«Приходим с разминки перед «Амкалом» — а Овечкин уже «мертвый». Доктор дал ему нашатырь. А потом он взял и забил!» Интервью вратаря «Динамо» Игоря Лещука
Всегда приятно знакомиться с необычными личностями в футболе. Перед поездкой на сбор в Турцию говорил с людьми, осведомленными о том, кто есть кто в «Динамо», и все наперебой советовали пообщаться с Игорем Лещуком — раскованным, ярким, обладающим невероятным кругом интересов и увлечений. Два часа разговора с 27-летним вратарем и воспитанником бело-голубых пролетели мигом. Была бы возможность — еще столько же говорили бы легко. Такие люди раскрашивают наш футбольный мир.
«Призрак манежа»
— Вы с девяти лет в «Динамо». За эти годы вы много раз убеждались в том, что этот клуб и вратари — особая история? Слово «Яшин» было первым, которое услышали в школе?— спрашиваю Лещука.
— Нет. О Льве Яшине я, конечно, знал и до этого, но в академии его имя услышал только через год. Был у нас администратор Александр Всеволодович, которого называли «Призрак манежа». С него про Яшина и началось. Рассказывал, как его застал, показывал свитер Льва Ивановича. А дальше уже, конечно, чувствовалось, что «Динамо» и вратари — это что-то особенное. Начались акценты: «Ты должен быть наследником».
— Небольшой квиз для потенциального наследника. Слышали ли о вратаре «Динамо» Владимире Беляеве?
— Честно говоря, нет.
— Это был вечный дублер Яшина. Их даже иногда вдвоем в сборную СССР вызывали — но он так и не вышел из-за спины Льва Ивановича и никуда не ушел. Не опасаетесь, что слишком долгое пребывание в роли второго вратаря может сделать из вас второго Беляева?
— С точки зрения психологии уже достаточно тяжело. Начинаю замечать, что одни только тренировки надоедают — хочется видеть цель каждую неделю. Разговаривал и с руководством «Динамо», и со своим агентом. Еще пару лет назад надеялся, что вот-вот стану основным — только с каждым годом становится тяжелее находить в себе силы просто тренироваться. Но руководство видит во мне следующего основного вратаря. Надеюсь, это произойдет в скором времени. Контракт у меня до лета 2025 года. Дальше сидеть не хотелось бы. А хочется полноценно поиграть несколько сезонов, и надеюсь, что в «Динамо».
— До 2025-го никуда дергаться точно не будете?
— Клуб отпускать не хочет, в том числе и в аренду, потому что, если что-то случается с Антоном (Шуниным. — Прим. И.Р.), нужно, чтобы вышел вратарь, в котором уверены. Все-таки сейчас мы не боремся за выживание, как пять лет назад. Цель — попадать в тройку, и необходим запасной вратарь, который будет не хуже основного. С одной стороны, понимаю клуб, с другой — хочу играть.
Я уже проделал такой путь, хочется стать основным вратарем именно здесь. Но думал о том, что, возможно, правильнее сделать шаг назад, чтобы потом несколько вперед. До конца этого контракта новый подписывать не буду. Потому что, если нынешняя ситуация продолжится и дальше, то можно повторить историю Беляева.
— Есть и более обнадеживающий пример, чем Беляев, и тоже динамовский. Александр Уваров до 30 лет сидел на лавке, а потом получил шанс. В итоге даже поехал на ЧМ-1990 и после первого матча отобрал у самого Дасаева место основного вратаря. Потом уехал в Израиль, играл до 40 лет и стал там легендой.
— У меня были ситуации, когда казалось, что дождался своего шанса, но всегда чего-то не хватало. Тот же финал Кубка со «Спартаком» можно вспомнить. Выиграли бы — возможно, ко мне было бы другое отношение и с нового сезона конкурировать с Антоном было бы легче. Так же и при Дмитрии Хохлове — играл в основе хорошо, но два неудачных матча, и в команде началась паника, смена тренера.
