Роберто Карлос: «В 12 лет на ткацкой фабрике мои ладони были исколоты до ран»
— На пресс-конференции, посвященной подписанию соглашения между «Анжи» и благотворительным фондом «Подари жизнь!», вы объявили, что будете переводить туда не только определенный процент премиальных, но и часть зарплаты. Эта мысль пришла вам в голову прямо по ходу встречи с журналистами?
— Нет. Так же я поступал последние лет десять во всех командах, за которые выступал, — в «Реале», «Фенербахче»... Этому правилу решил не изменять и в «Анжи».
— Можете рассказать о благотворительной программе, которую вы уже 12 лет ведете на родине?
— В Сан-Паулу есть государственная больница, где целое крыло занимают недавно родившиеся дети, у которых серьезные проблемы со здоровьем. Стараюсь покупать им самое современное оборудование, которое приобретаю в США.
— Перенесемся в ваше детство. Читал, что вы родились на фазенде в штате Сан-Паулу, где ваша очень бедная семья выращивала кофе.
— Так и было. Но, как бы бедно мы ни жили, с огромным счастьем вспоминаю детство. То, как ко мне относились родители, бабушка с дедушкой, сестры, не променяю ни на что. У меня три сестры, а я оказался единственным наследником отца по мужской линии. У нас был маленький черно-белый телевизор. Мы смотрели чемпионаты мира и Бразилии, я болел за «Сантос» — и мечтал, как и любой бразильский ребенок, попасть в сборную.
— В Бразилии миллионы талантливых футболистов. И тем, кто живет в глухой провинции, вдвойне сложно пробиться. Как это удалось вам?
— На самом деле большинство бразильцев, добившихся чего-то в футболе, выросли в бедных семьях. Можно вспомнить лишь единицы тех, кто вставал на ноги в обеспеченном окружении. А что помогло?.. Советы отца. Огромное желание попасть в сборную Бразилии и играть в европейском клубе. И Бог.
— Отец имел отношение к футболу?
— Играл, как все, на любительском уровне. В жизни же просто собирал кофе.
— Родители живы?
— Да, и живут в том же месте, где я рос, — в Кордейрополисе.
— Правда ли, что в 12 лет ушли из школы и устроились работать на текстильную фабрику?
— Да. Одновременно занимался футболом. Работал на фабрике с 10 утра до двух дня, с трех до пяти тренировался, а потом возвращался на работу. Трудился в таком режиме года два с половиной.
— Что может заставить 12-летнего ребенка устроиться на нелегкое производство?
— Нужда. Надо было помогать семье, поскольку денег, которые зарабатывал отец, не хватало. Часто бывало, что половину и без того скромного обеда вынуждены были оставлять на ужин...
— Что вспоминаете о работе на фабрике?
— Помню, что часто ранил свои руки об иглы, при помощи которых шили разную продукцию. Все ладони были исколоты и очень болели! Зато познакомился там со многими людьми, с которыми общаюсь до сих пор. Вся моя жизнь — добрая история, в том числе и эта ее часть.
— Переход на другой жизненный уровень общение с этими людьми не прекратил?
— Ни в коем случае. С кем тогда подружился — с теми и общаемся.
— Во многих странах футбол является социальным лифтом, единственным способом перейти на иную ступень благосостояния. А что было главным стимулом для вас?
— (После паузы.) У меня была мечта — купить дом отцу. И когда я был подростком, то решил, что единственный способ, которым могу этого добиться, — играть в футбол. Мечта возникла лет в 15, в 88-м году, а купил папе дом уже в 92-м. На тот момент это был совсем небольшой коттеджик. Но это был его собственный дом! И он был от этого очень счастлив.
— В России нынче в 17 лет футболисты, еще ничего не добившись, подписывают контракт, после которого лишаются стимула расти и пускаются во все тяжкие. Что вы как человек, в 12 познавший тяжесть физического труда, скажете им?
— Когда я был игроком — и там, где начинал карьеру, — было не так. А скажу вот что: копите деньги, ребята. Не пускайте их на алкоголь и развлечения. Помогайте своей семье. В Бразилии был великий футболист — Гарринча. Играя, он получил все, что было возможно, — всемирную славу, деньги. А умер в нищете. Поскольку в определенный момент подумал, что у него огромное количество денег, которые никогда не кончатся. Но потом футбол в его жизни завершился, и все оставшиеся годы он только тратил то, что заработал когда-то. И однажды этих денег у него не осталось. Об этой истории надо знать и помнить всем. В том числе и тем, кто считает, что навсегда ухватил птицу удачи за хвост.
