«Когда взлетали, все тряслись — как бы нас не подбили». Невероятные истории об «Асмарале» — первом частном футбольном клубе страны
— президент ФК «Асмарал», жена владельца клуба Хусама Аль-Халиди Светлана Бекоева;
— футболисты «Асмарала» Юрий Гаврилов, Денис Клюев и Андрей Губернский;
— администратор команды Александр Зундер;
— болельщик команды, а впоследствии известный спортивный журналист и пресс-атташе «Локомотива» Андрей Бодров;
— вдова главного тренера команды 1994 года Валентина Иванова — Лидия Гавриловна.
«Больше похож на «Спартак», чем сам «Спартак»
17 мая 1992 года, Черкизово. Старый стадион «Локомотив». 20 500 зрителей. Впервые после скандального увольнения в конце 1988-го из «Спартака» великий тренер Константин Бесков выводит свой новый клуб против красно-белых, руководимых Олегом Романцевым. Ровно неделю назад дубль Владимира Бесчастных позволил «Спартаку» выиграть у ЦСКА финал последнего Кубка СССР/СНГ, и капитан команды Станислав Черчесов забрал трофей в «Спартак» на вечное хранение.
А Бесков теперь тренирует экзотический «Асмарал». Первый частный клуб Советского Союза, а теперь и России, принадлежащий иракскому миллионеру Хусаму Аль-Халиди, за два года совершил сумасшедший скачок из второй низшей лиги (четвертый по счету дивизион) чемпионата СССР в новообразованную высшую российскую лигу. Нити его игры держит в руках 39-летняя легенда «Спартака» Юрий Гаврилов. Начав первый чемпионат России с легкой гостевой победы 4:2 в Санкт-Петербурге над «Зенитом» под совместный телекомментарий Геннадия Орлова и Аль-Халиди, оранжево-синие продолжили всех удивлять и ажурным, типично бесковским футболом, и результатами. К дерби со «Спартаком» две команды подошли во главе таблицы с одинаковыми показателями — по пять побед, две ничьи и одному поражению.
Всем казалось, что «Спартак» должен подойти к игре с «Асмаралом» намного свежее. После победы в финале Кубка Романцев оставил основу отдыхать, а на матч с аутсайдером «Зенитом» (да-да, тогда было именно так!) отправил второй состав, и тот проиграл — «Асмарал» же за четыре дня до матча лидеров в лютой борьбе обыграл 2:1 «Торпедо». Да еще и, так вышло, с третьим вратарем, которого смог пробить только Андрей Талалаев.
Два месяца спустя команда Аль-Халиди обыграет автозаводцев второй раз и оставит их без места в финальной восьмерке. В сентябре то же «Торпедо» с теми же Шустиковым, Чугайновым и Ко ухитрится пройти в Кубке УЕФА «Манчестер Юнайтед», но в российском первенстве окажется только девятым.
Одновременно с тем, как «Торпедо» будет ставить на колени «МЮ» Алекса Фергюсона, «Спартак» дважды покрошит в мелкую стружку «Ливерпуль» с общим счетом 6:2. Карпин, Пятницкий, Радченко что в «Лужниках», что на «Энфилде» будут рвать чемпионов Англии двухлетней давности. А совсем недавно и они не смогли ничего сделать с «Асмаралом»...
Болельщики оранжево-синих, преобразованных в 1990 году из «Красной Пресни», любили скандировать: «Хоть ты лопни, хоть ты тресни — «Ливерпуль» боится «Пресни»!» Смеяться по этому поводу можно было сколько угодно, но Романцев уничтожил Кенни Далглиша, а с Бесковым 17 мая едва свел матч вничью. Лучший снайпер «Асмарала» в том сезоне Кирилл Рыбаков на 10-й минуте открыл счет, потом у номинальных хозяев еще была куча нереализованных моментов — и лишь в середине второго тайма мелькнувший в «Спартаке» форвард Юрий Петров отыгрался. После игры ветеран Гаврилов будет расстроен: «В какой-то мере нам не повезло. Моментов хватило бы на несколько игр», а молодой форвард Андрей Губернский выскажется еще бескомпромисснее: «От «Спартака» я ожидал гораздо большего. У команды, в которой собрано столько звезд, совсем нет коллективной игры. Выиграть нам помешало только невезение».
Романцев впоследствии при воспоминаниях об этом матче сурово сдвигал брови, а все комментарии прессы сводились к тому, что в Черкизове «Асмарал» был намного больше похож на «Спартак», чем сам «Спартак». Первый этап того первенства «Асмарал» закончит вторым не только в своей группе — как раз после красно-белых, — но и в общем зачете. Меньше очков было и у «Динамо», и у ЦСКА. О команде 71-летнего Бескова только и говорили. Казалось, с приходом российского футбола вместо советского загорается новая команда-звезда...
Аль-Халиди
Хусам Аль-Халиди родился в 1956 году в состоятельной иракской семье потомственных коммерсантов. Шесть лет учился в советской школе, в это время стал яростным болельщиком московского «Динамо». Затем вернулся в Ирак, но в 17 лет опять приехал в СССР поступать на факультет журналистики МГУ. Учась на третьем курсе, одновременно стал работать в посольстве Ирака в СССР — сначала в бюро советника по вопросам торговли, затем пресс-атташе и, наконец, референтом посла. В совершенстве овладел русским языком, на котором говорил без акцента.
В 1984 году, зная конъюнктуру советского рынка, открыл собственное дело, а через четыре года появилось на свет советско-британское совместное предприятие «Асмарал». Название фирмы сложилось из первых букв имен его детей — двух дочерей (Асиль, Мариам) и сына (Алана). Многопрофильное предприятие официально занималось гостиничным бизнесом, транспортными услугами, кинобизнесом, производством дагестанских ковров на экспорт в Западную Европу, а также продуктов питания (шаурма, французский хлеб, берлинское печенье и др.). У фирмы были филиалы в Ростове-на-Дону, Владикавказе, Кисловодске, Махачкале и Дербенте.
В конце 1991 года я беседовал с Аль-Халиди для журнала «Мир футбола» и спросил, как ему пришла в голову идея создания своей футбольной команды. Владелец «Асмарала» ответил:
«В 1987 году, когда я задумал создать совместное предприятие, мы со специалистами начали прорабатывать направления его работы. Возглавлял научную группу кандидат наук, доцент, прекрасный экономист. Я фантазировал, он эти фантазии обосновывал или отвергал. Но когда среди прочего я предложил создание футбольной команды, ее регистрацию и первый сезон начать чуть ли не с чемпионата Москвы, он категорически отказался что-либо просчитывать, посмотрев на меня как на сумасшедшего. Это был совершенно не понимающий и не любящий футбол человек. В каком-то смысле он помешал осуществлению этой идеи: после такого отпора я положил бумаги в стол примерно на год.
Но через год я совершенно случайно узнал, что к нам в фирму рядовым сотрудником пришел работать бывший известный игрок московского «Спартака» Алексей Корнеев (защитник красно-белых с 1957 по 1967 годы, чемпион СССР, участник Евро-64 и ЧМ-66). Это меня и подхлестнуло. Я решил поговорить с ним. Себя уже настроил: если он, профессионал, тоже негативно отнесется к моей идее, то придется опять откладывать ее в долгий ящик. Так этого не хотелось!