— Анализировали для себя, что сделали не так при подготовке, в настрое?
— Единственное, о чем в последнее время задумался, — как только начинаешь разговаривать, сразу «прилетает». В прошлом сезоне только дал интервью, что-то о себе возомнил, сказал, что могу играть в любой команде премьер-лиги, как сразу не пошло. Сначала игра с «Сочи», когда упустили второе место, потом финал Кубка. Надо больше концентрироваться на работе и меньше необдуманно говорить о себе. Пусть, когда буду в порядке, об этом скажут другие. Проведя пару хороших матчей, говорить, что могу играть в любой команде премьер-лиги, — неправильно. Нужно провести несколько хороших сезонов. А я выдал желаемое за действительное.
— Кто эти «люди рядом с вами», которые подсказали про взаимосвязь лишних слов и последующего спада? Тренер, агент, друзья?
— Есть один динамовский болельщик, который мне в соцсетях периодически пишет. И тут написал: «Как ты думаешь, связано ли твое высказывание с тем, что потом не совсем удачно сыграл?» Я сначала отмахнулся. А потом тренер вратарей «Динамо» Дмитрий Изотов то же самое сказал. Тут и понял: что-то в этом есть.
— Были ли у вас раньше или в последние годы реальные варианты уйти?
— Разговаривал с «Нижним Новгородом», было предложение от «Урала». Но «Динамо» говорило «нет». Как бы я ни просил, чтобы меня на годик отдали; что, играя, я буду сильнее. И клуб был против, и тренеры.
С Шуниным друг другу зла не желаем, но за полем близкого общения нет
— Много лет вы находитесь в одной команде с Шуниным. Как бы охарактеризовали ваши отношения помимо работы на поле?
— У нас общение идет с небольшими перепадами. Понятно, что конкурируем за одно место, и это сказывается на отношениях. И он, и я хотим играть, а место всего одно. Но мы оба профессионалы, поэтому отношения рабочие, друг другу зла не желаем. Но за полем близкого общения нет, и, думаю, это нормально. Мало кто из конкурентов ходит друг к другу в гости.
— Разве что в «Спартаке» Андрей Дикань и Артем Ребров, которые дружили семьями.
— Мне тоже много раз говорили о том, что Шунин начал постоянно играть в 29. Отвечаю: «Очень рад, что он дождался своего шанса, но не хочу повторять этот путь». Надеюсь, что получится прожить свою историю, и верю, что шанс у меня будет. Тот же Ребров ждал, работал — и в итоге взял чемпионство.
— Вы могли взять Кубок. Что чувствовали после матча? Корили себя за что-то или понимали, что сделали максимум?
— Не могу сказать, что сделал максимум. Обидно за первый пропущенный гол (от Александра Соболева. — Прим. И.Р.). Не совсем понятное движение у меня получилось, хотя удар был не настолько сложный.
— Один известный тренер вратарей сказал мне то же самое. По его мнению, вы не выручили, потому что сыграть нужно было ногой.
— Именно так. Для меня это не оправдание, но тяжело выходить и играть раз в месяц. Тем более что я впервые играл в такой атмосфере. Это очень большая ответственность, «Динамо» давно ждет титула. Понимал, что этим шансом нужно воспользоваться. Думаю, что это давление чуть-чуть сковывало и меня, и ребят.
Было обидно, что не воспользовались такой ситуацией. И для клуба была возможность взять трофей, и я лично мог показать, что способен быть первым номером. Теперь нужно ждать следующего шанса. Но ожидал худшего. Думал, что буду больше в себе копаться. К тому же в отпуске мне не дали спокойно отпустить ситуацию — в том же отеле были Умяров, Зобнин. Каждый раз их присутствие напоминало о случившемся.
Перед игрой пожму руку Умярову
— Возвращаясь к вашим словам о том, что нужно меньше о себе говорить, — история с автоголевым пасом Умярова в матче первого круга доказала вам это не только на своем, но и на его примере?