Месси до Марадоны еще не дорос
— Остались ли у вас какие-то атрибуты со времен 12-летних выступлений в Мадриде?
— Все мои трофеи и вещи, которые напоминают о «Реале», хранятся в домашнем мини-музее в Бразилии. Там у меня хранится многое — майки Пеле, Зико... Но самое важное, что там есть, — это копии Кубка мира 2002 года и трех кубков Лиги чемпионов.
— Их давали всем без исключения обладателям этих призов?
— Тем, кто попросит (улыбается).
— Все дети, тем более в Бразилии, мечтают быть нападающими. Как вы пришли к тому, чтобы стать левым защитником?
— Сначала я был левым атакующим полузащитником. Но выбора не было — детский тренер предложил перейти на место левого защитника. Разве у меня была возможность сказать «нет»? Прошел определенные тесты, тренеру понравилось — и с тех пор я позицию уже не менял. До приезда в Россию...
— Позиция опорника, которую вам отвел в «Анжи» Гаджи Гаджиев, нравится?
— Чуть-чуть удивило, когда меня туда отрядили. Но не могу сказать, что это было сложно. Иногда тянет на родной левый фланг, но играю и буду играть там, где нужнее команде. Видимо, тренер решил, что мой опыт больше всего поможет «Анжи» в центре поля. Раз так — пожалуйста! Всегда буду делать то, что говорит тренер.
— Кто был вашим главным кумиром, когда вы росли?
— Марадона.
— Аргентинец? У бразильца?!
— Так вышло, что я не застал Пеле. А Марадона, скорее всего, стал моим кумиром, поскольку, как и я сам, левша. Кстати, я такой не только на поле — все делаю левой рукой. Если же говорить о моей собственной карьере, то лучший игрок, с кем мне когда-либо приходилось играть, — Зидан.
— По-вашему, Месси уже достиг уровня Марадоны?
— Думаю, пока нет. Но у него еще много времени. И, полагаю, его мастерство будет расти.
— Хорошо ли вы знакомы с Пеле?
— На всех крупнейших международных турнирах, где играла «селесао» (сборная Бразилии. — Прим. И.Р.), Пеле всегда останавливался рядом или в том же отеле. Иногда мы спорили на темы футбола, но ко мне он всегда относился очень хорошо. И я к нему тоже.
— Тем не менее в 2006 году, если мне не изменяет память, после проигранного четвертьфинала с Францией именно Пеле заявил, что опекать Анри в момент рокового «стандарта» должны были вы, но вместо этого завязывали шнурки в нескольких метрах...
— (Улыбается.) Пеле был потрясающим футболистом. Но когда он старается что-то комментировать, то далек от себя — игрока.
О кожаном мяче в детстве даже не мечтал
— Многие годы специалисты бьются над секретом вашего удара — с невероятной силой, внешней стороной стопы, по непредсказуемой траектории. Могли бы сами раскрыть его тайну?
— В жизни существуют вещи, которые не имеют объяснения. Я и сам до сих пор не знаю, откуда у меня такой удар и как мне так удается бить по мячу.
— То есть ни у кого такую технику удара не подсмотрели?
— Нет. Просто каждому человеку судьбой предначертано что-то свое: вам — быть журналистом, вашему коллеге — фотографом. А мне — играть в футбол и вот так бить по мячу (улыбается). Бог дает какой-то минимум, который, тренируясь и работая, можно довести до высокого уровня.
— Кто-то называет причиной вашего удара маленький размер стопы, кто-то рассуждает о мощной икроножной мышце... По-вашему, все это имеет какое-то значение?
— Маленький размер ноги, считаю, никак на него не влияет. А вот объем мышц бедра — возможно.
— В детстве били по настоящему кожаному мячу?
— Откуда его было взять у нас в селении? Купить его было не на что. Поэтому мы связывали носки и по этому «мячу» били.
— В прошлом году вы уже не были в сборной Бразилии, но, возможно, ради интереса пробовали бить по «Джабулани»? И не жалеете ли, что этого мяча не было, когда вы переживали расцвет карьеры?