Но что значит поддержка человека, для которого футбол — это жизнь! Корнеев с энтузиазмом подхватил идею, мы стали ее развивать. Он рассказал о моих замыслах Константину Ивановичу Бескову. И вот Бесков у меня в кабинете. Я излагаю свои мысли, он довольно хмуро слушает. При этом все время ходит туда-обратно по маленькому кабинету. Наконец он строго спрашивает: «Вы понимаете, ЧТО говорите?» — и делает паузу. Душа, честно скажу, ушла в пятки. — «Это же ре-во-люция в нашем футболе!» — вдруг запальчиво говорит Бесков.
С этого, можно сказать, все и началось. Константин Иванович посоветовал мне не создавать совершенно новую команду, а купить уже существующую, абсолютно бесперспективную, от которой прежние хозяева были бы только рады избавиться, а именно — «Красную Пресню». Я купил. И начал осуществлять свои идеи".
«Красная Пресня» базировалась на одноименном стадиончике, расположенном вплотную, с одной стороны, к метро «Краснопресненская», а с другой — к Белому дому. Эта локация сыграет для клуба и его владельцев во многом роковую роль...
Но до этого момента еще далеко. А пока следует разъяснить — слово «купил» Аль-Халиди произнес для упрощения. Потому что в 1990 году еще существовал Советский Союз, в котором не было частной собственности. Все принадлежало государству, и в чистом виде купить невозможно было даже квартиру. Таким образом (уточняю этот момент у жены Аль-Халиди Светланы Бекоевой, и она подтверждает), стадион был арендован, а команда — взята на баланс у 7-го московского таксопарка, который до того бывшим фарм-клубом «Спартака», фигурально выражаясь, владел. Комплекты эффектной оранжевой формы, какой в Советском Союзе не видали, купили в Англии.
Со стадиона «Красная Пресня» начиналась спартаковская история, его собственными руками строили братья Старостины и Станислав Леута. Много лет на нем не играли в большой футбол, но с 1978 года там появилась дочерняя команда красно-белых, из которой вышли главный тренер Олег Романцев (именно в «Пресне» он начинал тренерскую карьеру), игроки Сергей Родионов, Александр Мостовой, Василий Кульков. Но к концу 80-х она стала никому не нужна. В 1989-м, когда Романцев, Мостовой и Кульков выигрывали золото для «Спартака», «Пресня» заняла 19-е место в 1-й, «московской» зоне второй лиги чемпионата СССР. Тогда, судя по всему, мечта Аль-Халиди приобрести свой клуб и оформилась в идею Бескова. В июне 90-го она была доведена до конца.
«Сначала арендовали стадион на 15 лет, потом на 30, — рассказывает Светлана Бекоева, жена Аль-Халиди. — Уже в 2000-х начали оформлять арену в собственность. Практически все завершили, я лично занималась этим вопросом. Мы уже были на грани того, чтобы выкупить «Красную Пресню». Но тут случился рейдерский «наезд» и захват. Потом — многочисленные и бесполезные суды. Это отдельная, долгая и некрасивая история. Там были и предательство, и обман, и воровство...
В какой-то момент нам предлагали 10 миллионов долларов за то, чтобы мы отказались от стадиона. Плюс 10 процентов от того предприятия, которое на его месте хотели возвести. Но Аль-Халиди не пошел на это, потому что у него еще оставались надежды построить двухъярусный стадион, шли переговоры с инвесторами. Футбол на том месте был для него обязательным условием, а ему говорили: «Про футбол вы забываете и получаете 10 миллионов отступных. Если бы я решала — взяла бы эти деньги. Но Хусам не взял, а потом началось рейдерство...»
В «Красной Пресне» была своя прелесть, которую болельщик «Асмарала» 90-х, а впоследствии известный журналист и пресс-атташе «Локомотива» Андрей Бодров объясняет так:
— Когда говорят, что первый чисто футбольный стадион в России был в Раменском, то эти люди очень плохо знают 90-е годы. Первый был на Красной Пресне. Была какая-то крохотная беговая дорожка, но совсем узенькая. Поле едва соответствовало стандартам и примыкало вплотную к трибунам. Человек летел по флангу, и ты видел, как из-под него травинки летят. Игрок слышал каждый возглас болельщика и знал, кто его сделал.
Я все детство провел в оперном театре, как маленький артист, — продолжает Бодров. — Это был камерный театр. Мне совершенно не нравились огромные сцены вроде Большого, там ничего не было видно и слышно. Я проводил параллель с футболом, и по той же причине меня совсем не трогали Лужники, где все было бесконечно далеко. А на «Пресне» мне было так же хорошо, как в Табакерке или «Геликон-Опере». И как романтично было мне как школьнику прогулять сольфеджио и вместо этого поехать на «Асмарал» — «Заря» (Ленинск-Кузнецкий)! Дома этого не знали, потому что моих стадионных похождений не одобряли. Время в Москве было неспокойное...
Для предматчевых сборов Аль-Халиди арендовал часть санатория в Серебряном Бору. В жилом корпусе жили асмараловцы и хоккеисты «Крыльев Советов». Хавбек Денис Клюев рассказывает:
— Это были старые советские деревянные здания. На первом этаже жили мы, на втором — «Крылья». В комнате — человек по 4-5. Плюс на веранде кровати выставлялись в ряд, когда еще и фарм-клуб, «Пресня» там ночевала.
Спрашиваю своих собеседников при подготовке к этому материалу, каким человеком был Аль-Халиди.
Денис Клюев, полузащитник «Асмарала» 1991-93 годов, рекордсмен команды по числу проведенных матчей в высшей лиге (51):
— Впечатления от Аль-Халиди у меня только положительные. Он очень любил молодых игроков — а мне в момент прихода в команду было 18. Даже втихаря нам денежки давал. Понравилось ему, как человек отыграл, он отзовет его в сторонку — и подсовывал по сто, двести долларов: по тем временам для молодежи очень неплохо.
Однажды Аль-Халиди даже с нами на дискотеку поехал! Погрузил нас в свой «мерседес», и мы поехали с пацанами в клуб «Арлекино». К тому времени почти все взрослые ребята — Василич (Гаврилов, — Прим. И.Р.) и другие — из команды уже разошлись, мы начали потихоньку скатываться. А тут он нас собрал, чтобы мы более-менее под контролем были, и с нами прокатился. А вообще он запомнился щедрым человеком.
Андрей Губернский, форвард «Асмарала» 1990-93 годов:
— И Аль-Халиди, и его жена Светлана Николаевна — очень хорошие люди. Они хотели сделать, чтобы наша команда была единой семьей, и относились к нам как к детям. Деньги, которые Аль-Халиди зарабатывал на своем бизнесе, он тратил на футбольный клуб. У него же было четыре команды — и московский «Асмарал», и кисловодский, и «Пресня», и петрозаводская «Карелия»! Причем когда мы играли в высшей лиге, одноклубники из Кисловодска уже боролись за выход в первый дивизион. Такая вот у нас была система. До тех пор, пока его бизнесу не начали создавать проблемы...
Александр Зундер, администратор «Асмарала» 1990-93 годов:
— Аль-Халиди очень любил футбол и в тонкостях в нем разбирался. В 90-м году я приехал ко второму тайму на «Динамо», где он сидел с Бесковым, из Лужников, в которых играл «Спартак». Они меня подозвали, попросили сесть рядом, и подробно расспрашивали об игре. Причем даже больше вопросов, и очень профессионально, задавал Аль-Халиди.
По субботам, когда были тренировки на «Красной Пресне» и не было матчей, он приезжал и участвовал в междусобойчике между тренерами и обслуживающим персоналом. Однажды я показал ему зеленую карточку.