— Да. Конечно, можно сказать, что это никак не влияет. Но мне кажется, что ты просто этого не замечаешь, а в голове такие мелочи все равно откладываются. Думаю, что Наиль — умный парень и сделает для себя выводы. Так, как сделал их я.
— Вы рассказывали, что не пожали ему руку в отпуске в отеле, а он ответил, что просто вас не узнал. Верите?
— Маловероятно. Ха-ха! С учетом того, что мы играли за несколько дней до того. Мы проходили на расстоянии десяти метров в отеле, друг на друга посмотрели — и все. Но у меня нет плохого отношения к нему.
— Не слишком ли сильная характеристика с вашей стороны в его адрес: «Подлый поступок»? Ведь ничего подобного словам Маттерацци в адрес Зидана и близко не звучало.
— Для меня подлый поступок — не то, что Умяров сделал во время матча, а то, что он начал этим хвастаться. Если бы игрок в нашей команде поступил так же и мы за счет этого взяли Кубок — его бы все на руках носили и говорили: «Какой ты молодец!» Просто в моем понимании не очень красиво после этого рассказывать детали в социальных сетях, на публику.
— Фомин же перед матчем первого круга этого чемпионата пожал Умярову руку, то есть на личный уровень конфликт не вышел. Или это просто Даниил такой интеллигентный?
— И Даня интеллигентный, и у меня, повторяю, нет плохого отношения к Умярову. Я высказался про поступок, но не говорю, что он плохой парень. Лично с ним не знаком. Конечно, если мы увидимся перед игрой, пожму ему руку. Так же как и любой игрок в нашей команде.
— «Джентльмен года» Фомин всегда такой джентльменистый?
— Думаю, что Даня — самый джентльмен из всех джентльменов в футболе всех времен! За последние десять лет — точно!
— Капитан команды не должен быть более злым, жестким?
— Должен. Но в команде есть возрастные игроки — Паршивлюк, Смолов. Они, хоть и не капитаны, имеют влияние и, если что, дополняют Даниила. Парш более философски пытается подходить к вопросу. Если Федя просто «напихает», то Серега старается объяснить.
— Мне кажется, Зобнин в плане интеллигентности похож на Фомина.
— Да, очень похож. Но Рома все же чуть позлее, поагрессивнее. Не могу вспомнить, чтобы Даня был таким на поле. Но Зобнин и постарше, так что у Фомина есть время. В футболе иногда должна быть злость.
— Мы это увидели на ЧМ-2022 на примере Аргентины. Злостью она многое добавила к мастерству Месси. Как отнеслись к треш-току вашего коллеги Эмилиано Мартинеса?
— Как правильно сказал Умяров, на войне все средства хороши. Если наглость, дерзость приносят пользу команде, то почему бы и нет? Не могу сказать, что мне импонировала Аргентина — из-за ее затяжек времени я в какой-то момент переметнулся на сторону Франции. Но раз маленькие футбольные хитрости помогли аргентинцам победить — это их право.
— Вам было бы интересно присесть с Мартинесом и это обсудить?
— Из всех вратарей, с кем мне хотелось бы поговорить, на первом месте Игорь Акинфеев. Он мне больше всех нравится и по стилю, и по уверенности в себе. Ни в ком из вратарей не замечал такого. А из зарубежных — с Нойером.
— Спросить, как его угораздило сразу после вылета с ЧМ-2022 на горных лыжах покататься и травму получить?
— Да, у него черная полоса началась. Все закономерно, наверное: немцы много разговаривали во время чемпионата мира на нефутбольные темы. Для них футбол был, мне кажется, второстепенен. И вот результат. Вообще, лично для меня чемпионат мира получился слишком скучным. Я не получил удовольствия от его просмотра. Для меня и финал до того, как Франция забила первый ответный гол, был скучнейшим. Потом стало интересно.
