Мелбет-Первая Лига. Статьи
«Я выбрал путь антисистемы, цель которой — развалить систему российского футбола изнутри». Интервью-«бомба» Евгения Калешина
Весной 2023 года в российском футболе появилась новая «народная» команда — «Акрон». Все были поражены, как маленький частный клуб первой лиги, существующий всего пять лет, щелкал один за одним как орешки московские клубы. Начали со скромного «Торпедо», а потом — «Локомотив», «Динамо», «Спартак»... С «Краснодаром» в серии пенальти не сдюжили. Тем не менее вошли в четверку лучших «Пути регионов», и все футболисты должны получить звание мастеров спорта.
Перед вами — наша с моим соведущим Станиславом Жатиковым развернутая беседа с главным тренером этой команды, нестандартным молодым специалистом, игру которого всегда интересно смотреть и интервью которого всегда интересно читать и слушать. Не преувеличу, если скажу, что Евгений Калешин — философ футбола, который увлекательно говорит о том, какой он видит эту игру и тех, кто ее создает.
А разговор в итоге превратился и в удивительную по глубине лекцию Калешина о тренерской профессии, и его манифест о том, что происходит в нашем футболе и как, на его взгляд, с этим бороться.
На Западе Лобановского и Маслова ценят выше, чем у нас
В самом начале разговора выяснилось, что сам Калешин — давний фанат «СЭ»
— Для меня большая честь с вами пообщаться и познакомиться поближе. Мои детство и юность связаны с вашей работой, с газетой «Спорт-Экспресс». Эта газета каждый день была моим спутником, другом. Раньше был «Советский спорт», главная спортивная газета нашей страны. Потом ей стал «Спорт-Экспресс». Помню, что у меня несколько лет были все выпуски, включая юбилейные цветные. Если не мог купить, то брал у товарищей.
Еще и оценки регулярно выставлялись — вы были первым изданием, которое стало это делать. Помню, как это было важно для футболистов — получить хорошую оценку в «СЭ»! По-моему, Леха Герасименко получил как-то 9,0. И на главной странице «СЭ» было «Герасименко — 9,0!»
— Меня зацепили слова в нашей переписке, что для вас эталон разговора о тренерском искусстве — фильм «75 минут с Валерием Лобановским», и вы часто его пересматриваете. Можете объяснить — почему? Ведь когда киевское «Динамо» Лобановского выиграло Кубок кубков и Суперкубок в 75-м, вас еще вообще не было на свете, а когда Кубок кубков 86-го, вам было 7 лет.?
— Во-первых, я из футбольной семьи. Так получилось, что в Советском Союзе я болел за киевское «Динамо». Когда играли двор на двор, моя команда всегда называлась «Динамо» (Киев), это даже какое-то магическое влияние оказывало. Помню черно-белые трансляции. У меня есть фотография и даже кусочек фильма, где отец играет на переполненном стадионе «Кубань» против киевского «Динамо». По-моему, 1:2 проиграли. Очень много он мне рассказывал про Лобановского. Они на сборах даже играли несколько раз, и он забивал им с пенальти.
Несмотря на то, что я был пацаном, у меня уже было ощущение величия клуба и этого тренера. Вижу старые хроники с чемпионата Европы, чемпионата мира — он всегда был представительный. Цивильный костюм, галстук... Это уже когда из Эмиратов он вернулся, то стал спортивный костюм надевать. Мой первый чемпионат мира — 86-го года. Тогда отец учился в ВШТ в Москве, и мы всей семьей два года там жили. Этот чемпионат я смотрел по телевизору, хотя трансляции шли поздно ночью. Я был под впечатлением игры нашей сборной. Разорвали Венгрию 6:0, ничья с французами. Ощущение было нереальное. Мне казалось, что мы должны были выиграть этот чемпионат! Детские воспоминания формируют твою память, твое мышление.
Будучи уже футболистом, всегда внимательно относился к киевскому «Динамо», следил за ним. Леша Герасименко подарил моему отцу майку с Лиги чемпионов, в которой они играли против «Реала». 23-й номер, фантастическое качество! Кубок Содружества от звонка до звонка смотрел, как и все интервью Лобановского после его возвращения. Обычно, когда ты — действующий футболист, то не смотришь интервью тренеров. Но мне попадались большие беседы с ним после Евро в Германии 88-го года. И меня как-то зацепили его слова после чемпионата мира в Мексике. Один день они что-то неправильно сделали, и этот день изменил форму команды. Я не мог понять — как один день может что-то решить, если ты месяц готовишься? А сейчас, с тренерской стороны, понимаю: не то что день, а каждый час важен!
