Премьер-лига (РПЛ). Статьи
«После чемпионского сезона подписал контракт напрямую с Федуном, и знакомые агенты сказали: «У тебя жизни в футболе больше не будет»
Вчера вышла первая часть откровенного монолога Дениса Глушакова из второго тома книги обозревателя «СЭ» Игоря Рабинера «Спартаковские исповеди», которая появится в магазинах в ближайшие недели.
Сегодня — вторая часть, в которой будет о новом контракте и травле болельщиков, мести агентов и предательстве партнера, разрыве с бывшей женой и истории в бане, переводе в дубль за лайк и ставках людей, участвовавших в управлении «Спартаком».
Новый контракт и травля
Уже когда шел послечемпионский сезон, я подписал новый трехлетний контракт со «Спартаком». После чего услышал от кое-кого из известных агентов, с которыми у меня были дружеские или приятельские отношения:
— У тебя жизни в футболе больше не будет.
Так и случится.
В чемпионском 2017-м долго не мог переподписать контракт. Началось даже годом ранее, осенью 2016-го. За девять месяцев до конца предыдущего я попросил сумму зарплаты на триста тысяч евро в год больше, чем была. Это по тем временам не такие огромные деньги. Вместо этого мне предложили зарплату в разы меньше. После чего сказал, что этот контракт подписывать не буду.
Так и продолжалось до конца чемпионского сезона. Был капитаном команды, забил много важных мячей, провел хороший год. Сказал, что заслуживаю тех денег, которые прошу, — в команде тогда были футболисты с куда большими контрактами.
Однажды ко мне подошел Артем Ребров и рассказал, что на него вышел тренер «Рубина» Виталий Кафанов и попросил передать мне предложение перейти в Казань. С самим Кафановым не говорил — только через Реброва. Сказал, что в «Рубин» не хочу, потому что был и остаюсь игроком «Спартака». Если «Спартак» не сделает мне нормальное предложение и мы не договоримся, тогда и буду готов рассматривать предложение из Казани. Потом еще один из помощников Бердыева, с которым мы в свое время работали в «Локомотиве», звал, говорил: «Бекиевич тебя хочет».
В девятом туре сезона после чемпионства играли дома как раз с «Рубином». Мы плохо стартовали, я получил травму в первом матче Лиги чемпионов с «Марибором». Вышел после восстановления как раз против казанцев, когда у нас после восьми матчей было всего девять очков и мы занимали, по-моему, десятое место. Сделал голевую передачу на Промеса, мы выиграли 1:0. Федун пришел в раздевалку и при всех спросил:
— Почему ты не подписываешь контракт? Такие деньги тебе предлагаю! А пресса пишет, что ты не подписываешь и собираешься уходить.
Тут мне стало понятно, что Леонида Арнольдовича дезинформируют, — и сказал при всей команде, что мне реально предлагают. Он, видимо, сильно удивившись, забрал меня на разговор тет-а-тет. Стало ясно, что его ввели в заблуждение. На наших новых контрактах с Димой Комбаровым в обход него хотели наварить около пяти миллионов евро. А те условия, которые реально предлагал Федун, я готов был принять в ту же секунду, о чем ему и сказал.
Федун тут же позвонил вице-президенту «Спартака» Наилю Измайлову и сказал, чтобы завтра утром был подготовлен и подписан контракт. Что и произошло. А потом сказали, что это я якобы обманул всех. Владелец красно-белых и сам в интервью прямо говорил, что впоследствии мне мстили за подписание контракта напрямую с ним, из-за чего кое-кто проехал мимо больших денег.
Да, это была месть. И все годы после ухода из «Спартака» мной интересовались сильные российские клубы — но в итоге не хотели портить отношения с Павлом Андреевым, потому что якобы у них там есть своя агентская субординация. Я понимал всю эту историю, осознавал, что происходит. По-прежнему не считаю себя виноватым в чем-либо. Полностью выкладывался в игре за команду. И в душе знал, что прав. Это помогло легче пережить травлю.
Могу поклясться чем угодно, что в ситуации с контрактом все сделал по чести и того же Андреева, как и кого угодно другого, не «кинул». Во-первых, у нас с Павлом не было договора, хотя при этом он получал солидные комиссионные с моего трансфера из «Локомотива» в «Спартак» и с двух переподписаний со «Спартаком».
Во-вторых, если бы Андреев при всей своей влиятельности договаривался с клубом о моем контракте — как было бы возможно, чтобы Гурцкая диктовал условия, какую мне дадут зарплату, какую нет? Кто ты такой, чтобы решать то, что касается меня? И каким боком рядом с ним мог стоять и все слушать болельщик? Который потом по какому-то удивительному стечению обстоятельств стал в агентской фирме у Гурцкаи и работать.