Смолов сказал Овечкину: «Я тебе в «офис» покачу, и ты забьешь!» Так и вышло
— А что в игре вратарей в Катаре подсмотрели?
— Понравилась игра ногами. Но это давняя тенденция. Если мы стремимся к новым вершинам, то должны играть ногами не хуже полевых игроков. У нас в «Динамо» тоже ведется такая работа, но хочется, чтобы нас больше подключали к упражнениям с полевыми.
— Я так понимаю, что с Йокановичем этого больше, чем со Шварцем?
— Сандро тоже брал нас вместе с командой играть. Но сейчас этого стало больше. Как я понимаю, между Славишей и тренером вратарей есть договоренность — несколько раз в неделю мы обязательно идем играть в «квадрат». И в целом прибавили.
— Сильно полевым уступаете?
— Уступаем, чтобы они чувствовали себя увереннее, ха-ха! Конечно, разница есть — они с 6-8 лет с мячом в ногах, уровень повыше нашего. Наша задача — не сильно проседать на их фоне.
— Кто у вас в детстве из голкиперов был кумиром?
— Очень нравился Стипе Плетикоса. Как-то подавал мячи еще на старом «Динамо», со «Спартаком» играли, и динамовцы выиграли. Я во время матча думал попросить у него футболку, но они проиграли, и я не стал нарываться — настроения же, ясно, нет у человека. А еще я ему подражал. И ирокез делал, и щитки так же заматывал.
— Когда-нибудь жалели, что решили выбрать это амплуа?
— Не жалел. Смотрю, сколько бегают игроки, — а я бегать вообще не люблю! — и думаю: хорошо, что я вратарь. На тех же сборах носиться не надо. Лучше попрыгаю, сделаю свою работу, которая мне дается намного легче. Для меня гол в чужие ворота менее интересно, чем отбить сложный удар. Это для меня то же самое, что спасти клуб, родину.
— Обидно за вашу специализацию, что вратарям с 1963 года, после Яшина, «Золотой мяч» не вручают?
— Тогда не было награды лучшему вратарю мира, а сейчас есть разделение. Не знаю даже, что сейчас нужно сделать, чтобы голкипер получил «Золотой мяч». А я из-за этого разделения и стал вратарем. Когда ты на последнем рубеже должен совершить чудо, чтобы твоя команда продолжила бороться за победу, — это круто. И если после такого чуда победа случается, это — непередаваемые ощущения.
Меня всегда поражало, как в хоккее полевые игроки вратаря защищают. Там он ценится выше и призы чаще получает. Но у них и работы больше — по 30-40 бросков за матч, и шайба летит со страшной силой. В футболе такое сплочение вокруг вратаря случается редко. Но при этом, считаю, и у нас голкипер — 50 процентов команды.
— Раз уж упомянули о хоккее, какие воспоминания остались от игры за вас Александра Овечкина, его гола в ворота «Амкала»? Каким он был в общении с футболистами?
— Очень дружелюбный и открытый. Рад был сидеть рядом с ним в раздевалке, с открытым ртом его слушал. Понятно, что он больше со старшими общался — Смоловым, Паршивлюком. Память об этом моменте останется у меня надолго. И у меня теперь есть большое желание приехать в Вашингтон на игру «Кэпиталз». Может, удастся после игры пересечься.
— Какой-нибудь забавный эпизод, связанный с Овечкиным, в те дни был?
— Был. Приходим с разминки перед игрой, а он уже «мертвый». Смеется, говорит: «Ну куда вы так разминаетесь?! Я в игре меньше устаю, чем у вас на разминке». Они же там вышли на раскаточку, чуть-чуть покатались и разошлись. А после нашей разминки весь мокрый. Доктор Саше и нашатырь дает, и всякие гели, чтобы он в себя пришел. Мы думали — как он выдержит десять минут в игре? Ну и забавный эпизод был, как он парня-блогера бортанул, выкинул как из маршрутки.