— Нет, этим мячом ни разу не играл. Не могу сказать, что очень об этом жалею. Но знаю, что «Джабулани» сначала летит прямо, а потом словно становится тяжелее и как камень падает вниз. А чтобы можно было сознательно придавать этому мячу какие-то замысловатые траектории влево или вправо — такого не замечал. Это было бы интереснее.
— Читал, что долгие годы в «Реале» вы каждый день работали над штрафными. В чем именно заключалась эта работа — и продолжаете ли вы ее в «Анжи»?
— В России пока над штрафными специально не работал. А в Мадриде мы действительно каждый день после тренировки оставались минут на 30-40 с Бекхэмом, Зиданом, Фигу и Роналдо и с разных точек отрабатывали штрафные.
— В молодости на стометровке вы выбегали из 11 секунд. Вас не пытались переманить тренеры по легкой атлетике?
— (Хохочет.) Нет, таких предложений не поступало.
— За сколько пробегаете стометровку сейчас?
— Давненько не замерял. Но вы мне напомнили — скоро так и сделаю!
«Сантьяго Бернабеу» более родной, чем «Маракана»
— Какой гол в своей жизни и момент в карьере считаете самыми важными?
— Моменты — каждый из финалов, в которых я участвовал. А голы... Если с самым красивым все ясно — удар со штрафного в ворота французов на «Турнуа де Франс» в 97-м, — то с самым важным сложнее. Меня об этом даже никогда и не спрашивали. (Задумывается.) Пожалуй, гол в матче с Китаем на чемпионате мира 2002 года. Не каждому удается забить на мировом первенстве.
— В матче с «Динамо» вы забили свой первый мяч в России. Помните, сколько голов в профессиональной карьере всего на вашем счету?
— (Моментально.) Вместе с этим — 169.
— У защитника! Нет слов. Кстати, вас можно назвать штатным пенальтистом «Анжи»? Спрашиваю, поскольку до игры в Химках 11-метровых махачкалинский клуб не бил.
— Да, я еще с предсезонных игр в Анталье стал штатным пенальтистом. Так что мой подход к «точке» в матче с «Динамо» не был спонтанным.
— После игры с «Динамо» вы долго-долго раздавали автографы и интервью, фотографировались со всеми желающими. Как вам хватает терпения? Неужели за столько лет не надоело?
— Я тоже когда-то был болельщиком и прекрасно понимаю людей, которые так ждут момента, когда смогут с тобой сфотографироваться или взять автограф. Они в той или иной степени восхищаются мной как футболистом — и я не имею права разочаровать их. Я никогда не уставал от этого!
— Что для вас важнее — клуб или сборная, победа на чемпионате мира или в Лиге чемпионов?
— Когда в твоей карьере случаются такие победы, ты не можешь и не должен выбирать, какая из них важнее. Это будет смахивать на какое-то высокомерие, поскольку большинству футболистов не судьба познать в карьере ни того, ни другого. Что же касается того, клуб важнее или «селесао», то клуб важен с той точки зрения, что он помогает тебе попасть в сборную. В Бразилии конкуренция такая, что ты никогда не окажешься в национальной команде, если не будешь выкладываться на сто процентов в своем клубе.
— А какой стадион считаете более родным для себя — «Сантьяго Бернабеу» или «Маракану»? Домашнюю арену «Реала» или «селесао»?
— «Сантьяго Бернабеу».
Поздравляю Цымбаларя и Титова!
— Слышал, что этой зимой у вас был выбор, куда ехать — в Махачкалу или Лос-Анджелес, в клуб MLS «Гэлакси», в котором играет Бекхэм. То, что при таком выборе отдали предпочтение столице Дагестана, звучит невероятно.
— Я всегда думаю о будущем — и о проекте в целом. От того, что предложил хозяин «Анжи» Сулейман Керимов, невозможно было отказаться. Он открыл для меня дверь в российский футбол, сейчас в роли игрока, а затем — тренера, директора, президента... Здесь у меня есть возможность поддерживать благотворительную организацию, с которой сотрудничает «Анжи». Всего этого у меня не было бы в Лос-Анджелесе, куда меня действительно приглашали.
