Огненное интервью судьи Хусаинова: как его хотели убить, предлагали взятки и подставили в Израиле

Сергей Хусаинов, работающий ныне учителем физкультуры, позвонил сам. Напомнил про давний скандал, благодаря которому закончил с судейством:

— Между прочим, израильской истории 20 лет.

Я участливо крякнул в трубку. Даже не догадываясь, что Сергей Григорьевич, некогда лучший российский судья по футболу, провел собственное расследование. Влетевшее в копеечку.

Все эти годы правда рвалась наружу. Удивительно, как не вырвалась.

Словом, мы встретились...

25 лет «Письму четырнадцати». Огромное расследование «СЭ»

Письмо 14-ти написали в Кремле

— Давайте сразу к делу, — выдохнул я. — Та история в Израиле дорого вам обошлась.

— Очень дорого. В том году мамы не стало, она тяжелее всех переживала. Стресс ужасный.

— Конкуренция среди судей особенная. Методы не выбираются?

— Не выбираются. Я на себе испытал.

— Расскажите же скорее.

— 1993 год, сборной Садырина вот-вот отправляться на чемпионат мира в Америку. А я же не только судьей был, еще и в сборной администратором. Приезжает делегат УЕФА, прежде встречались на семинарах top-class referee: «Сергей, а ты в сборной случайно не работаешь?» «Нет, — отвечаю. — Только в федерации футбола». Но информация в Европу ушла. Понятно, что от кого-то из наших. От моих конкурентов в судействе. Постучали, изложили — и все...

— Европа проверила?

— Делегат отправился к нашему руководству, там ответили: «Хусаинов в сборной не работает». В том же 93-м отработал юношеский чемпионат мира в Австралии. Потом на фуршете в Сиднее подходит Лева Зарахович, личный переводчик Колоскова: «Сереня, я тебя поздравляю. Авеланж лично шефу сказал — отличный судья!» Фотография осталась: стоим, обнявшись, Авеланж, Блаттер, я...

— Блаттеру тоже понравилось?

— Папа Блаттер хлопнул по плечу: «Молодец, молодец. Встречаемся на следующий год в США, будешь судить!» Подходит время — меня в списках на чемпионат мира нет.

— Никого от России нет?

— Только Валентин Иванов — лайнсмен. Из моей бригады. Иду к Колоскову, тот отвечает: «Все выясню, разберусь». Так и разобрался — я никуда не поехал.

— Знаете почему?

— (После паузы.) Последний отборочный матч сборной Садырина был, если помните, в Греции...

— Проиграли 0:1 в Афинах.

— Совершенно верно. Ситуация некрасивая. Для начала мы попали под эксперимент. Судить под эгидой УЕФА должны европейские арбитры. А нам дают судью из Габона! По просьбе генсека ФИФА наш Вячеслав Иванович ответил: «А что, давайте. Поэкспериментируем на нашей сборной». Вот такое «уважительное» отношение. Наши забивают чистый гол — его не засчитывают. Павел Федорович в сердцах по стулу жахнул ногой. А дальше началось!

— Родилось «Письмо 14-ти».

— Приходим в раздевалку, а все журналисты, которые были на матче, уже там. Слушают все, что говорится. Странно, да? А обстановка уже накалилась. Сначала вопрос с премиальными. В ответ: «Нет денег. Завтра. Послезавтра». Футболисты уже приезжают из-за границы, отвыкли от такого отношения.

— Вы хорошо помните, что говорилось тогда в раздевалке?

— Будто вчера было. Правду-то мало кто знает.

— Это оставалось тайной до сих пор.

— А я могу рассказать. В раздевалке поднялся капитан команды Игорь Шалимов и задал вопрос руководству футбольного союза: «Откуда взялся этот Reebok? У нас контракты с Adidas, обязаны в нем играть. Получаем зарплату в клубе, а здесь пока ничего не получили... Посмотрите, что это за форма вообще?»

— Такая ужасная?

— Кирьяков надел футболку и говорит мне, администратору: «Григорьич, трусы не выдавай...» Смотрю — майка ему до колен. А знаете, что ответил Колосков Шалимову?

— Что же?

— «Мы подписали контракт с этой фирмой. Ваш главный тренер тоже подписал!» Шалимов посмотрел на Садырина. Следом посмотрели все ребята. А Колосков продолжает: «Что мы тут о трусах говорим? Мы же играем в футбол и должны получать удовольствие от игры!»

— Что такого?

— Так слушайте дальше! Приезжаем в гостиницу, сидим за столиком втроем — Сережа Юран, Игорь Шалимов и я. К нам подсаживается Павел Федорович. Мы его не просили — сам подсел!

— Ну и?..

— Обращается к Шале: «Клянусь тебе — я контракт не подписывал! В глаза его не видел!»

— Вот так фокус.

— Игорь глаза на него вытаращил: «Павел Федорович, что ж вы в раздевалке-то об этом не сказали?» Во всех предыдущих скандалах тренеры были на стороне игроков. Даже в 90-м. А здесь тренерский состав молчаливо отошел в сторонку.

— То самое письмо писали вы.

— Не я.

— Да ладно.

— Я был свидетелем, как это письмо появилось! Все видел и знаю!

— Так кто писал?

