«Российские футболисты не едут в Европу, потому что их туда и не зовут». Интервью Леонида Слуцкого
«Низовая» команда
— «Рубин» досрочно сохранил место в РПЛ. Как оцениваете путь вашего клуба по дистанции?
— Действительно, основные задачи удалось выполнить. В декабре команда шла в одном очке от зоны вылета. Это было очень сложно, нервно, непривычно. Никогда не забуду, как Сергей Игнашевич мне говорил: самым стрессовым был его год в «Крыльях Советов», когда они боролись за выживание. Это не сравнится с борьбой за высокие места. Могу сейчас подтвердить его слова. К счастью, нам удалось хорошо сработать во время перерыва, и, судя по результату, ситуация, в которой мы все оказались пошла нам на пользу. Следующий подготовительный период мы провели эффективнее. Второй «кусок» из восьми матчей прошли крайне уверенно, если судить по качеству игры и результату.
— Как и при вашем предшественнике Шаронове, «Рубин» остался «низовой» командой. У вас было всего две игры, где забито в общей сложности более двух мячей.
— Да, мы забили меньше всех в чемпионате, если взять полный сезон. Хотя и в последних 11 турах забили не так много. У меня объяснение есть. Мы создавали достаточно голевых моментов. Если смотреть на показатель xG (потенциальные голы), то под конец сезона он был достаточно высоким. У нас были ярко выраженные лидеры в атаке, как Хвича Кварацхелия, но не было человека, который бы стабильно завершал. Ивану Игнатьеву потребовалось чуть больше времени, чем мы ожидали, чтобы забить свой первый мяч. Не всегда показатель качества игры и количество создаваемых моментов коррелируются с забитыми мячами. Здесь все зависит от исполнительского мастерства в финальной стадии.
Игнатьев
— Игнатьева покупали за 7 миллионов евро...
— Цена была несколько ниже.
— ...и все же, когда покупаешь форварда за крупную сумму, ожидаешь от него в 11 играх больше, чем один мяч, да и тот с пенальти в ничего не значащем матче. Не считаете трансфер ошибкой?
— Трансфер был многоходовый и абсолютно нормальный. Когда говорят, что мы отдали за Игнатьева огромные деньги, это не совсем так, потому что очень приличную сумму получили из «Краснодара» за Сорокина — гораздо больше половины от трансферной стоимости Игнатьева.
Мы остро нуждались в нападающем, а из российских форвардов Иван по качествам — один из самых интересных. Ошибка это или нет? Мы говорим о 21-летнем футболисте, который выходил на замену в «Краснодаре» и считался молодым и перспективным. У нас же он сразу перешел на роль «спасителя отечества», от которого зависело, останемся мы в премьер-лиге или нет. Это тяжелый шаг для любого футболиста. Когда у игрока нет такого специфического опыта, всегда очень тяжело сказать, как он себя поведет. Мы все продолжаем надеяться, что Иван оправдает авансы и станет одним из ярчайших игроков нашей лиги.
— Об Игнатьеве были негативные отзывы с точки зрения характера и дисциплины. Вы не разочарованы в нем в этом отношении?
— Всегда делаю выводы на основании собственного общения. Не знаю, откуда берутся эти разговоры. Да, Иван воспитан не в дворянской семье и не разговаривает в высоком стиле со взрослыми людьми. Может показаться, что он ершистый и нагловатый. Но Иван очень профессионален, реально обладает многими качествами, по всем параметрам на тренировках был на хорошем уровне. Не увидел никаких личностных моментов, которые ему бы мешали.
Трансферы
— Евгений Марков покинул «Рубин» и уехал обратно в «Динамо» после завершения аренды. Появился типичный таргетмен Джордже Деспотович. Благодаря ему и развитию таланта Игнатьева «Рубин» будет больше забивать?
— Вообще у нас будут еще трансферы, и мы перестроимся в новом сезоне, хотя времени не так много. У нас было много арендованных игроков и тех, у кого заканчивались контракты. Коллективом, где большинство понимает, что их миссия ограничена, очень сложно управлять. Сейчас, надеюсь, у нас не будет арендованных футболистов. И вообще моя позиция, что арендовать можно только таких исполнителей, как Жоау Мариу, который пришел железным игроком основы и делал разницу в «Локомотиве».
Однако «Рубин» находился в таких условиях, когда надо было делать ставку на арендованных футболистов. Сейчас этого не будет. Марков — очень качественный нападающий, но он принадлежит «Динамо», и там наверняка был бы очень сложный трансфер, поэтому мы сделали ставку на Деспотовича с гарантированными качествами, который проявил себя в лиге.
Когда я работал в Англии, там практически всю селекцию проводили внутри страны, и внутренняя оценка значила для них больше. Игрок, который зарекомендовал себя даже в чемпионшипе, будет стоить дороже, чем зарекомендовавший себя в чемпионате Франции. Джэррода Боуэна купил «Вест Хэм» этой зимой за 25 миллионов фунтов из «Халла», который вылетел в лигу 1.
Когда мы столкнулись с подписанием Деспотовича, у нас были альтернативные варианты, но мы подумали, что внутренний опыт играет очень большую роль. Человек адаптирован к чемпионату, знает уровень, забивал много мячей. В общем, лучше синица в руках.
— Можете назвать позиции, на которые «Рубин» ищет новичков?
— У нас есть проблема с центральным защитником. Сорокин покинул команду зимой, закончились контракт у Граната и аренда у Плиева и Пабло. Наверное, нам нужен и яркий интересный игрок в середину поля, чтобы игра расцвела. У нас нет необходимости во фланговых игроках, потому что на эти позиции есть большая группа молодых футболистов — Макаров, Бакаев, Давиташвили и Кварацхелия. Закрыт вопрос по форварду, учитывая, что есть Игнатьев и Деспотович.
— Прошла информация о заинтересованности «Рубина» в Лысцове. Это правда?
— Любой тренер или функционер вам скажет, что трансферы любят тишину. Я много лет работаю с Олегом Яровинским. Он всегда говорит, что даже мы не обсуждаем какие-то вещи, пока трансфер не подписан. Есть много вводных, которые могут помешать, поэтому не готов обсуждать игроков, которые у нас в теории могут появиться.
Хвича
— Кварацхелия стал одним из самых ярких игроков чемпионата России после рестарта. В своей возрастной категории это самый большой талант в РПЛ?
— Он вышел за рамки своей возрастной категории, и его стоит оценивать не как молодого игрока, а просто как игрока. В Голландии я привык, что 18-летнего никто уже не оценивает как молодого. Кварацхелия стал одним из самых ярких футболистов после рестарта, и он — самый яркий и интересный игрок «Рубина». Это выражается и в КПД, и в его сегодняшнем уровне, и в качествах, которые он гарантированно проявляет на поле.
— Если бы сейчас клуб, попавший в еврокубки, предложил вам продать Кварацхелию, за какую цену «Рубин» был бы готов с ним расстаться?
