«Он до последнего надеялся, что поправится. Никогда не унывал». Последняя осень Павла Садырина
Впервые материал был опубликован 30 сентября 2021 года.
Павел Садырин — тренер, которого, пожалуй, в равной степени любят болельщики двух клубов: «Зенита» и ЦСКА. Обе команды он приводил к чемпионству — в 1984 и 1991 годах соответственно.
Так сложилась судьба, что и последний матч в его карьере пришелся как раз на поединок между питерцами и армейцами — 30 сентября 2001 года. Через два месяца Павла Федоровича не стало...
«Зенит» (Санкт-Петербург) — ЦСКА (Москва) — 6:1 (1:1)
Голы: Семак, 20 (0:1). Деменко, 30 (1:1). Лепехин, 53 (2:1). Катульский, 54 (3:1). Лепехин, 56 (4:1). Кобелев, 58 (5:1). Аршавин, 80 (6:1).
«Зенит»: Малафеев, Овсепян, Горовой (Горшков, 88), Лепехин, Катульский, Угаров, Деменко, Кобелев, Спивак, Аршавин, Кержаков (Астафьев, 67).
ЦСКА: Мандрыкин, Евсиков, Лайзанс, Беркетов, Рахимич, Лысенко, Яновский, Семак, Кузьмичев, Гогниев (Монарев, 70), Ранджелович (Филиппенков, 61).
Предупреждения: Евсиков, 17. Угаров, 21. Овсепян, 35. Кузьмичев, 35. Кобелев, 45+1. Рахимич, 75).
Судья: И.Егоров (Нижний Новгород).
30 сентября 2001 года. Санкт-Петербург. Стадион «Петровский». 23 000 зрителей.
Страшный диагноз — рак — вскрылся у главного тренера ЦСКА еще в конце 2000 года, когда Садырин поскользнулся на обледенелых ступеньках базы в Архангельском и сломал шейку бедра. Однако он поехал с командой на сбор в Турцию и руководил тренировками, стоя с костылем в центре поля и периодически отпуская колкие шутки в адрес своих игроков.
— Конечно, мы, футболисты, понимали, что Павел Федорович болен, — рассказывал корреспонденту «СЭ» бывший защитник армейцев Максим Боков. — Он и похудел, и с палочкой ходил, хромал... Это падение в Архангельском обернулось потом таким страшным диагнозом. Но я до сих пор не устаю поражаться его мужеству! Великой силы человек. Мне кажется, вот такими и были богатыри в древности. Его было очень тяжело сломить. Садырин ни разу не подал вида, что ему плохо. Смеялся, когда ему было больно, хохмил...
18 августа 2001 года — черный день в истории армейцев. В матче против «Анжи» голкипер москвичей Сергей Перхун получил тяжелейшую травму головы в столкновении с нападающим махачкалинцев Будуном Будуновым. Через 10 дней он скончался.
Смерть Сергея стала огромным ударом для Павла Федоровича. На похоронах вратаря он не мог сдержать слез. Говорили, что трагедия усугубила и без того тяжелую болезнь тренера.
— Трагедия Перхуна? Так получилось, что Павел Федорович пережил смерть не только Сережи, но и Михаила Еремина, Сергея Мамчура, — заметил Боков. — Как-то так сложилась судьба... Мне его супруга Татьяна Яковлевна рассказывала, что он все время повторял: «Не уследил, не уследил». Копался, часть вины брал на себя. Такой он был большой человек.
Матч в Санкт-Петербурге 30 сентября стал для Садырина последним в карьере. К тому моменту состояние его здоровья резко ухудшилось. Но он не мог не поехать в гости к команде, с которой взял свое первое чемпионство, не мог не сыграть против своего учителя — Юрия Морозова. Впрочем, оба маститых специалиста в программке к той игре подчеркивали, что «матчи между их клубами не имеют никакого подтекста и на их личных взаимоотношениях не сказываются».
Для армейцев все в тот день начиналось весьма неплохо. После навеса Кузьмичева Семак в падении отправил мяч в сетку ворот Малафеева. Камера крупным планом показала Садырина. Бледный тренер не без труда привстал со скамейки и показывал своим подопечным большой палец. Однако уже через 10 минут Аршавин великолепным пасом вывел Деменко один на один с Мандрыкиным — 1:1. В целом в первом тайме моменты возникали у тех и других ворот.
А вот после перерыва на поле была только одна команда. В течение пяти минут питерцы забили 4 (!) мяча. ЦСКА откровенно развалился. Гол Катульского получился настоящим шедевром — дальний удар под перекладину. А в остальных ключевых моментах в обороне красно-синих творилось что-то невообразимое... Кержаков, Аршавин, Кобелев, Спивак и Лепехин разрывали армейские тылы. На каждом участке поля хозяева были гораздо быстрее москвичей. Счет мог быть и крупнее. Однажды за ЦСКА сыграла перекладина. Финальный свисток зафиксировал разгромное поражение команды Садырина — 1:6.