— Все писалось в Кремле. Мы в этот момент были в Греции. Получили по факсу.

— Так кто водил рукой?

— Рукой водил помощник Тарпищева. Кажется, Борис его звали. Сам Шамиль Анвярович был в большой силе. А меня от поездки в Америку на чемпионат мира отцепили в последний момент.

— Как происходило?

— Вожу документы в американское посольство, ребят туда провожаю. Чувствую, что-то не то. Меня самого молча отодвигают! Захожу к Колоскову: «Вячеслав Иванович, я что-то понять не могу. Я вообще в сборной?» — «Тебе ничего не сказали? Загляни-ка к Симоняну, тот донесет информацию».

— Что услышали?

— «Вы же знаете — письмо было. Руководство команды считает, что вы принимали самое активное участие. Из делегации на чемпионат мира вас вычеркиваем».

— Судить-то почему вы на тот чемпионат не поехали?

— Потому что Вячеслава Ивановича попросили. Просто слезно. Так я не попал на чемпионат мира.

— Кто же?

— Родители одного молодого человека.

— Стоп-стоп. Какого еще молодого человека?

— Того самого, который поехал на этот чемпионат ассистентом.

— Ничего себе. Вы говорите про родителей Валентина Иванова?

— Да! Совершенно верно!

— Колосков в силах был вычеркнуть вас из списка судей чемпионата мира?

— Он вице-президент ФИФА...

Сергей Хусаинов: «Я погибал три раза»

Судейские долги

— Чувствовалось перед Израилем — что-то назревает?

— В 98-м приезжаю судить «Зенит» с «Балтикой». «Зенит» ведет 2:1, забивает еще гол — отменяю, «вне игры». С трибун летят пивные банки на беговую дорожку, на поле. Подзываю капитанов: «Вот часы. Останавливаю матч. Сколько это будет продолжаться — столько и будем доигрывать». Оба кивнули, ждем.

— Добавили вы тогда минут восемь?

— Семь с половиной. В самом конце угловой у ворот «Зенита», Березовский идет на перехват. Я еще подумал: «Куда ты полез в кучу? Не доберешься!» Так и случилось — детская ошибка вратаря, «Балтика» сравнивает. 2:2. Матч закончен. Никто из футболистов слова дурного не сказал — только «спасибо».

— Но было продолжение?

— На следующий день совет лиги. Толстых придумал анонимное анкетирование, а по итогам — отстранение судей от работы. 150 клубов всех дивизионов голосуют. Вдруг новость — по итогам голосования от дальнейшего судейства отстранен Хусаинов! Вторая лига, которую я вообще не судил, выразила недоверие!

— Это что за новости?

— Мир не без добрых людей, сообщили — это президент клуба «Зенит» Виталий Мутко считает, что я получил финансовую поддержку от «Балтики»!

— Ну, считает и считает.

— Президент лиги это услышал.

— Какие-то цифры назывались?

— Никаких цифр. Просто было сказано — «Балтика» профинансировала.

— Этого не было?

— Даже разговора не было. А дальше еще интереснее. В том же году внеочередная отчетно-выборная конференция в «Президент-отеле». Я выхожу на трибуну и говорю о бардаке в судействе. Колоскова на той конференции благополучно переизбрали президентом, подходит ко мне: «Сергей Григорьевич, раз вы так активны — возглавьте судейский корпус».

— Очень странная цепь событий.

— Не то слово. Отстранен от судейства — но возглавляю всю организацию. От предыдущего руководства осталось 400 судей на все лиги. За гранью!

— Сколько надо?

— Максимум 300. С инспекторами тот же случай, перебор. Тут приходит анонимка на известного судью Юрия Савченко, моего помощника.

— Что вменяли?

— Непристойное поведение. В смысле алкоголя. Набито на пишущей машинке. В конце вопрос: «Как этот человек может находиться в руководстве коллегии?!» Меня вызывает Колосков, вручает это письмо. «Ну и что делать?» — «Иди, работай...»

— Кто писал?

— Кто-то из закончивших судить коллег.

— На вас как на руководителя судейского корпуса выходили с «предложениями»?

— Явился только-только назначенный тренер, известный человек: «Поставили задачу. Помоги!» Я шлангом прикинулся: «Как могу помочь?» — «Ты что, не знаешь как?» Рассказывает, что руководителю комиссии назначения ежемесячно перечисляют три тысячи долларов. Предоставляя ему список, кого лучше назначить на домашние матчи, кого на выездные. Отдельно поощряют тех судей, которые приезжают работать.

— Им-то сколько?

— Вот этого не знаю. Говорю: «Ой как интересно...»

— А кто руководил комиссией назначения?

— В те годы — Александр Васильевич Табаков.

— Что сделали?

— Обратился к технарям, чтоб создали компьютерную программу случайного назначения судей на матчи. Чтоб была полная нейтральность. Если у судьи конфликтная ситуация с клубом, отводим, пусть не соприкасаются.

— Кажется, я готов угадать, что за тренер к вам тогда приходил. Садырин?

— (После паузы.) Пал Федорыч, царство небесное...

— Надо думать, коллеги-судьи вам «спасибо» за лотерею при назначении не сказали.

