«Бесков сказал: «В «Спартаке» сделаю из тебя второго Яшина! Но в моем клубе стали угрожать родителям»
Молодежь знает его как бессменного тренера вратарей в штабе Станислава Черчесова. С ним Стауче за последние 17 лет успел поработать в «Спартаке» и «Жемчужине», «Тереке» и «Амкаре», «Динамо» и «Легии», сборной России и «Ференцвароше». А с сентября 2024-го Станислав Саламович с Гинтарасом Миндауговичем трудятся в сборной Казахстана.
Но и Стауче-игроку есть что вспомнить. Воспитанник литовского футбола, уже в 17 лет он неожиданно оказался в «Спартаке». Долго был на вторых ролях, в том числе дублером Черчесова. Когда в 1993-м тот перешел в дрезденское «Динамо», стал основным вратарем.
Со «Спартаком» Стауче выиграл два чемпионата России и Кубок, причем финал с ЦСКА превратился в бенефис голкипера. Основное время закончилось 2:2, а в серии пенальти будущий ассистент Черчесова отразил два удара — Бушманова и Куприянова.
Летом 1994-го Гинтарас отправился за границу. Поиграл за «Галатасарай», «Дуйсбург», а также малоизвестные турецкие и греческие клубы. Закончив карьеру в «Юрмале», в 2007-м вернулся в Россию тренером вратарей.
— В «Спартак» вас позвал Бесков? — спросили Стауче обозреватели «СЭ» Юрий Голышак и Александр Кружков, когда тот стал героем рубрики «Разговор по пятницам».
— Да. В феврале 1988-го я прилетел из Болгарии с юношеской сборной. В аэропорту встречает спартаковский селекционер. Я в отказ. Какой «Спартак», какая Москва?! 17 лет, все чужое, по-русски еще плохо говорю. Телефон из вежливости записал. На прощание он сказал: «Не горячись. Подумай. Бесков с ответом не торопит».
В Вильнюсе узнал, что основа с дублем «Жальгириса» за границей. Тренироваться негде. А у сборной важный матч на носу. Вот и поехал в «Спартак». Просто поддержать форму.
— Сколько там провели?
— Две недели. Тренировки тяжелейшие — ходил с трудом, рук вообще не чувствовал. Не представляю, что Бесков во мне разглядел. Я был потрясен, когда услышал: «Остаешься. Сделаю из тебя второго Яшина!»
— Как к этому отнеслись в Литве?
— «Жальгирис» был сильно против. Родители много лет держали в секрете, что их припугнули: «Если не вернется — в Афган служить отправим». Но это была пустая угроза. Уже в мае 1988-го Советский Союз оттуда выводил войска.
— Играя за спартаковский дубль, вы же едва не стали инвалидом?
— 1990 год, матч с ЦСКА, иду на прострел. Нападающий летит на мяч и носком бутсы попадает в шею. Ощущение, что в нее вколотили гвоздь. Но поднялся, доиграл. Врачи сказали: «Что-то с мышцей. Потерпи».
Играю еще два матча. Боль не утихает. Еду в ЦИТО на рентген и слышу: «Компрессионный перелом пятого шейного позвонка. Еще чуть-чуть — был бы навсегда прикован к постели». Надели ортопедический «ошейник», который снимал лишь на ночь. Раз в три месяца обследование. Через год вернулся на поле.
— Травма о себе напоминает?
— В Германии меня догнала. Там на выездные матчи часов по пять добирались автобусом. К концу дороги пульсировало в висках. Да и сейчас мучают головные боли, если сел не так или лег.
— 1994-й, Тольятти, «Спартак» выигрывает 5:1, а вы в раздевалке плачете. Что произошло?
— «Спартак» побеждал в том сезоне — 2:1, 3:1, 4:1... Ко мне претензий не было, но очень хотелось сыграть на ноль. С «Ладой» ведем 5:0. Я пенальти взял, 90-я минута. Вдруг удар — отбиваю, второй — тоже, но с третьего раза мяч в сетку затолкали. Вот и не выдержал от злости и обиды. Романцев в раздевалке успокаивал.
«Стауче сказал: «Спокойно готовься, получи сегодня удовольствие». Антон Шунин — о сборной и «Динамо»
— Еще бывали слезы после матча?
— В детстве. Играем в «Кожаный мяч» с Украиной. Горим 0:4, с центра поля бьет здоровенный детина — и мне за шиворот. Я метр с кепкой, до мяча не дотягиваюсь. Падаю, начинаю рыдать. Судья сжалился, отменил гол под предлогом офсайда. Я вытер слезы и продолжил матч.
