Федун много лет вкладывает в «Спартак». Пришло время болельщикам поддержать владельца красно-белых
В последние дни много говорили о словах члена исполкома РФС Владимира Афанасьева про потерю 99% состояния Леонидом Федуном. Это, по данным «СЭ», большое преувеличение, но о новых финансовых реалиях, что ситуация осложнилась, не раз говорила супруга владельца «Спартака» Зарема Салихова. И я считаю себя обязанным в такой ситуации Леонида Арнольдовича поддержать.
Во-первых, просто как человек. Во-вторых, как один из тех, кому небезразличен «Спартак» и все те, кто этой команде что-то дал.
Теперь я понимаю, что Федун отдаёт «Спартаку» огромную часть своей души. Время это доказало — как и то, что в сложное время денег на то, что тебе не дорого, не дают.
Сколько уже было моментов, когда он мог продать, бросить, избавиться. Он этого не делал — даже зачастую вопреки нашему желанию. Не делает и сейчас, когда положение, судя по всему, становится сложным.
Каким бы Федун ни был, он стал частью спартаковской семьи. Построил «Спартаку» стадион. Даже оказался настолько наивен, что стал чуть ли не единственным владельцем новых клубных арен в России, кто не сделал себе изолированного подъезда — и после поражений выходит и регулярно слышит мат и оскорбления в свой адрес, в адрес любимой женщины, матери его детей.
Но опять же — не продаёт, не бросает, не избавляется.
Когда-то мне казалось, что любви к «Спартаку» у него нет, а есть только преследование бизнес-интересов через владение клубом. Застройка Тушина et cetera.
Ещё раньше я был убеждён, что его покупка «Спартака» — жажда человека с большими деньгами, но без громкого на тот момент имени это самое имя обрести. Получить в руки любимую народом команду, а для него — игрушку, с которой можно делать все, что он, барин, захочет. Хотя потом назначил Аленичева именно под давлением общественного мнения — таков его дуализм.
У нас очень сложные отношения. Я много, жестко, порой зло критиковал Федуна. Он или его люди дважды отлучали меня от посещения ложи прессы на матчах «Спартака», один раз — на три года. Когда Федун приглашает к себе в офис на интервью журналистов «СЭ», давно не включает меня, не последнего человека в издании, в число приглашённых.
Мы виделись за последние 13 лет один раз, когда я на банкете после золота-2017 подошёл пожать ему руку. Он рукопожатия не отверг. Знаю от людей, с которыми общаемся мы оба, что он внимательно читает мои тексты о «Спартаке», — может, по тому принципу, что врага надо знать в лицо.
Я, в свою очередь, не вижу Федуна футбольным руководителем со стратегическим мышлением и никогда не понимал стремительных перепадов в его отношении к тому или иному менеджеру или тренеру. В последние годы главная причина этих перепадов стала ясна, но он был таким и раньше, до ее появления. Он часто действовал по принципу «разделяй и властвуй», объединяя в клубе людей, один из которых мог заменить и в итоге менял другого — Старкова и Федотова, Федотова и Черчесова, Черчесова и Карпина, Карпина и Эмери...
Всё это мне у него тоже не нравилось, как и следствие — лишь два трофея за 18 лет, что при таких вложенных деньгах (что мы стали воспринимать как должное) выглядело абсурдом. И я много раз призывал Федуна продать «Спартак».
Хотя и помнил, у кого и в каком положении он клуб купил. О Червиченко и жути, которая творилась при нем, никогда нельзя забывать.
И теперь я не хочу, чтобы он в такой момент, в таком положении из «Спартака» уходил. Сгорбившись, потеряв все, закрыв руками лицо.
Может, это подобие стокгольмского синдрома, не знаю. Знаю одно. Никаких сомнений в искренности отношения Федуна к «Спартаку» у меня больше нет. «Спартак» — может, главное на сегодня в его жизни. Помимо семьи.
И нужно быть мелким человеком, чтобы злорадно усмехаться над бедой миллиардера, когда он оказался, возможно, в нижней точке карьеры. Чтобы ставить старые обиды выше того, что человек за эти 18 лет сделал.
Помню, как «Спартак» в день его рождения кому-то бездарно проиграл и он в отчаянии сказал: «В мои дни рождения хороших игр не бывает. Мне теперь на галстуке повеситься, что ли?»
В тот момент я испытал к нему симпатию. Понял, что он — живой человек.
И теперь тем, кому дорог «Спартак», мне кажется, время показать себя людьми и поддержать его. Заставить понять, что жил «Спартаком» все эти годы он не зря.
Надо уметь быть благодарным.