— Начался чемпионат — ответили очередным письмом: убрать Хусаинова. Снова вызывает Колосков, снова бросает на стол: «На!» Потом Валя Иванов приходит за командировкой, спрашиваю: «Валь, письмо от вас получил. Что случилось-то?» — «Мало игр». — «Мы же договорились — первый круг смотрим, потом отсеиваем в резерв. Разве нет?»

— Многие подписали письмо?

— Все. Чемпионат идет, судьи под контролем. В свободное время еду смотреть, как мои коллеги работают. На стадионе «Торпедо» подходит Саша Ирхин, тренер «Уралана». Мы с ним знакомы с кафедры футбола. Чуть не плачет: «Сережа, скажи своим! Я только принял команду, а они, как ни приедут, одно твердят — верни долги. Что я им должен? Где возьму?»

— Про такую же ситуацию с долгами перед судьями рассказывал мне еще Мирон Маркевич, пытавшийся спасти «Анжи». Не мог взять в толк, почему раз за разом команду прибивают, пока один из арбитров не объяснил: «Долги». Я понять не могу: неужели кто-то будет подсуживать, не видя «живых» денег?

— Да, странная ситуация. Мне тоже казалось, что подсуживать-то кто-то рискнет строго за наличные. Компьютерное назначение стало страшным ударом по системе! Рушило им все! Тут подошел один из действующих коллег: «Сергей, прошу, назначь меня в такой-то город». — «Как я назначу? Компьютер!» — «Да пойми, мне надо долги собрать...» Ага, еще засечка в уме. Потом уважаемый человек из клуба встречается: «Ты не знаешь, что твои подчиненные выходят на поле с двумя рюкзаками? Он должен этой команде. Другая команда должна ему. Так и ходят по кругу из года в год. Ничего ты не сделаешь...»

Сергей Хусаинов: «Давали 50 тысяч долларов за победу ЦСКА. Попросил 250»

Мешок от султана

— Что сделали?

— Загрустил. Это к вопросу, назревало ли что-то перед Израилем. Собрал всех судей в доме отдыха «Пушкин». Достаю одно письмо, на Савченко. Достаю другое, на меня. Все молчат, переглядываются. Начались заходы с другой стороны.

— Провокации?

— Еще какие.

— Как интересно.

— Я чувствовал: вот-вот должно что-то случиться. Первая провокация — перед матчем «Спартак» — ЦСКА. Играть должны 9 мая, сужу я. Вы же помните, кто был в руководстве ЦСКА?

— Шамханов и Дадаханов?

— Вот именно. Позвонил один коллега: «Мне неудобно отказать этим людям. Съезди, просят о встрече...» Я приехал. Меня попросили помочь. Спрашиваю: «Вы это как себе представляете?» — «Даем пять — ноль...»

— Что такое «пять — ноль»?

— 50 тысяч долларов. Я поражен: «Как я могу кому-то помогать в День Победы? Центральное телевидение, я руководитель судейского корпуса». — «Нам и нужно в День Победы!»

— С вами говорил Дадаханов?

— Да. Я научен опытом — людям нужно назвать такую сумму, чтоб оказалась неподъемной.

— Ловко вы. Сколько назвали?

— Сообщаю: «Могу на это пойти. Но за большие деньги». Те насторожились: «Сколько?» — «250 тысяч долларов. Как минимум. Потом будем разговаривать». У нас, говорят, таких денег нет. Отвечаю: «На нет и суда нет». Уезжаю. Спартачи выиграли 1:0.

— Отработали без ошибок?

— ЦСКА подал протест по семи эпизодам!

— По делу?

— Комиссия смотрела — не нашла ничего. Ни единого огреха. Следом приходит назначение на матч «Динамо» — ЦСКА. Сижу на работе, вызывает Колосков: «Ты завтра не судишь». — «Почему?» — «А ты заболел...» Нет так нет. Возвращаюсь в кабинет — через пять минут звонок. Толстых: «Ты завтра судишь?» — «Нет. Я заболел». — «Но ты же на работе?» — «На работе. Вот так заболел». Еще пять минут — снова зовет Колосков.

— Какая веселая карусель.

— По громкой связи разговаривает с Дадахановым: «Я уже договорился с Сергеем Григорьевичем! Что вы там?!» — «Да нет, мы только что переговорили с Толстых. Пусть Хусаинов судит». Ну, пошел судить. Перед матчем совещание, два президента: «Просьба — строго, но без перебора. Не надо лишних желтых». А на выходе отзывает меня Шах.

— Шахруди Дадаханов?

— Да. «Сережа, что со «Спартаком» не получилось, готовы повторить. У нас все наготове».

— 250 нашли?

— Нет, 50. Отвечаю: «Я услышал». Все! О чем еще говорить? Что нужно было сказать, вы сказали, поставили галочку — Хусаинову предложено.

— Если б нашли 250, что ответили бы?

— «Мало».

— Еще были провокации?

— Лечу в Новороссийск судить матч «Черноморца». Со мной на рейсе гражданин, к команде отношения не имеющий. Вор в законе, авторитетный человек по имени Султан. В хороших отношениях с руководством ЦСКА и моим коллегой арбитром Ибрагимовым. Еще до вылета подходит и в присутствии бригады произносит: «Сережа, ребята собрали. Надо, чтоб «Черноморец» выиграл. Вот, бери...»