— Это как?
— Аль-Халиди опаздывал. До такой степени, что переоделся то ли дома, то ли в машине. Выскочил из автомобиля: «Давайте начинать!» А я стою рядом, и он реагирует: «О, вот и судья. Держи карточки». И дает мне на хранение свои баксы. Игрок Аль-Халиди был азартный, и пару раз довольно жестко сфолил. Со второго раза я достал одну из купюр: «Вам зеленая карточка!» Все посмеялись, и он в том числе.
Вменяемый человек! И щедрый. По крайней мере, на тот момент — в 90-91-м годах, начале 92-го. Были тогда машины «Иж», очень модные «Москвичи». После сезонов Аль-Халиди дарил их игрокам. Не хочу этих футболистов обидеть, но многие из них после «Асмарала» нигде не заиграли.
О бизнесе Аль-Халиди говорили разное. Спрашиваю Светлану Бекоеву о бродивших тогда слухах, будто ее муж торговал оружием. Она отрицает категорически.
— Это глупость, абсолютные домыслы, — говорит Бекоева. — Ни оружия, ни наркотиков быть просто не могло. Мы всегда избегали в бизнесе каких-то острых тем. Одно дело — давать отпор нечистоплотным структурам, и совсем другое — противоречить закону. Господи, один большой российский чиновник предлагал Аль-Халиди большой контракт на поставку самолетов в Россию. За деньги государства — но потом самолетов нет, а деньги по карманам. Хусам никогда на такое не шел.
Он вообще всегда был достаточно осторожен. В свое время, когда он работал в посольстве Ирака в СССР, ему предлагали вступить в партию Баас (партия власти в Ираке при Саддаме Хусейне и в Сирии при отце и сыне Асадах, — Прим. И.Р.). Молодой, умный, перспективный... Как он изворачивался, чтобы от этого уйти и не потерять работу! И ему это удалось. Хотя с сыном Саддама он был хорошо знаком и даже возил к нему в Багдад российских чиновников из ОКР.
Зундер вспоминает:
— Знаю, что один из бизнесов Аль-Халиди был связан с горюче-смазочными материалами. Он скупал бензин и продавал его на заправки. О том, что он имеет отношение к нефти и нефтепродуктам, мне говорили с первого дня.
Еще он хотел развивать бизнес шаурмы, причем качественной. Помню, грохнули в первом матче в высшей лиге «Зенит» — 4:2. Едем в поезде, все довольные. Так Аль-Халиди говорил игрокам: «Кто хочет, тому дам палатку и оборудование, помогу бизнес организовать».
Бекоева поддерживает тему:
— Очень может быть. Те шаурменные, которые мы открывали, нельзя сравнить с тем, что появилось потом и с чем у людей в России ассоциируется шаурма. Мы привозили профессионалов из Сирии, Иордании, настоящих мастеров. Мясо покупалось только парное, специи — высшего качества. Это было кулинарное творчество очень хорошего уровня. А потом мы разговаривали с известным чиновником Малышковым, который руководил всем общепитом Москвы, рассказывали о своих планах на шаурменные и восточную кулинарию. Ответ: «У меня есть «Макдоналдс», и мне больше ничего не надо». Ключевые слова — «меня», «мне».
Бекоева
Президентом футбольного клуба стала жена Аль-Халиди, выпускница московского Литературного института. Ее выбрала (правда, из одной кандидатуры) команда по представлению владельца во время полета на сборы в Грецию в сезоне-1991. Андрей Бодров в связи с этим подмечает:
— Когда говорят, что первая женщина-руководитель в российском футболе — Ольга Смородская, это совершенно неверная информация. Первой стала Бекоева, полновесный президент «Асмарала». Этот клуб вообще во многом стал первым в стране. Он был очень ярким явлением для нашего футбола того времени.
...Июнь 2020 года. Мы разговариваем со Светланой Николаевной, первое интервью с которой я записывал для газеты «Футбол-Экспресс» еще в сентябре 92-го, и тогда она говорила: «До «Асмарала» я была болельщицей косвенной. Муж и сын яростно болели за московское «Динамо». И благополучие в доме как минимум в послематчевый день напрямую зависело от результата игры. Когда играло «Динамо», наш пудель Зайка в испуге залезал под диван, не понимая, отчего каждую минуту раздаются такие страшные крики. Так что тогда я болела только за мир в семье. А вот когда на авансцену вышел «Асмарал», я как патриот своей фирмы заинтересовалась и стала ходить на матчи. К тому же очень раззадоривало то, что наша команда сначала оказалась в кольце любопытства, а потом — зависти и даже вражды...»
Об этом позже. А пока я уже в 2020-м спрашиваю Бекоеву, как вообще родилось это красивое слово, составленное из имен детей, — «Асмарал».
— Я писала кому-то письмо, — рассказывает она. — Решила передать привет от детей, и, чтобы было быстрее, написала: «Привет от АсМарАл». Хусам увидел — ему понравилось. Назвать так фирму — его идея. Потом это естественным образом перешло и на команду.
Идея с футболом витала в голове у Аль-Халиди все время. И реализовалась она благодаря Алексею Корнееву, с которым у мужа были самые теплые отношения. Хусам говорил: «У него такая внутренняя энергетика, что, какое бы у меня ни было состояние, Леша пожимает мне руку — и все, надежда появилась, злоба ушла». Он пришел в нашу фирму чуть ли не водителем. А потом с воодушевлением принял идею с футболом, позвал Бескова и сам стал начальником команды.
Почему я стала президентом? Может, потому что много общалась и решала вопросы с женами футболистов, подписывала договоры с разными организациями. В клубе и команде надо было создать климат, и это была моя работа. Игрокам тоже нравилось, поскольку со мной какие-то вопросы легче было решать. Мы все время что-то вместе придумывали, а Хусам на выдумку был вообще неистощим. В 91-м провели первый коммерческий футбольный турнир в СССР — «Кубок «Асмарала» с призовым фондом в валюте (30 тысяч долларов, — Прим. И.Р.), в 92-м открыли свою газету «Футбол-Экспресс», стали проводить футбольные салоны с ведущими тренерами, функционерами, журналистами, которые вел Владимир Перетурин...
Отношение к Бекоевой со стороны команды и обслуживающего персонала было очень теплым. Так, Юрий Гаврилов говорит:
— У меня и с Аль-Халиди, и с Бекоевой отношения были хорошие. Светлана Николаевна мне вообще была как мать родная. Женщина великолепная! Очень душевная. Может, в футболе и не профессионал, но по человеческим качествам — замечательная. А то, что президент клуба, — так что же тут неожиданного, если он владелец, а она его жена? Лучше, чем кто-то чужой. Аль-Халиди мог на ребят покричать, а она с нами носилась как курица с цыплятами. «Юра, все нормально! Я все понимаю, не обращайте внимания. Только играйте, и все будет хорошо!»
В 1994 году «Асмарал», вылетевший в первую лигу, на восемь месяцев возглавит легенда «Торпедо» Валентин Иванов. Сейчас спрашиваю его вдову Лидию Гавриловну, как у их великой семьи сложились отношения с Аль-Халиди и Бекоевой. Она улыбается:
— Помню, как владелец клуба устроил прием, и туда пригласили как футболистов, так и нас с Валентином Козьмичом. Там и познакомились с Аль-Халиди. Воспоминания о тех месяцах — приятные. В жизни человеческие отношения значат больше всего, и я понимала, что к нему там относятся хорошо. Понятно, что с наших уст всю жизнь не сходило слово «Торпедо», но и об «Асмарале» у нас сохранилась добрая память.