Когда вышел этот фильм, я не сразу о нем узнал, посмотрел его уже в конце игровой карьеры, году в 12-м или 13-м. И был поражен глубиной этого человека, пониманием жизни и игры. Он уже больше 20 лет назад говорил о вещах, которые сбылись сейчас! Я даже пацанам видео нарезал, говорил: «Ребята, вы можете мне не верить, но Лобановский так говорил! Что прессинг нужен, атлетизм нужен, коллективная игра нужна». У меня это видео есть и в телефоне, и в компьютере, и даже есть аудиофайл. Я раньше бегал кросс и его слушал. Раз в месяц всегда к этому фильму возвращаюсь. Считаю, что это лучший фильм, в котором тренер говорит о себе.
Как-то мне Гаджи Гаджиев звонил, мы обсуждали календарь, режимы тренировок в ФНЛ. Он спрашивает: «Как ты считаешь — чего не хватает для тренерского образования?» — «Не хватает таких фильмов». Если бы такие фильмы были про Бескова, Малофеева, Романцева, не надо ничему уже учить. Всем, кто не смотрел, советую обязательно!
Мне кажется, что на Западе Лобановского ценят даже больше, чем у нас. В западной литературе очень часто отмечают и Виктора Маслова, и Лобановского. Считают их одними из основателей прессинга и тотального футбола наряду с Ковачем, Михелсом. У нас почему-то это все размазано, седьмая вода на киселе. Нет акцента, что эти люди были первопроходцами. Уже тогда были научные лаборатории! Сейчас все к этому пришли, а начал это все Лобановский.
Уроки Бышовца в «Томи»
— Из всех ваших интервью можно сделать вывод, что процесс и удовольствие от него для вас, может, даже важнее результата. Лобановский же был заточен в первую очередь на результат. Соответственно, в вашем восхищении им есть парадокс.
— Может быть, меня неправильно поняли или я некорректно высказался, что результат неважен. Абсолютно не так! Ты работаешь на результат. Мы с моим тренерским штабом хотим, чтобы наша команда побеждала. Вот только есть одно большое «но». Мне очень важны средства и методы, которыми к этой победе приходим. Если метод, на мой взгляд, не является красивым, не привлекает зрителей, если в нем нет души, то тогда нет смысла работать в этой отрасли. Самое сложное для меня в футболе — это соединить качество игры и результат. Но в этом спорте только результат имеет смысл.
— Когда-то у Лобановского была мысль, что футболист в карьере проходит три стадии. На первой только играет, на второй — играет и говорит, а на третьей — только говорит. И задача тренера — уловить его переход от второй стадии к третьей, когда он уже начинает наносить вред команде, и убрать его. Вам доводилось убеждаться в справедливости этой формулы?
— Могу об этом говорить на примере своей карьеры. Начинаешь со временем анализировать, когда неправильно оценивал себя. Это случилось в Томске после четырех лет, на мой взгляд, качественной игры. Был душевный подъем, результаты у команды — вышли в премьер-лигу. Но потихоньку начинаешь терять место в основном составе — и не можешь это принять. Очень тяжело переживал это, злился на Валерия Петракова, хотя с огромным уважением к нему отношусь.
Но ты не понимаешь, что твое тело начинает меняться, тебе кажется, что ты по-прежнему хорош, как в прошлом году. Но тренер же все видит! И сейчас, сам будучи тренером, я вижу, как некоторые игроки не могут понять, что их время уходит. Приходят молодые, более быстрые, более атлетичные. Остается только принять это. Но глаза тренерские не у всех игроков есть. У меня тоже их не было. Я не мог осознать, что оказываюсь ненужным. Футбол — «волчий» вид спорта, очень конкурентный. Когда ты вкладываешь всю энергию, инвестируешь много здоровья, страсти, тебе кажется, что ты остаешься на прежнем уровне. Но твой уровень может оценить только тренер и результаты команды. Поэтому здесь Лобановский на сто процентов прав. Хороший тренер может увидеть изменения на ранней стадии и подсказать игроку, как себя вести.
