Как Кульков Марадону закрыл. Рабинер вспоминает об ушедшем из жизни защитнике «Спартака» и сборной
Продукт Романцева, работяга и умница
Василий Кульков был первым настоящим продуктом молодого тренера Олега Романцева. И всегда помнил об этом. Летом 1993-го, когда он уже больше года сидел на лавке в «Бенфике», но продолжал приглашаться в сборную, мы записали большое интервью для еженедельника «Футбольный курьер». У него, обычно молчуна, в тот момент накипело. Сидели сзади в автобусе национальной команды по пути на базу в Новогорск, и он рассказывал, как хочет вернуться в «Спартак».
За окном была неустроенная, бедная и опасная картина ранней России. Я указал ему туда и спросил: «И ты что, хочешь вернуться в нищую и нефутбольную Россию, где посещаемость в 5-6 тысяч человек считается нормой?» В ответ Кульков сказал:
«Ну, насчет пяти тысяч — это не надо. Я ведь и другие времена помню, когда и по 75, и по 80, и по сто тысяч собиралось. Помню «Наполи», «Реал» и «Олимпик». Помню киевское «Динамо» и «Днепр». И знаю, что любит у нас народ футбол, обожает. Надо только, чтобы футбол был такой, на который хочется пойти. А если все будут уезжать, кто же тогда в футбол такой играть будет? И еще одно пойми — у меня есть команда и тренер, к которым я мечтал бы вернуться. С Романцевым я уже и не помню сколько лет работаю. Всегда, когда приезжаю в Москву, иду и к нему домой, и в команду, на тренировку. А как не прийти, если в Лиссабоне я все время «Спартак» вспоминаю, пару раз даже во сне видел. Недавно разговаривал с Олегом Ивановичем на предмет возвращения — он за. А я — тем более. Но контракт мешает...»
Спросил я тогда, летом 93-го, и Романцева о Кулькове. Олег Иванович, тогда уже чаще сдержанный и хмурый, тут расцвел: «Вася — умница. Тот же Игорь Шалимов, при всем моем к нему уважении, в дни своих приездов в Москву ни разу не снизошел до того, чтобы прийти на тренировку и повозиться с нашими молодыми ребятами. А ведь они бы ему в рот смотрели, и пользу бы это принесло громадную. А Василий — приходит. Всегда. И всегда он был работягой, пахал за троих. Никогда не считал себя примой, на которую все молиться обязаны. Поэтому я жутко переживаю за него. И принял бы его в команду с радостью. Эх, если бы это было возможно...»
Станет возможно. Два года спустя.
Сначала Кульков в 20-21 год играл у Романцева два сезона в «Красной Пресне», потом на сезон переехал с ним в «Спартак» из Орджоникидзе (ныне Владикавказ) и далее — в «Спартак» московский, куда 35-летний Романцев как раз в то межсезонье пришел вместо Константина Бескова.
Говорили как-то с Александром Мостовым, и он вспоминал: «Мы же тогда с Шалей играть за сборную в Индию уехали, на турнир Неру. Связь с Москвой оттуда даже не поддерживали. А потом приезжаем домой — и надо ехать на тренировку в спартаковский манеж в Сокольники. Там вижу Васю Кулькова, игравшего до того у Романцева в «Красной Пресне», потом в «Спартаке» из Орджоникидзе. «Ты чего здесь делаешь?» — «Тренировка у нас». — «У кого «у нас»? — спрашиваю. А потом подкалываю: «Где «Спартак» и где ты?» И тут замечаю Романцева. После чего понимаю, что за время нашего отсутствия произошли изменения...»
Победа над Марадоной
Кульков станет важной частью первой чемпионской команды Романцева 1989 года. Причём, игрок техничный и умный, он мог сыграть на многих позициях в обороне и средней линии, а начал в «Спартаке» слева в обороне. Роли на поле мог играть самые разные и на любой был полезен.
Когда «Спартаку» в 90-м году в Кубке чемпионов выпало играть с «Наполи», Романцев долго думал, как справиться с Диего Марадоной. И пришёл к парадоксальнейшему решению.