Его жена, Светлана Николаевна, — очень приятная женщина. И внешне недурна, и со сдержанным, умным взглядом. Столько лет прошло — а фотографически очень хорошо себе ее представляю! Мы же родом из Советского Союза, и это была первая частная команда, не государственная. А когда нас воспитывали, капиталистов ставили чуть ли не в один ряд с фашистами. Утрирую, конечно, но я поначалу не понимала, как один человек может владеть командой. И смотрела на все с большим любопытством. А когда познакомилась с его супругой — она произвела на меня замечательное впечатление. Как у нее сейчас дела?
Я вкратце рассказал — и потом с позволения Лидии Гавриловны передал ее номер Бекоевой. Слышали бы вы, как бывший президент «Асмарала» обрадовалась! Не сомневаюсь, что они уже созвонились. Приятно воссоединять хороших и питающих друг к другу симпатию людей.
Приятно и то, что сбываются мечты. Когда Аль-Халиди был 15-летним болельщиком «Динамо», эта команда под руководством Константина Бескова дошла до финала Кубка обладателей кубков, а двумя годами ранее выиграла Кубок СССР. Мог ли юный иракский поклонник советского клуба представить себе, что станет владельцем команды, а Бесков ее возглавит?
И вот это случилось.
Бесков
В 2005 году я брал интервью у Валерии Бесковой, жены Константина Ивановича, жить которому в тот момент оставалось полгода. Спросил Валерию Николаевну, правда ли, что в тяжелейшем для Бескова 1990 году с деньгами на дорогие лекарства ему помог Аль-Халиди.
«Правда, — ответила Бескова. — У Кости был гнойный перитонит, который вовремя не распознали. И Аль-Халиди ему действительно помог. А Бесков на следующий год возглавил «Асмарал». Почему? Из-за безвременья, которое тогда было в нашей жизни. После всех финансовых реформ сбережений не осталось, так надо же было на что-то жить!»
Спустя 15 лет после разговора с Бесковой прошу Светлану Бекоеву рассказать подробности.
— Константин Иванович заболел очень сильно. Он уже был у нас консультантом, и мы положили его в 5-й дипломатический корпус Боткинской больницы. Вроде хорошие врачи, шикарные условия, отдельная палата-люкс. Он лег на обследование. И каким-то образом они пропустили перитонит! Аппендикс разорвался, гной разлился — и я до сих пор помню, как Володя Федотов приехал в офис, плакал, ходил взад-вперед. Так страшно переживал, что мы и за него боялись, валерьянкой отпаивали.
Понадобилось серьезное лекарство, которого не было в России, и нам присылали его из Англии. Потому что у него начинался сепсис. Врачи уже разводили руками, ситуация была очень сложная. Но Бесков молодец, смог себя вытащить.
Нетрудно предположить, что после этого, в благодарность людям, которые помогли ему спастись, он с 91-го и стал главным тренером «Асмарала». Но Бекоева с этим не согласна:
— Бесков — человек очень принципиальный. И, мне кажется, просто в благодарность он не стал бы ничего делать. Но он видел, что у этой команды был какой-то свой дух, который что-то обещал. Из нее что-то могло вырасти. И это его, как человека творческого, заинтересовало.
В июле 1990 года команду переименовали в «Красную Пресню-Асмарал» (чистым «Асмаралом» она стала с 1 ноября того же года), а возглавил ее вместо играющего тренера Андрея Комарова, который стал просто капитаном, Владимир Федотов. Но, как выяснилось, последнее слово уже тогда оставалось за Бесковым!
Андрей Губернский:
— Прошло, наверное, две недели, как «Асмарал» появился на свет. Я только что отслужил в СКА-ЭШВСМ, уволился в запас, и нас с другом Мишей Зуденковым позвали на тренировку. Проводил ее Федотов, а Бесков сидел на лавочке наверху, он был после операции по удалению аппендицита. Оттренировались, и тут Алексей Корнеев, начальник команды, сказал: «Пошли! Бесков сказал, чтобы с вами срочно подписали контракты». По одной тренировке все определил.
Бесков позвал в «Асмарал» своих людей — не только Федотова, но и главного администратора Владимира Миронова, работавшего с ним в «Спартаке» с 1977 года, личного водителя, шофера командного автобуса.
Правда, поработав в 91-м полсезона главным тренером, на вторую половину он опять перешел в консультанты, оставив вместо себя Федотова. Почему это произошло, никто сейчас вспомнить не может, но на банкете в гостинице «Украина», посвященном выигрышу «буферной зоны», Бесков сидел во главе стола. И вскоре Аль-Халиди в интервью для журнала «Мир футбола» провозгласил:
«Он был и остается нашим добрым другом. Отношения Бескова с «Асмаралом» ни на день не прерывались. Он на общественных началах консультировал команду — помогал отчасти своему детищу, отчасти — зятю Владимиру Федотову. А с январе 92-го Константин Иванович вновь занял пост главного тренера. Всего лишь за полгода Бесков столькому научил молодых игроков, что они еще долго не забудут его уроков».
Бекоева полгода спустя, когда команда будет играть в финальной восьмерке первого чемпионата России, выскажется еще проникновеннее: «Другого такого тренера у нас нет. Константин Иванович очень любит «Асмарал». Как он выражается, это его поздний ребенок. Он стоял у истоков команды, он подбросил господину Аль-Халиди идею покупки именно «Красной Пресни». Очень надеюсь, что теперь он никуда не уйдет. Лучше пусть команду покинут все игроки, чем один Бесков!»
Меньше чем через полгода после этого интервью, зимой 93-го, из «Асмарала» уйдут и почти все футболисты, и тренер...
Гаврилов
А в 91-м, официально став главным тренером, Бесков пригласил Гаврилова. Губернский говорит:
— Мы очень сдружились, и я даже стал крестным дочки Юры от второго брака. Он говорил мне: «Ты беги, я отдам. Не смотри на меня. Чувствую, что ты бежишь правильно. А я свою дырку найду». И сейчас общаемся, дружим...
Гаврилов:
— Мне было 38 лет. Вернулся из Финляндии в «Локомотив», потом уже хотел заканчивать, сказал об этом Константину Ивановичу. А он: «Подожди, ты еще можешь играть, закончить всегда успеешь. У меня есть быстрый нападающий, Губернский, а игрока ему в связку нет». Затянул — и снова сработало. Создал для меня особые привилегии. Понимал, что много бегать я уже не могу, и черновую работу делали за меня другие ребята. А мое дело — создавать. Бесков всегда любил красивую игру, и в «Асмарале» у него была та же философия, что и в «Спартаке», и в других командах. И команда у нас имела свое лицо. Были очень хорошие игры — помню, «Локомотив» у них на поле 4:1 хлопнули...
Когда произносят фразу: «Бесков на заглядывал в паспорт игроку» — трудно даже представить, до какой степени. У двух футболистов, которые появились и заиграли в «Асмарале» именно благодаря главному тренеру, — Гаврилова и Дениса Клюева — 20 лет разницы. Один становился чемпионом СССР со «Спартаком» в 1979-м, другой — чемпионом Бельгии с «Льерсом» в 97-м, выступал за «Фейеноорд» и «Шальке». Люди из двух разных эпох. А сошлись они — у Аль-Халиди и Бескова.