— Показывает вам деньги?

— Показывает какой-то мешок.

— Сколько там было?

— Понятия не имею. Говорю: «Вы что, вообще?» Сыграли с «Ротором» 1:1. Ужинаем в ресторане, вдруг снова надо мной склоняется этот Султан: «Какая песня любимая?» — «Миллион алых роз». Пару раз заказал, а потом началось: «Для нашего дорогого гостя арбитра из Москвы Сергея Хусаинова песня «Убили негра»... Раз двадцать! Не по себе стало!

— Как мило.

— Гляжу — Султан сидит за столом с мэром города. Подхожу: «Ну хватит уже». Летим обратно — снова мелькнул Султан, на этом же рейсе. В Москве собираемся разъезжаться, появляется перед нами. Достает ту же сумку: «Сергей, мне неудобно. На, возьми». «Нет, — отвечаю. — Если хочешь, отдай лайнсменам, а я не прикоснусь».

— Лайнсмены взяли?

— Нет. Я почувствовал подвох! Потом-то понял, как все было спланировано. Беру сумку перед вылетом, в Новороссийске сразу: «Пройдемте, проверим ручную кладь. О, деньги! Откуда?» А я не взял! В Москве прилетаем — та же схема. А я снова отказался. Благодарен судьбе!

— Что было бы?

— Скандал на тему «Хусаинов — взяточник».

Футбольная загадка XX века: что произошло в Израиле?

Израиль и бывшая жена

— Потом случился Израиль?

— Назначение на израильский матч пришло недели за две. Тут же обращается Федя Эрзиманов: «Григорьич, я заканчиваю по возрасту. Ни разу за границей не был. Возьми в Израиль!»

— Взяли?

— «Мы ж автозаводцы, Кохриманыч. Давай, резервным». Потом появляется обиженный арбитр, который не смог сдать нормативы, — Жафяров. Возьми, говорит, с собой Пашу Гинзбурга ассистентом. Все-таки историческая родина. Хорошо, включаю и его в бригаду. Вторым лайнсменом беру Сергея Мартынова. Нравился мне ответственностью. Хотя были нюансы на определенную тему...

— Алкогольную?

— Были нюансы! Но мы своих не бросаем. Екнуло, помню, внутри — что-то не так с бригадой. Потом махнул рукой: ладно, прорвемся!

— Ну и началось.

— Шереметьево-1, собираемся в аэропорту. Вижу — Мартынов «мука». Просто «мука»! Говорю: «Сереж, обалдел?!» — «Я с девушкой поругался...» — «Елки-палки! Ты до самолета-то дойдешь?» — «Дойду...»

— У вас бизнес-класс?

— Да. Есть возможность отмокнуть. Расселись, полетели. Рассказываю Гинзбургу и Эрзиманову, какая удивительная страна Израиль. Мартынов спит. «Дуга» слишком сильная.

— Вы-то не поддали?

— Разносили шампанское — я говорю: «Выпьем за мягкую посадку». Кохриманович: «Я не пью». Выпили с Гинзбургом. Мартына растрясли, отмахнулся: «Я отхожу...»

— По бутылочке?

— По бокальчику. В Тель-Авиве выгружаемся — Мартын застревает.

— Боже. Где?

— На погранконтроле. Там девчонки стоят, а он как был в «муку», так и остался. Мало что изменилось. Но поддатым он еще проскочил бы, так вдобавок достал мобильный телефон. Что в аэропорту «Бен Гурион» категорически запрещено! Я шел чуть позади — вижу неладное, нагоняю: «Извините ради бога». Ручку ей поцеловал — она отдернула, смутилась: «Не надо». Ну, проходим. Обычно человек, встречающий судейскую бригаду, стоит с табличкой. Здесь — никого.

— Как так?

— А вот так. Надо багаж получать, ручная кладь вообще не допускается в Израиле. Помогли дотащить сумки каким-то нашим женщинам, приехавшим на «постоянку». Мы с Эрзимановым довели до такси. Мартын сидит никакой.

— Не блевал?

— Нет. Чего не было, того не было. Хотя накидался будь здоров. Вдруг появляется этот Тови Маллах, представитель «Хапоэля». Такой агрессивный: «Вы где? Обыскался!» Мы границу прошли — тебя не было. Как ты нас «ищешь»? Ладно, усаживаемся в микроавтобус. Спрашиваю: «В Хайфу?» «Нет-нет, — вдруг отвечает Маллах. — Заедем в Тель-Авив. Мне надо». Надо так надо. Подъезжаем к гостинице «Ренессанс», он оставляет нас в автобусе: «Посидите, скоро вернусь». Возвращается с болгарской бригадой арбитров!

— Надо же.

— Те в шортиках, только-только с пляжа. Едем в какой-то ресторан. Как я потом узнал, в довольно стремный район, арабский. Маллах ведет нас в обычную забегаловку, которую и рестораном-то не назовешь.

— Прямо забегаловку?

— Три столика, за спиной окошко раздачи. Там кухня, гремят кастрюлями. Какая-то девица неподалеку сидела — прислушивалась. Может, подсадная. Болгарин, главный судья, немножко говорил по-русски — обращается ко мне: «Сергей, а чего вы нас на обед-то пригласили? Зачем?» У меня глаза округлились: «Мы вас не приглашали!» Он понять ничего не может: «Как это? Ваш представитель пришел, сказал — ваша бригада зовет».

