак". На днях дождался! Пришел Вадим Лосев. За "Спартак" сыграл один матч в 78-м, против ЦСКА. Мы 1:2 проиграли. Зато с "Динамо" он Кубок выиграл, в Куйбышеве долго выступал…
Такого директора можно слушать до вечера. Забыв про все.
***
Зарекался я не садиться с краю ложи прессы. Но аншлаг невиданный – кому-то и вовсе места не хватило. Так и смотрят футбол, прислонившись к стеночке. А ноги-то не казенные.
Я хоть сижу, пусть и с краешку. В перерыве заглядывает ко мне в блокнот каждый второй болельщик. Хорошо, народ здесь степенный, все ж семейный сектор "Локомотива". Гадость не скажут.
– Из Ярославля нет новостей?
– Нет.
– Гол спартаковский правильно отменили?
– Правильно.
– А почему Кружков не пришел?
Я взглянул на спрашивающего с интересом. Вот так вопрос. Все-таки "Разговор по пятницам" – это сила.
– Коллега Кружков в последний раз на футбол ходил – еще чемпионат СССР был, – выговариваю мягко. – Кажется, Борис Пайчадзе играл…
***
А на этот футбол стоило бы сходить хотя бы ради того, чтоб увидеть Семина. За что Юрия Палыча люблю, так это за все. Вот это спектакль! Это вам не тягучая мхатовская школа, это настоящий вахтанговец.
Нет бы сидеть и дорожить внутренним покоем в его-то годы – а он со второй минуты размахивает руками, словно Ирада Зейналова.
Вот кидается выпроваживать обратно на поле замененного было Тарасова. Кстати, юбиляра. 30 лет!
Вот выговаривает Юрий Палыч боковому с такой страстью, что тот забыл про футбол. Краснел удушливой волной, слегка соприкоснувшись рукавами. Обернувшись, начал оправдываться. Что-то показывал на себе, приметам назло. Опомнившись, ябедничает-таки в микрофон – и от Семина с той секунды держится подальше.
Вот пробежал Кутепов в варежках мимо Юрия Палыча. Что-то мне это напомнило. Мог бы и услышать Илья всем памятное. Хоть репертуар крылатых выражений Юрия Палыча не меняется лет тридцать, звучит то древнее свежо.
Вот прыгает Семин, хлопает себе по колену. Вот показывает, как обнимали в штрафной Ари. Казалось, подкралось состояние аффекта. Вот досадливо ухнул чем-то о беговую дорожку. Зная Юрия Палыча – это мог быть и "Ролекс", запросто.
***
…увидев спартаковский баннер, даже сектор "Локомотива" притих. Уважая талант. Что хорошо, то хорошо. В полтрибуны размером, с размашистым – "Болельщики Большой Страны". Если милые черты министра Лаврова в центре идентифицировать удалось моментально – хотя и я бы нарисовал Лаврова похоже! – то с остальными пришлось раскинуть мозгами. Мацуев больше походил на Аркадия Райкина. Артист Назаров – на Вилли Токарева. Михаил Ефремов – на моего соседа из Мытищ.
Ко второму тайму арену накрыло адским холодом. Стадион казался рефрижератором, а Черкизово – Норильском.
Я смотрел на Карреру в фартовом пиджачке – и зяб еще сильнее. Спартаковский значок на лацкане светился полярной звездой. Баки покрылись инеем.
Набриолиненные прически телевизионщиков, казалось, способны отпасть при резком кивке головы. Вместе с фрагментами скальпа.
Коллеги, дождавшись свистка на перерыв, кинулись отогреваться под трибуны. Дышать на отмороженные пальцы. Трескать дармовые ватрушки. Повезло не всем – пироги в пресс-центре расхватали прямо в дверях. Не успели поднос водрузить на столик.
– Ничего не принес, – вернулся коллега в запотевших очках. – Все годы! Скорость-то осталась, а вот резкость растерял. Как Дима Сычев.
***
"Спартак", забив, заиграл так весело, что думалось – второй гол случится вот-вот. Не сейчас? Ну ладно, через пять минут. Хотелось воскликнуть что-то вроде – "Боже правый!" Такой "Спартак" на пути к чемпионству не остановить. А если останавливать – то лишь одним путем: лишить его права подавать угловые. Точно так же, как лишили права на пенальти. Вот тогда возможны варианты.
Самедов мог хоронить бывшую свою команду дважды – не вышло. Видимо, слишком хотелось загнать этот мяч в сетку под персональные приветствия целой трибуны: "Самедов – пес, пес, пес". Александр усмехался – отвечая одним глазами: "Вам к лицу страдания".
Хватило "Спартака" на четверть часа. Настоящая чемпионская игра скатилась к чему-то академичному, зазубренному. Стало тоскливо как в аспирантуре. Проход, навес, вынос… Все-таки сидит в головах близкое чемпионство. Страх ошибиться не спрячешь.
Каррера то всплескивал руками обреченно, то тяжело вздыхал. "Растворись в молчанье вздох мой", как пела когда-то Алена Апина по схожему поводу.
Не ничьей огорчался Каррера – а вот такой игре. Да и на ничьих восемь очков запаса расплескать проще простого.