Много лет спустя Олег Иванович в нашем разговоре вспоминал: «Это был единственный случай, когда я использовал персональную опеку, поручив Марадону в обоих матчах Васе Кулькову. Никогда больше так не поступал. Бывали отдельные задания — например, одному обращать особое внимание на Зидана в этой зоне, другому — в той. А чтобы по всему полю — нет, во всех остальных случаях передавали даже лучших игроков. Но это — Марадона. И, если честно, никогда не думал, что Вася, игрок техничный и тонкий, до конца справится с персональной опекой такого мастера. А он и в Неаполе справился, и в Москве — недаром в обоих матчах сыграли 0:0».
То есть Романцев тогда сделал потрясающую вещь. Чтобы справиться с гением, использовал не грубую силу, а технику и интеллект.
Так поступил бы один тренер из тысячи. И это сработало.
«Спартак» прошёл тогда «Наполи» в серии пенальти, и одним из тех, кто реализовал 11-метровый, был Василий Кульков. Он бил сразу после промаха Барони, ставшего единственным. И не дрогнул. А потом Саша Мостовой забил пятый, и заполненные стотысячные тогда Лужники под снегом 7 ноября охватило сумасшествие.
И этого никогда бы не было, если бы Василий Кульков не закрыл Диего Марадону.
Станислав Черчесов, вратарь «Спартака» в тех матчах, вспоминал в нашей беседе для книги «Спартаковские исповеди»: «Кульков справился, как никто бы на его месте. Конечно, Диего — футболист такого уровня, что не позволить ему вообще ничего сделать было нереально. Были у него и удары классные, и передачи. Но в целом размен удался».
На «Сантьяго Бернабеу» в следующем марте, когда «Спартак» обыграл там 3:1 «Реал» в ответном четвертьфинале, и красно-белые дошли до предпоследней стадии Кубка чемпионов, он тоже провёл 90 прекрасных минут.
В первой половине 1991 года Кульков, пока летом не уехал в «Бенфику», был капитаном «Спартака». Что ещё больше делает его частью истории клуба.
Были ли опасения, когда уезжал? Два года спустя Василий рассказывал:
«Да, видел я, как сложилась судьба Заварова и Михайличенко. Но в себе-то был уверен, а клубы типа «Бенфики» считал серьезными, солидными предприятиями, где слово не расходится с делом. Поэтому, получив предложение, посоветовался с Романцевым и, получив добро, тянуть волынку с отъездом не стал».
«Сынок» Эйсебио, самый тихий участник «письма 14-ти»
Ко времени отъезда Кульков превратился в центрального полузащитника, классно работавшего и на оборону, и на атаку. «Таких классных центральных хавов, как Кульков и Терн, в Европе по пальцам пересчитать можно!» — восхищался Сергей Юран русско-шведской связкой в центре поля своей «Бенфики».
Вначале все было в порядке. Первый сезон «орлов» тренировал Свен-Еран Эрикссон, помогал ему легендарный Эйсебио, по рассказу Юрана, называвший двух россиян, а потом и добавившегося к ним Мостового, «сынками».
Юран рассказывал:
«Кульков на тренировках выглядел заметно сильнее Паулу Соузы и занял его место в стартовом составе. Молодой португалец, незадолго до того ставший чемпионом мира среди юниоров, начал на тренировках заниматься ерундой, всем видом показывая, что должен выходить с первых минут. Его поддержали патриотично настроенные журналисты. А Эрикссон продолжал гнуть свою линию. Через пару месяцев Паулу Соуза начал нормально работать и вскоре попал в основной состав, сменив Шварца — шведа, заметьте. Надавить на Эрикссона было невозможно».
Кульков в нашем разговоре 93-го года по Эрикссону тоже ностальгировал.
«Думаю, что не за красивые глаза меня в тот сезон лучшим по амплуа в Португалии признали. По амплуа «под нападающими», хотя я в любой момент был готов сыграть на любой другой позиции, иначе что я был бы за универсал? А все потому, что замечательные отношения сложились с тренером. Эрикссон меня приглашал, зная, чего я стою и что умею. Он полностью доверял нам с Юраном и нашел в себе мужество усадить на скамейку своих земляков — Магнуссона и Терна. Эрикссон — честный человек, для которого всякие околофутбольные дела значения не имеют».