— Когда мы говорим про эту часть, можем рассматривать его возраст. До зимы Хвича не был игроком стартового состава, и провел в старте только 10 матчей. Есть основания предполагать, что через год он будет стоить несколько дороже. Конечно, если это будет суперпредложение, то клуб его рассмотрит. С точки зрения логики и, учитывая возраст, его трансферная цена должна расти, если не брать случаи, когда возникает форс-мажор. Сегодня вопрос о продаже Кварацхелии не стоит.
— Комментатор Константин Генич написал в твиттере после матча «Рубин» — «Спартак», что Джикия как грузин с грузином поговорил с Хвичей и позвал в «Спартак». Это правда?
— Не знаю, был ли такой разговор. Много раз видел, как Вася Березуцкий стоял с Александром Кокориным и в шутливой или дружеской манере говорил: «Кокора, давай к нам!» Тот в ответ: «Да, конечно!» Какой смысл обсуждать разговор Джикии и Кварацхелии после игры на грузинском языке? (Смеется.) Георгий — умудренный опытом аксакал, а Хвича — юный мальчик, который вряд ли что-то скажет старшему товарищу.
Вот на днях обсуждали историю с поведением Тарасова в самолете. Интересно, что я должен был лететь этим же рейсом, но задержался. Зато мой сын прилетал на игру со «Спартаком» с друзьями, и они сидели на параллельном ряду с Тарасовым. После этого он мне сразу позвонил: «Да вообще ничего не было. Несколько футболистов общались». Какой-то человек начал снимать Тарасова на камеру, а он сделал замечание. Из этого раздулся конфликт.
— Эта история — фейк, и футболисты не бузили?
— Да какое там! Он просто сделал замечание человеку, который начал его снимать. Думаю, любой сделал то же самое. История про Хвичу и Джикию из той же оперы.
— А как с русским языком у Хвичи?
— Плохо (смеется).
— Как вы с ним общаетесь?
— Говорю на очень простом русском языке с большими паузами. Он все время кивает головой. «Понял? А ну, перескажи!» Тут начинается самое смешное. В целом, по отдельным словам я понимаю, что он уловил суть, но с изложением у него есть определенные проблемы.
Дюпин
— Какие футболисты вас впечатлили в других командах РПЛ?
— С каждой игрой я с ужасом обнаруживал, что у меня нет ни одного знакомого футболиста. Даже в «Спартаке», получается, что Джикию и Зобнина я лично не знаю. Никогда с ними не пересекались. Когда я уезжал в Европу, он были еще молоды, не говоря уж про Рассказова или Гапонова с Масловым. Такой легкий шок: тебя не было три года, а за это время выросло целое поколение.
Я не следил за чемпионатом России, поэтому не знал, что те же Лесовой или Мостовой так ярко выглядят. Все же считаю, что каждое новое поколение по уровню уступает предыдущему. Может это возраст так сказывается на мне (улыбается).
Некоторые футболисты продолжают играть в солидном возрасте — Иванов, Глушаков, Погребняк, группа игроков ЦСКА, а Юра Жирков вообще словно Бенджамин Баттон идет в другую сторону. Тот же Луценко попал в тройку бомбардиров, а я помню, как он дебютировал за «Торпедо» черт-те когда. Молодые футболисты появляются, но не в таком большом количестве, как хотелось бы.
— В «Рубине» очень здорово играет вратарь Дюпин. Вас удивляет, что он не получает вызовов в сборную?
— Нет, не удивляет. Голкипер — слишком специфичное амплуа. Вратарь в команде, которая борется за выживание, и вратарь в большой команде — это разные вещи. Стресс от борьбы за выживание очень высокий. Когда смотришь на Глушенкова в «Крыльях», думаешь: «Ну как же так? Ну вот же он! Блестяще выглядит против «Зенита» и «Локомотива», а сейчас придет и заиграет в «Спартаке». Или Мелкадзе — провел блестящий сезон в «Тамбове». Но одно дело — блистать в «Крыльях» или «Тамбове», а другое — держать уровень давления в «Спартаке». Если мы говорим про сборную, где каждая игра важна, то вратари из ведущих клубов лучше с ним справляются. Это касается не только Дюпина.
Для меня одним из большущих открытий этого сезона стал вратарь Сафонов. Не удивляйтесь: до недавнего времени о «Ден Хаге» или «Бреде» я знал больше, чем о «Краснодаре». Матвей тоже не получает вызова в сборную, хотя играет в большой команде и провел яркий сезон. На вратарской позиции в сборной должно быть сочетание опыта, умения держать удар и стабильности.
Задачи
— У вас был разговор с руководством «Рубина» по поводу задачи на следующий сезон?
— Мне очень нравится, что «Рубином» руководит Рустем Сайманов. Все стратегические вещи обсуждаем с ним. Сейчас несколько шире думаем, не о конкретной задаче. Наша основная цель — сделать свою команду, без арендованных игроков, без футболистов, у которых массово заканчиваются контракты. Чтобы было ощущение не съемной квартиры, а основательного жилья. Поэтому и фундамент под это жилье тоже должен быть основательным. У нас есть четкий план, как мы действуем, что делаем, как стабилизируем состав. Есть план и на короткий срок, и что делать дальше — каким образом будем пытаться сделать команду добротного среднего уровня, претендующую на более высокие позиции.
Если мы будем говорить про конкретную задачу, то, наверное, не смогу ее сформулировать. Если получится, почему не побороться бы за еврокубки? Пока, как мне кажется, мы по составу уступаем ведущим командам нашей страны. Если что-то не станет получаться, то будем реализовывать такие задачи и цели, чтобы если не в нынешнем сезоне, то через сезон как минимум уже реально быть определенной силой в российском футболе.
— Вы сказали про состав, а вот вопрос по бюджету: назовите примерное место «Рубина» в иерархии российского футбола.
— Насколько я знаю, у «Рубина» было большое количество старых долгов и сложностей всевозможного характера. В этом году стояла задача направить средства на погашение долгов и минимизировать траты, связанные непосредственно с составом. Сейчас практически все старые долги закрыты. Мы потихоньку приступаем к формированию если не новой команды, то того бюджета, который будет тратиться непосредственно на эту команду, не обремененную долгами. Я не знаю точной цифры, мне это не очень нужно знать. Но если в этом году бюджет был на борьбу за выживание, то в следующем году — на борьбу за первую десятку.
Риск, эмоции и стресс
— Было сложно вернуть интерес к чемпионату России, который в определенной степени уже был потерян?
— Абсолютно нет. Если у тебя нет внутреннего огня и эмоционального запала, то вообще не стоит работать тренером. Надо лежать на печи и быть экспертом — с высоты мэтра оценивать действия коллег, видя в них огромное количество ошибок, которые допускает вообще каждый человек, а не только тренер.
Наоборот, был очень серьезный челлендж. Понимал, что прихожу в команду, которая реально борется за выживание: одинаковое количество очков с 15-м местом, одно очко от 16-го. Вернуться и вылететь? Мне кажется, я очень сильно рисковал своей тренерской репутацией, даже учитывая, что у меня часто бывают уничижительные самооценки. Я и так не сильно высоко себя оцениваю, а здесь могло бы быть совсем плохо.