— Когда за Дасаевым наблюдали на тренировках, что бросалось в глаза?
— Техника. Пластика. Мяч от него никогда не отскакивал. Дасаев обращался с ним, как с хрустальной вазой.
— А Черчесов?
— Тоже. Его конек — техника, реакция, стойка. Всегда так занимал позицию, что успевал среагировать на любой удар. Если у вратаря неправильная стойка, его легче поймать на противоходе.
— Вы прошли через десяток клубов из разных стран. Был конкурент, с которым не здоровались?
— Ни разу. Хотя в бундеслиге помнят случай: один вратарь в Билефельде другому клей засунул в перчатки. На тренировке — но не простили. Тут же вылетел из команды.
— В Советском Союзе классные перчатки были проблемой.
— Каждая пара — как сокровище. В «Спартаке» выдавали «Адидас», но ужасного качества. Лучше играть голыми руками. А у Дасаева был персональный контракт с немецкой фирмой. Шили специально под его ладонь. Я примерял — ух! Красота какая!
— Донашивать давал?
— Нет. В отличие от Черчесова. Когда с юношеской сборной выиграли бронзу чемпионата Европы, я все премиальные потратил на комплект перчаток. То ли 100 долларов, то ли 200.
— Накладно.
— Поскольку играли в Греции, годы спустя догадался: мне продали дороже, чем они стоили.
«Черчесов и его штаб — как д'Артаньян и три мушкетера». Ромащенко — о Черчесове, Денисове, Глушакове
— Это там вы забили решающий гол сборной ГДР в серии 11-метровых?
— Да. Когда взял третий пенальти, подумал, что у нас отметились уже все. Значит, моя очередь. А в раздевалке выяснилось, что один полевой не бил. Полузащитник из Белоруссии, забыл фамилию. Как ни пытались вытолкнуть его к точке — ни в какую. Чего испугался? Я-то спокойно шел к мячу. Влупил от души и побежал радоваться к трибунам, на которых сидело человек сто.
— Фраза Романцева, которую вспоминаете чаще всего?
— В 1989-м вызвал после назначения: «Звонили из «Жальгириса», хотят забрать. Сам решай. Но мне ты нужен». — «Иваныч, если нужен — какие вопросы?!»
В 1994-м побеседовали второй раз. Накануне вылета в Стамбул. В апреле в Лиге чемпионов удачно сыграл против «Галатасарая». Турки давно меня вели, но этот матч их окончательно убедил. Вышли на спартаковское руководство, им ответили: «Пока не найдем замену Стауче — не отпустим».
— Вас хоть предупредили?
— Нет! Я ни сном ни духом! В первых числах августа отыграл с «Уралмашем» и услышал: собирайся в Турцию. Я к Романцеву: «Вы в курсе?» — «Разумеется. Поезжай, осмотрись. Не понравится — вернешься». — «Играть-то буду?» — «Пока нет».
Тактично намекнул, что клубы обо всем договорились, «Спартак» предложение «Галатасарая» устраивает. Да я и не упирался. Особенно когда зарплату назвали.
— Больше спартаковской?
— Раз в пятьдесят! В «Спартаке"-то оклады еще в рублях были. Долларами платить стали позже.
— В Стамбуле самому себе казались миллионером?
— О, да! Там была купюра номиналом 10 миллионов турецких лир. Держишь в руках пачку и чувствуешь себя Рокфеллером. Хотя инфляция такая, что за один доллар в какой-то момент давали полтора миллиона лир.
— Золотую медаль за 1994 год вам в «Спартаке» передали?
— Я вообще в «Спартаке» не получил ни одной медали!
— Как?! Ладно, в 1992-м провели в чемпионате три матча. Но в 1993-м — 13, в 1994-м — 16! На два золота точно наиграли.
— Не знаю, почему так вышло. Спрашивал начальника команды Жиляева: «Где мои медали?» Он плечами пожал. Может, не хватило. Может, забыли.
— Обидно.
— Да нет, отболело. Достаточно, что люди помнят — в чемпионских сезонах «Спартака» есть и моя заслуга.
— Когда-то вашим любимым писателем был Ремарк. С возрастом вкусы изменились?
— Нет. У Ремарка прочитал все, да не по одному разу. Самое любимое — «Три товарища». Впервые этот роман открыл для себя в седьмом классе. С годами убедился: то, о чем писал Ремарк, до сих пор актуально. Жизнь течет так же. Только раскрашена чуточку иначе.
