«Если он публично не извинится за ложь и клевету, ему придется ответить». Жесткая реакция экс-игроков «Крыльев» на откровения Шамханова
44-летний экс-защитник сборной Армении Карен Дохоян после окончания карьеры игрока некоторое время работал заместителем исполнительного директора федерации футбола Армении, а сейчас руководит собственным футбольным агентством. 41-летний бывший форвард сборной Белоруссии Виталий Булыга, закончив играть на родине, стал членом тренерского штаба бедствующего «Тамбова». Об интервью Авалу Шамханова мы с ними разговаривали порознь, но поскольку тема одна, беседы с ними сведены в единую публикацию.
Текст уже готового к публикации интервью Булыга переправил еще одному упомянутому в интервью бронзовому призеру-2004 в составе «Крыльев» — полузащитнику Денису Ковбе, выступавшему за самарский клуб десять лет. 41-летний уроженец Витебска сейчас работает старшим тренером одноименной команды в белорусском чемпионате. Он полностью присоединился к мнению партнеров («Все ребятами правильно написано»), отдельно добавив: «Я точно Гаджиеву не платил».
Суд
— Не планируете ли ответных действий по отношению к Шамханову — допустим, подать на него в суд за клевету и ущерб деловой репутации?
Дохоян: — Сейчас разговариваю по этому поводу со своими адвокатами. Безусловно, какие-то меры мы будем предпринимать. Здравомыслящий человек не может сказать то, что позволил себе Шамханов. Если у него какие-то проблемы с памятью, в этом интервью я постараюсь ее освежить. Он рассказывает все с точностью до наоборот! Чем бы это ни объяснялось, он позволил себе низкий и дешевый поступок. Вдвойне поразительно, что Авалу — человек с Кавказа, а на Кавказе за свои слова принято отвечать. В ближайшее время жду от него публичных извинений.
Булыга: — Мы на связи и с Кареном Дохояном, и с Денисом Ковбой, которые тоже фигурировали в этом интервью. В ближайшее время поговорим более детально и согласуем решение и с ними, и с другими нашими бывшими партнерами. У нас в Самаре был очень крепкий коллектив, мы по-прежнему дружим и общаемся и в ответ на такое молчать не намерены. Если человек (Шамханов. — Прим. И. Р.) позволяет себе такую клевету в наш адрес, конечно, я не буду против, если решим подавать на него в суд.
Дохоян: — Он лжет даже в таких вещах, которые очень легко проверить. Вот Шамханов, по его словам, спрашивает Гаджиева: мол, Дохоян — что за футболист, зачем он нужен? В год проводит десять матчей, не более. За шесть с половиной сезонов в «Крыльях» я провел 162 матча, то есть в среднем по 25 за сезон. Даже взять последние годы: 2005-й — 20, 2006-й — 21. Мало, 12, было только в 2004-м. Если Авалу не знает — тогда у меня была серьезная травма колена. И я очень благодарен Гаджи Муслимовичу и его штабу, что они дали мне шанс остаться в команде и помочь ей своим опытом, общением, наверное, каким-то авторитетом взять бронзу.
Первый круг из-за травмы я не играл, начал выходить на поле только во втором. Но в одном из последних туров забил гол ЦСКА, который дал нам шанс выйти на третье место, а армейцев лишил золота. Это один из ответов на вопрос, зачем я нужен был «Крыльям». Чтобы это стало возможным, Гаджиев всегда давал мне на тренировках щадящий режим. Хороший специалист — тот, который знает, что если у игрока есть проблема, то с ним надо работать по-другому, чем со всеми. Мне неважно, знает об этой истории Авалу или нет. Главное, что о ней знаю я сам и команда, которая мне очень дорога.
Зарплаты
— Виталий, вы действительно получали в Самаре зарплату в 25 тысяч евро и часть ее «откатывали» Гаджи Гаджиеву, как утверждает Шамханов?
Булыга: — Если бы все происходило именно так, мне бы сейчас не было никакого смысла это скрывать. От Гаджи Муслимовича я никак не завишу, работаю в совершенно другом регионе. Не могу говорить за других, но точно знаю, что сам я ни одному тренеру за всю карьеру не отдал ни одного доллара или рубля из своей зарплаты.