Апофеозом моего внутреннего эмоционального состояния был матч с «Оренбургом», как это ни парадоксально прозвучит. Мы за два часа до игры не знали, будет ли вообще матч. Это ужасно сложно, потому что ты вообще не понимаешь, что и как. Когда в 12:00 Роспотребнадзор не дает разрешения на вылет команды, ты в ужасном состоянии. Потом летит команда — но ты не понимаешь, каким составом. Кто болеет, а кто — нет. Тренировались или нет, как тренировались. Подготовки какой-то целенаправленной быть не может. Плюс эмоциональная составляющая. Они изначально летят героями, супер воодушевленными.
А мы выходим и обязаны выигрывать. Это были конкуренты — ключевой матч. И по внутреннему нерву для меня это была самая сложная игра в этом сезоне. Думаю, что и для футболистов. Эта победа — очень вымученная, когда многие говорили: «Ну что? Ну как же? Ну почему?» На самом деле, это от того, что не все понимают, какие процессы вообще работают. Я же прекрасно понимал, что после этой победы, когда уже было 30 очков, мы стали играть более раскрепощенно.
— В каких ситуациях стресс выше — когда вы в Казани становились чемпионами с ЦСКА, или когда происходили промахи «Рубина» в этом сезоне, и вы понимали, что можете вылететь?
— В первом случае, скорее, адреналин, запах крови перед тем, как ты насытишься. Ты сытый, но ты можешь сейчас что-то сделать такое, что прямо «вау!». А здесь ты не ел две недели и тебе просто клюнуть какую-нибудь травку — уже большое счастье.
Это разный стресс и разные подходы. Оказался в такой ситуации первый раз в своей карьере. Ни за рубежом, ни когда работал в низших лигах, такого не было. Тут вопрос о жизни и смерти. А там — просто очень важный вопрос.
А вот ощущения после решения задачи одинаковые. Просто выдох: «Чемпионы, фух!» Или: «Сохранили место, фух, ну и слава Богу!»
Маска
— Учитывая специфику сезона, можно ли вообще было что-то требовать от тренеров и увольнять их в период после коронавирусной паузы?
— Моя точка зрения, что тренеров вообще увольнять не надо. Но она мало кого интересует. В этом сезоне только пять тренеров российской премьер-лиги доработали до конца сезона — мне кажется, это рекорд. Что-то совсем за гранью. Когда в этом году мне дали лист голосования на лучших тренеров, а я увидел в нем 26 фамилий, то подумал, что у нас 22 команды в РПЛ.
Для меня самой большой сложностью был каждый тест на коронавирус, который мы сдавали в команде. Потому что ты понимаешь, что сейчас твоя работа каким-то одним положительным тестом может развалиться в секунду. Что произошло и с «Ростовом», и с «Оренбургом». И будет продолжать происходить. А тесты мы сдавали через день, поэтому все время было боязно.
Что касается самой подготовки, то мне лично это пошло в плюс. Был первый этап подготовки, потом прошли три тура. Я увидел некий дисбаланс между тем, что было на тренировках и в играх. И затем я уже учел большое количество моментов. Лично мне это помогло в спортивном плане. Но специфика в том, что ты в любой момент можешь остановить тренировки. И нужно будет как-то действовать. И ты не в состоянии проконтролировать всех игроков. Вариант закрыть всех на базе не работает на 100 процентов. Все равно на базу приходят прачки, работники полей, столовой... Ты не можешь просто взять и изолироваться, закрыться в кокон. Я так понимаю, что в НБА что-то похожее делают, но тем не менее случаи коронавируса у них есть.
Я общался со спортивным директором «Оренбурга». Он говорил: «Мы летели в Москву — у всех отрицательные тесты. Мы жили на отдельном этаже в гостинице. Мы ни с кем не контактировали. Сели в самолет, прилетели назад». Тут же в аэропорту они сдали повторный тест, и уже один человек был заражен. А на следующий день пошла волна. Они думают, что это могло случиться из-за стюардессы...
Полностью себя обезопасить невозможно. Потому было всегда очень волнительно, когда звонил доктор. Ты берешь трубку и думаешь: «Ну что там у нас?» Все отрицательные — выдох...
— Вас сильно бесило ношение маски во время игр? КДК вас регулярно штрафовал.
— Во-первых, я эти деньги лучше бы потратил на благотворительность. Честно скажу, я возмущен! Первоначальный пункт регламента гласил о том, что тренеры не должны носить ни маску, ни перчатки. Когда мы вышли на первый тур, я был без них. И никаких штрафов за это не следовало.
Со второго тура сказали: наденьте, господа тренеры, перчатки! Надели перчатки, а про маски и слова не было. Не понимаю, в чем разница между первым и вторым туром... Но потом еще сказали, что нужно надеть маску — хотя мы в «чистой» зоне.
Как я могу выполнять свои функции в маске? Давайте всем журналистам заклеим рот, свяжем руки и скажем: «Ну, пишите!»
Потом, я не понимаю критериев. Могу предоставить скриншоты, где видно, что каждый из тренеров снимал маску. Но штрафуют почему-то одного меня. Тогда скажите, какое количество раз можно маску опускать или поднимать?
Вижу, что кто-то ее чаще держит, кто-то опускает, у Талалаева она на ухе висит. Но почему-то обнаруживаю, что я оштрафован, а другой тренер — нет. Прошу объяснить мне, в каких случаях тебя штрафуют, а когда — нет. Если взять другие чемпионаты, то я не видел, чтобы главные тренеры были в масках.
— Есть понимание, от кого это пошло — от Роспотребнадзора или лиги?
— Я не думаю, что это Роспотребнадзор. Думаю, это регламент РПЛ. При этом он же менялся. Так не было с первого дня. Сначала ни масок, ни перчаток. Потом только перчатки, а затем — закрыли рот. Получается, ты можешь себя обезопасить, только если тебя удалят, как Тедеско. Тогда ты будешь сидеть в ложе и гарантированно не получишь штраф за неношение маски.
Тил
— Когда вы вернулись из Европы в Россию, что стало для вас самым сложным в бытовом плане?
— Возврат на базу. В Европе команды не закрываются на базе за день до игры. И не заезжают в отель. Ты там сразу едешь на стадион. Причем неважно, домашняя эта встреча или выездная.
А сейчас опять приходится ночевать на базе — непросто перестраиваться. Конечно, я не стану говорить: «Боже, как это мучительно сложно: вновь привыкать к старому распорядку». Но ощущения немного не т. е.
— А не было желания поэкспериментировать и в России тоже обойтись без базы?
— В этом нет никакого смысла. Другие расстояния, другая логистика. И должен заметить, что в Европе базы не предназначены для того, чтобы игроки могли там ночевать.
— Как российские клубы могут заманить к себе молодых голландских талантов?
— Относительно недавно «Рубин» покупал Лестьенна как лучшего игрока ПСВ. А два ведущих футболиста этого клуба последних двух сезонов сейчас выступают в «Наполи» и «Тоттенхэме» соответственно. Это Бергвайн и Лосано. Вы можете себе представить, чтобы эти исполнители приехали в РПЛ? За того же Лосано заплатили больше 40 миллионов...