— Верно ли, что были еще варианты с одним из клубов английской премьер-лиги и с «Ромой»?
— Все верно. О предложении из Англии мне сообщил мой представитель, а «Рома» на меня вышла напрямую — это был бывший игрок римлян, который ныне занимает один из высоких постов в клубе. Были также предложения из «Фламенго» — я общался с Вандерлеем Лушембургу — и из «Флуминенсе». Наконец, звали в чемпионат Австралии. Как только футбольная общественность узнала, что я собираюсь разорвать контракт с «Коринтианс», сразу же появилось много вариантов.
— Первый раз вы побывали в России с «Палмейрасом», который в 94-м провел турне по разным городам страны. Что запомнилось из той поездки?
— (После паузы.) То, что пилот нашего самолета, которым мы летали по городам, был очень похож на Папая-Моряка из одноименного мультфильма! (смеется) У него были огромные руки. Вот видите — пилота помню, аэропорт в день отъезда — тоже, а сама поездка совершенно выпала из памяти.
— Если бы вам тогда кто-нибудь сказал, что однажды вы приедете играть в эту страну, — поверили бы?
— В 94-м году — нет. Тогда я думал только о том, чтобы сначала заявить о себе в Бразилии, а потом попробовать свои силы в Европе. Но сейчас, как видите, я здесь. В жизни нередко случается то, чего не предполагаешь.
— Уже тогда мечтали о «Реале»? Болели за него, живя в Бразилии?
— Нет, не мечтал и не болел. Мечта была более абстрактной — играть в большом европейском клубе. Сначала поступило предложение из «Интера», где я провел год, а уже оттуда переехал в Мадрид.
— Для любого болельщика в России приезд «Реала», а уж тем более победа над ним становились колоссальным событием. А вы помните, например, поражение в Москве от «Спартака» в групповом турнире Лиги чемпионов-98/99? Вы тогда вели — 1:0, но уступили — 1:2.
— Мне надо еще раз пересмотреть тот матч, чтобы что-то о нем вспомнить. Мы столько тренировались и играли, что какие-то конкретные матчи исчезли из памяти.
— Напомню: вы нарушили правила, и с того штрафного Цымбаларь сравнял счет. А потом Титов забил победный мяч.
— Поздравляю Цымбаларя и Титова! (улыбается.)
— А вообще какие-то матчи за «Реал» против российских клубов помните?
— (Долго думает и отрицательно качает головой.) Много времени и игр прошло. Трудно вспомнить.
— А кто из российских футболистов, против которых вы играли в Испании, запомнился больше других?
— Мостовой. Потрясающий футболист!
— А правый полузащитник Валерий Карпин, который действовал как раз против вас?
— В матчах «Сельты» против нас их тренер всегда чуть-чуть видоизменял тактику, и Карпин играл не четко на фланге, а чуть ближе к центру. Конечно, помню и его. Сейчас перед матчем «Анжи» со «Спартаком» я пожелал ему удачи. И спокойствия.
Думал, Керимов подарит мне часы, а не «Бугатти»
— Помните первый момент, когда услышали о варианте с Россией и Махачкалой? Вы же наверняка о таком городе ранее никогда не слыхали?
— Не слыхал. Думаю, что не только я, но и многие люди в мире о Махачкале прежде не знали. И это в хорошем смысле слова «вина» нашего владельца Керимова, что теперь это название известно везде.
— Как он смог убедить вас поехать в Дагестан?
— Началось все с того, что я объявил в Бразилии о прекращении своего контракта с «Коринтианс». Сулейман связался со спортивными руководителями «Анжи», те, в свою очередь, — с моим представителем в Бразилии. Я следил за всем ходом переговорного процесса. То есть лично Керимов меня не убеждал — все проходило по описанной мною цепочке. Мои представители сказали: прекрасный проект прекрасного человека. И я подписал контракт.
— Стало ли для вас потрясением то, что Керимов на день рождения подарил вам роскошный автомобиль «Бугатти», причем сразу же отправил его в Сан-Паулу?
— На самом деле я сначала думал, что он мне часы подарит... (смеется). А получилось вот так. В разговоре, который не имел ничего общего ни с подарком, ни с днем рождения, Керимов вроде бы издалека спросил: какие машины мне нравятся? Какой автомобиль был в Испании, в Турции? Какой машины у меня никогда не было? Тут я и назвал «Бугатти». Но мне и в голову не могло прийти, к чему он клонит, думал, это просто абстрактная беседа. Я ни о чем его не просил. И вдруг вместо часов...