Шамханов врет еще и в том, что я получал такую зарплату. Она составляла не 25, а 15 тысяч евро, притом что ведущие игроки получали и по 60 тысяч. Более того, мой переход из «Крыльев» в «Томь» летом 2006-го состоялся как раз потому, что они с президентом клуба Барановским отказались повышать мне зарплату на 5 тысяч долларов. У меня заканчивался контракт, все остальное в Самаре устраивало, я был одним из вице-капитанов и на некоторые матчи выходил с капитанской повязкой. Если бы я знал, что получаю завышенную зарплату и часть из нее отдаю тренеру, как вы думаете, хватило бы у меня наглости потребовать у руководства клуба ее повышения?
Но я хотел получать, как я понимал, среднюю зарплату по меркам «Крыльев Советов» и потому попросил прибавки. Считал это возможным еще и потому, что мой гол «Сатурну» осенью 2005 года во многом сохранил Самаре место в премьер-лиге. Вместо того чтобы вспоминать об этом, бывший спортивный директор льет непонятную грязь. Почти 15 лет об этом человеке в футболе ничего не было слышно, и, видимо, он так решил напомнить о себе. Не случайно, наверное, Шамханов до такой степени выпал из футбольного мира, что я даже с трудом припоминаю, как он выглядит!
И еще меня очень возмутило, что он начал говорить про зарплату Андрея Гусина, нашего капитана и друга, очень хорошего человека, который уже не может ответить, царствие ему небесное. Кто такой Гусин и кто такой Шамханов? Андрей был капитаном киевского «Динамо», полуфиналистом Лиги чемпионов. И если он получал 17 тысяч долларов, то для игрока с такими заслугами, нашего капитана, это было очень мало. Он и на поле приносил команде много пользы, и сплачивал ее в раздевалке. И у Авалу хватает совести предъявлять Гаджиеву или кому угодно претензии за такую зарплату!
Дохоян: — Конечно, я не расспрашивал ребят, кто сколько получает, потому что это было бы некорректно. За себя говорю точно: я Гаджи Муслимовичу никаких откатов не платил и вообще не представляю, как с этим тренером такое могло быть!
Работая с Гаджиевым, мы все многому у него научились — мудрости, спокойствию в принятии решений. Тому, как он слушал игроков и хотел знать, что они думают. Мы на поле за него играли. За наше имя, за клуб, за болельщиков — но и за него тоже. Могло бы такое быть, если бы мы ему какие-то деньги из своей зарплаты платили? Он смог создать коллектив, который в 2004 году выиграл бронзу, а в трудное время 2005 года, когда мы пять месяцев не получали зарплату, продолжал сражаться и остался в премьер-лиге.
Шамханов тогда как раз только пришел в клуб и не мог не видеть, что мы бились за каждое очко. Хотя многие наши друзья не выдерживали и уходили в другие команды. Он тоже об этом говорит — мол, перед матчем с «Тереком» Гаджиев отпустил туда Кингстона. При чем тут Гаджи Муслимович? Игрок ему принадлежал, что ли? Это нонсенс!
Меня «Терек» тоже хотел, но я не согласился. Хотя в Грозном мне давали зарплату больше, чем в Самаре, где я ее к тому же не получал. Я прямо сказал и Гаджиеву, и Герману Ткаченко, который тогда еще возглавлял клуб: «Это мой клуб, я хочу в нем остаться». Но тех, кто ушел, не могу критиковать. Они имел право на такой выбор.
Была история с Короманом, который не хотел тренироваться. Гаджи Муслимович собрал всех и сказал: «Ребята, давайте так. Если кто-то не желает выходить на тренировки — пусть не приходит. Я это пойму, потому что не платят зарплату. Но если кто-то пришел тренироваться — давайте работать на полную. Потому что, когда мы выйдем на игру, болельщику не будет интересно, получаем ли мы зарплату». И мы его слушали, и остались в премьер-лиге.
Владивосток
— Ваша реакция на фактическое обвинение (в адрес Дохояна так просто прямое) в организации договорного матча во Владивостоке?
Дохоян: — Не собираюсь оправдываться, поскольку все игроки, выступавшие тогда за «Крылья Советов», знают о том матче истину. Мы прилетели во Владивосток в четыре или пять утра в день игры. В 11 или 12 просыпаемся, и Авалу меня зовет. На тот выезд не полетел Гусин, я, обычно вице-капитан, в том матче был капитаном. Поэтому сначала он решил поговорить именно со мной.
— Что он сказал?
— «Карен, клуб решил, что в этом матче все будет так и так». Что конкретно он сказал о его итоге, говорить не буду, но всем понятно, что я хочу сказать. Спрашиваю: «А почему вы мне это говорите?» «Потому что ты капитан команды. Собери ребят. Скажи, что клуб так решил». И называет имена тех, кто в клубе давно, — Ковбу, Булыгу. Я ему: «Вы за кого меня принимаете? Если клуб что-то решил, вы как руководитель зайдите в раздевалку и прямо скажите — ребята, мол, так и так. Чтобы всем было понятно и никто не думал, что кто-то что-то делает у других за спиной».