— А потом Овечкин взял и забил. Вы офигели?
— Да-а! Когда он до того приехал на базу, Смолов ему говорит: «Я тебе в офис покачу, и ты забьешь». Так и получилось. Слева из штрафной пробил — точно из своего левого круга вбрасывания! Это и мастерство, и удача. Сыграл десять минут в футбол с профессионалами — и забил. Я подписался в Telegram на журналиста Павла Лысенкова, который много пишет об НХЛ и об Овечкине, и каждое утро смотрю — забил ли Саша. Очень надеюсь, что он побьет рекорд Уэйна Гретцки!
— Следите вообще за НХЛ?
— Раньше следил больше, постоянно смотрел обзоры. Сам был на двух матчах — в Анахайме, где хозяева играли с «Филадельфией», и в Бруклине на домашнем матче «Нью-Йорк Айлендерс». В Калифорнии мне больше понравилось, там арена поинтереснее. Плюс это был мой первый матч. Хотел увидеть драку — и в итоге в третьем периоде мое желание осуществилось!
Мне нравится, что у них и площадка поменьше, и интенсивности больше. В Северной Америке очень зрелищный хоккей, настоящее шоу. Чем больше людей ходит, тем доходы клубов и лиги выше. Хочется, чтобы и у нас в футболе к этому пришли.
— А у нас — Fan ID.
— Да, люди не очень активно его получают. Но «Динамо» старается по максимуму заинтересовать болельщиков. Звали и певцов, и детских видеоблогеров. Считаю, что это правильное направление, из футбола нужно делать шоу. Хочется, чтобы с Fan ID стороны пошли на уступки друг другу — и люди чуть-чуть помягче к этому относились, и правительство какие-то поблажки сделало. Кому будет польза от того, что болельщики на футбол ходить не будут?
Мама Филиппа, гуляка Бюттнер, живчик Шварц, приключения Захаряна
— Вы не боитесь публично давать прогнозы, и не все они сбываются. Когда вы сказали про немца Максимилиана Филиппа, что «пришел игрок экстра-класса, какого не было со времен Кураньи и Вальбуэна», а потом у него ничего в «Динамо» не получилось — вас в команде не подкалывали?
— О своих игроках нельзя говорить плохо! И футболист он был высокого класса, но ментально оказался не готов. В России совсем потерялся — не смог здесь освоиться. Он всегда, помню, с мамой советовался. А если в быту не смог, то и в футболе будет тяжело.
— Много вы видели легионеров, которые приезжали в Россию просто дурака валять, легкие деньги зарабатывать и по ночным клубам тусить?
— Мне кажется, такие есть. Вернее, вначале-то они приезжают, думая, что будут тут работать — а когда понимают, что в Москве можно делать все, что хочешь, расслабляются. Сносит голову, потому что в Европе так не погуляешь. Лично меня больше всех разочаровал Александр Бюттнер. Потому что он перешел к нам из «МЮ», а у меня дядя болеет за эту команду и меня «подсадил» за ней следить. И когда пришел игрок оттуда, думаю — ничего себе!
Поначалу он сильно выделялся, все в восторге были. На его коронный финт все велись. А потом освоился здесь, и футбол ушел на второй план. У нас еще и менталитет такой — когда пришел иностранец и начинает ерундой заниматься, то ему ничего не говорят, а «пихают» только своим молодым. И легионеры тем более понимают, что им все дозволено. Но это мое личное мнение.
— Недавно вы упоминали, что Арсена Захаряна «есть за что стебать, кроме «Челси». За что?
— С Захи какие только приключения не происходят! Он один из самых обсуждаемых игроков в раздевалке. Он еще сидит рядом со мной — и за неделю несколько раз обязательно что-нибудь рассказывает. Потом долго над ним прикалываемся. Но конкретизировать не буду — это для внутреннего пользования.