На пресс-конференцию Павел Федорович уже не пришел. Его заменил помощник Александр Кузнецов:
— Первый тайм не предвещал разгрома. Шла интересная и равная игра. Что случилось затем? По горячим следам трудно выносить суждения. Наверное, сказались потери в задней линии. И из-за этого некоторым игрокам пришлось действовать на непривычных позициях. У любой команды случается черный день, и сегодня он был у ЦСКА.
— Бывают моменты, когда у одной команды получается все, а у другой — ничего, — в свою очередь заметил Юрий Морозов. — ЦСКА попал в шоковое состояние — отсюда и результат. Вместе с тем первый тайм показал, что команды примерно равны по силам. Однако во второй половине игры выявилось, что наш тактический план лучше.
— Я хорошо помню тот матч, — рассказывал спустя 20 лет бывший тренер армейцев Александр Кузнецов. — Если я не ошибаюсь, то мы там пропустили четыре мяча в течение пяти минут... Причем такие ошибки... Сами себе, считай, забивали. Ну, бывают такие дни. Совсем уж неудачно играли ребята в защите. Яновский, вместо того чтобы выбить, замешкался, и его обокрали в нашей штрафной. Да уж. Не наш день был, одним словом. Думаю, что на игроков повлияло и состояние здоровья Садырина. Павел Федорович, что уж скрывать, был на тот момент совсем болен... Он, по сути дела, только на игру и приехал. До этого был в больнице. Такая обстановка... Ребята же все понимали, видели. Может быть, по этой причине тоже сникли. В футболе мелочей не бывает! Все нюансы надо учитывать. Павел Федорович, по сути, не мог подготовить команду к матчу, находился в больнице, ему уколы делали. И он фактически на стадион-то прибыл на морально-волевых! Очень сильный человек, с таким стержнем. Но болезнь... Видите, в течение пяти минут отдали игру. До этого шла равная борьба.
— Да, ошибались мы много после перерыва, — признал экс-полузащитник москвичей Игорь Яновский. — Я лично один гол сам привез. Так сложилось... Одна, вторая ошибка, и посыпались, что называется. Видно было, что у Пал Федорыча со здоровьем не в порядке. Я, по сути, немного с ним поработал в 2001 году. Но у меня остались отличные воспоминания. Замечательный человек и тренер. Меня здорово принял. Нам не особо афишировали его болезнь, но мы-то видели, что ему уже тяжело. Однако Садырин никогда не жаловался. Приходил на тренировки, работал.
— Я в той встрече остался в запасе, после травмы, — говорил экс-защитник красно-синих Боков. — Почему так провалились после перерыва? Думаю, дело в психологии. Мы, конечно, как профессионалы готовились. Но мне кажется, болезнь Павла Федорыча не могла не сказаться на команде.
— Как Садырин попрощался с командой после того матча? — вопрос Кузнецову.
— Да я, честно говоря, и не помню, чтобы Пал Федорыч прощался. Он надеялся до последнего, что вылечится и вернется к работе. Ну а что можно сказать после таких поражений? Лучше один раз проиграть 1:6, чем шесть раз по 0:1 (смеется). Как-то так. Нет, никаких разборок после игры не было. Да и потом он плохо себя чувствовал. Ну какие могут быть разносы в таком состоянии? Тяжело уже ходил, с палочкой... Просто у него очень большая сила воли, здорово держался.
— Никто не пытался его отговорить ехать в Питер?
— Да ему, если я ничего не путаю, уже в самом Питере плохо стало. Отговаривали на матч приезжать. Но он не мог пропустить игру. Все-таки «Зенит», питерские болельщики к нему тепло относились. Ему сделали уколы, он смог присутствовать на тренерской скамейке. Однако все понимали, что болезнь серьезная... Не дети же. При этом Садырин никогда не жаловался. Проводил тренировки. Мужик.
Перед игрой в Питере он был плох, еле говорил
— Это очень грустная история, — констатировал в разговоре с корреспондентом «СЭ» комментатор Геннадий Орлов, проживающий в Санкт-Петербурге. — Помню тот матч. Мы уже знали о смертельной болезни Павла Федорыча. Весь стадион ему сочувствовал! У него в те дни была очень высокая температура, плохое состояние... Но Садырин как большой артист решил умереть на сцене. Все-таки смог приехать на матч, хотя даже не мог сидеть тогда в автобусе — ехал в полулежачем положении... Очень сложный момент. Результат? Да этот счет для меня, как и для многих других людей, которые пришли на игру, ничего не значил! Да и для Юрия Андреевича Морозова — тоже. В его глазах не было большой радости. Все отходило на второй план. Есть же вещи, которые выше счета, результата. Ситуация со здоровьем Садырина многим была известна, давила... Думаю, и игроки армейцев были подавлены. А болельщики «Зенита» до сих пор его любят. Нет-нет, да и прокричат: «Самый лучший тренер в мире — Павел Федорыч Садырин». Никто не забывает про чемпионство-1984. Садырин хотел до конца оставаться в футболе. Возможно, это и держало его на плаву. Может быть, он бы и раньше «сгорел», если бы не такая его сила воли и желание тренировать.