Шамханов ответил: «А легионеры же не поймут». Я: «Это уже ваши проблемы. Приняли решение — значит, найдите способ до всех его довести, а не делать это через нас!» Далее я его спрашиваю, в курсе ли Гаджи Муслимович. «Да, я ему сказал». Тут же захожу в номер к Гаджиеву. Он подтверждает, что слышал от Авалу то же самое, и говорит: «Мы столько сюда летели, чтобы играть, а мне говорят вот это. Ребята, вы принимайте решение — и я в любом случае с вами». Понятно, что мы решили.
— Играть?
— Конечно, играть! И это Шамханову не понравилось. В интервью он говорит: «Дохоян с Ковбой нырнули в массажный кабинет». Так мы, как он выражается, «нырнули» туда вместе с самим Авалу! Это было перед выходом на разминку. Еще там были Булыга и поляк-защитник (Кшиштоф Лагиевка. — Прим. И. Р.).
Там я говорю Шамханову: «Если вы зайдете в раздевалку и как руководитель скажете всем все в открытую — я могу это понять. Но все равно ни я, ни ребята это не принимаем». Тут он повысил голос: «Вы не можете это сделать, потому что у вас есть контракт, и я приказываю». Он нам приказывает! Мы сказали — нет. А заходить в раздевалку и говорить это всем он, видимо, струсил.
— Продолжение до игры еще было?
— Да. Видимо, за время разминки он кому-то позвонил, не будучи готовым к отказу и не зная, что делать. Стоит прямо в коридоре: «Ну что вы решили?» «Нет, мы будем играть». Этот разговор видели все — и наши ребята, и даже игроки «Луча», у которого раздевалка рядом, и они тоже возвращались с разминки. Он уже просто кричит: «Я приказываю, вы должны это сделать!» Помню свою фразу, я даже на «ты» перешел: «Ты мне не приказчик!»
Он в интервью говорит, что «хипеш устроил». Только время путает — не после игры, а до. И причину. Видимо, за 14 лет Авалу забыл, что «серьезные проблемы» он нам обещал, если мы его ослушаемся. А хипеш заключался в том, что он схватил меня за майку. Я его в ответ. Слава богу, до драки не дошло, ребята с Гаджи Муслимовичем нас сразу разняли. У Шамханова остался только вопрос — что дальше-то будет. Потому что ребята его не слушали.
— Дальше вы проиграли — 2:3.
— Могу заверить, что мы бились до последнего. Да, результат оказался не в пользу «Крыльев», но тут сказалось психологическое состояние ребят после всей этой ситуации. Молодые вообще не знали, как себя вести после такой сцены.
Я к тому времени был уже достаточно опытным игроком, прочитал ситуацию наперед и сказал ему: «И не дай бог, чтобы ты когда-то перевернул эту ситуацию!» Потому что было понятно: если он требовал от нас того, что требовал, и мы в итоге проиграли, завтра он все вывернет наизнанку и свалит на ребят. Так и произошло — только 14 лет спустя.
— Карен, Гаджиев мне еще в интервью после ухода из «Крыльев» в конце 2006 года говорил, что Шамханов угрожал вывезти вас в лес. В этом интервью он от этих слов не открещивается.
— Правда, он говорит, что контекст был такой: кто игру сдаст — того отвезу в лес. А тогда он сказал все наоборот: «Не будете делать то, что вам говорят, не будете слушать указания руководства — я вас в лес отвезу». Я сразу ему ответил: «Давай доедем до Самары, и я в твоем распоряжении. Никаких проблем».
Помню, мы приехали в Самару, и я искал его на базе. Его там не было. Уже не помню, как все эти разговоры после Владивостока утихомирились, но хорошо помню, что после этой игры Гаджи Муслимович не разрешал ему входить в нашу раздевалку.
Булыга: — Во Владивостоке мы бились! Я в той игре забил гол при счете 0:2, потом Алексей Сквернюк сравнял счет. А в конце игры при счете 2:3 Леха Медведев попал в перекладину. Вспоминая и это, и кучу желтых карточек (шесть. — Прим. И. Р.), злишься еще сильнее, когда читаешь такие вещи. Может, он подзабыл, но я тоже там (в массажной комнате. — Прим. И. Р.) стоял, хотя Шамханов меня не упомянул, сказал только о Дохояне и Ковбе.
