Юрий Белоус: "Рано или поздно государство прекратит содержать клубы"
ЕСТЬ ТЕМА
Леди-босс и 10 президентов //
"Я бы футболиста "Алании" убил"
На саммиты в большой политике наряду с президентами съезжаются премьер-министры, которые являются ключевыми фигурами, в частности, в монархических государствах. Должностная пестрота наблюдается и на общих собраниях РФПЛ. У одних клубов президенты, у других – генеральные директора, в одних случаях президентом провозглашен владелец клуба, в других тот же титул носит наемное лицо, управляющий. Есть ли в этом разнообразии какая-то логика?
ГЛАВНОЕ НЕ ФОРМА, А СУЩНОСТЬ ЧАСТНОЙ СОБСТВЕННОСТИ
Попытавшись разобраться, мы пришли к ожидаемому выводу: раз утверждают, что должность не красит, то ее название тем более не имеет существенного значения. Важна суть. В Германии имеется президент, но его имя за пределами страны мало кому известно, хотя он глава государства и назначает федерального канцлера, который определяет основные направления политики.
– Важно, кто в конечном счете принимает решения, – заметил Юрий БЕЛОУС, которого "СЭ" привлек в качестве эксперта. – Бывает, что в клубе сильный спортивный директор, а генеральный – исключительно финансист. Где-то нет президента, а есть председатель совета директоров.
Напомним, Белоус работал в трех клубах. Почти шесть лет (2002 – 2008) он был руководителем менявшего названия столичного клуба с Восточной улицы ("Торпедо-ЗИЛ", "Торпедо-Металлург", "Москва"). Сначала в должности генерального директора, после реорганизации – в качестве президента. Позже четыре месяца занимал пост вице-президента "Локомотива". Наконец, в его биографии случился и год гендиректорства в "Ростове".
– В "Москве" и "Ростове" я занимался вопросами управления, был, по сути, генеральным менеджером и при этом выполнял в той или иной мере обязанности спортивного директора, – пояснил Белоус. – В "Локомотиве" же отвечал за спортивную составляющую и селекционную службу. Структуры и функции могут быть разными. Многое зависит от формы собственности и устава, в котором все прописано.
– Какую форму собственности имела "Москва"?
– Это интересная тема. Сначала было закрытое акционерное общество (ЗАО) "Торпедо-Зил", потом стало общество с ограниченной ответственностью – ООО. Написали гарантийные письма, что клуб остается на сто процентов "дочкой" "Норильского никеля", что новое ООО несет ответственность перед всеми партнерами и сотрудниками, включая спортсменов. Солидная компания обещала – и все выполнила. Но мы были, кажется, последним клубом, поменявшим юридический статус в премьер-лиге. Название менять можно, но в рамках одного и того же юридического лица.
– "Алании" теперь оформить другую форму собственности не разрешают. Почему?
– Потому что у нас сплошь и рядом клубы влезали в огромные долги, а потом объявляли себя банкротами – и опять начинали жить с нуля.
– Можете привести примеры?
– Насколько знаю, такое было в "Крыльях Советов", в которых после смены юридической формы долги до сих пор не урегулированы. Теперь для пагубной практики поставили шлагбаум, и это абсолютно правильное решение.
– Почему нельзя привлечь конкретных людей к ответственности?
– Само по себе банкротство предприятия не является преступлением, если из этого не извлекается коммерческая выгода. Тем более что футбол в России, по сути, дотационный вид деятельности. Это где-нибудь в Англии клуб со статусом открытого акционерного общества (ОАО) продает акции на бирже, и их цена колеблется в зависимости от спортивных результатов, вместимости стадиона, посещаемости. Алишер Усманов приобрел большой пакет акций лондонского "Арсенала", которые с тех пор в цене значительно поднялись. Их можно продать и на этом заработать.
Что касается "Алании", то ее спонсор "РусГидро" хотел войти в число клубных акционеров, чтобы участвовать в управлении, но "Алания", имеющая статус государственного автономного учреждения, не смогла сменить форму собственности и стать акционерным обществом. Для этого по регламенту надо регистрировать новое предприятие и начинать путь с любительской лиги.
– "Москва" ведь тоже в свое время обанкротилась, как позже "Сатурн".