Факт, что в Голландии постоянно появляются молодые таланты. Но рынок ли это для нашего чемпионата? У меня большие сомнения.
— Но ведь, например, Тил и Намли перешли в российские клубы.
— Еще Вилена.
— А вы считаете этот трансфер удачным?
— Мое мнение: два лучших игрока «Краснодара» — Вандерсон и Вилена. А Намли переходил сюда из команды, которая боролась за выживание. Это немного другая история.
— А Тил?
— Мне трудно объяснить, почему он не заиграл в «Спартаке». Но вот, например, Эль-Кабир, который ранее выступал в Голландии, сейчас ведущий футболист в «Урале». В целом, мне кажется, молодые голландцы к нам не поедут. Они все-таки по-другому видят свою дальнейшую карьеру.
За Тила, видимо, предложили очень серьезные деньги. Поэтому он и сдался. В противном случае, он не перешел бы в московский клуб. Судите сами, капитан АЗ, железный игрок старта, капитан молодежной сборной, который уже стучится в дверь национальной команды. По идее он не должен ехать в Россию. Но здесь, думаю, ключевую роль сыграл именно финансовый фактор.
— Что, кстати, пишут в Голландии про игру Тила за «Спартак»?
— Должен заметить, что неудачи Тила в России никак не влияют на его реноме на родине.
— А вот это интересно. То есть если «Спартак» захочет сейчас его продать, то Тила с руками оторвут?
— Его, конечно, не смогут оторвать за такие деньги, которые за него выложил «Спартак». Но в целом в Голландии он будет вхож в любой клуб. Как и Промес. То, что он не проходил в состав «Севильи», никак не влияло на его востребованность в Голландии. В итоге «Аякс» его и подписал.
—Тем не менее, у Тиля не получается в «Спартаке». Вас это удивляет?
— Во-первых, официально говорю, что к переходу Тила никакого отношения не имел и иметь не мог! Никто из «Спартака» мне никогда не звонил и не консультировался. Просто когда Тил переходил в Россию, естественно, многие российские журналисты спросили мое мнение о нем. Я и тогда говорил, и сейчас скажу, что это футболист очень высокого уровня, у которого есть большое количество качеств, но он, к сожалению, не встроен в игру. Его брал один тренер, потом пришел другой. Поэтому я вполне допускаю, что игрок с таким функционалом не очень нужен Тедеско. Такое, к сожалению, бывает. Это не игрок, как Вагнер Лав, которого в любую систему поставь, и он все равно будет эффективен. Тил — игрок, который зависим от игровой модели. В какой-то системе он может быть сверхэффективным, и я это видел много-много раз, а в какой-то системе он просто бесполезен.
— То есть парню просто не повезло?
— Не знаю, повезло или не повезло. Я его оцениваю по Голландии. Может быть, у него какие-то психологические проблемы, может быть, с адаптацией. Он все-таки молодой человек, а поверьте мне, жизнь в Голландии и в России сильно отличается. Может быть масса причин. Но то, что у «Спартака» появился игрок очень высокого уровня, я могу утверждать со 100% уверенностью. Опять же мы не говорим, за какие деньги.
— Голландские клубы следят за выпускниками академий российских команд?
— Нет.
— Почему?
— Потому что в Голландии есть закон о минимальной заработной плате для футболистов не из стран ЕС. И она в полтора раза выше, чем средняя зарплата игрока стартового состава «Витесса».
— То есть защищают отечественного производителя?
— Да. Иными словами, если ты привез игрока не из страны ЕС, то будь любезен платить ему такие большие деньги, чтобы точно понимать, что он лучше по сравнению с теми, кто есть в Голландии. Караваев как раз стал таким исключением. Он приезжал в «Витесс» в качестве лучшего игрока пражской «Спарты», имел уже определенный европейский опыт.
Я улыбаюсь, когда слышу, что какой-то российский клуб хочет отправить в Голландию дублера. А с чего вы решили, что он там выиграет конкуренцию у местных ребят? Вообще-то в Нидерландах юношеские и молодежные сборные постоянно что-то выигрывают в последнее время.
— Вам не кажется, что в РПЛ наметилась тенденция по привлечению игроков из стран СНГ?
— Нет. Не вижу закономерности. Кого вы имеете в виду? Шомуродова, Урунова, Кварацхелию и Давиташвили? Раньше тоже было немало футболистов из этих стран. Джанашия, Асатиани, Ашветия. Просто Шомуродов, наверное, самый яркий из тех узбекских футболистов, которые ранее выступали в России.
— А Урунов?
— На мой взгляд, слишком рано говорить о футболисте, который провел восемь матчей. У него ноль голов и ноль результативных передач.
Судьи, ВАР, желтые карточки
— Весь сезон идут разговоры о судействе. Поделитесь своим взглядом на арбитров и работу ВАР.
— Вот вы меня спрашивали, что не так в России после Европы. Вот как происходит в Голландии: перерыв, я спокойно подхожу к арбитру, он вот с такой улыбкой мне рассказывает, почему в этом эпизоде было принято то или иное решение. После игры он просит зайти в судейскую и подробно по каждому эпизоду рассказывает, что и как. Это еще не говоря о том, что судьи приезжают в команду перед сезоном, объясняют все нюансы работы ВАР: когда смотрится, когда не смотрится.
Помните, эпизод матча «Локомотив» — «Оренбург», когда не была отменена вторая желтая карточка Мишкича, а пенальти в итоге не был назначен? У нас все задают вопрос: «Как так?!» А я знал эту ситуацию, потому что нам объяснили, в каких случаях что происходит, когда желтая карточка отменяется, когда — нет.
Я просто прошу объяснений, например, в эпизоде со Старфельтом и назначенным пенальти в матче с «Локомотивом». Перед сезоном нам в Голландии говорили, что если в нашей штрафной площади мяч от головы, от груди или ноги отскочил в руку — это не пенальти. Потому что в такие моменты ты не можешь ее убрать. Старфельту мяч попал в грудь и тут же отскочил в руку — в наши ворота моментально назначили пенальти. Я спрашиваю: «Поменялись требования? Или введены новые? Или вы ошиблись?» Объясните мне кто-нибудь, пожалуйста, потому что я должен объяснить это игроку. Очень сложно играть в любую игру, не зная ее правил. Это нормальный вопрос, но никто ничего не объясняет. Все смотрят на тебя таким взглядом, как будто сейчас... Я от этого отвык.
Привык к нормальной коммуникации с арбитрами, которые принимают какое-то решение и спокойно тебе его объясняют. Причем они могут сказать: «Слушай, ошибся». Ну, окей, ты и сам ошибаешься миллион раз. Там судья может сказать, что здесь вот так и так, здесь была показана красная, а не желтая, потому что у него не было попытки сыграть в мяч. То есть они объясняют.
— А здесь даже Кашшаи ничего не объясняет...