— Действительно именно Авалу требовал, чтобы команда сдала игру, но она отказалась? И вам он тоже угрожал вывезти в лес?
— Требовал, и после таких слов никто не хотел выходить на игру. И если он такое сказал — значит, он и вел переговоры! Сам себя сдает. Все говорит невпопад, пазл никак не складывается. Что касается леса, то лично в свой адрес такого не помню. Может, многое за столько лет из памяти уже стерлось. А может, Авалу учел, что я эмоциональный парень, всегда мог за себя постоять. И за что вывозить? Может, за то, что как раз не хотел сдавать ту игру?
«Он не может нормально общаться с игроками. У него все кулаки да кулаки»
— Самое удивительное, что в тот момент Шамханов был дисквалифицирован на десять матчей — ударил арбитра после выездного матча с «Москвой». Как он вообще тогда оказался около раздевалки во Владивостоке?
Булыга: — Президентом клуба тогда был Александр Барановский, они с Шамхановым пришли в Самару вместе. Кстати, Барановский вел себя достойно, разговаривал с нами нормально. Но, раз он по должности был выше Авалу, значит, Барановский его туда и привез. А как он попал в раздевалку — это уже вопрос к самому Шамханову и тем, кто его туда пустил.
Дохоян: — Лично я не видел, как он ударил судью, но эта история нас не удивила, и она обо всем говорит. Человек не умеет сдерживать свои эмоции. И в той истории с Владивостоком он оклеветал весь клуб, команду, моих друзей. Я отыграл шесть сезонов за «Крылья», и мне эта команда очень дорога. Она дала мне все. Мы завоевали бронзу, вышли в финал Кубка, на следующий год в сложнейшей финансовой ситуации удержались в премьер-лиге.
И болельщики нас любили, потому что знали: мы стараемся все делать для клуба. И тут приезжает какой-то руководитель, который сразу начинает наводить свои нефутбольные порядки и все менять. В интервью был вопрос: «У вас с Гаджиевым отношения сразу не сложились?» Так я скажу: не только с Гаджиевым, но и с футболистами, которые давно играли в Самаре. Потому что мы ценили отношения, которые за много лет сложились в команде, и сразу поняли, что он за человек. А сам Авалу понял, какой у Гаджиева авторитет, как его все уважают. И увидел, что в клубе есть футболисты, с мнением которых считаются, потому что они прошли с «Крыльями» какой-то путь.
Он понял, что у него ничего не проходит, поскольку мы были сплоченными и дружим до сих пор. А через много лет он своим лживым интервью очернил весь клуб. В том числе игроков и тренеров, которые написали его историю. То, что он лжет, знают и подтвердят все игроки, тренеры, доктора, массажисты, администраторы команды. А что он сам сделал для «Крыльев», кроме вот этого обливания грязью? Футбольный мир тесен, все в нем знают друг другу цену. И то, что этого человека столько лет в футболе нет, наверное, тоже о чем-то говорит.
— Шамханов правда, как он утверждает, после матча во Владивостоке ударил по голове Гаджиева, который намного старше его?
— Не знаю, не видел. Но Гаджи Муслимовича еще надо уметь ударить. Хоть он и интеллигентный человек, но совсем не слабый. В те времена не так просто, думаю, это было сделать. И мы бы точно это узнали и не оставили без ответа. Потому что у нас в Самаре, повторяю, был хороший коллектив, и чтобы все в нем было нормально, тренер много чего позволял делать.
— Что вы имеете в виду? Как в команде, например, относились к регулярным фокусам камерунца Бранко, которого, по словам Гаджиева из давнего интервью, всячески покрывал Шамханов?
— Вот, кстати, интересно — какая у Бранко была зарплата и почему он об этом не говорит? Футболист он был нормальный, но с головой у него что-то было не в порядке. Он безобразно вел себя по отношению к партнерам, опаздывал на сборы и установки, на мяч во время игры с ЦСКА садился, за что ему показывали вторую желтую.
У нас в команде была система штрафов, и Гаджиев назначил меня их собирать. Однажды Бранко опоздал на теорию. Я подошел за штрафом, который составлял сто долларов. Он начал на меня орать: «Fuck off! Fuck off!» И я ему дал прямо в лоб. Никто из команды не рассказал, что я это сделал, а те сто долларов он в итоге отдал. А как иначе себя вести по отношению к человеку, который постоянно плюет на команду?