— Вам не досадно, что в карьере игрока вам почти не довелось работать с топ-тренерами?
— Я работал с Бышовцем! Мне повезло!
— Точно! Вы говорили в одном интервью, что его глубокая философия вас поразила.
— Вы представьте, что такой человек — а для меня это глыба — приезжает в Томск! И не просто приезжает, а еще и тренирует! Была куча вещей, которым можно было учиться. Например: «Ребята, когда вы закончите с игрой, ни в коем случае не останавливайтесь! Ваше сердце привыкло к сумасшедшим перегрузкам, остановка может привести к инфарктам. Продолжайте двигаться!» Это был 2005 год, он все время бегал. После каждой тренировки ходил. Очень живой человек в плане движения.
Много вещей он говорил о жизни. Была история из киевского «Динамо» — приехал молодой игрок на собрание и сел в первый ряд. Ему говорят: «Пересядь на задний!» — «Почему?» — «Ты же знаешь, как в Библии сказано: «И последние станут первыми». Но всему свое время!» Сейчас таких тренеров не осталось, которые такие вещи знают. Все это между делом говорится — перед тренировкой, после, в бане. И ты должен мотать это на ус. Я как губка информацию впитываю.
Помню, как мы тренировались. Уже остались в премьер-лиге, работали в Новогорске, хотелось пойти погулять по Москве. А он — двухразовые тренировки! Вся команда бесилась. Он устраивает собрание: «Вы что, не хотите выше в таблице подняться? Дополнительные премиальные?» — «Хотим, будем биться!» — «Конечно, будете биться! Но так, как вы себя сейчас ведете, ведут и другие команды. Давайте мы будем тренироваться и их накажем!» По-моему, «Амкар» и «Терек» в последних турах мы обыграли и поднялись на девятое место, заработали премиальные. Если бы он этого не сделал, уверен, что не выиграли бы.
А еще был его первый матч с «Томью», мы играли в Питере. И, прилетев, не поехали на тренировку, а отправились в Летний сад. Там сделали пробежки, какие-то упражнения. Прикольная была тренировка. Тоже запомнилось.
Бьелса — современный Лобановский, а Гвардиола называет себя оборонительным тренером
— Кто из нынешних тренеров, на ваш взгляд, наиболее близок к идеям Лобановского? Согласны ли вы со знаменитыми словами о нем его антипода Константина Бескова в конце жизни: «И все-таки футбол пошел по пути Рыжего»? С другой стороны, потом появился Пеп Гвардиола, который, можно сказать, пошел по бесковскому направлению.
— Недавно Леонид Слуцкий взял большое интервью у Олега Романцева, и тот поведал такую деталь. В какой-то момент он хотел заменить игроков техничных, умных, небольшого роста на игроков таких же техничных и умных, но выше 180 сантиметров. Он понимал, что нужен атлетизм, чтобы конкурировать в Европе.
— Он поэтому и взял в «Спартак» Игоря Ледяхова, Виктора Онопко, Юрия Никифорова.
— При этом команда сохранила спартаковский стиль. Скажу, что и Гвардиола, и Клопп вписываются в канву Лобановского. Просто у каждого тренера есть изюминка. Еще на стиль оказывает сильное влияние место рождения. Гвардиола — из Испании, где много солнца. Воспитывался в «Барселоне», на игре Йохана Кройфа. Лобановский все-таки из более северной страны. Это все влияет — и климат, и пища. Лобановский опередил время, задал направление.
— Известно, что вы — большой поклонник Марсело Бьелсы. К какому направлению вы его относите?
— Бьелса — это и есть современный Лобановский! Физподготовка, аналитика, стиль игры. Это его реинкарнация.
— При этом для Бьелсы очень важен стиль. Не менее важен, чем результат. Бьелсе никогда не давали европейские топ-клубы. Получилось бы у него там?