— Я сейчас не говорю про кого-то отдельно. Я говорю о системе. Вы должны, во-первых, приехать в клуб и объяснить правила. Если вдруг произошли какие-то изменения в регламентирующих документах, вы должны дать новые вводные. У меня возникает огромное количество вопросов, как и у всех, собственно говоря. В Голландии я получал ответы. Я не говорю, удовлетворяли меня эти ответы или нет, но я их получал. Здесь не получаю.
И второй момент, на который хочу обратить внимание. После возобновления сезона в РПЛ больше всего в Европе показывается желтых карточек. За два тура до окончания сезона я видел статистику: 6,8 карточки за игру. В тройке еще были турецкая лига и украинская. У нас сейчас первый фол — и сразу карточка, карточка, карточка. На мой взгляд, хотя я могу ошибаться, это сделано, чтобы таким образом судьям было удобнее манипулировать игрой. Знаете, такой легкий обход ВАР. Потому что при прямой красной карточке повторы нужно смотреть, а при второй желтой ничего смотреть не надо. Объясните мне, почему до этого периода в среднем показывалось меньше 4 карточек за игру, а после стало 6,8? Может быть, случайность? Скажу честно, сильно сомневаюсь. Мы выделяемся в целом на фоне всех остальных лиг. Что у нас лига вдруг стала какой-то супергрубой? У нас не появилось принципиально большего количества фолов.
Объясните! Потому что для меня, как для тренера, это повод задуматься об определенной стратегии. Судьи быстро сажают игроков на желтые карточки — это, может быть, попытка манипулировать игрой, если вдруг такая необходимость возникнет.
— Это, по сути, главная серая зона ВАР, что момент с показом второй желтой карточки нельзя просматривать...
— Да и первую нельзя просматривать. Поэтому объясните мне, это случайное совпадение или что? Например, наша игра со «Спартаком». За первый фол на первой минуте, который совершает Самошников, судья бежит к нему с желтой карточкой с центра поля. Вы мне объясните, может это какие-то новые вводные. Потому что раньше всегда считалось, что первый раз тебя предупредят, скажут: «Будь осторожнее».
Я не могу работать, когда меня футболист спрашивает: «А почему? А за что?» Я отвечаю: «Как я понимаю момент, это должно быть иначе, это не пенальти».
— В эпизоде с Самошниковым нельзя сказать, что он «убивал» соперника.
— Обычный фол, первая минута, там не было какого-то срыва атаки. Причем судья, показывая эту карточку, бежал с ней 40 метров в руке.
— Говорят, что система ВАР в России плохая и неправильная. Вы-то жили с ней еще в Голландии, вам есть с чем сравнить.
— Нет, ВАР нормально работают в России.
— Помним, матч вашего «Витесса» против «Херенвена», где вы должны были выиграть 3:1, а в итоге из-за ВАР закончили 2:2... (В конце матча арнемцы сделали счет 3:1 в свою пользу. Но вмешались видеоарбитры. Как оказалось, перед голом команды Слуцкого в штрафной «Витесса» были нарушены правила. Судья отменил гол и назначил пенальти, который был реализован «Херенвеном». Итог — ничья. — Прим. «СЭ»)
— Тогда половина стадиона ушла с полной уверенностью, что мы выиграли 3:1. Когда им сказали, что игра закончилась 2:2, они не понимали, как это могло быть. Видели же, что счет стал 3:1, ну может быть 3:2, может быть 3:3, может быть 4:2, но 2:2 — нет. А было (смеется).
— В целом работа наших видеоарбитров отличается от Голландии?
— Нет, но там они объясняют решения. Например, матч «Крылья Советов» — «Оренбург», когда судья назначил пенальти и показал красную карточку игроку самарцев, а надо желтую показывать. Все болельщики и специалисты думали, почему здесь красная, а там желтая. А этому есть объяснение. Существует четкая градация: если есть попытка сыграть в мяч, то есть футболист нацеливается на мяч, то это желтая карточка. Если нет попытки сыграть в мяч, он просто обнимает игрока, а на мяч даже не смотрит — это красная.
Но все это нужно объяснять и проговаривать. В Голландии это все много раз проговорено, и все более-менее понимают, почему принимаются те или иные решения. Также там объясняют, если эпизод отматывается, в итоге нет пенальти, но была показана желтая или красная карточка за грубую игру, то карточка не отменяется. А если карточка показана за недисциплинированное поведение, то она отменяется. Просто это надо проговаривать. А видеоарбитры там примерно такие же. Прекрасно помню, когда только ввели ВАР, у Дика Адвоката был жест, который он все время показывал (Слуцкий рисует пальцами прямоугольник. — Прим. «СЭ»). У него это было бесконечно (смеется).
А представьте эпизод, когда твоя команда забивает гол, а ты не радуешься. Ты просто стоишь, потому что надо ждать ВАР. А потом, когда его засчитали, как-то уж странно радоваться. Две минуты назад забили, что теперь, как идиоту, скакать, что ли? Это новые чувства, новые ощущения, новая реальность. Но я огромный сторонник ВАР.
— Есть мнение, что судьи стали строже, чтобы избежать повышенной травматичности после возобновления сезона.
— Они не могут так избежать повышенной травматичности. Она будет в любом случае, вне зависимости от количества карточек. Ты играешь после трехмесячного карантина. Повышенная травматичность сейчас везде, во всех странах, но почему-то только у нас судьи пытаются таким образом ее снизить. На мой взгляд, это вообще не их дело, а дело докторов, физиотерапевтов и тренеров. Но избежать этого практически невозможно, количество мышечных травм в Европе зашкаливает. Это, скорее, вопрос к менеджменту, нужно иметь более длинный состав.
— Вам не кажется, что стоит прийти к такой практике, когда судейские переговоры слышно, как это происходит в НХЛ? Хотя бы во время просмотра видеозаписи.
— К этому придут. В Голландии со второй половины чемпионата появилось нововведение: все решения ВАР объяснялись на табло. Показывается эпизод, миллион повторов, описание: пенальти, не пенальти и почему так.
— Резюмируем. Главное отличие организации работы ВАР в России и в других странах в том, что у нас просто принимают решения, а у них его еще и объясняют?
— Во всем мире, и у нас в частности, болельщики — это главные люди. Болельщик не должен гадать: поставят или не поставят пенальти, он хочет вникать, разбираться. Поэтому во всем мире делают так, чтобы болельщику было комфортнее и удобнее. Естественно, чем больше тебе будут показывать, тем яснее и понятнее станет этот вид спорта. Ни в коем случае не в обиду, но самый сложный вид спорта, который я видел — это водное поло. Там каждую минуту идут свистки, а вся борьба проходит под водой, и ты с трибуны физически ничего не можешь увидеть. Ты не понимаешь, почему они сначала поплыли в одну сторону, потом — в другую, тут дали семиметровый, там не дали — это сложно, это очень сложно. Футбол популярен еще и потому что основные его моменты легче понимать. Судьи, образно выражаясь, — это обслуживающий персонал. Любому официанту при подаче блюда надо объяснить клиенту: какого вида мясо, как его сделали, какие приправы, а не швырнуть тарелку и сказать: «Жри!». Это не лучший вариант.