— Очень странно.

— Не то слово. Все это даже по регламенту не положено. Две бригады не имеют права соприкасаться. Болгарин продолжает: «Мы уже сидели в ресторане, обедали...» Должны были подъехать еще их делегат итальянец Пайретто и сопровождающий от клуба. Ни тот, ни другой не явились. Наш делегат, румын, тоже не приехал. Две судейские бригады оставили один на один.

— Для чего?

— Мы к этому подбираемся. Я еще не сказал про одну мелочь. Отношения с бывшей супругой уже были натянутые. Идем из аэропорта — звонит на мобильный: «Хус, ну что? Долетели?» «Да», — отвечаю. «Но вы судить-то не будете...»

— Ничего не понимаю.

— Я тоже не понимаю: «С чего ты взяла?» — «Ааа, потом узнаете...»

— Вы уверены, что это было до игры?

— Даже из аэропорта еще не вышли!

— Невероятно.

— Вот она, женская эмоциональность. Знала что-то — и не удержалась. Ну, проговорилась! Я насторожился, призадумался: а что может помешать выйти на игру? Вроде все нормально. Потом эти болгары появились. Заговорили о советской власти, войне, дошли до чеченской темы. Не знали, что Кохриманыч наш оттуда. Что-то ляпнули — он закипел, с матерком...

— До драки не дошло?

— Нет-нет, только на словах. Болгары говорят: «Все, мы сваливаем отсюда». Ну, сваливайте. Уходили в некотором недоумении: зачем все это было? Никто за ними не приехал — Маллах повез их обратно, минут через десять вернулся за нами. Рафик свой припарковал на узенькой улице так, что выехать не мог.

— И кое-кому пришлось регулировать движение?

— Это было. Мы с Эрзимановым вышли, тормознули несколько машин: «Давай, давай...» Чтоб никого не задел. Гинзбург с Мартыновым стояли в сторонке. Мартын еще не отмок до конца.

Андрей Будогосский: «Ни одного судью я не сдал»

Все было срежиссировано

— Выпили в том ресторане от души?

— Да вообще не пили! Жара! Водку я не употреблял, мог махнуть шампанского. Но по жаре кто ж будет пить шампанское? После самолета не было ничего. На ужин идти не хочу, но Паша Гинзбург все равно позвонил: «Григорьич, инспектор приглашает поужинать». — «Не пойду. Встретимся на завтраке». Ужин — процедура необязательная.

— Что было дальше?

— Наутро позавтракали, едем на стадион проводить совещание. У меня как у главного судьи на руках чек от УЕФА — надо обналичить в банке и раздать ребятам суточные, по 175 швейцарских франков каждому. Только вышел с деньгами — звонок из УЕФА. Иво Корнул, менеджер судейского комитета УЕФА: «Сергей, что у тебя там случилось?» — «Где?» — «Да в Израиле. Ты что, газеты не читал? Вы вчера танцевали, пьянствовали...» — «Не было такого!»

— Танцев тоже не было?

— Да какие танцы?! Корнул продолжает: «Все агентства растиражировали новость — вы непристойно себя вели в ресторане. Другая бригада судей уже летит в Израиль. На игре вообще не появляйтесь». Едем на стадион за делегатом, тот хмурый: «Тебе звонили? Мне тоже. Расспрашивали про тебя. Я ответил — только что провели разминку. Хусаинов в полном порядке. Поразительно!»

— Потрясающая история.

— Этот румын говорит: «Сергей, извини». — «Да никаких вопросов...» Едем на обед — а там уже фоторепортеры, телекамеры, все-все-все. Бросаю своим: «Ребята, никому ни слова. Идем молча». Поднимаемся на этаж, там русскоговорящая горничная. Спрашиваю: «Откуда они все взялись?» — «Да вас еще вчера караулили, на ужине...» Я поразился: как так?!

— На том ужине, куда вы не пошли?

— Вот-вот. На игру не поехали, собрал ребят: «Кто-то чего знает?» Все молчат. Ну, ладно. Нет и нет. Улетаем — а в Шереметьеве снова на нас репортеры набрасываются. Всех отсекаю: «Никаких интервью». Бригаду развожу по домам. А потом началась переписка с УЕФА. Вот она, в папке. Готов предоставить. Так что выясняется?

— Что выясняется?

— Перед выездом в Израиль к Эризманову подошел Алик Ибрагимов...

— Как интересно. И?..

— ...и сказал: «Тебе не надо лететь в Израиль!»

— Вот так поворот. Эрзиманов не прислушался?

— Переспросил: «А чего?» — «Ну, я тебе не советую». Но поехал. Второй момент — журналист, который первым дал информацию о ресторанных безобразиях в газете «Едиот Ахронот», в это самое время был в Москве. Вот копии его визы с отметками!

— Вложили вы душу в расследование.

— Это молодой человек из бывших наших. А покинул Москву после того, как мы сюда вернулись. Как вам деталь? Я работал в сборной, случилось несчастье — пришел с маленькой просьбой к Колоскову: «Я не согласен с обвинениями. Отправляю апелляцию в УЕФА. Дайте переводчика». — «Нет!»