— Вы говорили, что пора ему уже куда-нибудь уехать.
— Чем раньше уедешь — тем, считаю, лучше. Тем большего прогресса он сможет добиться. Здесь он уже почувствовал этот уровень, долго на нем задерживаться не стоит. Сейчас, понятно, уехать в топ-чемпионат проблематично. Но надеюсь, что в ближайшие год-два ситуация изменится.
— Нет опасения, что сладкая московская жизнь его засосет, как Кокорина или того же Бюттнера?
— Знаю, что, например, Зобнин полностью в футбол погружен. Я так не могу. В свободное время футбол по телевизору смотреть не буду. И если играть на приставке, то в хоккей.
Думаю, что у Захи примерно то же самое. У него свой стиль переключения, который любовь к футболу только поддерживает. Потому что живет на базе, а это скучно — порой хочется куда-то выехать. Но при этом он достаточно скромный парень, не гонится за брендами. Деньги семье отправляет, себе немного оставляет.
— Первый сбор с основной командой вы проводили со Станиславом Черчесовым. Жесткая школа?
— Не могу так сказать. Интересный опыт. Очень полезно было поработать с Гинтарасом Стауче, много моментов у него подметил. У него был один из самых поставленных ударов из всех тренеров вратарей, с которыми я работал. Сейчас очень модны «пушки» для голкиперов, из которых мячи летят в четко заданном направлении. У Стауче был похожий удар — сильный и точный. Это очень хорошо для прогресса.
Вообще, при Черчесове мне нравилось. Понятно, что меня только-только к основе подтянули. Но для меня строгость — это хорошо. Еще я был удивлен, как вратарь может что-то понимать в полевых игроках. А по Черчесову складывалось впечатление, что он играл в поле! Интересные теории, необычные упражнения на тренировках. При этом успевал уделять время и вратарям. Всегда подходил к нам на разминке, смотрел, что мы делаем. Любовь к вратарскому делу у него не ушла, но он смог перестроить себя на главного тренера.
С Черчесовым и Кридом снимались в рекламе чипсов. Из-за большого опоздания Егора они с Саламовичем закусились
— Вы с Черчесовым и Егором Кридом участвовали в рекламе чипсов. Как это вышло?
— Должен был ехать Коля Комличенко, но я подвернул голеностоп и единственный остался в Москве — а тут как раз и запись. Мы со Станиславом Саламовичем на съемки приехали вовремя, а Егор часа на полтора опоздал. Черчесов уже кипел: «Сколько можно?!» Для шоу-бизнеса это нормально, а мы люди спортивные, привыкли к дисциплине. Приехал Крид, они закусились. Все уже думали, что съемка сейчас сорвется, но режиссер их успокоил. У Черчесова роль была минут на 20-30 записи, он снялся и уехал, а мы потом десять часов продолжали.
Помню, висели на тросах, было очень неудобно, все перетягивало и начинало неметь. Практически сняли уже эту сцену, и вдруг Егор: «Вкус не тот! Я с этим сниматься не буду!» Они его с тросов сняли, начали бегать вокруг, суетиться. Я говорю: «Снимите меня тоже, я устал!» Это же еще все ночью происходило.
— В команде потом насчет чипсов не подкалывали? В начале 90-х Игорь Добровольсий рекламировал шоколадные батончики, и их название к нему надолго приклеилось.
— Помню, что около квартиры, где я жил, стоял биллборд, и на нем мы с Кридом чипсы рекламируем. Я случайно его увидел. Смотрю на себя, чувства странные. А на следующий день этот биллборд валялся на земле — потому что в огромный столб, на котором он висел, врезалась машина. Когда я это рассказывал, все говорили: «Что, на тебя засмотрелись?»
— Паршивлюк вам порекомендовал репетитора по английскому. Как идет процесс?