— Какой до того был самый дорогой подарок в вашей жизни?
— На самом деле даже вспомнить не могу. Никогда на эту тему не заморачивался. Денежная ценность подарка для меня никогда не была главной.
— А сами что и кому наиболее дорогое дарили?
— Опять же непросто вспомнить, но, кажется, это были бриллиантовые сережки моей жене на день рождения.
— Наверняка вы понимали, когда перешли в «Анжи», что многие начнут злословить: мол, ради денег. Было ли обидно такое слышать?
— Пусть продолжают думать так же. Люди, которые считают, что я приехал сюда заработать денег, просто не знают, что у меня было раньше.
«Сделайте скидку Роберто Карлосу и его семье!»
— Освоились ли уже в Москве?
— Буквально вчера с женой и дочкой Марианной, которой недавно исполнился годик, въехали в наш новый дом и вовсю занимаемся его обустройством. Все время, помимо тренировок и нашей с вами беседы, посвящено только этому! Что касается Москвы, то это один из первых городов мира. Единственное — тут все очень дорого. А скидок в магазинах мне не делают (смеется). Поэтому, пожалуйста, сделайте к этому интервью такой заголовок: «Сделайте скидку Роберто Карлосу и его семье!» (хохочет.)
— В Мадриде как игроку «Реала» делали?
— Всегда! 15-20 процентов!
— Легко ли быть капитаном команды в стране, чьего языка еще не успели выучить?
— Довольно сложно. Особенно в плане общения с судьями. Что же касается взаимоотношений внутри команды, то тут проще. Какие-то слова уже произношу, что-то партнеры уже понимают. Эта истина может показаться банальной, но футбольный язык действительно един во всем мире.
— В «Реале» и сборной Бразилии капитанскую повязку надевали часто?
— И там, и там я был вице-капитаном. А потому, если в «Королевском клубе» по тем или иным причинам не мог играть Рауль, а в «селесао» — Кафу, всегда выходил на поле с повязкой. Вице-капитаном был и в «Фенербахче». Так что вполне комфортно себя чувствую в капитанской роли.
— Доводилось ли вам до России когда-нибудь меняться футболками с судьями, как это произошло в подтрибунном помещении «Арены Химки» после игры против «Динамо» с Игорем Егоровым?
— И это у меня было! Как-то раз поменялся с Пьерлуиджи Коллиной. Егоров стал вторым в этом ряду (улыбается).
Матч в Петербурге транслировали на Бразилию в прямом эфире
— Теперь — о вещи куда менее приятной и веселой. Когда в Санкт-Петербурге вы подверглись расистской выходке, не разочаровались в своем решении поехать в Россию?
— (Эмоционально.) Дело не в стране. И не в городе. В конце концов, во времена игры за «Реал» я и в Барселоне, и в Сарагосе испытывал на себе расистские выпады. Случалось такое и с Это'О. Говорил потом об этом и с Блаттером, и с Платини. На самом деле кроме «Зенита» в мире достаточно клубов, на стадионах которых происходят подобные вещи. Тем не менее играл же я в Испании, и сколько лет!
Поэтому «Зенит» не виню. В любом городе может найтись дурак, который хочет таким вот извращенным способом попасть в объективы телекамер и своеобразно «прославиться». Может быть, у него в личной жизни какие-то проблемы, и он пытается на стадионе их выплеснуть, походя обидев художников мяча.
Случившееся плохо не столько для меня, сколько для клуба, болельщики которого позволяют себе такое, а также для российского футбола в целом. Хотя бы потому, что матч «Зенит» — «Анжи» показывали в Бразилии в прямом эфире. Сейчас на нашу страну транслируют практически все игры «Анжи»! Не все — вживую, но по воскресеньям всегда есть один прямой репортаж. И если матч нашей команды начинается в удобное время, по понятным причинам выбирают его.
Свиную голову бросили в Фигу, а попали в меня
— Покорение Европы вы начали в «Интере» у Роя Ходжсона, но впоследствии не играли на Апеннинах и не работали с английскими тренерами. Первый опыт получился неудачным?