— Лобановский не работал в топ-клубах Европы. Но он тренировал сборную СССР и киевское «Динамо» — лучшую команду Советского Союза. А Бьелса тренировал «Велес Сарсфилд», стал чемпионом с «Ньюэллс Олд Бойз», возглавлял сборную Аргентины. Результаты могут быть разные. У Лобановского на чемпионате мира тоже не было результата. Мне кажется, тут дело не в результате, а во влиянии стиля. Как практически весь украинский футбол — последователи школы Лобановского. То же самое можно сказать о Бьельсе. Их влияние на тренеров просто колоссальное!
Я отслеживаю большой спектр тренеров. Де Дзерби, Гвардиола, Клопп... «Брайтон» Де Дзерби просто раздавил «Арсенал». Это очень сильный тренер! Поттер в «Челси» тоже мне нравился. Эдди Хау в «Ньюкасле» просто отлично выглядит, совершенно нетипичный для Англии футбол поставил.
— Вы как-то рассказывали, что Бьелса верит в автоматизацию действий игроков атаки на поле. А вы сами даете свободу в чужой штрафной или с игроками не самого топового уровня все должно происходить только по схемам?
— Мне кажется, это было вырвано из контекста. О чем говорит Марсело? О том, что футбол — колоссально стрессовый вид спорта. Напряжение во время игры, сокращение пространства и времени приводят к тому, что у футболистов обеих команд, независимо от стиля, остается очень мало времени на сознательную работу. Для того чтобы освободить сознание, ему и нужно действовать в условиях автоматизации. На навыках. Футболист должен быть бессознательно компетентным. Тогда он сможет с помощью своего сознания добавить креатив, сможет выйти за рамки системы.
Что я понимаю под словом «креативность»? Для меня это — когда ты выходишь за какие-то рамки. Но если у тебя нет никаких рамок и ты делаешь все, что хочешь, это называется «хаос». А когда у тебя есть структура, схема, система игры, и футболист выходит за эти рамки, рационально, это и есть креативный футболист. А когда нет рамок, то надеяться приходится на то, что твои лучшие игроки будут в хорошем состоянии, их посетит божий промысел. А это очень опасно! Остальная команда в этом случае зависит от этих игроков. Лобановский тоже, мне кажется, считал, что должна быть командная игра, коллективная идея. А коллективная идея распространяется на всех игроков, объединяет команду. Как в нормальной компании есть структура, так и в футбольной команде. Только это все очень быстро происходит.
Чем отличается игрок высококлассный от среднего? Сожмите ему пространство, уберите ему время на размышление, и вы увидите разницу. Хороший игрок с легкостью выходит из-под давления, а другие так не могут. Им приходится думать, на это тратится время. Юрген Клопп сказал, что все определяет первое касание. Если тебе нужно два касания, то это один стиль футбола, три — другой. А если достаточно одного, то это футбол высшего уровня. Вот это для меня — автоматизация. Заставить игроков решать проблемы знаниями, которые у них есть в голове. И эти знания должны сидеть глубоко в подкорке.
— У вас есть объяснение феномену Гвардиолы, который, как многие считают, во всех решающих матчах уже много лет придумывает что-то такое, что запутывает его самого и его команду?
— Он очень закрытый тренер. Мало рассказывает об игре. Да, говорит какие-то простые вещи, которые понятны всем, но это далеко не тот человек, который открывает двери в свою лабораторию. Я всегда его интервью смотрю, пытаюсь рациональное зерно для себя найти. Из того, что видел, он практически всегда адаптируется к сопернику. Все называют его тренером атакующим, но сам про себя он говорит, что он —оборонительный тренер. И это действительно так. Просто инструменты обороны у него другие. Он использует владение, прессинг. И то, что он подвержен гиперанализу соперника, — это факт. Наверное, это и команде потом передается. Команда перенимает черты своего тренера. Может быть, этот страх в решающих матчах не дает показать команде свои лучшие качества.
— Говорит ли это о том, что команда все равно должна исходить в первую очередь от себя? Не пересаливать в плане изучения соперника?
— Могу только за себя сказать. Мы досконально разбираем соперника. На нашем уровне это очень важно. Ты не можешь сказать, что у тебя лучший состав. Если Гвардиола даже с лучшей командой в мире адаптируется под соперника, то на более низком уровне, когда шансы 50 на 50, а то и меньше, ты тем более не можешь думать только о себе. Нужно разрушить игру соперника, сломать их стратегию, выбить из колеи. И тогда, на этом, можно построить свой футбол.