— Недавно об этом маленький пост в своем Telegram-канале написал. Год назад занимался с другим репетитором месяца три-четыре, и мне стало скучно. А сейчас очень интересно. Жду следующего урока. В голове что-то щелкнуло, есть желание заниматься. Раньше лень тормозила. Но, когда ездишь в отпуск и ничего не можешь сказать; когда не способен без переводчика с легионерами в команде пообщаться и с тренером-иностранцем — желание выучить перевешивает. Хочется не зависеть ни от кого.
— С Йокановичем уже говорите?
— Понимаю его. На тренировке он говорил про эпизод в игре с «Оренбургом», когда я покатил мяч в центр, защитник ошибся и мы пенальти получили: «Ты все сделал правильно. Не надо думать, что это ошибка, нужно продолжать в том же духе». Понял его, о чем и дал знать. Ответить подробно, правда, пока тяжело.
— В своем канале вы упомянули о походе в Третьяковскую галерею. Интересуетесь искусством?
— Это было мероприятие «Динамо» — небольшая экскурсия с гидом для всех ребят. Потом кто-то ушел, а я прошел всю Третьяковку. Если сравнить с тем Лувром, что в Абу-Даби, то в Эмиратах мне понравилось только внешнее оформление, но наполнение было не столь интересным. А Третьяковка — это глубина, история, которая там даже над тобой немножко довлеет. Видел там «Черный квадрат» Малевича, внимательно слушал рассказ о нем. Признаюсь, в Париже был четыре раза и до настоящего Лувра ни разу не дошел. Но сейчас сходил бы.
— Ваши дочки по-прежнему занимаются художественной гимнастикой?
— Да. Про младшую говорят, что надо ее беречь, у нее хорошая гибкость и спортивный характер. Если сейчас слишком много в нее вкладывать, в какой-то момент она может остановиться в развитии. Старшая — поспокойнее, помягче. А младшая, наоборот, пытается повторить то, что делают девочки постарше — и не останавливается, пока не получится. Недавно на просмотре в одном центре чья-то мама сказала: «Лиза просто монстр!» У меня нет цели, чтобы они стали олимпийскими чемпионками, основная задача — дисциплина и общее физическое развитие. Но если что-то получится — почему нет?! Пока вижу одни плюсы.
— Про художественную гимнастику часто говорят, что там муштра такая, что у детей отнимают личность. В ответ на крик ты должен молчать, потому что это — единственный шанс там выжить.
— Бывает такое, да. Мы занимаемся в центре у Ирины Винер. Он очень хороший в плане инфраструктуры — новый, самый современный из всех, что мы объездили. Для лучших девочек, которые выступают на Олимпиадах. Но отношения... Понятно, что у меня есть возможность где-то дополнительно заплатить, но я против этого, поэтому не плачу. Когда так поступают другие, у меня это вызывает непонимание и отвращение.
В целом там все очень жестко, и тренер может кричать. Мы на тренировках не присутствуем, в отличие от тех времен, когда я тренировался. А здесь центр закрытый, мы ничего не видим. Но бывает, когда пришел за детьми, дверь приоткрылась, а там — ор. Гимнастикой у нас занимается больше девочек, чем мальчиков — футболом. Из них пять-десять попадают в сборную, и на них все смотрят. А сколько талантливых девочек не справляются психологически! И никому не интересно, что с ними происходит потом.
У нас и в футболе с детства вырабатывается страх ошибки. Потому что с малых лет нацеливают на результат. Для тренера главное — выиграть матч, турнир. А научиться играть и не бояться ошибки — это уходит на задний план. Что плохо! Сколько мы играли в юношеские годы с европейскими командами — там как раз этого страха нет. Главное — правильно думать! А у нас ошибся — посадят на скамейку. Поэтому молодежи сложнее заиграть. И в жизни боязнь ошибки остается.
Путешествия, коллекция олимпийских значков, татуировки, мечта об отеле
— Слышал, что вы пытались заниматься профессиональным фотографированием.