— Не поверил вам Вячеслав Иванович?

— Позвонил ему сразу после приземления: «Это провокация. При встрече все расскажу». — «Мне-то что рассказывать? Пусть УЕФА разбирается...»

— Обращаться не к кому?

— Я обратился к авторитетному человеку. Бывшему генпрокурору.

— Не человеку ли, похожему на Скуратова?

— К самому Юрию Ильичу Скуратову!

— Вот уровень.

— Он дал прекрасного адвоката — Леонида Прошкина. Тот во время путча привлекался к серьезным следственным действиям. Поначалу наложили дисквалификацию, предстояло заседание апелляционного комитета... Адвокату надо платить. Приглашаю коллег: «Кохриманыч, как?» — «Я участвую». К Паше Гинзбургу: «Я — нет». К Мартынову — «Тоже нет». Вам все ясно?

— Сколько требовалось?

— Четыре тысячи долларов. Все остальное я гасил сам. Как руководитель делегации.

— Вы полагаете, двое из бригады были «заряжены»?

— Они были задействованы.

— Вот это изгиб судьбы.

— Вскоре выясняется: эти двое в индивидуальном порядке дали показания для УЕФА. Во всех их заявлениях «злостные нарушители спортивного режима» — Хусаинов и Эрзиманов. «Эти несостоявшиеся сотрудники ГАИ Хусаинов и Эрзиманов»...

— Это про то, как вы регулировали движение?

— Дебош с приставанием к официанткам — тоже Хусаинов и Эрзиманов. Пачка долларов — в руках Эрзиманова: «Пытался регулировать движение на центральной площади Тель-Авива, демонстрируя пачку долларов...»

— Пачки, извиняюсь, тоже не было?

— Было три-четыре сотенные бумажки.

— Тоже неплохо.

— Ехали в автомобиле, рядом кабриолет. Девчонка за рулем и ее подружка.

— Наша повесть все горячее.

— Видят нас — машут ручками. Кохриманыч достает эти три-четыре купюры: «Григорьич, может... Покутим?»

— Грех отказывать уважаемому человеку.

— Я отвечаю: «Да ну, заканчивай. Ты что?» Наш водитель в зеркале все это видит. Потом преподнес на разбирательстве. Хотя после этот Маллах каялся: «Сергей, прости меня». — «Бог тебе судья...»

— Он тоже был задействован?

— Да, задействован. Все срежиссировано! Были показания Маллаха: «Они устроили скандал с полицейскими на таможне». Чуть ли не из наручников нас вытаскивал, из-за решетки. Про мобильник Мартынова — ни слова.

— Во всей вашей израильской бригаде самым честным оказался Эрзиманов.

— А для меня это по-человечески понятно.

— Когда для вас открылась истина?

— Почти сразу. Начал сопоставлять факты. Когда летел в Швейцарию, материал уже был.

— С Мартыновым и Гинзбургом здоровались после?

— Здоровались. Но и только. Никакого общения.

— Заключение УЕФА?

— Во всем разобрались. Проверили. Вот результат: «Принимая во внимание открывшиеся факты, срок дисквалификации отменить». Лучшее подтверждение — вручение именного вымпела от ФИФА. За службу в качестве арбитра ФИФА более десяти лет.

— Все обвинения с вас сняли?

— Все сняли!

— Поняли, что это была провокация?

— А это их не касалось. Они свое дело сделали.

— Что говорили болгарские судьи?

— Все описали как было. Как их ввели в заблуждение.

— Общались с вами в УЕФА доброжелательно?

— Вполне. Тот самый Иво Корнул подарил билеты на шикарнейший автосалон в Женеве. Просто невероятный! Съездили туда, покатались по Женевскому озеру и на следующий день улетели. Все закончилось!

— Скажите — вы и официанток не хватали за задницы?

— Этого не было. Нет смысла! Я с 85-го работал на приеме иностранных судейских бригад внутри страны. Как себя вести — это отработано.

Алексей Николаев: «Голубчик, не нервничайте»

Шотландец и проститутка

— Когда-то рассказывали нам с Александром Кружковым — даже с девушкой могли познакомить заграничного судью.

— С девушками они знакомились сами. Мы следили, чтоб с уважаемым арбитром на территории России ничего не случилось. От девушки-то можно чего угодно ждать.

— От проститутки?

— Ну конечно. Одна, помню, сидела с подружкой — и сама сняла шотландского арбитра...

— Что за матч судил?

— Отбор на Евро-88. В Симферополе сборная СССР играла с норвежцами. Осень была. За арбитров отвечал я и бывший футболист «Спартака» Геннадий Логофет, прекрасно знавший английский и итальянский. Должны сопроводить от границы до границы. Правда, в Симферополь не лечу. Разместили бригаду в московской гостинице, едем ужинать в ресторан «Арбат». С нами дядя Вася.

— Человек из КГБ?

— Да. Главный арбитр отошел в туалет. Мы следом.

— Должны стоять у писсуара?