— Есть судьи в России, которые объясняют?
— Нет, мне кажется, у нас просто этого нет в культуре. Это же не претензия к конкретному арбитру. Это вообще не претензия, это пожелание, совет. Не знаю, как правильно сказать. Всем будет легче, если ты объяснишь тренеру свое решение, а я пойду и объясню это своей команде. А не просто говорить, что я так решил. Так не работает, к сожалению.
— Болельщики в социальных сетях часто пишут, что уровень судейства в России деградировал. Вас не было в РПЛ три года. С тех пор судить здесь стали хуже?
— Нет, нормально судят. Я не оцениваю, правильные или неправильные решения принимаются. Все могут ошибаться — и футболисты, и тренеры, и обычные люди. Я просто слежу за последовательностью решений. Тут он принял такое решение, а потом в такой же ситуации принял аналогичное. Тут он показал желтую, и тут тоже показал желтую. В 11 играх у меня не так часто возникало внутреннее ощущение несправедливости. Для меня основной критерий оценки судейства в том, что я внутри чувствую, справедливо или несправедливо судит арбитр, последователен он или нет. В целом хороший уровень судейства, ничего не могу сказать. Но когда у меня возникали вопросы, и пытался получить на них ответы, то я их не находил.
— Всем этим большим блоком вопросов о судействе мы подводили к главному: был ли заговор против «Спартака»?
— (Смеется.) Тайная вечеря. Я не могу считать количество ошибок, которые были приняты в какую-то сторону. Не верю в теории заговоров как таковые. Поэтому, думаю, что нам просто нужно сделать систему принятия решений более прозрачной и очевидной. И в целом поменять отношение судей к тренерам, футболистам. У нас же общение с резервным арбитром идет на каком-то нерве. Вот стоит враг — его нужно уничтожить, а второму нужно обороняться. А за границей у судей улыбка от уха до уха. Ты по ходу игры можешь спокойно обменяться парой шуток с резервным. Он может сам сказать о том, что происходит на поле: «Смотри, что там этот клоун творит».
Дзюба
— Когда ждать вашего нового баттла с Дзюбой? Что случилось? Вы друг на друга обиделись?
— Да нет — какие обиды? Просто повода пока не было и времени. Он там весь в чемпионстве, в призах. Лучший бомбардир, ассистент. Купается во всеобщем обожании (улыбается). Сейчас ему нет смысла снисходить до команды с 10-го места.
На самом деле все у нас с ним отлично. Это же ситуативно происходит. Мы не планируем, что зарубимся с ним в такой-то день.
— А его перфоманс с Азмуном — достойный инфоповод? Вы проигнорировали эту тему.
— Ой, эта тема и без меня была перегрета. Там хватало людей, которые «керосинили» по этому поводу, включая руководителей больших клубов. Так что я решил побыть в стороне (улыбается).
— Если серьезно, Дзюба — лучший игрок этого чемпионата?
— Если человек больше всех забил и больше всех отдал, а «Зенит» стал чемпионом, то, наверное, тут все ясно. А кто, если не он?
— Вы согласны с некоторыми болельщиками, которые считают, что ему благоволят судьи во время матчей в ходе единоборств?
— А когда он отдает голевые передачи, все соперники расступаются что ли? Или когда он бьет пенальти? 11-метровый тоже надо реализовать. В моей карьере бывали примеры, когда люди не могли взять на себя ответственность... Артем сейчас выглядит блестяще. Я очень рад за него. Помимо своего индивидуального мастерства он использует эмоции и страсть. Домашний чемпионат мира дал ему сумасшедший эмоциональный заряд. И этот полет еще продолжается.
Головин, Смолов, Черышев, Караваев
— А вы хотели бы, чтобы Дзюба попробовал свои силы в Европе — например, в Англии?
— Возьмем классическое интервью одного из лучших российских футболистов. Что мы обычно слышим? «Если меня пригласит ведущий европейский клуб, конечно, я поеду. В середняк — нет. Зачем? Я хочу бороться за самые высокие места». А теперь посмотрите на Дениса Черышева, к которому я очень хорошо отношусь. Он был одним из лидеров нашей сборной на ЧМ-2018. Есть ли у него стабильное место в стартовом составе «Валенсии»?.. Так почему другие россияне, которые в национальной сборной не выглядят сильнее Дениса, грезят о топ-клубах?
На мой взгляд, это некое лукавство. Когда тебя особо никуда не приглашают, очень легко сказать, что вот туда-то я точно пойду, а вот здесь — нет, извините. А вообще легко никуда не уезжать, когда тебя, собственно говоря, никуда и не зовут. Какой-то замкнутый круг. Я не конкретно о Дзюбе, а о ситуации в целом.
Головин, который сегодня — абсолютно лучший русский футболист, не выступающий в России, великолепно выглядит в «Монако». Но, согласитесь, этот клуб в последние два сезона — середняк чемпионата Франции. И даже были моменты, когда команда боролась за выживание. Но Головин, тем не менее, туда перешел. А наши игроки нередко говорят: мы уедем, если нас позовет как минимум «Ювентус»...
— При этом российские хоккеисты по первому же зову едут в любой клуб НХЛ. Чем можно объяснить такую разницу в менталитете?
— Да потому что их туда зовут. А вот наших футболистов... Ну не зовут! Я тоже хотел бы поработать в Европе в топовом клубе. Но не зовут же.
— Что скажете о Смолове?
— Вот, кстати, тоже пример. «Сельта» до последнего тура боролась за выживание. И нельзя сказать, что Федя стал ключевым игроком этой команды.
— Что вы ему сейчас посоветуете? Возвращаться в «Локомотив» или остаться в Испании, пойдя на серьезное понижение зарплаты?
— Давайте так. Федя сам решит, что для него лучше. Но для того, чтобы остаться в Испании, опять же надо иметь гарантированное приглашение. Если у Смолова такой вариант есть, тогда можно задуматься. А если нет — о чем тогда говорить?
— Как вам ваш бывший подопечный Караваев?
— Я рад за него комплексно. Мне приятно, что я помог ему стать тем, кем он является сейчас. Когда я разговаривал с Сергеем Богданычем Семаком, то сказал, что уверен в сверхэффективности Караваева. То есть я еще рад тому, что не набрехал, а дал довольно реалистичный прогноз (улыбается).
— Интересен ваш прогноз и по поводу Головина. Как долго он еще будет выступать за «Монако», учитывая всю ситуацию в этом клубе?
— Поймите, сегодня у него на столе не лежат предложения от «Ювентуса», «Барселоны» и «Манчестер Юнайтед». Надо всегда обсуждать какие-то вещи, когда будет предмет для разговора. Какой смысл принимать решение, когда у тебя ничего нет на стороне и при этом длиннющий контракт с «Монако»? Саша уже устал привыкать к требованиям новых тренеров, которые меняются в клубе. У него и так достаточно стрессов. Сейчас Головин просто работает каждый день и пытается быть эффективным в нынешней ситуации. А что будет дальше — сказать крайне сложно.
