Рабинер – подробно о конфликте с Кирьяковым. Текст для тех, кто пропустил эфир
О ТОМ, КАК ВЕЛ СЕБЯ КИРЬЯКОВ
– Был замечательный, очень добрый, позитивный эфир на "Матч ТВ" с Александрами Мостовым и Кержаковым, Дмитрием Шнякиным и Нобелем Арустамяном. Мы обсуждали чемпионат мира, и всем действительно было хорошо на душе. Я получил большое удовольствие от эфира, хоть и приехал на него простуженным, больным. Из-за этого мне потребовались усилия, чтобы раскачаться, но дальше все пошло гладко, и спускался я оттуда в позитивном и расслабленном настроении. При этом знал, что внизу должен быть Кирьяков – у нас была пересменка. То есть я ухожу с эфира, а он – приходит. Но даже близко не догадывался, что меня ждет. Помнил только, что покритиковал его год с лишним назад, причем это была совершенно рядовая критика. Вот и все. Вообще не предполагал, что может быть неприятный разговор.
Спустился по лестнице, протянул ему руку – это лишний раз доказывает, что случившееся после стало для меня полной неожиданностью. Сколько раз я критиковал людей гораздо жестче, чем Кирьякова, и мы продолжали с ними нормально общаться! Он мне руку не пожал, – что, безусловно, его право – и спросил: "Ты ничего не хочешь мне сказать?". Я сразу понял, о чем идет речь.
Он не орал, но агрессивный настрой ощущался. Я ответил: "Ничего не хочу тебе сказать, потому что все, что я написал, было правильно". Он сказал: "Я сейчас тебя е… (ударю)". Я ответил: "Ну, попробуй". Я сказал это, не предполагая, что он реально это сделает. До последней секунды не верил. За 28 лет в профессии получал множество угроз, но до реального применения физической силы из-за профессиональной деятельности не доходило никогда.
Через секунду после слов "Ну, попробуй" он ударил. Я хотел ответить, полез на него, но технические сотрудники "Матч ТВ", которые там стояли, разняли нас.
После этого прозвучали слова, подчеркиваю, симметричные по форме и содержанию, и с моей, и с его стороны. "Сейчас в футболе ты – никто и звать тебя никак" я действительно говорил, да. "Ты никаким тренером не был и не будешь" – да, и это тоже говорил. Поди не скажи что-нибудь подобное в такой ситуации! Да и что неправильного в этой оценке, если посмотреть на так называемую тренерскую карьеру Кирьякова? Не случайно он после Тулы не заинтересовал даже клубы ФНЛ и ПФЛ, не говоря уже о премьер-лиге. Меня атаковал безработный, не востребованный в профессии и, видимо, очень разозленный этим человек. Это же надо – затаить зло на год с лишним даже не за отдельную статью, а за два-три посвященных ему абзаца!
Так вышло, что в той ситуации он стоял то ли на одну, то ли на две ступеньки выше меня и наносил удар сверху. К тому же в весовой категории Кирьяков меня намного превосходит – что меня, правда, скорее радует, чем расстраивает. Он ряху-то отъел ой-ой-ой после того, как закончил карьеру. Я-то веду нормальный образ жизни, стараюсь держать себя в форме, питаюсь нормально, не жру водку по ночам. Не знаю, жрет ли ее господин Кирьяков, ничего не могу сказать по этому поводу. Но исходя из того, каким он был, когда играл, и каким стал после того, как закончил играть, можно догадаться, что как минимум марафоны он не бегает, в отличие от Алексея Смертина, например.
О ТОМ, ПОЧЕМУ ОБРАТИЛСЯ В ПОЛИЦИЮ
– Решил пойти на этот шаг после достаточно серьезных раздумий. Действительно, в Фейсбуке в день, когда все случилось, я писал, что подавать заявление не планирую, потому что не хочу тратить время на неадекватного человека, и эффект не будет тождественен затраченным на это усилиям. Да и сейчас не рассчитываю на какой-то существенный результат – на большой штраф, срок или еще что-то. Дело не в деньгах, дело в другом. Я получил огромное количество сообщений от коллег из самых разных изданий. Они писали, что я обязан обратиться в полицию не ради себя, а ради профессии и ее защиты. Потому что иначе, если ход делу не был бы дан, люди, подобные Кирьякову, решили бы, что за мнение можно бить по лицу, и это в порядке вещей. А мы живем в XXI веке и находимся в цивилизованном мире.
Еще одна задача, которую перед собой ставлю, придавая этой истории публичность, заключается в том, чтобы люди, не осознающие последствия своих действий и чувствующие безнаказанность, на протяжении как можно большего периода времени не получали работу. Потому что самое большое, что заслуживает человек, который так реагирует на совершенно нормальную критику, – это руководить командой-аутсайдером чемпионата водокачки в его родном Орле.
Главный тренер – это публичная профессия. Человек, который ею занялся, по умолчанию должен быть готов к критике в медиа, порой весьма суровой. Если так на нее реагировать, то тому же Станиславу Черчесову перед чемпионатом мира вообще было бы не до работы – он бегал бы по пресс-центрам и лупил даже не критиковавших, а откровенно мочивших его журналистов. Но он не обращал на это внимания, занимался делом – и довел сборную до четвертьфинала чемпионата мира. Вот и посмотрите на разницу между реальными тренерами и теми, кто себя таковыми считает.