— А как же? Вдруг кто-то нападет? К нашему герою подходит девица, на английском языке просит закурить. Начинают беседу. Логофет тоже закуривает, кивает в их сторону: «Все, парень запал. Сейчас она его снимет». — «Как?» — «Да это ж проститутка...» Возвращаемся за столик, они перемигиваются. Потом идут танцевать. Возвращается: «Хочу остаться с этой барышней».

— Понял, кто такая? Или романтик?

— Все он понял. Сами договорились. Товарищ из КГБ заерзал: «У него же самолет завтра утром. Надо как-то...»

— Как-то согласовать с центром?

— Вроде того. Отзываем эту девочку в сторонку. Выясняем, кто такая. Она растерялась: «А что случилось?» — «У нас дело государственное, гражданину завтра на поле выходить. Должен быть живой и здоровый. Будьте любезны адрес, куда завтра утром машину подавать». Все тихо и спокойно рассказала.

— Цену не назвала?

— Цена тогда была одна — 100 долларов за ночь.

— Вам-то рассчитываться за него не пришлось?

— Нет-нет, это он все сам...

— Довольный уехал?

— Очень! Более того!

— Более того?!

— Ситуация в матче — крохотный Игорь Беланов, находясь в чужой штрафной, попытался вступить в борьбу за высоко летящий мяч. Уткнулся в плечо норвежского защитника, настоящего викинга. Представляете сцену? Беланов упал — а судья показал на «точку».

— Спасибо той девушке. Укатала парня.

— Бригада возвращается в Москву, едем в «Белград». Там мои знакомые работали, прекрасные татары. Никого больше не обслуживали — только нас, пустой зал. Так принимали, что этот шотландец глаза вытаращил: «Сергей, это твой ресторан?» — «Это друзья, болельщики футбола...»

— Про пенальти не говорили?

— Он улыбается: «Игру смотрел?» — «Вся страна смотрела». — «Как тебе пенальти?» Логофет меня толкает в бок: «Скажи-ка ему по-нашенски...»

— Сказали?

— «Пенальти? — переспрашиваю. — Пенальти красивый. Только его не было». Загрустил наш друг. Сидим, кушаем. Чувствую — нервничает. Думал, из-за пенальти. А он вдруг: «Можно Тане позвонить?» — «Вон телефон...» Возвращается счастливый!

— Прекрасная история.

— У истории было продолжение. Прошло лет десять. «Зенит» играет в еврокубках, бригада из Шотландии. Мне набирает администратор Евгений Шейнин: «Сережа, выручай! Судьи прилетают не в Пулково, а в Шереметьево. Визы нет. Надо уломать пограничников и отправить бригаду в Питер».

— Как это возможно без визы?

— Да все возможно. Визу им сделали в Пулкове. Мчусь в аэропорт, сразу к погранцам — а они и рады пропустить этих судей. Только те уже не хотят. Указывают: «Да вон они сидят...»

— На чемоданах?

— Ботинки сняли, ножки вытянули. Ждут обратного рейса. Пограничники уже и так им предлагали, и эдак. На все отвечают: «Нет, нет, нет, идите в одно место». А игра завтра! Подхожу, здороваюсь — и слышу те же слова: «Ничего не хотим, мы домой». Вдруг один из них, лайнсмен в возрасте, пригляделся: «Сергей?!» Тот самый, судивший в Симферополе!

— Везение какое.

— Идем наверх в ресторан, накатили. Он что-то шепнул своим — уже на все готовы. Через час усаживаю их на рейс в Питер. Звоню Жене: «Встречай...»

Юрий Баскаков: «Толстых указывал на Колыму»

Должен Титову 10 тысяч долларов

— Как думаете, сколько стоил «заказ» на вас?

— По поводу цифр ничего не скажу. Но люди проговорились — «на работу этого журналиста скидывались». Знаю, что Угрюмый был в курсе.

— Угрюмый — это?..

— Толстых. Его так Эдуард Шкловский прозвал.

— В 90-х могли бы вас обездвижить и более жестким способом.

— Когда я только начал руководить судейским корпусом, подошел ко мне на трибуне авторитетный человек. Рассказал: «К нам поступила просьба тебя устранить».

— Физически?

— Ну да. Но круг общения один — этот посоветовался с тем, тот с этим... В последний момент передумали. Решили — не надо. Как про Высоцкого — «спасибо, что живой».

— Кто хотел вас убрать?

— Один из коллег. Действующий арбитр.

— Чувствую, до сих пор израильская история сидит в вас занозой.

— Однажды что-то меня подтолкнуло — отправился в синагогу. Встречает охранник: «Вам чего?» «Раввина мне не надо, — отвечаю. — Поговорить хотя бы с советником». Выходит человек, представляюсь. Отвечает: «А я знаю, кто вы. Что привело?» Рассказываю про израильского журналиста. Говорю: «Помогите с ним встретиться, наверняка он может что-то рассказать. Это в ваших возможностях?»

— Что ответил?

— Задумался — и отвечает: «Этот человек на тебе заработал. Но прости его. Расскажу тебе притчу про наш народ — и все поймешь».

— Что за притча?

— Умирает раввин, надо выбрать нового. Кто-то говорит: «Давайте сделаем Абрама. Выдающийся человек, всем помогает». Тут встает Зяма: «А я против. У него дочь — проститутка!» Абрам не выдерживает: «Зяма, что ты говоришь? У меня и дочери-то нет!» — «Я сказал — а вы думайте...»