Клюев:
— У нас был неплохой год в торпедовской школе — оттуда вышли Андрей Талалаев и другие хорошие игроки. Как футболист я тогда еще не сложился, был худеньким, а Валентину Иванову нужны были ребята покрепче. У меня был год в запасе, я как августовский мог играть за 74-й. Но мой тренер Николай Ульянов сказал: «Появилась команда — «Асмарал». Там начинают работать Бесков и Федотов. Это серьезно. И у них будет вторая команда — «Пресня». Надо пробовать».
В «Торпедо» мне ставку не предлагали, а пошел в «Пресню» с отцом и подписал там первый контракт — 160 рублей. Играл во второй лиге, и мне повезло, что Бесков и Федотов ходили на все игры фарм-клуба. И в конце того сезона-91 Бесков уже начал привлекать меня к главной команде «Асмарала», и я за нее зацепился. Сыграл кое-что в союзном чемпионате, а к первому российскому, в 18, уже был в составе. Я смотрел на Константина Ивановича снизу вверх. Если ты что-то собой представляешь, правильно себя ведешь и исправляешь ошибки, то у тебя не будет с ним никаких проблем.
Не скажу, чтобы он открыто мне симпатизировал, но для него не важен был возраст, он спокойно мог убрать взрослого игрока и поставить молодого. Сейчас это боятся делать все тренеры, а для Бескова не было проблемой. А я воспитывался на его футболе, наша торпедовская команда разделилась на два лагеря. За «Торпедо» были все, а в остальном половина — за «Спартак», половина — за Киев. Я был за «Спартак» с его контролем мяча и комбинациями. Такой же футбол он ставил и в «Асмарале».
И от Григорьича всегда была сумасшедшая поддержка, и такие игроки, как Гаврилов, здорово помогали. Старшие товарищи из тех, что попроще, могли серьезно прессовать, а люди такого уровня, как Василич, чувствуют потенциал молодого. Если что-то собой представляешь — всегда поддержат. Ошибся — спокойно подскажет, объяснит. Гаврилов — золотой человек. До сих пор созваниваемся, поддерживаем отношения.
Гавриловым восхищалась и Бекоева:
— Даже меня, человека, неискушенного в футболе, Юра в свое время потряс. Я в Кисловодске смотрела игру, в которой он участвовал. Остальные игроки были гораздо моложе и намного подготовленнее физически. Но я помню, как сказала: «Его игра — это как вышивка, как узор. Он не делает ни одного лишнего и некрасивого движения. Это не спорт, а танец какой-то. Наложить музыку — и будет искусство!» Он мог выйти на 10 минут и сделать игру. И его привел Бесков.
Гаврилов предполагает, что основным мотивом приобретения команды для Аль-Халиди было льготное налогообложение для фирм, вкладывающихся в спорт. Бекоева говорит, что это абсолютно не так. Она и в 92-м в интервью для «Футбол-Экспресса» сетовала: «В денежном отношении это (футбольные команды под эгидой «Асмарала») колоссальные убытки! Прибыль только моральная. А еще — реклама. 11 человек бегают по полю, выигрывают матчи, турниры, чемпионаты — и набегают нам километры рекламы, на которую мы истратили бы сотни миллионов. Лучшей рекламы, чем футбол, придумать попросту невозможно».
Премиальные
В нашей беседе от 1991 года для журнала «Мир футбола» Аль-Халиди произнес нечто совершенно невозможное в советском футболе: «Главное — это правильная оплата труда. Никакой уравниловки, «поголовной» оплаты, а только по содеянному, дифференцированно! Причем труд лучших должен оплачиваться по-настоящему достойно их вклада, чтобы остальные имели стимул тянуться до этого уровня. Это отлично воспитывает профессиональное отношение к делу».
Чтобы сегодняшний молодой читатель понимал, что Аль-Халиди — отнюдь не Капитан Очевидность, а совсем наоборот: в те времена все футболисты в советской команде получали одинаковые зарплаты, и такой подход был той самой ре-во-лю-ци-ей, о которой, исходя из слов владельца «Асмарала», заявил во время их первого разговора Бесков. Аль-Халиди был первым, кто внедрил такой подход. И не только его.
Потому что, например, он стал первым, кто ввел премиальные за голы и результативные передачи.
Губернский:
— Первый год мы играли во второй лиге (более того, во «второй низшей», и, заняв в ней первое место, формально стали лишь сотой командой СССР! — Прим. И.Р.). И уже тогда нам платили за гол и за голевую передачу по 200 рублей. Чтобы вы понимали: инженер в Советском Союзе тогда получал 180.
Я, 20-летний пацан, первую зарплату в «Асмарале» получил в августе 90-го. К тому времени я только начал выходить на замены, забил один гол и отдал один пас. И мне заплатили 630 рублей. Я не понимал, куда мне эти деньги девать. В следующем месяце я начал выходить чаще и забивать регулярнее. Теперь зарплата составила 1400 рублей. Это были уже вообще колоссальные деньги! А на следующий год, когда мы вышли из второй лиги в так называемую буферную зону, за гол и за пас нам платили уже по четыреста...
Помню, уже в высшей лиге, когда я в первом туре забил и отдал на выезде с «Зенитом», при получении зарплаты обнаружил, что мне не засчитали голевой пас. Один из наших тренеров Алексей Скородед надиктовывал ТТД, и выяснилось, что это было его решение. А там было так, что я в штрафной пропустил мяч между ногами на Игоря Асланяна, и тот забил. «Ты пас не давал». — «А если бы мяч не пропустил, был бы гол?» Федотов услышал что-то и спрашивает: «Андрюх, ты чего там ругался на Скородеда?» — «А давайте момент посмотрим». Включаем запись. «Голевая, Григорьич?» — «Голевая — сто процентов». Он к Скородеду: «Леш, а нельзя там сделать двойную голевую?» Короче, отвоевал я свой гонорар!
Бекоева в нашем интервью уже в 92-м, «российском», году разъясняла еще некоторые детали новаторской системы оплаты труда в «Асмарале». Причем она не скрывала, что как минимум часть денег платится в валюте:
«Не знаю, как другим клубам удается платить зарплату в валюте — это до сих пор запрещено законом. И я не могу снять с нашего валютного счета в банке деньги на зарплату. Но у нас есть счета чисто зарубежной фирмы вне пределов СНГ, и мы за счет этого выкручиваемся.
Существует фиксированная зарплата, но в основном игроки зарабатывают за свою игру. Разработана четкая система премиальных и штрафов, которая в полной мере отражает качество игры футболиста. Устанавливаются премии за голы, за голевые передачи, за «сухие» ворота — вратарю и защитникам. Иногда бывают отклонения от схемы. Перед важной игрой в раздевалку заходит господин Аль-Халиди (в ту пору его все называли именно так церемонно, — Прим. И.Р.) и обещает в случае победы гораздо большую сумму, чем полагается по норме. Или постфактум — команда блестяще отыграла, и он устраивает им приятный сюрприз.
Также команда штрафуется за поражения, причем в случае проигрыша дома сумма резко возрастает. Правда, если команда играла с заведомо более сильным соперником, проиграла, но действовала на поле достойно, г-н Аль-Халиди может снять штраф. Если матч на выезде закончился вничью — штраф на команду не налагается, если же дома — то не обессудьте..."