– Абсолютно нет! Эти два случая отличаются один от другого. В "Сатурне" наделали долгов на 40 миллионов долларов, у "Москвы" же их не было никогда. Она со всеми рассчиталась. После ухода из "Норильского никеля" Михаила Прохорова клуб, как непрофильный актив, у руководства компании энтузиазма не вызывал, хотя бренд, считаю, развивался очень успешно. Еще при мне – а я ушел в начале 2008 года, в то время как команда прекратила существование после сезона-2009, – были тревожные сигналы: предлагали поискать источники финансирования. Оно в итоге было прекращено, клуб ликвидирован, но он не обанкротился. "Москва" никому не осталась должна.
ЧЕМ ВЕРТИКАЛЬ КОРОЧЕ, ТЕМ ЛУЧШЕ
– Давайте вернемся к штатному расписанию, которое не отличается в клубах единообразием. Кто его утверждает?
– В зависимости от формы собственности и устава, совет директоров или, если его нет, единогласный учредитель. В нормальном клубе принята процедура защиты бюджета, проект которого, словно в Госдуме, проходит и второе, и третье чтение. Надо объяснить, чем обусловлены те или иные траты. К бюджету прилагаются штатное расписание и функциональные должностные обязанности.
– В английских клубах за селекцию отвечает главный тренер, который, строго говоря, зовется генеральным менеджером. А в России какой клуб, на ваш взгляд, ближе всех подошел к британской модели?
– "Рубин" при Курбане Бердыеве. Впрочем, в любом случае существует контроль за деятельностью распорядителя кредитов.
– Так он был, понятно, и в "Манчестер Юнайтед" даже при Алексе Фергюсоне.
– Конечно. Эффективность селекционной службы оценивается как спортивными результатами, так и финансовой составляющей – за сколько приобрели игрока и за сколько несколько сезонов спустя его продали. Следствием же селекционной и тренерской работы являются зрелищность игры и число проданных билетов на матчи.
– У "Рубина" между тем с посещаемостью проблемы.
– Да и не все трансферы оказались удачными. Достаточно вспомнить Карлоса Эдуарду, за которого заплатили около 20 миллионов евро. Но так бывает. Без проколов не обходится ни один клуб, какой бы выдающийся менеджер в нем ни работал.
– Как же, на ваш взгляд, должна строиться селекционная работа?
– В принципе в нормальном европейском клубе – так было и в "Москве" – президент или генеральный директор, выполняющий роль управляющего президента, обсуждает с главным тренером, какие позиции необходимо усилить и каким игровым характеристикам должен отвечать исполнитель, дает соответствующее задание селекционной службе, а потом убеждает совет директоров в необходимости того или иного футболиста. Мне приходилось это делать и в случае с Бракамонте, за которого в 2003 году тогда еще "Торпедо-Металлург" заплатил один миллион долларов, но это для нас были большие деньги, и в случаях с Баррьентосом, Макси Лопесом. С Семаком, которого клуб приобрел у "ПСЖ", было проще – мы его великолепно знали.
Важно, чтобы путь от гендира до совета директоров был как можно короче. Если неделями ждать, пока большой руководитель, занятый на другом поприще, соберет, наконец, совет директоров, сделка сорвется, и интересного футболиста купят другие.
В некоторых клубах слишком громоздкая система согласований. Если принципиальное решение принято, надо срочно приобретать игрока.
– У какого же клуба оптимальная схема?
– У частного. Безусловно, успех зависит и от квалификации персонала. Жизнь показывает, что многолетний лидер в России в данном вопросе – это ЦСКА. Мы в "Москве", кстати, тоже старались брать молодых игроков. Баррьентос и Макси Лопес приобретались с таким расчетом, чтобы года через три их можно было с выгодой продать. Если руководитель клуба понимает, что он временщик, что спустя год его попросят на выход и надо просто что-нибудь придумать, чтобы был сиюминутный результат, то он возьмет и 30-летнего, если же понимает, что частному клубу нужно зарабатывать деньги, то постарается подыскать парня на перспективу.