О СТАТЬЕ, РАЗОЗЛИВШЕЙ КИРЬЯКОВА
– Я не переходил на хамство, оскорбления и тому подобное. Просто дал оценку. Да, жесткую, нелицеприятную, но без перехода границ. Я оценил работу господина Кирьякова на посту главного тренера "Арсенала", его поведение на пресс-конференции после того, как команда чудом осталась в премьер-лиге. Когда человек говорит, что болельщики должны засунуть баннеры, которые они вывешивали на протяжении нескольких месяцев ("Чемодан – вокзал – Орел"), себе в одно место – это прямое их оскорбление. И я написал, что у меня не вызвал никакого удивления тот факт, что директор "Арсенала" Дмитрий Балашов осудил высказывание Кирьякова, контракт с ним в результате не был продлен, и меня не удивляет, что тренер, который говорит такие вещи, не вызвал интереса у других клубов. Вот в чем была суть тех абзацев, которые вызвали гнев Кирьякова.
О ЗНАКОМСТВЕ С КИРЬЯКОВЫМ
– Знаю его очень давно – еще с начала 90-х. Делал с ним в 1993 году огромное интервью для газеты "Футбольный курьер", где работал еще до "Спорт-Экспресса".
Это достаточно своеобразный, очень эмоциональный и вспыльчивый человек, плохо понимающий последствия своих действий. Он уехал в Германию, в "Карлсруэ", после того, как его дисквалифицировали, кажется, на 10 матчей. Удаление он заработал за совершенно хамское действие, которое он объяснял, если мне не изменяет память, тем, что его достали ужасные российские поля и вся наша российская реальность. А действие это заключалось в том, что он плюнул в судью Безубяка, когда тот справедливо показал ему желтую карточку за симуляцию. Тогда дисквалификация не распространялась на все чемпионаты, и отъезд для него был способом избежать полугодового отлучения от футбола.
Хотел бы, кстати, посмотреть, что бы с Кирьяковым сделали в Германии, если бы он там ударил известного футбольного журналиста. Да и неизвестного тоже. Но там бы ему даже в голову такое не пришло. А здесь, выходит, руки распускать можно. Моя цель – объяснить, что нельзя. И чтобы это стало уроком для других.
Меня сильно рассмешило, когда в интервью Кирьяков дословно сказал: "Какое он вообще имеет право так говорить человеку, который играл за сборную, защищал честь (видимо, России) в другой стране?" Ну, положим, в бундеслиге он защищал исключительно собственную честь. А как он играл за сборную – напомню, если кто забыл. В конце 93-го он был одним из главных закоперщиков появления печально знаменитого "письма 14-ти" с требованием отставки главного тренера сборной Павла Садырина и сам отказался ехать на ЧМ-94, в результате так и не поучаствовав ни в одном чемпионате мира. А в 96-м Олег Романцев выгнал его из сборной посреди чемпионата Европы, после того как Кирьяков повел себя точно так же, как только что хорват Никола Калинич – отказался выходить на замену в матче с Германией. Потому что, по его мнению, должен был играть в стартовом составе. А больше в его жизни никаких больших турниров и не было. Такая вот у него "честь страны".
О ТОМ, КАК ОБОЗВАЛ КИРЬЯКОВА
– В интервью нашим коллегам с сайта Sports.ru Кирьяков сказал, что ты назвал его человеком нетрадиционной сексуальной ориентации в грубой форме. Было такое?
– Это было после удара. Он сказал, что до удара, но на самом деле – естественно, после. Думаю, сложно представить меня, произносящим такие слова вне экстремальной ситуации. Не хочу делать из себя святошу, который никогда не ругается матом. Но все мои знакомые подтвердят, что я – воспитанный человек, и мат не входит в мою повседневную манеру общения. Поэтому речи о том, чтобы оскорбить Кирьякова до удара, не могло быть в принципе. Как вы себе это представляете? Он мне говорит: "Ты не хочешь мне ничего сказать?", а я ему отвечаю: "Ах ты …?" Ну бред же. Те, кто знает меня и мою манеру общения, прочитав версию Кирьякова, наверняка громко смеются.
О ТОМ, ГОТОВ ЛИ ПРОСТИТЬ КИРЬЯКОВА
– Нет, я не готов помириться с Кирьяковым.
– А если он принесет публичные извинения?
– Смотря где и в какой форме.
– Ты же сам сказал: "Он – эмоциональный человек", ну бывает, закипел, неравнодушный, что, опять же, неплохо для тренерской профессии.
– Для представителя тренерской профессии, в первую очередь, нужно уметь держать себя в руках. Вот это намного важнее неравнодушия, как мне кажется.
– Ну представь, Кирьяков скажет: "Я не прав, Игорь, извини".
– На данную секунду он дал несколько интервью, в которых говорил, что я хам, что он ни в чем не виноват и извинений приносить не собирается. Так что разговор на эту тему неактуален.