Дохоян: — Я сильно сомневаюсь, что Шамханов мог ударить Гаджиева. А вот по отношению к футболистам Авалу часто вел себя недопустимо. Он такой человек, что не может нормально общаться с игроками. У него все кулаки да кулаки. Поэтому мы с ним все время держали дистанцию. Это неадекватный человек, который всегда забывал, что на поле выходит не он, а футболисты, и зрители приходят на них, а не на него. А он вел себя так, словно мы лично ему что-то должны!
С первого дня пребывания в команде Шамханов вел себя по отношению к ребятам с неуважением, все время что-то искал, вынюхивал. Футболисты никогда к нему хорошо не относились. А уж после Владивостока — понятно. Но Гаджи Муслимович — мудрый человек, и он убедил нас в том, что мы должны сконцентрироваться на футболе, а не на выяснении отношений. И мы завершили тот сезон на десятом месте, а после него из команды сначала сняли самого Гаджиева, а потом и Авалу.
«Если ты руководитель и во Владивостоке реально была такая история, почему после нее все остались в команде и продолжили играть?»
— Как Шамханова убирали из «Крыльев»?
Булыга: — Я к тому времени уже ушел. Летом 2006-го у меня заканчивался контракт, и после того, как там отказались поднять его на 5 тысяч долларов, мне позвонил Валерий Петраков, главный тренер «Томи». Я с ним встретился в Москве, после «Луча» отыграл за «Крылья» еще два матча и перешел в Томск.
Но хорошо помню, что было в 2005 году. Долгое время был большой кризис, нам четыре или пять месяцев не платили деньги, за квартиру рассчитываться было нечем. Спасибо Юрию Коноплеву, в честь которого потом была названа детская академия в Тольятти, которую он создал. Он, царствие ему небесное, пришел в «Крылья Советов», погасил все долги. Наверное, ему обещали, что он станет президентом клуба, тут я полной информацией не владею.
Нам, игрокам, обещали, что Коноплев будет президентом, и все футболисты были двумя руками за. Потому что этот человек повел себя порядочно по отношению к нам, все выплатил, да еще и назначил большие премиальные за победы. Но президентом его не сделали, а вместо этого пришли Барановский и Шамханов. А меньше чем через год его не стало. В 39 лет. Мы ездили на похороны, и то, как там было тяжело, до сих пор помню.
Вот Коноплев за свою короткую жизнь успел и нашу благодарность заслужить, и сделать так, что в его честь академию назвали. А что сделал Шамханов, чего он добился? Я вот был средним футболистом, оцениваю себя адекватно, но сколько матчей за национальную сборную сыграл! И забивал за нее лучшим вратарям мира — Италии, Германии, Голландии (итальянцам и голландцам — в отборочных матчах соответственно ЧМ-2006 и Евро-2008. — Прим. И. Р.). Мне есть что вспомнить. А этому человеку — видимо, только грязь, в которой он к тому же все путает и переворачивает.
Дохоян: — К моменту ухода Шамханова я уже не был в клубе. В начале 2007 года мы собрались в Москве, и главным тренером уже назначили Сергея Оборина. Сборная Армении в это время должна была поехать в турне по США, и я отказался, сказав — новый тренер не поймет, если я не приеду на первый сбор.
У меня оставалось шесть месяцев контракта, и мы жили в гостинице, где сейчас стадион ЦСКА. После недели тренировок Оборин сказал: «Карен, мы с тобой расстаемся. Это футбол». Когда я уходил, Авалу сидел в холле. У нас с ним уже долго не было общения — здоровались, но не более. Я со всеми попрощался, он тоже подошел: «Карен, ты меня тоже пойми. Давай забудем все наши разногласия. Когда сам станешь руководителем, ты меня поймешь».
«Никаких проблем. Удачи». — «Удачи». Пожали друг другу руки. И после этого он дает такое интервью. Вот у меня напоследок такой вопрос. Если ты руководитель и рассказываешь, что была такая история, как во Владивостоке, то должен же ты был после нее принять решения по игрокам и тренерам? Созвать пресс-конференцию, дать интервью. Почему же ничего этого не сказал и не сделал? Почему все остались в команде и продолжили играть?
Может, у него жива какая-то обида, что футболисты не плясали под его дудку, поэтому он и решил сейчас о нас вспомнить. Но какой ты руководитель, если, по своим словам, знаешь конкретные фамилии игроков, которые сдали матч, и после этого матча ничего не происходит? У меня уже скоро четыре года как свое футбольное агентство. Понятно, что реакция на это интервью моих партнеров и друзей была бурной. Причем они знают эту историю, понимают, как все было на самом деле. Но задето мое имя, и человек, который это сделал, должен ответить за свои слова. Как минимум извиниться.