После этого общался со многими людьми, с которыми было недопонимание. И с фанатами встречался неоднократно — только приходили туда те, кто хотел что-то услышать. На встречу не приехали представители лишь двух группировок из «Фратрии» — тех, кто напрямую общался с Бегемотом (Гурцкая. — Прим. «СЭ»). На публику выходила одна информация, а на деле все было по-другому. Всегда готов был подтвердить свои слова в лицо и агенту, и болельщикам, и кому угодно. По сей день прямо смотрю всем в глаза, и пусть мне скажут — но не через прессу, а именно лично, — в чем я был не прав.
Теперь меня совсем не удивляет информация, что «Спартак» почти каждый год явный лидер премьер-лиги по выплате комиссионных агентам. Это делается просто. Из той суммы, которую предлагает руководство, зарплатная часть занижается, агентская — повышается. В итоге агент зарабатывает больше, чем футболист. А когда афишируют зарплату, то называется намного более высокая сумма, чем есть на самом деле. И для всех футболисты — плохие люди, потому что получают слишком много денег. Которых на самом деле у них и близко нет.
Адвокаты посоветовали мне то, чего делать вообще нельзя было, — пойти на «Пусть говорят»
Я понимал, что все эти обвинения проплачены, несколько болельщиков из «Фратрии», которые и раздувают тему, куплены. Итоговая пресс-конференция Массимо в РИА «Новости» только с удобными вопросами, болельщики, нагнанные в аэропорт, — все было прекрасно понятно.
В кампании, организованной против меня, были замешаны многие агенты. Цель — во-первых, выдавить меня из «Спартака» и, во-вторых, чтобы меня никуда не брали. Давайте прямо смотреть на то, как обстояли дела: отыграл один из лучших сезонов, был в хорошей форме, забивал голы, а со мной расторгают контракт, и у меня нет ни одного предложения из России. Как такое возможно?
Только «Уфа» позвонила, но я им отказал, поскольку там синтетическое поле. За год до этого из «Рубина» звонили и предлагали три миллиона евро зарплаты. А тут — «Уфа» и тот же «Рубин», но уже в десять раз меньше — триста тысяч. Понятно, что все это агентский заговор против Глушакова.
Тогда я некоторых вещей не понимал и не знал, что происходит в околофутбольной тусовке. Наверное, сейчас в каких-то вещах поступил бы по-другому. Вообще не общался бы после начала травли с агентами, а поехал бы к более уважаемым людям, которые стоят над агентами и принимают более глобальные решения. Но с контрактом я все сделал честно...
Потом в интервью Дмитрию Егорову я сказал, что во всей истории с травлей считаю себя правым на 95 процентов. Что составляет остальные пять? Слитые моей бывшей женой Дашей аудио. Угрозы, мат и прочее. Вот за это действительно стыдно.
Я был психологически подавлен, к тому времени месяц с ней уже не жил. Поймал ее на измене, собрал вещи и ушел. Она якобы испугалась и сделала мне подставу. История с баней — разыгранный пиар-ход. Тогда там была вся команда. Просто вышел поговорить с человеком по поводу адвокатов и судей, потому был совсем не в теме. Если бы сразу знал, чего она хотела, то оставил бы это сразу и ушел тихо, спокойно, без шума. Не думал, что у нее хватит мозгов на все это пойти...
Сам тогда в прессе молчал. Нет, в «Спартаке» никто не запрещал говорить — просто был бракоразводный процесс, в котором я тоже запутался. Из-за всего этого шума не до интервью было. Адвокаты — те еще кадры, затягивали процесс, чтобы больше заработать, уверяли: то нельзя говорить, это...
В итоге как раз таки адвокаты, заинтересованные в том, чтобы в нужную минуту подогреть ситуацию, посоветовали мне то, чего делать вообще нельзя было, — пойти на «Пусть говорят». Об этом жалею. Личные дела нельзя было выносить на всеобщее обсуждение. В итоге свое положение тогда только усугубил.
По удивительному совпадению после подписания нового контракта со «Спартаком» и прогноза, что жизни а футболе у меня больше не будет, разрушилась и моя карьера в сборной России. А ведь Станислав Черчесов, придя в национальную команду, назначил меня вице-капитаном, я отыграл (считаю, на достойном уровне) Кубок конфедераций и в чемпионском сезоне был признан лучшим футболистом страны. Прошел с командой все сборы перед домашним чемпионатом мира и вдруг перед самым турниром попал только в расширенный список, а в окончательный — нет.