— Надо отдать должное руководству ЦСКА и лично Евгению Гинеру, который до последнего поддерживал Павла Федорыча, давал ему работать, — уверен друг Садырина Юрий Семин. — Хотя все уже знали о его болезни... Сам Пашка был необыкновенно сильным, волевым мужиком. Уралец. Всегда сохранял позитивный настрой. Никогда не показывал, что ему больно, тяжело... Другой на его месте не выдержал бы, а он терпел, все переживал внутри, очень хотел тренировать... Его очень сильно захватывала работа! И, конечно, в Питере его до сих пор помнят. Ведь он показал всем, что у Ленинграда тоже есть дух победителя, взяв чемпионство в 1984 году. Выиграл золото со средней командой.
— К тому моменту ему было уже очень тяжело. Болезнь прогрессировала. Наверное, не стоило ехать в Питер, — признавалась супруга Садырина Татьяна Яковлевна в разговоре с обозревателем «СЭ» Александром Кружковым в 2015 году.
— Пытались отговорить?
— Нет. Бесполезно. Если Пал Федорыч что-то решил — не переубедишь. В тот год ему было лучше поберечься, восстановить силы. Но об отдыхе даже слышать не хотел. Повторял: «Без футбола я умру». Невероятно волевой, мужественный человек. Благодарна Гинеру, который сразу сказал: «Садырин будет работать, сколько сможет». И он до конца оставался с командой.
— Вы были тогда на «Петровском»?
— Да. Пал Федорыч улетел с ЦСКА, а я поехала на машине с медсестрой, которая в то время ему помогала. Чувствовала, что должна быть рядом. Еще в Москве у него поднялась температура. Ночь перед игрой провел дома под капельницей. В гостиницу вернулся утром. Сделали укол, но все равно был плох, еле говорил. Установку команде давал Жора Вьюн. Ужасный день... Хотя игра для ЦСКА началась неплохо, повели 1:0. А потом пропустили один, второй, третий. И развалились. Ребята выглядели совсем беспомощными. В итоге — 6:1. Помню, болельщики «Зенита» радовались сдержанно. Уже знали о болезни Пал Федорыча.
— Что творилось в раздевалке ЦСКА?
— Туда меня не пустили. Ждала на улице. Он долго не выходил, общался с врачами. Когда появился, ничего не сказал, молча сел в машину. Сразу лететь в Москву был не в состоянии. Вернулись через два дня. 1 декабря его не стало...
Я слишком любил и уважал этого человека, чтобы уволить из-за болезни
В 2013 году президент ЦСКА Евгений Гинер дал большое интервью журналу «Итоги». Его не могли не спросить о судьбе Садырина.
— Жена Павла Садырина рассказывала: незадолго до смерти супруга вы подарили ему шикарную машину, объяснив, что клуб получил несколько автомобилей от спонсоров. Потом выяснилось, что спонсоры никаких машин не выделяли. Получается, купили ее на собственные деньги?
— Я предпочитаю не выставлять свои поступки на всеобщее обозрение. Есть люди, которые любят рассказывать, как они восстанавливают храмы и содержат детдома. Я не из их числа. К сожалению, мне приходится появляться в обществе, давать интервью, иначе люди могут подумать, что я пренебрегаю ими. Но для меня это тяжело. Дома на диванчике я получаю гораздо больше удовольствия, чем на светском рауте. К чему это? Если вам рассказывали — наверное, это правда.
— Также говорили, что однажды вы собирались уволить Павла Федоровича с поста главного тренера ЦСКА, но изменили свое решение, узнав о его неизлечимой болезни?
— Я никогда не хотел уволить Садырина. Зная, что он болен, отправил его лечиться в Мюнхен. Немецкие врачи провели курс процедур и вынесли вердикт. Если пациент будет жить в санаторно-курортных условиях, они могут гарантировать ему пять-семь лет жизни. Если продолжит тренировать — сгорит за полгода. Я сел с Пашей, поговорил, он взял сутки на раздумья. На следующий день пришел и сказал, что умрет без футбольного поля. Наверное, нужно было проявить жесткость: уволить его и заставить жить в санатории. Но я слишком любил и уважал этого человека...