— Вы как-то заметили, что у Головина нет потолка. А у вас нет опасения, что те обстоятельства, которые постоянно возникают в «Монако», в итоге помешают ему развить свой огромный потенциал?
— Вполне может быть. Но это его выбор. Как говорится, всего предугадать невозможно. Ведь когда Саша переходил в «Монако», это был сверхамбициозный клуб, который несколько лет подряд играл в Лиге чемпионов, имел постоянного тренера — Жардима. Но так получилось, что у Головина сменилось уже четыре или пять наставников за два неполных сезона. И куча всего остального... Но это был выбор Александра. И я не могу сказать, что он о чем-то жалеет. Просто пытается максимально расти в сложившихся обстоятельствах.
Бакаевы
— Еще один вопрос, связанный со «Спартаком», про Солтмурада и Зелимхана Бакаевых. Во-первых, довольны ли вы тем братом, который играет за «Рубин»? Во-вторых, кто из Бакаевых талантливее? Говорят, что Солтмурад более одарен...
— Знаете, про всех младших братьев говорят: а вот он даже талантливее старшего... Так и про Азара говорят: да какой там Эден, вот его младшие братья! Кстати, один из них (полузащитник «Боруссии» Торган. — Прим."СЭ") доказывает, что он ему ровня. А второй (нападающий «Серкль Брюгге» Килиан. — Прим."СЭ") пока не очень. Про братьев Еременко тоже так говорили и, в частности, про самого младшего Сергея, что он самый талантливый. Это классическая тема младших братьев, когда у старшего получилось. Тут я не готов рассуждать, кто из Бакаевых талантливее, я не работал с Зелимханом. Солтмурад реально талантливый футболист, у которого есть, как большое количество положительных качеств, так и определенные лимитирующие вещи. Когда мы говорим про любого молодого футболиста, встает вопрос: что в нем победит? Лимитирующие качества его будут ограничивать, или плюсы затмят его недостатки? У Солтмурада были сейчас разные периоды, несмотря на короткое время. Мне кажется, он своих внутренних демонов, которые есть у каждого человека, активно преодолевает. В целом удовлетворен его прогрессом. Но мы говорим о молодом игроке, поэтому здесь нельзя ставить точку, надо оставлять многоточие.
— Если соединить Бакаевых в одной команде, их эффективность возрастет? Тех же Березуцких невозможно было представить в разных клубах...
— Ну, не знаю на счет Березуцких. Мне кажется, каждый из них имел бы сверхуспешную карьеру такого же уровня, даже если бы они не были вместе. Просто так сложилась ситуация. Мы знаем массу примеров, когда братья были разделены. Тем более, Бакаевы все-таки не близнецы. Одно дело разделить Березуцких или Комбаровых, а другое дело — братьев, у которых два года разницы. Не вижу никакой жесткой связи.
— В матче со «Спартаком» вам с пенальти забил Зелимхан. Не было мысли отправить пробивать 11-метровый Солтмурада, чтобы в одном матче забили два брата?
— Честно говоря, даже не размышлял такими категориями. Так же, как и во время матча «Крылья» — «Ростов», когда в первый раз в истории мирового футбола на поле одновременно появились футболисты из Северной и Южной Кореи. Вообще не думал об этом, когда выпускал на замену Хо Мин Цоя, что сейчас произойдет исторический момент.
В «Рубине» я обычно называю две-три фамилии игроков, которые будут бить пенальти. Солтмурад пока не попадает в этот список. Но, учитывая, что в этом году мы пробили только второй пенальти, у меня нет такого длинного листа, чтобы понять, кто как бьет пенальти в нашей команде.
ЦСКА, Гончаренко
— Как представители ЦСКА отреагировали на ничью с «Рубином», которая повлияла на их шансы попасть в Лигу чемпионов?
— Мы спокойно пообщались после игры и с братьями, и с Романом Юрьевичем Бабаевым, и с Виктором Михайловичем Гончаренко. Все понимали, что это спортивное противостояние. Прошлое и наши отношения никак не могли рассматриваться в этом контексте.
— Почему вы не радовались голу «Рубина» в ворота армейцев?
—Это не что-то показное, как часто бывает, когда футболисты, забивая бывшему клубу, не радуются. Такая у меня была внутренняя секундная потребность, внутреннее ощущение. Не скажу, что я продумывал: ага, если мы забьем, не буду радоваться. Нет, это просто была текущая эмоция, она была смежная.
— Как вы относитесь к ситуации с отъездом Гончаренко, с учетом того, что у вас тоже была история, когда вы писали заявление на отставку, и только разговор с Гинером заставил поменять решение?
— Мой случай достаточно известен, но он был после сезона. На мой взгляд, есть существенная разница.
Абсолютно честно вам скажу, когда все это происходило (с Гончаренко. — Прим. «СЭ»), я не общался ни с одним человеком из ЦСКА. Хотя обычно с ними разговариваю ежедневно. А в этот отрезок и я принципиально исключил общение, и они. Понятно, это было бы не очень этично во всех отношениях, поэтому никто мне не звонил. На самом деле, до сих пор не знаю, что там в конце концов произошло, поэтому вряд ли могу быть здесь полезен как рассказчик.
— Хорошо, а на свой опыт можете переложить? Как вы воспринимали эту ситуацию? Насколько сложно для тренера, когда ты вроде уже ушел, а потом в итоге остался? Как реагирует команда?
— У меня был совсем другой опыт. Команда никак не реагировала — она просто ничего не знала. Закончился сезон-2011/2012, мы заняли третье место. Я посчитал, что сработал не так, как ожидали все вокруг. Поэтому счел нужным написать заявление. Полагал, что не справляюсь. Никто об этом заявлении не знал, команда находилась в отпуске. Дальнейший процесс шел без привлечения СМИ, футболистов, членов тренерского штаба. Это был наш диалог непосредственно с Евгением Ленноровичем Гинером, в ходе которого он меня переубедил. Сказал: «Давай все-таки попробуем еще раз, может, получится». Как в том фильме: «Это вам ничего не будет стоить». Та ситуация никого кроме нас двоих по существу не касалась.
— А в истории с Гончаренко это произошло в разгар сезона.
— Здесь все было объявлено и видно: уехал, приехал, сказали, не сказали. Но не готов комментировать.
— В ЦСКА очень редко меняют тренеров. Если не считать Жорже, Зико и Рамоса, которые проработали совсем немного, то за всю эпоху Гинера было только три специалиста: Газзаев, вы и Гончаренко. Это можно назвать философией владельца клуба?
— Это надо Евгения Ленноровича спрашивать. По логике, думаю, что ЦСКА очень основательно подходит к этапу выбора тренера. Наверное, они проделывают большую работу еще до прихода специалиста. Когда это решение уже принимается, оно осознанное и подкреплено многими вещами. Некоторые руководители делают это или спонтанно, или эмоционально, или не имея полного представления, кого и для чего они приглашают. В этом основная разница.
