Акинфеев — это верность и уважение. Рабинер — об уникальном пути легенды ЦСКА
Игорю Акинфееву сегодня 37. И ровно двадцать из них, то есть больше чем полжизни, он — в воротах первой команды ЦСКА. А в воротах красно-синих, начиная с детского возраста, — почти всю жизнь. С четырех с половиной лет. 32 с лишним года. 14 из них был ещё и в сборной.
Он очень цельный человек — отсюда и такая фантастическая стабильность, и футбольное долголетие, несмотря на два разрыва «крестов» на одном колене. Он знает и, кажется, всегда знал, чего хочет в жизни. Не разбрасывался на ненужное и не занимался ерундой.
У него даже в 17 лет было серьезное и сосредоточенное лицо. Он, кажется, даже тогда был взрослее, допустим, сегодняшнего Кокорина с его вечной улыбочкой, которого Дзюба называет «кайфариком». Акинфеев «кайфариком» не был даже в юности. Каким-то образом его никуда не заносило и не уносило. Наверное, таковы родительское воспитание и внутренний стержень.
Хорошо ли это? Тут допускаю два взгляда с разных углов — в зависимости от того, как тот или иной человек воспринимает жизнь.
Первый — невероятная, заслуживающая восхищения преданность. Клубу, городу, стране. С такими жизненными установками естественно, что и, выбрав жену, Игорь не разводился, и семья у него считается образцовой. Трое детей, старший вот только что с дедушкой и бабушкой наносил первый удар по мячу в кубковом матче с «Крыльями»...
А вот тем, кто склонен к внешней событийности, к приключениям и частой смене мест, к тому, чтобы «было что вспомнить», такая жизнь покажется скучной. В ней не было и нет лихих поворотов, человек не пытался что-то коренным образом изменить, обрести новый — другой! — опыт. Один клуб, один город, одна страна, одна жена. И так всю жизнь. Тоска.
У меня нет ответа на вопрос, хорошо это или нет. Потому что в моем понимании нет такой шкалы. Такое каждый решает для себя сам. В зависимости от характера, ценностей, образа мышления. Кому-то невыносимо две недели сидеть на одном месте. А другой не хочет годами покидать родной город. И оба могут быть прекрасными людьми, равно как и оба — негодными.
За Акинфеева говорит то, чего он достиг. И большое людское уважение к нему — за верность своему клубу с детства, за сыгранное, достигнутое, сказанное и не сказанное. На примере некоторых его коллег понимаешь, что молчание часто — и вправду золото. А Игорь зачастую молчал годами и начинал говорить только тогда, когда надо было признать СВОЮ вину — за два пропущенных гола на ЧМ-2014, например. Он если хотел говорить, то только о собственных ошибках, а не винить кого-то другого. И — единственный — шел на трибуну в толпу российских фанатов сразу после 0:3 от Уэльса на Евро-2016.
И разве не бывает, что внутренний мир человека намного богаче, чем количество мест, где он жил? Поговорив с Игорем в феврале этого года, я убедился в том, насколько это глубокий человек, как переживает каждую неудачу, сколько деталей помнит о каждом более-менее важном событии своей жизни.
Всем кажется, что в нем нет рефлексии, он ни в чем не сомневается и идет вперед. А по-моему, по впечатлениям от нашего разговора, он не сомневается только в одном — что правильно живет. И это помогает ему не метаться и идти по жизни дальше.
Но пока это ясный путь вратаря, который еще хочет «попылить», и я желаю ему здоровья для того, чтобы у него по максимуму была такая возможность. А потом-то надо будет выбирать новый путь. Каким он будет?
Пока он понятия не имеет, чем захочет заниматься, когда закончит играть. Допускает по примеру Черчесова, с которым они отлично сработались, что станет главным тренером. Это было бы любопытно. В любом случае хочу, чтобы Игорь остался в футболе. Хотя решать — только ему. От трех с лишним десятков лет ведь и устать от него легко.
В одном уверен — он не должен потеряться. Слишком цельный. С крепким тылом. Не разбросанный, полярный слову «разгильдяйство». Режимный. Знающий, что ему в тот или иной момент нужнее — оттого и ушедший ради своего здоровья из сборной после триумфа на ЧМ-2018.
Уважение. Если сформулировать отношение к Акинфееву одним словом, я бы определил его именно так. А вы?