Вы когда-нибудь слышали о штрафах за поражения? Так что и здесь Аль-Халиди придумал что-то новенькое. Причем Гаврилов 30 лет спустя уточняет:
— Штраф за поражение был вдвое больше, чем премия за победу. Условно, за победу Аль-Халиди платил 50 долларов, но, если проигрывали — списывалось 100. Это, конечно, нам не очень нравилось, но он знал цену своим деньгам и заинтересовывал нас таким образом, чтобы мы больше побеждали и меньше проигрывали.
— На голевых передачах Губернскому в сезоне-91 прилично заработали?
— А у нас касса была общая! Мы работали на всех.
— То есть как?
— И Андрюха забивал, и я отдавал, нам платили за голы и передачи — но все шло в копилку команды, на всех ребят. Можно сказать — в общак. Это делалось для того, чтобы вся команда стремилась выигрывать. Ведь не каждый может голы забивать.
Рассказываю это Бекоевой, спрашиваю, была ли она в курсе. Она ахает:
— Я этого не знала! И считаю величайшим благородством! Вы меня порадовали и утвердили во мнении, чтоу нас была самая интеллигентная команда. Такая теплая атмосфера! И это при Бескове, которого считали деспотом. А он эту атмосферу создавал.
Губернский помнит эту историю более детально и все же чуть сбивает пафос:
— Этот общак был не все время, а только в 91-м году и в последних четырех играх, когда мы забивали по семь, десять мячей. Тогда мы приняли решение: чтобы все было по-честному и никто не тянул на себя одеяло, за эти игры все премиальные — в общий котел. Голы, передачи, «сухие» матчи — защитники и вратарь тоже получали за это сначала по 200, а потом по 400.
Почему у нас и были проблемы с защитниками. Там играли ветеранчики — Андрей Комаров, Юрий Суров, Володя Фомичев. 3:0 ведем, бежим еще забивать, а в обороне — пустота. На какой-нибудь 82-й пропускаем. Они: «Ребята, совесть имейте!» Мы-то молодые, и они нас гоняли: «Куда пошел, назад иди!» Ведь это его премия дополнительная, деньги на жизнь, и не маленькие.
Клюев:
— Аль-Халиди тогда хорошо себя чувствовал — машины дарил ребятам, видеомагнитофоны, телевизоры... Когда «Асмарал» играл товарищеские матчи с клубами высшей лиги, он даже за победы в них премиальные давал! В спаррингах!
Александр Зундер одной цитатой ставит точку на теме премиальных:
— В 91-м один игрок, пришедший из дубля известной московской команды, сказал: «Я там в дубле за год столько не получал, сколько здесь получил за месяц». Но все это продолжалось до проблем, и серьезных, которые начались в середине 1992 года. А что у Аль-Халиди было всегда — это жесткая финансовая дисциплина. Обмануть его, «развести» на лишний миллиончик на покупку какого-то игрока, а потом разделить этот миллион с заинтересованными лицами было невозможно.
14:0
Эту уникальную историю помнят все, кто интересовался тогда «Асмаралом». Накануне двух последних туров команда обеспечила себе одно из двух первых мест в буферной зоне «Центр» второй лиги и, соответственно, выход в первую лигу. Но Аль-Халиди очень хотелось, чтобы асмаральцы забили больше всех, а Губернский стал лучшим бомбардиром. Что он, забегая вперед, и сделает, забив 32 мяча в 38 матчах.
Между тем, два последних соперника москвичей, армянские команды «Арарат-2» из Еревана и «Лори» из Кировакана, уже забронировавшие за собой два последних места, ни в какую Москву лететь не собирались. Вылетали на дивизион ниже они в любом случае, с финансами в стране творилось черт-те что, и смысла в перелете из армянского тепла в русские морозы они не видели никакого.
Так Аль-Халиди, которого совершенно не устраивали две технические победы, отправил за армянами собственный самолет, привез и поселил их в столице за счет «Асмарала»!
Бекоева:
— Такая история похожа на Хусама. Если бы спросили меня, я бы, может, воспротивилась — куда такие деньги тратить-то, если вопрос с победой в лиге решен. Да, помню, стоял вопрос — приедут или нет. Но подробности, как он это решил, я тогда не знала.
«Арарат-2» был повержен с более-менее приличным счетом 5:1, причем пента-трик сделал Губернский. Ну а матч последнего тура с «Лори», после которого состоялся пышный банкет в гостинице «Украина», вошел в легенду. 14:0! Шесть мячей Губернского и четыре — совсем юного Клюева. Причем до Твери, в которой обе команды из южной республики должны были сыграть с местной «Волгой», они так и не доехали, получив по «технарю» — уже четвертому в том сезоне.
Клюев:
— Как не запомнить такой матч, если я четыре больше никогда в карьере не забивал?! А Андрюха Губернский — шесть, ему надо было лучшим бомбардиром становиться. Я молодой был, меня никто в нюансы не посвящал. Последняя союзная игра, все получается, я кайфую, голы забиваю. Какая мне разница, что там вокруг было? Не забивал себе этим голову. Я с Гавриловым на поле! Потом руководство, а может, и игроки «Лори» с нами на банкете были.
Гаврилов:
— Температура была где-то минус 20, холод жуткий. Мы знали, что и так оба этих матча выиграем, но для нас было выгодно забить побольше голов и отдать передач для премиальных. Для нас дело там было не в снайперском титуле Губернского, хотя Андрюха и молодец, а в том, чтобы мы денег в общак заработали. Вопрос стоял так, что обе команды вообще не хотели сюда приезжать. Но Аль-Халиди настоял на том, чтобы чемпионат закончить как положено, и привез их чартером.
Поле вычистили трактором, лед сняли. Армяне померзли так, что ужас. Что такое Ереван и Москва в ноябре, тем более тогда? Это мы привыкли зимой в футбол на хоккейной коробке играть, а иной раз и шайбу погонять. А для них даже представить себе такое было невозможно. Вот и 14:0.
Губернский:
— Думаю, Аль-Халиди, у которого было много завистников, не хотел, чтобы потом все преподнесли так: мол, две технические победы в двух последних турах принесли нам выход из буферной зоны. Он считал, что мы должны доказать на поле, что заслуживаем первого места. Везли их точно не для того, чтобы я забил столько мячей. А чтобы показать футбольному миру, что мы не случайно выходим из буфера, а по игре.
Они не сдавали! А 14:0 — потому что за каждый гол платили. Все на замену выходили и бежали забивать. Потому что это живые деньги. Оба тайма до последней секунды работали на максималках, потому что зарабатывали. А так бы при 5:0 начали пешком ходить.
Зундер:
— Запомнилось, как во время очередной атаки «Асмарала» защитник и капитан команды Андрей Комаров, который после сезона уехал играть в Норвегию, стоял в центре поля, а руки его были за спиной. Он производил впечатление хозяина, наблюдающего, как люди работают в его хозяйстве. «Лори» не сдавал игру. Они просто были никакие. Уже заняли последнее место и не хотели ехать.
Бекоева:
— Мы даже в какой-то момент начали говорить: «Все, ребята, хватит! Жалко их, так нельзя, имейте совесть!»
Хотя, может, говорили руководители «Асмарала» это по несколько иной причине — понимая, на какие суммы им придется раскошелиться.
Но тогда денег им на это хватало. Хотя, как потом выяснится, часы уже тикали.
Горячие точки
«Асмарал» был уникальной командой, которая до такой степени вобрала в себя все приметы того переломного времени, что еще и попадала во все возможные переделки. А их в конце 80-х — начале 90-х Россия пережила великое множество. И хорошо еще, что все у команды обошлось без масштабных трагедий.