Расширение РПЛ, «Химки»
— На общем собрании клубов «Рубин» поддержал расширение РПЛ, а как лично вы к этому относитесь?
— Если «Рубин» поддержал идею расширения... Вопрос провокационный!
— Но весной вы были против доигровки чемпионата, хотя ваш клуб был за.
— Я и сейчас против. Давайте так, есть моя личная позиция, а есть позиция клуба. Я же не безвольное существо, моя позиция может не сочетаться с позицией клуба. Ну и отлично, прекрасно. В этом нет ничего страшного. Понятно, что хочется больше играть, но видя количество окон, которые есть сейчас, и видя, какая битва развернулась за календарь, и что клубы, участвующие в еврокубках требуют переносов матчей на свободные даты, боюсь, что будет сложно. И это при 16 командах. Плюс сборная будет просить, чтобы мы раньше закончили, чтобы готовиться к Евро, а клубы будут говорить: «Нет, нам нужно не играть в середине декабря, а сыграть в мае». И я еще даже не говорю об уровне команд, достойны ли 18 клубов играть или нет.
Просто представляю себе, что эти лишние четыре тура могут сделать с нашим календарем и ситуацией внутри лиги. Но вполне допускаю, что, если у нас будут такие стадионы, как у «Зенита» с закрывающейся крышей, и мы спокойно будем играть в декабре и январе, тогда все это возможно. Но я не сильно верю, что у нас сейчас будет какой-то всплеск. Мы уже и так получили блестящую инфраструктуру.
Это тот момент, который поразил после Голландии в лучшую сторону. Я же по существу не видел раньше ни одного нового стадиона. На арене в Нижнем Новгороде я побывал впервые, в Самаре тоже. Еще ни разу не был в качестве действующего тренера на стадионе в Краснодаре и на новом стадионе «Динамо». Многие арены увидел первый раз. Это очень большая разница, когда ты выходишь на стадион в Нижнем Новгороде или на арену «Хераклеса». Инфраструктурно мы сегодня впереди планеты всей.
—Как вам ситуация с «Химками», которые до последнего дня морочили всем голову, и никто не понимал, сколько команд в итоге вылетит из РПЛ?
— До определенного момента я пристально наблюдал за ситуацией с «Химками», потом мне стало все равно. Понимаете, о чем я? Когда мы были совсем близки к зоне вылета, я постоянно читал: выходят, не выходят, выходят, не выходят. У меня уже восемь ромашек закончилось, и я все не знал окончательного ответа. А после сохранения места в РПЛ отпустил ситуацию. Мне стало индифферентно, выходят они или нет. Кстати, могу сказать, что стадион «Арена Химки» является моим любимым в РПЛ!
«Ротор», Волгоград
— В РПЛ выходит «Ротор»...
— Отлично!
— Учитывая ваши сложные отношения с руководством клуба из-за ситуации со школой, для вас это будет принципиальным противостоянием?
— Нет. Давайте так, руководители условного футбольного клуба не могут перечеркнуть мое отношение к команде, за которую я болел с семи лет и ходил на стадион мальчишкой, и к огромному количеству людей, с которыми я знаком. В конце концов, легенда волгоградского «Ротора» является моим помощником в «Рубине». Уж мы-то понимаем, кто для клуба Рекечинский (нынешний генеральный директор. — Прим. «СЭ»), и кто для «Ротора» Олег Веретенников. Очень рад, что они вышли в РПЛ. Не могу нелюбовь к отдельному человеку препарировать на команду, город и болельщиков. Безумно рад, что в моем родном городе, где я многое пытаюсь сделать для возрождения и помощи футболу, будет команда премьер-лиги. Волгоградцы как никто заслуживают этого своей преданностью футболу. Прочитал, кстати, интересный факт, что в 2004 году «Ротор» и «Лидс» покинули высшие дивизионы, а теперь одновременно возвращаются.
— Получается «Ротор» — русский «Лидс»?
— В какой-то степени, потому что «Лидс» — тоже настолько яркая команда, которая также заслуживает играть в премьер-лиге. Счастлив, что «Ротор» вернулся. Матч против них будет для меня игрой в моем родном городе.
— Вы собирались строить стадион в Волгограде. Как с этим обстоят дела сейчас?
— С августа прошлого года была идея постройки стадиона, и она продолжает осуществляться. Думал, что это происходит так: ты решил построить, вышел в чистое поле, взял лопату и начал строить. Но на данном этапе мы проходим какое-то несметное количество согласований, бумаг, получений разрешений на строительство, экспертиз. Сейчас строители, которые читают это, думают: «Какой клоун — думал, что взял, пошел и построил». На каком-то этапе у нас процесс встал, и я хочу сказать невероятное спасибо Александру Валерьевичу Дюкову. Президент РФС лично вмешался в ситуацию, разговаривал с губернатором, и потом нам дали зеленый свет. Я безумно благодарен губернатору Волгоградской области Андрею Ивановичу Бочарову и Александру Валерьевичу Дюкову за помощь. Вот это я понимаю — действенный президент РФС. Ты обращаешься с проблемой, и он ее моментально решает. Сейчас у нас все процессы происходят так: ты принес какую-то папку документов, тебе дали справку, ты пошел дальше собирать остальные. Эти процессы нельзя ускорить, они законодательно идут правильно. Но сказать точно, когда мы выйдем на строительство, пока не могу. Оптимистичный сценарий — осенью, пессимистичный — весной. Процесс идет, почти уже уверен, что стадион «Бомбонера» будет в Волгограде построен. Просто это получается не так быстро и не так дешево, как казалось.
— А не было желания закольцевать историю и вывести свою школу в одну из профессиональных лиг, как вы это проделывали с «Олимпией» в начале карьеры?
— Нет, это невозможно. Не собираюсь конкурировать с ведущими академиями страны. Ну, где я — и где Сергей Николаевич Галицкий? Возможности вообще несопоставимы. Да и зачем? Моя задача — собрать детей Волгограда, дать им отличнейшие условия, возможность уехать в лучшие академии страны и стать футболистами. В этом все мои амбиции, которые касаются школы. Раньше мне казалось, что это можно сделать с одним бюджетом и при определенных условиях, но, как показала практика, для этого нужно вложить чуть больше денег и создать собственную инфраструктуру.
— Юрий Жирков часто говорил, что хочет закончить карьеру либо в родном «Тамбове», либо в «Балтике» из Калининграда, откуда родом его жена.
— Да, но что-то я его пока не вижу ни в «Тамбове», ни в «Балтике». Пока у него только медали, кубки и все остальное.
— А вы можете себе представить, что когда-нибудь станете тренером «Ротора»?
—Могу сказать так: когда будет построен стадион, и школа станет функционировать в замкнутом цикле — это будет моя пенсия что ли. Для кого-то это дача и кресло-качалка — хотя мне бы кресло-качалка тоже подошло. А я на пенсии, надеюсь, буду наслаждаться успехами и плодотворной работой в собственной школе, на собственной «Бомбонере».
Видеоверсию интервью смотрите на Youtube-канале «Спорт-Экспресс»