Как раз в Мюнхене и состоялось примирение двух больших отечественных тренеров — Павла Садырина и Олега Романцева. Отношения между ними испортились еще в конце 1993 года. После неудачи на ЧМ-1994 Павел Федорович прямо заявлял, что одной из причин фиаско стало позднее появление в команде спартаковцев, которые до этого по приказу клубного тренера играть за сборную отказывались... Когда в 1996 году он вывел «Зенит» в высшую лигу, то не скрывал своих эмоций: «Я вам могу открыто сказать. Я и пошел в «Зенит», чтобы выйти в высшую лигу и обыграть Романцева... Или кто там будет. Одним словом, просто чтобы сыграть со «Спартаком».
Бывший пресс-атташе красно-белых и сборной России, а ныне обозреватель «СЭ» Александр Львов так описывал в своей книге историческую встречу двух тренеров.
В 2001 году Романцев вдруг поинтересовался, могу ли я каким-то образом связаться с Садыриным, который, как он слышал, находится в госпитале Бурденко.
— Мне самому не очень удобно, — объяснил Олег Иванович, — а вот ты свяжись с ним, передай от меня привет, узнай, чем необходимо помочь, и пожелай скорейшего выздоровления.
Сказать, что мой звонок оказался для армейского тренера большой неожиданностью, — значит не сказать ничего. Мне даже показалось, что поначалу он потерял дар речи. Но, выслушав, пришел в себя.
— Большое спасибо Олегу за внимание, у меня все есть, — ответил Павел Федорович. — Удачи ему в Лиге чемпионов. Буду обязательно болеть за него.
Когда мы прилетели в Мюнхен на встречу Лиги чемпионов с «Баварией», первой, кого я увидел, когда наш автобус затормозил у гостиницы «Арабелла — Шератон», неожиданно оказалась Татьяна Садырина.
— Вы не могли бы передать Олегу Ивановичу, что с ним очень хочет поговорить Павел Федорович. Он здесь на обследовании, — сказала она, кивнув в сторону черного с тонированными стеклами «Мерседеса».
Романцев отреагировал мгновенно. О чем говорили они те десять минут с Садыриным, который даже не вышел из машины, неизвестно.
— Неважно выглядит Пашка, — вернувшись, сообщил мне заметно расстроенный Олег Иванович. — Но на игру нашу прийти собирается. Очень просил выиграть. Ты уж позаботься о двух билетах — он за ними завтра обещал кого-нибудь прислать.
На следующий день почти все оставшееся до отъезда на стадион время я провел в холле отеля. Но за конвертом с приглашениями так никто и не пришел...
На его могиле всегда вижу зенитовские и армейские шарфы
После поражения от «Зенита» Садырин прожил еще два месяца. 1 декабря 2001 года он скончался в возрасте 59 лет.
— Последний разговор с Садыриным? — переспросил Кузнецов. — Я же к нему приходил домой, в больницу. Он до последнего надеялся, что поправится. Никогда не унывал. Уже почти не вставал, но все равно живо интересовался нашими играми. Пал Федорыч уверял меня: все нормально будет, вот скоро поеду на лечение в Германию. Боролся до последнего... Не видел я у него упаднических настроений. Шутил, держался очень хорошо.
— Конечно, я помню нашу с ним последнюю встречу, — вспоминал Боков. — Когда чемпионат уже закончился, мы перед отпуском приехали к Павлу Федорычу в больницу. Нас было шесть или семь человек. Он лежал, спрашивал, кто куда поедет отдыхать. Никогда не забуду тот разговор. Когда очередь дошла до меня, я ответил: «Мы с женой хотим поехать в Доминикану за мальчиком» (улыбается). В общем, решили завести ребенка. Он так посмотрел на меня: «Макс, все нормально у вас будет. Родится мальчик, станет футболистом». Так и получилось. До сих пор сыну говорю: считай, тебя Садырин покрестил.
1 декабря мы как раз были в Доминикане. И моей жене накануне приснился такой сон. Павел Федорыч куда-то уходит, а Татьяна Яковлевна спрашивает: «Паш, ты куда?» А он помахал ей рукой: «Оставайтесь здесь, а я пошел...» Утром решили позвонить домой. И нам родители поведали, что Павла Федорыча больше нет...
— Когда вы были тогда у него в больнице, понимали, что, возможно, видите Павла Федорыча в последний раз?
— Да... Там и Татьяна Яковлевна слезы уже не сдерживала. Осознавали, что недолго осталось. А Павел Федорыч шутил даже в такой момент: «Я вас все равно еще верну, всех соберу и потренирую».
— По сей день на его могилу приходят болельщики и «Зенита», и ЦСКА, — заметил Семин. — Пашу очень достойно похоронили. Я периодически бываю на кладбище и вижу шарфики, причем новые — как зенитовские, так и армейские. Такая любовь дорогого стоит.