Очень здорово вырос "Краснодар", в котором выстроена ясная вертикаль: Сергей Галицкий – генеральный директор Владимир Хашиг и т.д. До последнего времени благодаря спортивному директору Сергею Доронченко хорошо работала на рынке "Кубань". А вообще клуб – это семья, внутри которой существуют свои взаимоотношения, зачастую скрытые от посторонних глаз, так что мое мнение основывается только на внешних впечатлениях.
– Какое же впечатление производит структура "Локомотива", в котором вы успели поработать?
– "Локомотив" – один из лидеров чемпионата, и это не случайно. Ольга Юрьевна Смородская прошла через тернии и сегодня, судя по всему, выстроила правильные отношения с советом директоров. Если у генерального менеджера есть недопонимание с советом, то хорошего не жди. Успехов можно добиваться только при условии, что все держатся вместе, как пальцы, сжатые в кулак.
Вместе с тем надо иметь в виду, что Смородская всегда пользовалась поддержкой главного человека в РЖД, который проявлял удивительное терпение. К тому же при солидном бюджете отдельные селекционные ошибки не столь заметны, как в малых клубах.
– Что думаете о селекции "Спартака", который объективно в последнее время заметно усилился?
– В этом клубе работают квалифицированные люди – Валерий Карпин и спортивный директор Дмитрий Попов, великолепно знающий европейский футбол. Вкладываются большие деньги. Почему при этом "Спартак" не может выиграть какой-нибудь титул, да еще вылетает из еврокубков на ранней стадии, мне сложно сказать. Но нельзя не отдать должное клубу за то, что у него плодотворно работает собственная школа. Сколько ее выпускников играет в различных российских командах, уму непостижимо!
– Представляется, что у "Спартака" вертикаль принятия решений, завязанная на Леониде Федуне, не отличается сложностью.
– Иначе и быть не должно.
– А где же схемы слишком замысловаты?
– Там, где государственное финансирование и аморфные советы директоров. А это примерно половина клубов премьер-лиги, у которых постоянные задолженности по зарплате. Если не перед футболистами, то перед остальными сотрудниками. Иной раз в таких клубах генеральные директора ничего не решают. Их функции сводятся к приобретению скрепок да карандашей.
Одно время я не был сторонником жесткой линии Евгения Гинера, заявлявшего, что все клубы должны стать частными, но постепенно пришел к выводу, что это правильно. Поддерживаю точку зрения, что и госкорпорации, если хотят помочь развитию футбола, должны сосредоточить внимание в первую очередь на массовом футболе. Пусть строят поля, занимаются детьми, дают гранты детским тренерам. В России ведь такая слабая материально-техническая база.
А НЕ ПОЙТИ ЛИ НАМ БОСНИЙСКИМ ПУТЕМ?
– Вам не кажется, что переход на частные рельсы надо было совершить еще в 90-е годы, а сейчас будет больно. Сколько клубов в стране останется?
– С раздутыми бюджетами – ни одного. Задумайтесь, чего выдающегося добились наши клубы. Два раза выиграли Кубок УЕФА? Так соответствует ли это огромным вложениям? Мы не можем обыграть то австрийцев, то чехов, то швейцарцев, не говоря уж про суперклубы. Сейчас сборная Боснии и Герцеговины вышла на чемпионат мира. Так почему бы не пойти, условно говоря, боснийским путем? Сколько клуб зарабатывает, столько пусть и тратит.
– Сборная Боснии в полном составе выступает за рубежом.
– Ну и что? Пусть россияне тоже едут, если пожелают, в заграничные клубы.
– Национальный чемпионат резко потеряет в интересе.
– Люди все равно ассоциируют себя с местной командой. В Англии огромные аудитории собирают матчи и четвертого, и пятого дивизионов, а в США ходят на игры не только чемпионата MLS, но и на турниры колледжей и университетов. В любом случае у нас есть частные клубы с бюджетами, продиктованными экономикой. ЦСКА отпустил Вагнера Лав, потому что футбол – это бизнес. Если поступает интересное предложение, игрока надо продавать, пока он на пике.
Мы же рано или поздно придем к тому, что государство прекратит содержать спортивные команды. Кстати, клуб "Торпедо-Металлург" назывался так потому, что существовал проект его перевода в Красноярск, где губернатором был Александр Хлопонин. Однако руководитель края при всей своей любви к футболу от этой затеи отказался, заявив, что в первую очередь ему надо решать социальные проблемы региона.