— Нет, это не более чем совпадение. Не имею ничего против ни английских тренеров, ни чемпионата Италии. Напротив, тот год в «Интере» получился хорошим, я забил восемь мячей. Просто потом появилась возможность перебраться в Мадрид, и я ею воспользовался.
— Могла ли судьба повернуться так, что вы оказались бы в «Барселоне» или другом европейском суперклубе?
— Точно помню, что было предложение из «Марселя». Но зачем идти куда-то еще, если тебя зовет «Реал», самый титулованный клуб мира?! А уж тем более — принимать предложение «Барселоны»?
— Жестко вы об извечном оппоненте. Как игрок «Реала», вы ненавидели «Барсу»?
— Никогда и ни к кому за всю свою футбольную карьеру не испытывал ненависти. Да, класико — соперничество очень принципиальное и в определенной мере политическое. Выходить на поле и сражаться, отдаваться без остатка — обязательно. Но зачем ненавидеть?
— Отношения между двумя клубами переносились на отношения между их игроками?
— Опять же: чувств, которые могли бы мне помешать дружить с кем-то из футболистов «Барселоны», к этому клубу у меня не было. И я дружил — с Ривалдо и Фигу в бытность последнего «сине-гранатовым». Когда я играл в «Реале», за «Барсу» выступали в основном голландцы. А вот с двумя этими парнями отношения у нас были великолепными.
— Участвовали ли вы в печально знаменитом первом матче Фигу за «Реал» на «Ноу Камп», где в португальца летело все что попало — монеты, мобильные телефоны и даже свиная голова? Было ли вам страшно в такой атмосфере?
— Да, я играл. Был увлечен футболом, и сказать, что было страшно, не могу. А упомянутая вами свиная голова ударилась как раз мне о ногу!
— Травмы не получили?
— Нет. Она упала прямо рядом со мной и едва меня коснулась.
— Вообще вы понимаете человека, который переходит из «Барселоны» в «Реал» или наоборот? Могли бы сами так поступить?
— Отношусь к этому абсолютно нормально. Мы профессиональные футболисты, и в нашей жизни может произойти все. Тот же Фигу адаптировался в команде очень быстро, все сразу увидели, что он не только футболист великолепный, но и человек отличный, — и стали к нему хорошо относиться. Барселонское прошлое ни я, ни кто-либо другой в «Реале» никогда ему не припоминал.
В моем контракте с «Реалом» никогда не было пункта, что я не могу перейти в тот или иной клуб. То есть я не принадлежал Мадриду, что называется, с потрохами, не подписывал с ним никаких особых соглашений. Просто так получилось, что я был нужен клубу в течение 12 лет, и постепенно он стал для меня родным. Теперь уже на всю жизнь.
Дель Боске относился к нам, как к родным детям
— Какая из трех побед с «Реалом» в Лиге чемпионов для вас наиболее памятна?
— В 98-м году, когда мы в финале обыграли «Ювентус» со счетом 1:0. Дело в том, что до того «Реал», являясь самым титулованным клубом мира, не выигрывал главный европейский трофей несколько десятилетий (32 года. — Прим. И.Р.). Счастье в столице Испании тогда было просто неописуемое. Второй и третий раз выиграть Лигу, конечно, тоже было здорово, но с эмоциями от первого это сравнить все-таки нельзя.
— В «Реале» вы работали с Фабио Капелло, Гусом Хиддинком, Висенте Дель Боске и другими выдающимися тренерами. Кто из них занимает наибольшее место в вашем сердце?
— Капелло и Дель Боске. Отличные отношения были у меня и с другими тренерами — Хайнкесом, Лушембургу, Хиддинком...
— Почему у Хиддинка, победителя Межконтинентального кубка, роман с «Реалом» получился недолгим — менее сезона?
— Только потому, что он сам принял решение уйти из «Реала». А по поводу Межконтинентального кубка помню, как Хиддинк до игры пообещал команде сбрить усы в случае победы. И сделал это прямо в раздевалке!
— Правда, что игроки «Реала» очень любили Дель Боске? За что?
— Правда. Потому что, во-первых, он очень хороший человек, во-вторых, у него потрясающие тренировки, а в-третьих, к футболистам он относился, как к родным детям. И мы платили ему той же монетой. Конечно, я очень порадовался за Дель Боске, когда в прошлом году он выиграл с Испанией чемпионат мира.