— Но поддать-то вы в те годы могли?

— Мог. Куда-нибудь приедешь, вечером ужин. Хорошо выпьешь. Утром ассистент просыпается — где Хусаинов?!

— В туалете?

— Нет! В болоньевой куртке бегает. Выгоняет то, что вчера принял. Потому что вечером игра. Я прошел большую школу и своих не бросал. В разных передрягах побывал. До Будапешта сколько лететь?

— Часа три.

— Да два часа максимум! В девять утра вылет, в одиннадцать там. Я главный судья. Вальку Иванова в белом плаще по трапу самолета на плечах нес. Как с поля боя выносил!

— Желал бы я видеть эту картину.

— На завтрак не идем, на обед тоже. Только с Синайром кофейку попили.

— С кем, с кем?

— Игорь Синер, был такой арбитр. Ехал вторым лайнсменом. Андрей Дмитриевич Будогосский — резервным. Спросите, должен помнить. Вечером плетемся на ужин, Иванов сфокусировался на гражданине рядом: «Григорьич, это кто?» — «Валя, это президент клуба. Встречал нас на взлетно-посадочной полосе». — «Не помню...» Но я своих не бросал! А сам столкнулся с другим отношением: «мы напишем», «мы расскажем — он работает в сборной...»

— Вы кодировались?

— Не было такого.

— Егор Титов вас попрекал через газеты неотданными долгами.

— Егорка Титов... Ааа, это! Отчество?

— Ильич.

— Егор Ильич!

— Так вернули Ильичу, нет?

— Не рассчитался. Но мы в хороших, добрых отношениях. Подошел к нему как-то: «Егор, я помню». — «Сережа, я все понимаю. Вернешь — хорошо. Не вернешь — значит, не вернешь...»

— Со мной бы так общались кредиторы.

— Я обязательно верну эти 10 тысяч долларов! Об этом будет известно всей стране! Брал-то на благие цели. Как-то зашел к Романцеву, предложил организовать футбольный колледж. На базе девяти классов. Олег Иванович обрадовался — указывает Заварзину: «О! Мы искали директора для школы, а он сам пришел». Ко мне поворачивается: «Какую зарплату хочешь?» — «Подождите. Колледж — это совсем другая история. Давайте подумаем до завтра...» Назавтра прихожу — а уже все.

— Что-то с Олегом Ивановичем?

— Червиченко зашел в клуб как президент, Шикунов — гендиректор. Заглядываю к Заварзину, тот печальный: «Извини, все отменяется. Я ухожу в «Динамо» к Федорычеву». Но слово-то насчет колледжа было выброшено — нахожу Сергея Шишкарева, депутата из Новороссийска. Спартаковский доктор нас свел. А потом череда: нападение на меня, Шишкарев внезапно отходит от дел: «Все, мы закрываемся»... А родителям-то что-то надо говорить!

— Начали искать деньги?

— Да, перехватывать где могу. Позвонил Егорке. Кстати, до этого он меня поздравил на Кубке Содружества: «Вы директор школы, нам сегодня Олег Иванович объявил». Даже в прессе мелькнуло.

— Одолжил легко?

— «Приезжай в Тарасовку, у нас сбор начинается». Сидели у него в джипе, достал пачку денег. Говорю: «Егор, я тебе обещаю — как смогу, сразу возвращаю». — «Решили!»

— Десятилетие долга можно праздновать.

— Празднуйте, Юрий Васильевич...

— Нашу сборную особенно ярко «убивали» два арбитра — швед Фредриксон и чех Крондл. Как сложились судьбы?

— Как-то я легендарному Пауло Казарину показал пленку с моментами, когда Крондл не ставил пенальти. У того глаза расширились: «Это вообще...» Потом Крондл приезжал как делегат в Грузию и хвастался: «Я прибил российскую сборную».

— А Фредриксон?

— Вот о нем вообще ничего не слышал.

— Как думаете, сколько стоило отсудить вот так?

— На таком уровне — колоссальные деньги. Есть иллюстрация. Чемпионат мира-78 в Аргентине. Случилось землетрясение в Перу, а сборная этой страны в одной группе с хозяевами. Между ними последний матч — все решает для Аргентины. Нужно не просто выигрывать — с крупным счетом!

— Кажется, сейчас будет жарко.

— Можете себе представить уровень безопасности на чемпионатах мира? А тут стоит автобус сборной Перу, вот-вот выезжать на матч. Вся команда сидит. В этот момент заходят люди в масках, ставят в проход между сиденьями два здоровенных мешка: «Это ваше. Но сегодня надо проиграть. Если этого не случится — домой никто не уедет».

— Как сыграли?

— 6:0.

— Возвращаясь к суммам — каким предложением вас поразили?

— То ли 60, то ли 80 тысяч долларов. Но особенно я был поражен, пожалуй, в другой раз. Кубок Содружества. Кажется, полуфинал. Сужу я. Вызывает Лушин, глава судейской коллегии: «Сережа, «Нефтяник» Фергана предлагает 25. Так что имей в виду». Нормально? Мой же руководитель доводит до сведения!

— Я не ослышался? За Кубок Содружества?

— Вот именно!