Онопко рассказал, что в «Спартак» его звал работать только Черчесов
Бывший капитан «Спартака», сборной России и тренер ЦСКА Виктор Онопко в большом интервью для программы «На троих с Рабинером» рассказал о том, за кого болел в дерби красно-белых и красно-синих этой весной, звали ли его за все годы после окончания карьеры игрока в «Спартак» и почему он согласился работать в ЦСКА.
— Всегда говорю, что у меня в футболе две жизни: как игрока и как тренера, — подчеркнул Онопко. — Первая в значительной степени связана со «Спартаком», вторая — с ЦСКА. И те и другие годы были счастливыми. И там и там я по три раза становился чемпионом России. Горжусь тем, что причастен к этим и другим успехам двух великих клубов. И мое отношение к ним — одинаково уважительное.
Так же, как Луиш Фигу переходил из «Барселоны» в «Реал» (и я отношусь к этому нормально), очень многие люди играли и работали и в «Спартаке», и в ЦСКА. Возьмите Владимира Григорьевича Федотова, который был рекордсменом армейцев по числу проведенных матчей, а потом возглавил «Спартак» и стал кумиром его болельщиков. Александр Тарханов играл за ЦСКА, потом успешно помогал Олегу Романцеву в «Спартаке». За оба клуба отлично играл Евгений Бушманов и многие другие.
— Вы это к тому, что к вашей работе в ЦСКА болельщики «Спартака» должны относиться спокойно?
— А почему нет, тем более что я не воспитанник одного из этих клубов. Расскажу, как складывалась ситуация. Почти за год до того, как я пошел работать в ЦСКА, в начале 2008 года, последовало предложение прийти помочь «Спартаку». Но тогда я был в РФС заместителем директора департамента сборных страны и сказал, что хочу закончить этот этап работы. Раз мы попали на Евро-2008, то есть желание отработать его, а потом уже решать, куда идти дальше. Но после чемпионата Европы обстоятельства изменились, и предложений прийти в штаб «Спартака» мне больше не делали.
— А кто вас звал?
— Станислав Черчесов. Но вскоре после Евро Стасу пришлось покинуть клуб. Это нормально, когда один тренер тебя зовет, а его сменщик делает ставку на других людей. Я продолжил работу в РФС, сотрудничал с Гусом Хиддинком и был, можно сказать, прикомандирован от футбольного союза к первой сборной.
В начале сентября 2009-го у нее был отборочный матч с Лихтенштейном в Питере. Тогда мне и позвонил Евгений Гинер, предложил встретиться. После моего возвращения в Москву президент ЦСКА сказал: «Приезжай в клуб, поговорим, есть предложение». Тогда главным тренером назначили Хуанде Рамоса, и Евгений Леннорович предложил мне помогать ему. Разговор был поздно вечером, а на следующий день я уже подписал трудовой договор — полноценного контракта, помню, не было.
Сели в машину и прямо из клуба поехали на базу. Сам Гинер был за рулем. Приехали, Хуанде Рамос был там — и я сразу приступил к работе. Все произошло молниеносно, меньше чем за 24 часа! Могло бы быть еще быстрее, но, выслушав Евгения Ленноровича, я сказал, что мне нужен вечер для разговора с семьей.
У Гинера всегда все было четко и ясно. Он интересовался каждой деталью. Если домашняя игра в воскресенье, в субботу почти всегда приезжал на базу, хотя общался там не с командой, а с Леонидом Слуцким, когда тот возглавил ЦСКА. После игр всегда был в раздевалке, как бы ни сыграли...
— У вас не было сомнений, идти ли в ЦСКА, с учетом вашего спартаковского прошлого?
— Нет, потому что я хотел работать в серьезном клубе и заниматься тренерской деятельностью. Тем более такое предложение, как от ЦСКА, бывает раз в жизни, а в «Спартак», как я уже сказал, больше не звали.
(Игорь Рабинер)