После этого напрямую позвонил Черчесову и спросил, что случилось, какой повод я дал, почему меня отцепили от домашнего чемпионата мира, который имел для меня очень большое значение — с огромным нетерпением его ждал. Станислав Саламович ответил:
— Я как игрок сам оказывался в такой ситуации. Повзрослеешь, время пройдет — поймешь, почему я так решил.
Время прошло, многое узнал и понял. Не виню Черчесова, тем более что и без меня сборная сыграла на турнире хорошо, дошла до четвертьфинала. Но думаю, что по-человечески он как старший товарищ, как коллега по футбольной профессии мог бы дать мне конкретный дружеский совет — куда пойти, к кому обратиться, как решить мои неурядицы. А тогда было больно, что мне без объяснения причин обрубили соревнование, которого я ждал много лет.
Сосредоточился на добрых делах, на построенном мною стадионе и созданном детском футбольном клубе в родном Миллерове. Со стадионом все в порядке: мама — президент клуба, дети растут, турниры имени дяди провожу. Пару ребят уже отправили для развития карьеры в егорьевскую академию «Сатурн». У них были варианты и в Москве, но я настоял, чтобы они пошли по моим стопам, когда единственное, что имеет значение, — поле рядом и возможность тренироваться, не отвлекаясь на постороннее.
В дубль за лайки
Уверен, Каррера все прекрасно понимает. Просто он подневольный человек, без своего мнения. Что ему говорили Трабукки и Гурцкая, то Массимо и делал. «Глушаков — великий игрок»... Приятно слышать, конечно, но в любом случае те гадости, которые он про меня говорил, не забываются. Он же знает всю правду.
Тут самое удивительное, что эти двое с Каррерой познакомились только по ходу чемпионского сезона. Может, Массимо в России не хватало общения на итальянском, и они этим воспользовались. Думаю, что их познакомил зять Федуна Юхан Гераскин, с которым эти агенты «корешились». Он и Якина приводил, в каких-то общих агентских кругах и стали общаться. Эта парочка подставила Гераскина в глазах Леонида Арнольдовича, и его от «Спартака» потом отодвинули.
Гурцкая еще пытался со мной общаться, свои дела решать. Перед приходом Айртона хотел избавиться от Комбарова и поговорил со мной на эту тему:
— Массимо не знает, как подойти к Диме и сказать, что он не нужен.
Ему хватило наглости мне такое сказать, представляете? Они с Трабукки для меня абсолютно нерукопожатные. Если бы сейчас столкнулись, просто их не заметил бы.
Я был им неудобен, потому что впрягался за коллектив и ребята в команде мне доверяли. Например, пытались зачехлить Ивелина Попова, которого в тот год на родине признали лучшим болгарским футболистом и он был в порядке. Я за него тоже пошел. А потом оказалось, что, когда у меня начались передряги, Ивелин встал на сторону Гурцкаи и всей этой компании...
Что касается болельщиков, то с одними общался нормально. Там очень много хороших ребят. Когда началась пандемия, одна из «фирм» начала собирать и развозить продуктовые посылки ветеранам «Спартака» и их семьям. Обратились ко мне, с удовольствием им помог. И всегда буду помогать, если происходит какое-то благое дело.
А меньшинство, но очень активное, дружило с этими двумя агентами. Их подкармливали, чтобы они натравливали других. Они же на первый план ставят себя, а не клуб. Это все была большая спланированная акция. Бог им судья, но «Спартаку» — то лучше от этого не становилось.
Поэтому я туда все равно вернусь! Не знаю, в какой роли, но вернусь!
Перед третьим сезоном Карреры Бегемот и Трабукки хотели сделать капитаном Георгия Джикию. Переговорили с другими агентами, и те давили на своих клиентов, чтобы проголосовали за него. Ребята пообещали, но в итоге голоса отдали мне. За Квинси проголосовало семь человек, за Георгия — четыре. Я выиграл с большим перевесом, хотя делалось все, чтобы этого не произошло.
С Джикией отношения у меня ровные. Осадок, который был после истории с капитанством, остался в прошлом. Понимаю, что, наверное, он был заложником ситуации. Время расставит все на свои места и определит, каким капитаном Георгий войдет в историю. Интересно, что со многими людьми, которые носили повязку в «Спартаке» в российские времена, обходились в итоге не очень хорошо — достаточно вспомнить вынужденные уходы из команды Тихонова, Титова, Аленичева во второй его заход.