Еще до ухода Эрикссона произошло событие, которое стало для Кулькова поворотным в португальской карьере. Его жестоко травмировали в матче плей-офф Кубка чемпионов с «Арсеналом». А это, в свою очередь, повлекло за собой отцепление главным тренером сборной СНГ Анатолием Бышовцем от участия в Евро-92. Василий до последнего момента пытался восстановиться и набрать форму, но тренер в последний момент все-таки не взял его, абсолютно основного игрока в отборочном цикле, в команду.
В 93-м Кульков был с этим решением не согласен: «Состояние своего здоровья знаю лучше кого бы то ни было. Если бы я видел, что действительно не готов выйти, понял бы Анатолия Федоровича на все сто и пожал бы ему руку. Но я был вполне в норме! Осталось ощущение человека, выброшенного за борт».
Судьба, однако, повернется так, что в 97-м Бышовец пригласит 31-летнего Кулькова играть к себе в «Зенит» (тогда между «Спартаком» с «Зенитом» еще и близко не было нынешних взаимоотношений, потому, уверен, Кульков и согласился), а затем и вовсе сделает одним из своих постоянных помощников. Они и в 2003-м в «Маритиму» работали вместе, и в 2005-м в «Томи», и в 2007-м в «Локомотиве». Прошла, выходит, та обида. И хорошо.
Из песни слова не выкинешь, даже в такой скорбный день, — подписал Кульков и печально знаменитое «письмо 14-ти», одним из требований которого была смена Павла Садырина на Бышовца. Более того, остался верен данному партнерам слову до конца, из-за чего не сыграл на ЧМ-94. Как выяснилось, больше шансов поехать на большой турнир у него не будет...
Юран, сам вернувшийся в сборную и из-за этого на какое-то время вместе с Мостовым поссорившийся с Игорем Шалимовым и Ко, рассказывал для моего расследования в «СЭ» «Русский бунт», опубликованного в 2003 году к десятилетию «письма 14-ти»:
«11 января (1994 года) в Лиссабоне был благотворительный матч в пользу Сережи Щербакова, и туда приехали, с одной стороны, Садырин с Игнатьевым, с другой — Шалимов, Кирьяков, Мостовой, Кульков и я. Сели поговорить.
Шалимова было трудно переубедить. У него в друзьях ходил Тарпищев, да и Бышовец имел на него влияние. Игорь был на сто процентов уверен, что все под контролем президента России и Садырин уйдет в отставку. А вот тот же Василий Кульков, с которым мы играли вместе, тоже вроде бы все переосмыслил и был готов вернуться в сборную. Но его Шаля все-таки переубедил. А я тогда сказал тренерам, что вернусь".
В отличие от Шалимова с Кирьяковым, той подписи Кулькову (как, допустим, и Игорю Колыванову) впоследствии никто не припоминал. Потому что не был он в том процессе ни зачинщиком, ни активистом, от него исходило ноль агрессии.
Как и вообще по жизни. К Кулькову, человеку неконфликтному, всегда и все относились тепло. По крайней мере, в России.
Штраф за интервью на 20 тысяч долларов, возвращение в «Спартак», триумфальная Лига чемпионов, новый отъезд
К моменту «письма 14-ти» Кульков уже давно не был основным игроком «Бенфики». Эрикссон ушел в «Сампдорию», а со сменившим его югославом Томиславом Ивичем отношения у всей русской тройки «орлов» категорически не сложились.
«Русских на дух не переносил, — рассказывал Кульков. — Но самое страшное — что на словах был чуть ли не влюблен в нас. Вот, например, усадил нас с Мостовым с начала сезона на «банку», изредка только на замену выпускал. Я много раз пытался вызвать его на откровенный разговор. Хотел знать только одно — почему не играю. И ждал честного ответа. А знаешь что услышал? Ты, говорит мне Ивич, замечательный человек, и играешь распрекрасно. И все. Развернулся и ушел».