Перечитывая интервью с Бекоевой от 1992 года, обнаруживаю такой пассаж: «Трудно понять, как команду могут отравлять, пытаться избить тренера, президента, игроков... Если не хотите такого исхода — сдавайте игру. Так, например, было в Грозном. В прошлом (1991-м) году там играл московский «Асмарал», и как мы оттуда выбрались, одному богу известно. Полкоманды получило тяжелейшие отравления, а вратарь Шишкин вообще пролежал несколько дней с такой запредельной температурой, что оказался на грани жизни и смерти. В этом году кисловодскому «Асмаралу» пришлось безропотно отдать там два очка».
Тут надо заметить, что москвичи обыграли «Терек» 1:0 в середине мая 91-го, 8 июня Джохар Дудаев провозгласил создание Чеченской республики, а в сентябре взял полную власть в свои руки. И кисловодский «Асмарал» год спустя уже ехал туда, где не было никаких законов цивилизации.
Но приключения оранжево-синих на этом не закончились.
Юрий Гаврилов:
— Да, в Грозном что-то произошло, многих прихватил понос. Не знаю, откуда это пошло — специально, нет... Тут у меня детали стерлись. Зато помню, что в 92-м году мы из аэропорта Владикавказа не смогли улететь — там начались военные действия. Нас хотели под прикрытием перевезти в Минеральные Воды, когда стрельба началась и танки пошли. Но все обошлось. Мы там сидели пару дней, никуда не двигались. Натерпелись под стрельбой. Когда взлетали, все тряслись, как сейчас помню, — как бы нас там не подбили.
Клюев:
— Мы попали тогда в самую заварушку — разгорелся осетино-ингушский конфликт, было много жертв. Мы были во Владикавказе в ту ночь, когда все это началось. Несколько раз не могли выехать в аэропорт, потому что он был занят, войска прибывали. Потом все-таки поехали, чтобы улететь. К нам в автобус вооруженные люди заходили — смотреть, кто едет. Трассирующие снаряды по городу летали. Мы лежали в номерах, смотрели в окошко, а там трассер небо рассекает. Ничего забавного в этом не было, поверьте.
Верю. Потому что матч владикавказского «Спартака» состоялся 31 октября 1992 года, а в осетино-ингушском вооруженном конфликте, продолжавшемся с того самого дня до 4 ноября, погибло около 600 человек, свыше 900 было ранено. 1 ноября Борис Ельцин ввел в зону конфликта войска, а 2-го объявил чрезвычайное положение в обеих республиках. Бои шли на окраинах Владикавказа. Из такой обстановки «Асмаралу» и пришлось выбираться.
Далее приведу рассказ Губернского. Сначала — прямая речь, затем — необходимые, считаю, пояснения.
— Сначала мы в Грозный поехали, 1:0 выиграли. Еле оттуда выбрались, нам весь автобус камнями побили. Сначала нас еле завели в автобус, а потом там все стекла повылетали. На следующий год играли там же. Сели в гостиницу, и тут начались события с ингушами. Танки уже в город зашли, стреляли. Было страшно.
Там еще Гаврилов после игры поехал на базу местной команды к знакомым ребятам. Выходит оттуда с утра и потом нам рассказывает: там человек восемь вокруг базы с перерезанным горлом замертво лежат. «А мы, — говорит, — на базе сидели. Как к нам не зашли — не знаю».
Когда нас привезли в аэропорт, там садились наши большие военные самолеты. Тысячи десантников, здоровенных ребят. Во всем аэропорту — одни военные. Кроме них, только наша команда. Мы сидели там пару суток, ждали, когда дадут разрешение на взлет. А его не давали, потому что при взлете полоса простреливается с территории Ингушетии.
Спрашиваю Губернского: «Может, это был Владикавказ?» Андрей утверждает, что Грозный, — и все говорит за то, что все-таки путает. Все-таки 28 лет прошло. Во-первых, два года подряд московский «Асмарал» с «Тереком» не играл. Единственный их матч в Грозном был в 91-м и действительно завершился победой гостей — 1:0.
А в 92-м команда из южных направлений летала только во Владикавказ, где и происходили события, чрезвычайно похожие на все то, что описал Губернский. В Грозном же, конечно, тогда тоже было горячо, но там не было «Асмарала». А годом ранее тогда еще не в Чечне, а в Чечено-Ингушской АССР заполыхать еще не успело.
В 93-м «Асмарал» — точнее, его стадион — попадет под раздачу уже в Москве. Но об этом — позже.
Брежневская дача
Вслед за московским «Асмаралом» Аль-Халиди создал его кисловодского собрата. Дело в том, что в 91-м иракский бизнесмен взял в многолетнюю аренду огромную, на 150 гектаров заповедного лесопарка, «дачу Брежнева» в этом курортном городе. В «Сосновый бор» — таково ее официальное название — приезжали и Юрий Андропов, и Константин Черненко, и Михаил Горбачев. Но потом она оказалась в распоряжении нашего героя.
Это, как потом выяснилось, был уже перебор. По крайней мере — первая кремлевская мозоль, на которую наступил Аль-Халиди.
Но пока бизнес у него шел великолепно, дача Брежнева стала базой кисловодского, а иногда и московского «Асмарала». Мало того, что главную команду возглавлял Бесков, так еще и в дочернюю взяли тренера-чемпиона СССР во главе минского «Динамо», экс-главного тренера сборной Союза Эдуарда Малофеева. Вот только продержался он там всего полгода. Бекоева в нашей беседе от 1992 года вспоминала:
«Во-первых, Эдуард Васильевич всегда был в верхах футбола и имел очень отдаленное представление о зафутбольном, как я его называю, мире — второй лиге бывшего союзного чемпионата, которая стала первой лигой первенства российского. Согласившись принять команду, он думал, что ему, тренировавшему сборную СССР и выведшему минское «Динамо» в чемпионы страны, победа на этом уровне просто гарантирована. И был потрясен, увидев, какие законы, я бы сказала — волчьи, господствуют в том мире.
А второй фактор, который побудил Малофеева уйти, — это наплевательское отношение городских властей Кисловодска к футболу. Они принципиально ничем нам не помогают. В этом городе не было большого футбола 23 года, и на команду, которую мы создали, ходит множество болельщиков. Ее обожают. А кисловодские власти абсолютно не реагировали, скажем, на просьбы «Асмарала» устроить за наши же, между прочим, деньги быт Малофееву и игрокам. Поэтому Эдуард Васильевич и говорит в сердцах, что футбола в Кисловодске никогда не будет.
Противоположный пример в данном случае — Владикавказ. Успехи местного «Спартака» не в последнюю очередь основаны на том, что председатель Совмина Северной Осетии Хетагуров — яростный футбольный болельщик и готов сделать все для команды. Кстати, пару лет назад владикавказский «Спартак» тоже чуть было не стал «Асмаралом». В том, что команда попала в высшую лигу, очень большая заслуга нашей фирмы. Но потом пути-дорожки разошлись. Кое-кто испугался, что все лавры достанутся Аль-Халиди, а местные деятели останутся у разбитого корыта".