— С ним «Реал» в начале века выиграл все, что возможно. Решение Флорентино Переса его уволить в поисках более знаменитых тренеров было большой ошибкой?
— Это внутренние дела клуба, и мне не с руки их комментировать.
— С Капелло вы провели свой первый, а затем и последний сезоны в Мадриде. Итальянец — очень строгий тренер. Неужели у веселых бразильцев не возникало с ним недопонимания?
— Не возникало. Болельщики не знают, каков тот же Капелло в жизни, а видят только то, как он ведет себя на скамейке и бровке. А тут немалая разница. Поверьте, он куда более жизнерадостный человек, чем может показаться во время матчей.
— В последний ваш испанский сезон президент «Реала» Рамон Кальдерон уволил Капелло после победы в чемпионате Испании. Сильно удивились?
— У меня не было какого-то особого мнения на этот счет. Таково было решение президента. Что мы, игроки, могли с этим поделать?
— А чьим решением был ваш уход из «Реала» — Кальдерона или пришедшего вместо итальянца Бернда Шустера?
— Моим собственным. У меня закончился контракт, и мы не сошлись с клубом в условиях нового соглашения. Мне предлагали однолетний контракт, я же хотел двухлетний. И, не получив его, принял предложение «Фенербахче».
— Читал, что в 2009 году вы публично объявляли о желании вернуться в «Реал» и играть за него бесплатно.
— Нет, такого не было. При всей моей любви к «Реалу».
— К кому из его президентов, с которыми вас свела судьба — Лоренсо Сансу, Флорентино Пересу и Рамону Кальдерону, — относитесь теплее всех?
— К Сансу. Потому что благодаря ему я оказался в «Реале».
— А в противостоянии Перес — Кальдерон вы на чьей стороне?
— Флорентино.
Победителей не судят
— В сборной Бразилии вы дебютировали 18-летним, в 92-м. Могли ли двумя годами позже попасть на чемпионат мира в США, где ваши соотечественники 22 года спустя вернули себе титул?
— Шанс имелся, но в тот момент я был еще слишком молод. И Карлос Алберту Паррейра решил сделать ставку на более опытных.
— О той неяркой сборной яростно спорили и в самой Бразилии, и за ее пределами. А что для вас как бразильца было важнее — победа в США или недостаточная зрелищность команды?
— Для меня как футболиста важнее всего всегда была эффективность. Победителей не судят.
— Четыре года спустя вы дошли до финала, но были разгромлены французами. О том матче ходило много разных слухов...
— Да, и я их, конечно, слышал. Но на деле все было гораздо проще: французы оказались очень сильны, а мы недоработали в маленьких деталях, которые на таком уровне нередко бывают решающими.
— Что за приступ случился перед тем матчем с Роналдо?
— Я лично этого не видел, так что говорить не могу.
— Как сформулировали бы свое главное воспоминание о золотой сборной Луиза Фелипе Сколари-2002?
— Это была команда-семья.
— Говорили, что в 2010 году вы хотели вернуться в сборную и поехать в Южную Африку, но Дунга вас не взял. Так ли это?
— Да, такое желание у меня было. Но моя карьера уже начала клониться к закату, и тренер выбрал более молодых игроков. Можно сказать, получилась ситуация, зеркальная 1994 году. Таков футбол: сегодня ты слишком молод, а уже завтра тебя считают чересчур старым. Если бы это было возможно, доказал бы обратное в составе сборной России! (смеется.)
— А с жесткой критикой в адрес Дунги и стиля игры его команды согласны?
— Не очень. Тренер имеет право на свое видение футбола.
В «Анжи» меня называют просто Робби
— У каждого человека в жизни случаются моменты, когда ему надоедает даже любимое дело. Бывали дни, когда вас начинало тошнить от футбола, и как вы с этим справлялись?
— Тошнить от футбола?! Такого не было и не может быть. Футбол в моей жизни — это все. Готов предположить, что мне рано или поздно все-таки придется перестать играть (вот какую конструкцию задвинул 38-летний мастер! — Прим. И.Р.). Но и после этого я обязательно найду себя в футболе, будь то в качестве тренера, директора клуба или даже пилота самолета, на котором будет летать команда (смеется).