«Слепому видно, что Вася и Мост на тренировках выглядят на голову выше португальцев, которые на их местах играют, — возмущался Юран. — И ничем эту свою позицию Ивич не объясняет. Наоборот, повторяет, что ребята все умеют».
В итоге трое пылких русских — и уж точно не с подачи Кулькова — решили изложить все мысли об Ивиче корреспонденту португальской газеты A Bola в Москве во время подготовки к одной из игр сборной. Все это вылилось в грандиозный скандал и штраф каждому из спикеров на серьезные по тем временам 20 тысяч долларов. Заодно, правда, уволили и Ивича.
«Ничуть мы сейчас об этом не жалеем», — говорил мне Кульков время спустя. Интересно, как он относился ко всем этим событиям молодости, став тренером. Так и не собрался я у него это спросить. И уже, увы, не соберусь...
Правда, пришедший вместо югослава Тони Оливейра в состав Кулькова с Мостовым не вернул. В итоге последний транзитом через «Страсбур» поедет к своей царской славе в Виго, а Юран с Кульковым громыхнут на всю Португалию прямым переходом из «Бенфики» в «Порту».
Там у Бобби Робсона Василий будет играть немало. Но все же после одного сезона вернётся в «Спартак» под Лигу чемпионов 1995 года — ту самую, когда красно-белые, усилившиеся Черчесовым, Шмаровым и Юраном с Кульковым, одержат шесть побед в шести матчах. С Василием в основе.
Как же жаль, что следующей зимой, не дожидаясь четвертьфинала с «Нантом», они с Юраном поспешили рвануть в «Миллуолл». В Чемпионшип. Где славы не снискали, вернулись проблемы с весом, а разочарованный Романцев не взял обоих, на Евро-96. Представить себе такое предыдущей осенью было просто невозможно. В итоге из 42 матчей за сборные СССР, СНГ и России у Кулькова нет ни одного в финальных турнирах.
В нашем разговоре 1993 года я спросил его, какие он сам совершил ошибки, из-за которых сидит на скамейке «Бенфики». Он ответил:
«Крупную — одну. Этой ошибкой было то, что я вообще туда поехал. Уезжая из «Спартака», я и представить себе не мог, что в жизни есть столько места коварству, нечестности, непорядочности, что не только сама игра, но и тысячи околофутбольных моментов влияют на твое положение. В «Спартаке» все честно и прямо было. Романцев мог меня не поставить в состав — и в «Красной Пресне», и в «Спартаке» — но всегда подробно объяснял, почему он это делает. Здесь этого и в помине нет.
И еще я понял — между Россией и Западом есть разница не только в уровне жизни, но и в ее принципах. В девизах, что ли: в России, во всяком случае, в «Спартаке» — один за всех и все за одного, а на Западе, выраженном для меня в «Бенфике», — каждый за себя. Человек человеку не друг, товарищ и брат, а конкурент. Деньги идут в ущерб человеческим отношениям. Все это для меня неприемлемо. Поэтому, наверное, и не прижился".
К этим словам Кулькова можно относиться по-разному, и я не думаю, что он тогда был прав. Возможно, его проблемы в Португалии заключались еще и в закрытости Василия, предпочитавшего общаться только со своими друзьями-соотечественниками — и все они, в свою очередь, искали корни футбольных проблем не в себе, а в других.
Но все мы в жизни совершаем ошибки. Не найти ни одного, кто бы их не делал. Но славного и хорошего в жизни Кулькова было намного больше, чем другого. Поэтому болельщики его и помнят, и любят.
Символично, что последним его местом работы стала академия «Спартака» имени Федора Черенкова. Вы ведь уже поняли, что в жизни Василия значил этот клуб.
Ему было всего 54 года. Рак. Год назад, узнав об этом, его поддержали спартаковские болельщики. И баннером, который, как рассказывала жена, его очень растрогал, и деньгами на лечение. Их без посторонней помощи неоткуда было взять — Кульков играл еще не в те времена, когда футболом можно было обеспечить на всю жизнь себя, а то и своих детей.
Но это только отложило страшный исход.
Светлая память, Василий Кульков.