— Мне нравится что-то создавать. Насмотрелся красивых фотографий, возник интерес, но со временем поутих. Была идея сделать YouTube-канал и показывать в нем, как обучаюсь с нуля разным профессиям. Например, как за месяц стать как раз профессиональным фотографом. Или ведущим.
У меня все время возникают какие-то идеи. На базе, например, оформил особый дорожный знак — купил настоящий и сделал на нем рисунок. Скоро пойду поговорю с людьми, которые занимаются динамовским магазином, — есть идеи по совместному мерчу. Если клуб заинтересуется — было бы здорово. Тем более что такого еще вроде бы не было, по крайней мере в России, чтобы клуб вместе с игроком делал какую-то коллаборацию. Бывает, что-то подкидываю «Динамо-ТВ».
— Еще наслышан о вашей коллекции раритетных олимпийских значков.
— Растет потихоньку — их уже около пятидесяти. Два значка купил прямо во время этих сборов. Самый старый — 1908 год, Лондон. Удалось купить на интернет-аукционе значок судьи по пятиборью с римской Олимпиады 1960 года. Их всего восемь штук было выпущено! Говорил потом с коллекционерами — и они поняли, что просто проморгали этот аукцион. В результате взял его за очень хорошую цену.
— С чего это у вас началось?
— Дядя, родной брат отца, собирал английские футбольные значки. Все время, когда приезжал к нему в гости, он доставал свои папки, мы садились и рассматривали их. И полтора года назад в Австрии на сборах я решил начать — но с упором на Олимпиады. Первый свой значок купил на E-Bay, потом уже пошло посерьезнее — аукционы, встречи с коллекционерами.
— Все руки у вас в татуировках. Какое тату имеет для вас самое большое значение?
— Это тоже от дяди пошло. Посмотрев у него в гостях значки, начинали разглядывать татуировки. Ему сейчас 67, и он весь в тату — две руки забиты, грудь, бедро. А на спине он «Олд Траффорд» сделал, вид сверху, и как будто тень дьявола, который у них на эмблеме. Он очень за «МЮ» болеет. Сейчас на пенсии, а раньше у них с папой была своя книжная палатка у метро «Дмитровская».
Самая запоминающаяся тату у меня — первая. Иисус на плече. У дяди похожая, только в цвете и на груди. Увидел у него и решил сделать похожую. Мне лет 16 было! Правда, отцу сказал, что хочу ее набить. Он ответил: «Хорошо, но только у того мастера, к которому ходит дядя».
Но сейчас тяга к татуировкам пропала. Сидеть, опять терпеть... Тренироваться при свежих тату неприятно — мяч постоянно в рану попадает, целый месяц работа страдает. Хотя спина вот еще свободная — целый стадион «Динамо» там можно разместить, ха-ха! Как у дяди «Олд Траффорд»!
— Кем видите себя в будущем?
— Пока мне очень хочется по окончании карьеры открыть свой отель, который будет оформлен в стиле старой русской деревни. Выходишь на улицу, а там кузнец что-то кует. Приехал на парковку, машину оставил, а оттуда тебя забирают на лошадях, в телеге с сеном. Мне очень нравятся парки аттракционов, в том числе Universal. Когда туда попадаешь — будто в фильме оказываешься. И хочется, чтобы что-то похожее было у нас в России.
Парк аттракционов не очень подойдет под наш климат, и финансово это сильно затратно, а с отелем чуть попроще. В идеале хочется сделать его в Подмосковье, но задача тяжелая, поскольку найти тихое хорошее место там сложно. Дизайном займутся профессионалы, но вовлеченность с моей стороны будет большая. Для этого нужно полное погружение в процесс. Хожу даже на фильмы, которые затрагивают старые времена.
— Еще вы и заядлый путешественник, и интересуетесь ретроавтомобилями. Спектр интересов у вас огромный.
— Мне все интересно! Всему можно обучиться, все хочется попробовать. Жизнь — одна!