— Об этом пока говорить рано: вы — капитан «Анжи», и с каждым матчем вы и команда играете все увереннее. Как вас называют партнеры?
— Просто Робби. И меня этот краткий вариант вполне устраивает. Не будут же они в каждом игровом эпизоде кричать: «Роберто Карлос да Силва!» За это время мяч уже до других ворот долетит. (улыбается).
— Ваши руки испещрены татуировками...
— На одной — имена четырех моих сыновей, на другой — трех дочерей. Со всеми я общаюсь, каждому стараюсь помогать как только возможно. Только тату с именем младшенькой, Марианны, нанести пока не успел. И сделаю это, скорее всего, в России.
«СЭ» поздравляет Роберто Карлоса с днем рождения!
Роберто Карлос: цифры и факты
2-кратный чемпион Бразилии (1993 и 1994), 2-кратный чемпион штата Сан-Паулу (1993 и 1994) и победитель турнира Рио-Сан-Паулу-1993 в составе «Палмейраса».
В сезоне-1995/96 выступал за «Интер», в составе которого в 34 матчах забил 7 мячей (30 и 5 — в чемпионате Италии, 2 и 1 — в Кубке УЕФА, 2 и 1 — в Кубке Италии).
В июле 1995 года «Интер» приобрел его за 3,5 миллиона евро, а спустя год продал в «Реал» уже за 6 миллионов.
4-кратный чемпион Испании (1997, 2001, 2003, 2007), 3-кратный серебряный (1999, 2005, 2006), бронзовый призер-2002.
3-кратный обладатель Суперкубка Испании (1997, 2001, 2003).
3-кратный победитель Лиги чемпионов (1998, 2000, 2002), обладатель Суперкубка УЕФА-2002, 2-кратный обладатель Межконтинентального кубка (1998, 2002).
Рекордсмен «Реала» среди игроков-иностранцев по количеству матчей в чемпионате Испании — 370 (47 голов). По данному показателю превзошел достижение аргентинского форварда Альфредо Ди Стефано (329).
Всего за «Реал» провел 584 матча, забил 71 гол.
25 августа 2007 года забил первый мяч за турецкий «Фенербахче», поразив ворота «Сивасспора» ударом головой. Гол, забитый таким образом, стал для него лишь третьим в карьере.
2-кратный обладатель Суперкубка Турции (2007, 2009), серебряный призер чемпионата Турции-2008, финалист Кубка Турции-2009.
В «Коринтиансе» в прошлом году начал выступление неудачно — в 8 первых матчах был дважды удален с поля, причем во встрече со своим бывшим клубом «Палмейрасом» сыграл лишь 9 минут.
Серебряный призер чемпионата Бразилии-2010.
За сборную Бразилии провел 125 матчей, забил 11 мячей.
Чемпион мира-2002. Серебряный призер ЧМ-1998. 2-кратный обладатель Кубка Америки (1997, 1999), серебряный призер-1995. Обладатель Кубка конфедераций-1997.
Бронзовый призер Олимпийских игр-1996.
Лучший защитник Европы по версии УЕФА (2001/02, 2002/03). Второй футболист мира 1997 года по версии ФИФА (после Роналдо). Второй футболист Европы 2002 года по версии France Football (после Роналдо).
3-кратный обладатель «Серебряного мяча» Бразилии (1993, 1994, 2010). Лучший южноамериканский футболист чемпионата Испании по опросу агентства ЕFЕ (1997/98).
Член символической сборной УЕФА (2002, 2003). Обладатель приза Golden Foot-2008.
Лучший защитник и член символической сборной чемпионата Бразилии-2010.
Занимает 4-е место по количеству матчей, сыгранных в Лиге чемпионов (128). Уступает только Раулю (142), Паоло Мальдини (139) и Райану Гиггзу (134).
Входит в список «ФИФА 100», представленный 4 марта 2004 года в Лондоне на церемонии, посвященной 100-летию организации. Список составлен Пеле.
Прославился своими скоростными данными — 100 метров пробегал менее, чем за 11 секунд.
Долгое время ему принадлежал мировой рекорд по силе удара и скорости полета мяча (198 км/ч). Это достижение превзошел немец Лукас Подольски на ЧМ-2010 (201 км/ч).