С Каррерой тогда поговорили, кое-как отношения уладили, сосредоточились на футболе. И новый сезон начали хорошо — четырьмя победами и двумя ничьими в шести первых турах чемпионата. Обыграли в гостях «Краснодар», сыграли вничью с «Зенитом» в Санкт-Петербурге, где почти всегда проигрывали. Во всех этих встречах я выходил с первых минут.
На первый матч квалификации Лиги чемпионов с греческим ПАОК на выезде меня, однако, оставили на скамейке, так на поле и не выпустили. Смотрел со стороны, как мы в самом начале забиваем два, а потом еще до конца первого тайма три пропускаем. На ответный матч Каррера меня поставил. Нам надо было забить хотя бы один — но в середине первого тайма удалили Луиса Адриано. 0:0. За тур до конца предыдущего чемпионата мы были одной ногой в Лиге, но поражения от «Динамо» и ПАОК оставили нас без нее.
Дальше уже началась агония. После того как не прошли ПАОК, в последний день трансферного окна клуб продал в «Севилью» Промеса. Иначе вроде как нарушили бы правила финансового фейр-плей, и нас могли бы выкинуть из еврокубков, как несколькими годами ранее «Динамо». Проехали мимо денег от УЕФА за участие в Лиге чемпионов, на которые рассчитывали, из-за этого остались без лидера атаки...
Был у нас тогда разговор с вице-президентом клуба Наилем Измайловым. Он спросил наше мнение, нужно ли оставлять Карреру.
— Принимать такие решения — ваше дело, — ответили мы. — Но посмотрите на результаты, на травмы, на то, что происходит.
У нас не было никакой личной заинтересованности, имели значение только результаты команды. Всегда ведь, случись что, шишки падают на футболистов. А если ты главный тренер и видишь, что у команды есть трудности, то обязан разрулить ситуацию.
О заговоре, в котором меня потом обвиняли, и говорить смешно. Руководство просто решило обсудить ситуацию с опытными игроками и имело на это полное право. Мы никакими интригами не занимались.
После перерыва на сборные проиграли дома «Ахмату». И тут началось. Перед выездом на матч Лиги Европы с «Рапидом» в Вену нас с Андреем Ещенко отправили в дубль за... лайки, которые мы поставили под стихом актера и болельщика «Спартака» Дмитрия Назарова, который постоянно в поэтической форме высказывал все, что думает о нашей игре. У нас с Назаровым близкого общения не было — это другой актер и болельщик «Спартака», Алексей Маклаков, был вместе с Ребровым и Комбаровым в моей бане.
Никакого злого умысла, никакого желания атаковать Массимо у меня и близко не было. Я даже не слушал стих, в котором Назаров раскритиковал Карреру. Просто перед тем сидел в каком-то паблике «Спартака» и увидел фото Дмитрия Юрьевича в шапке фонда борьбы с лейкемией #СамоеВремяЖить, которую мы ему незадолго до того и подарили. Поэтому на автомате, увидев посты с Назаровым, «лайкал» их. А Ещ сказал: «Прикольный стих» — и тоже поставил лайк. Вот скажите — если бы реально был какой-то заговор, нас могли бы на месяц выгнать из основы за лайки? Дало бы руководство клуба Каррере это сделать?
Наше отстранение еще раз доказало, что все уже делалось в ущерб команде. Дальше вплоть до отставки Карреры мы за всем уже наблюдали со стороны. «Рапиду» проиграли. С ЦСКА сыграли вничью, но дома уступили «Ростову» Карпина, причем единственный гол в наши ворота забил спартаковский воспитанник Саша Зуев, который года два очень прилично выходил на замену, придавал нашей игре во вторых таймах живинки и сыграл несколько матчей в чемпионском сезоне. А потом из-за прихода группы опытных игроков оказался не нужен.
Еще через тур проиграли дома тульскому «Арсеналу» — и все. После этого Карреру убрали. Хотя он был уверен, что продолжит тренировать.
Не могу сказать, что при этом почувствовал что-то. Ничего. Подумал только: «Вот тебе и аукнулось». Все к этому шло. Накануне поражения от Тулы за дубль играл, мы 4:1 победили, я забил. Сидели, общались с ребятами, рассказал им о предчувствии, что «Арсенал» нас обыграет. А еще слухи ходили, что матч был какой-то «неправильный». Некоторых футболистов по странному стечению обстоятельств в составе не было, а некоторые были как будто уставшими и не играли на полную мощь. Мы-то знаем, что некоторые приближенные тогда к клубу люди увлекаются ставками...