Вот оно даже как. Но Владикавказ добрался до золота и без Аль-Халиди, а вот Кисловодск — прав был Малофеев — так никогда в футболе и не засветился. Я разговаривал с ним самим в 94-м для «СЭ», и он рассказывал: «Началась инфляция, а семью нечем кормить. И я принял предложение господина Аль-Халиди возглавить кисловодский «Асмарал». Но не могу ничего сделать, если команда в городе никому не нужна. Один Аль-Халиди за нее и бился, кисловодскому же руководству было на нее наплевать. Мы кому-то все время мешали. Я такого отношения не понимаю. И не выдержал, ушел».
И вряд ли об этом пожалел, потому что вскоре команда осталась и без базы — той самой дачи. Когда я говорю Бекоевой: мол, есть мнение, что падение «Асмарала» началось в середине 1992 года из-за того, что Хусам не договорился с властью, а в России это всегда чревато, то в ответ слышу:
— В этом есть своя правда. Брежневская дача сыграла роковую роль. Ее аренда была большой ошибкой. А забрали ее у нас силовым путем люди Александра Коржакова (руководителя службы безопасности президента России при раннем Ельцине. — Прим. И.Р.). Позвали ОМОН, причем из другого региона, футболистов кисловодского «Асмарала» положили лицом в пол. При том что все мы арендовали законно, а сколько хорошего делали для города — детскому дому щедро помогали, инвалидам войны.
Взяв дачу в аренду, мы никого не уволили, оставили весь этот огромный штат. Когда дачу отобрали, мы еще год платили людям зарплаты, повесили на себя огромный груз. А нам не давали работать. Везде, где можно было перекрыть кислород, он перекрывался.
Причем в день, когда омоновцы брали дачу, в это самое время, Хусам был у Коржакова на приеме! Тот, видимо, ему специально назначил на этот момент, чтобы выманить оттуда, боясь, что он может что-то придумать. Аль-Халиди задавал этот вопрос — почему не сесть и не договориться? Если эта дача вдруг стала так нужна государству, мы готовы были передать, но по-человечески. Хусам рассказывал, что у них с Коржаковым состоялся такой диалог. Муж сказал: «У нас же правовое государство». Тот ответил: «А кто вам сказал, что у нас правовое государство?» Это ответ на очень многие вопросы.
Весной 93-го Бекоева говорила: «Неким силам не только в футболе, но и вообще в стране, очень уж мы мешаем. И нас просто хотят отсюда вытравить. Взять историю с незаконным изъятием у нас «брежневской дачи», арендованной по всем правилам на 99 лет. Кстати, совсем недавно Ставропольский краевой суд вынес решение в нашу пользу. Дача, видимо, будет возвращена «Асмаралу».
Это Светлана Николаевна надеялась по своей наивности. Никто «Асмаралу», разумеется, никогда ничего не вернул.
— Когда проходили следующие суды, — рассказывает Бекоева, — к нам подошел представитель власти, очень приятный, симпатичный мужчина. Приобнял меня за плечи и говорит: «Слушайте, зачем вам все это нужно? У вас что, две головы?» Как-то так по-отечески сказал, что я даже не обиделась. А если сделать раскадровку, вот следующий кадр, который мы видели по ТВ: сидит Наина Иосифовна и ловит рыбу в том самом пруду, куда мы приглашали детей из детского дома.
«Пробив» эту историю в интернете, действительно можно обнаружить, что достаточно скоро после описываемых событий президент Ельцин отдыхал на «брежневской даче», которую позже посещал неоднократно.
Самое интересное, что, по словам Бекоевой, сам Аль-Халиди жалел не о том, что ввязался в кисловодскую историю, а о том, что не сделал тамошний клуб... основным:
— Хусам говорил, что надо было сконцентрироваться на кисловодском «Асмарале» и не лезть в столицу. Москва — злая, завистливая, в ней много других сильных команд. Им ничего не стоило нас кусать, что-то откусывать и не нести за это никаких наказаний. Может, и правда так, и в маленьком городе было бы легче.
А тот же Коржаков у нас и стадион чуть не отобрал. Причем мы об этом даже не знали. Как-то раз мы были в Лондоне и общались там с одним важным и сильным человеком в мире бизнеса. Он жил в центре Москвы, и Аль-Халиди его позвал: «У меня стадион. Посидим, поговорим о футболе, поплаваем, попаримся». — «Какой стадион?» — «Красная Пресня». — «Да? Так мне его однажды Коржаков хотел подарить. Сказал: «Хочешь этот стадион? Бери!» Но я не стал связываться».
Представляете? Вроде бы создан новый клуб, не вредный для российского футбола. В нем работают и играют звезды. Но один из первых лиц государства готов запросто вытащить у этого клуба стадион и отдать его кому-то, потому что они с этим кем-то пили в это время. И если бы тот сказал: «Да, хочу» — стадион был бы его!
Оказывается, «дача Брежнева» поспособствовала и первым успехам московского «Асмарала» в высшей российской лиге. Губернский рассказывает:
— Когда очень сильно начали чемпионат, полей для подготовки особо не было, и мы жили на брежневской даче в Кисловодске. Прошли там последний этап предсезонки и на первые пять-шесть игр летали оттуда. На первый тур в Питер прилетели из Кисловодска, 4:2 выиграли, поехали в Москву, оттуда — опять в Кисловодск. Я же там даже Новый год перед высшей лигой встречал. С друзьями, не по своей воле туда привезенными.
— Это как?!
— Когда вышли из буферной зоны, Аль-Халиди пригласил меня в отпуск в Кисловодск. Я приехал на две недели водички минеральной попить, а потом он говорит: «Не хочешь остаться здесь со мной и моей семьей на Новый год?» — «Могу и остаться». — «А кого из ребят хочешь здесь увидеть?» — «Мишу Зуденкова и Лешу Шиянова».
Я уже забыл об этом вопросе, и вдруг охранник говорит. «Поехали в аэропорт «Минводы». Просьбу твою Аль-Халиди выполнил». — «Какую просьбу?» — «Сейчас увидишь». Подъезжаем практически к трапу самолета, и выходит наш вратарь Леша Шиянов со словами: «Какой мудак нас сюда вытащил?» Сознаюсь: «Это я попросил, чтобы вы приехали». — «Сволочь ты!» Оказалось, им позвонили: «Вы завтра должны быть в аэропорту». Президент приказал, ничего не скажешь. Погрузили в самолет — и вперед.
В следующем сезоне, в высшей лиге, юный Шиянов будет основным вратарем «Асмарала», возьмет в первых 12 турах три пенальти, а Бесков станет называть его «вторым Дасаевым». Об этом говорили и писали многие, а администратор «Асмарала» подтвердил, что слышал это определение от главного тренера собственными ушами.
Окончание — завтра. Вы узнаете:
— Как Илья Цымбаларь, Юрий Никифоров и Сергей Овчинников были в шаге от контрактов с «Асмаралом»;
— Как Владимира Федотова уволили за рабочую поездку на Евро-92;
— Почему у фирмы и клуба закончились деньги;
— Как игрок посреди сезона отпрашивался на неделю подзаработать в коммерческом ларьке;
— Как и почему после сезона-92 из «Асмарала» ушел Бесков, а РФС и ПФЛ развалили состав команды того года;
— Как домашний стадион команды разгромили во время октябрьских вооруженных столкновений в Москве 1993 года, а у ее игроков машины оказались прострелены пулями;
— Как группа ветеранов сдавала матчи перед вылетом из высшей лиги в 93-м, и в одной из таких игр 17-летний новичок «Асмарала» Сергей Семак забил свой первый гол в элите;
— Как Семак, будучи гражданином Украины, был призван ЦСКА на срочную службу в российскую армию.