Мне очень нравится, как играет «Реал». Выполнение его игроками технических элементов надо детям в школах показывать! Простота во всем, они же ничего не выдумывают, не нагромождают. Анчелотти не обременяет своих игроков «тактическим налогом». Он доверяет их интеллекту, подготовленности, доверяет их творческим способностям. Невероятно качественная игра!
Анчелотти относится к более старшему поколению тренеров. Это поколение преподавателей. Тренеров много, а учителей, гуру — единицы. Они учат не только играть в футбол. Они учат жизни. Меняют судьбы людей. Каким стал Бензема в последние годы! В таком зрелом возрасте ни Кроос, ни Модрич не сдают позиции. Анчелотти способен в каждом клубе развивать личностей. Не только на футбольном поле, но и за его пределами. Это самое важное.
Рано или поздно игрок закончится. Останутся люди. Какие это будут люди — тренер за это тоже отвечает. Я читал автобиографии и Фергюсона, и Анчелотти. Сама игра для них проста. А отношения в коллективе — куда сложнее. С запасными, с семьями игроков. Это воспитание, которое он получил в детстве, столкнулся со многими проблемами, смог их пережить достойно и сейчас делится своим опытом. Рано или поздно они закончат тренировать. Фергюсон уже закончил. У него были крутые интервью. Это был великий манипулятор! Это тоже большое искусство. Ты должен уметь управлять собой.
У меня был один черногорец, он был моим куратором в академии «Краснодара». Когда он получал Pro в Испании, к ним приехал на лекцию Марчелло Липпи. Думали, что он будет час говорить, а он вышел и сказал буквально три-четыре фразы. «Вы — тренеры Pro. Тренер Pro — это не тот, кто расставляет фишки и свистит. Это менеджер, который управляет судьбами клуба и игроков. И вам нужно всего две вещи, чтобы выигрывать. Первое — это селекция. Вторая — дать каждому игроку нужное место на поле. Если у вас есть селекция, но вы не умеете их правильно поставить на поле, вы никогда не будете первыми. Если у вас нет селекции, но вы умеете расставлять на поле игроков, вы за счет таланта сможете стать вторыми-третьими, но не первыми. Нужно два компонента, чтобы стать чемпионом». И ушел.
— На самом деле Липпи просто, сам того не зная, повторил Бескова, который сказал, что тренерское искусство — это подобрать и расставить.
— Оказывается, мысли у великих сходятся!
— А Моуринью вам интересен?
— Да. Когда я был игроком в Тольятти, тренером был Сергей Бутенко, мы играли зонный принцип обороны. Очень много смотрели «Валенсию» Эктора Купера, а потом начали обращать внимание на «Челси» Моуринью. У меня и майка «Челси» есть. Мы были с женой в Лондоне, гуляли у «Стэмфорд Бридж», хотели пойти в ресторан. Но решили, что долго ждать блюда, и пошли в маленькое бистро. Цен там нет, на раздаче стоит повар. А мы были с пакетами «Челси».
Подхожу, спрашиваю по-английски: «Можно ли у вас здесь перекусить?» — «Можно». Поворачиваю голову — сидит Моуринью с каким-то функционером. Жена говорит: «Ты бы видел свое лицо!» — «Пойди займи быстро столик рядом с ними!» Беру еду, сажусь сначала спиной к ним, мы с женой меняемся местами. Они улыбаются. Жена говорит: «Иди бери автограф!» Я прямо из этого бара звоню брату, говорю: «Виталик! Я сейчас сижу рядом с Моуринью!»
Но постеснялся. Он тоже обедал, мне было просто неудобно. На улице бы подошел. Когда мы выходили, я попросил чек. Мне говорят: «Ничего не надо, все бесплатно!» — «Как бесплатно?» — «Все нормально! Абрамович все оплатит!» Оказалось, что это бистро для работников клуба. А мы туда забрели как туристы. Они услышали, что мы по-русски говорим, не стали нас выгонять. Считаю Моуринью очень сильным тренером. У него другой подход, но это великий тренер.
Агенты вытеснили тренеров по воздействию на игроков, и в этом мы виноваты сами
— Кого вы имели в виду, сказав: «Косный футбол, постоянное давление результата — и человек перестает быть интересен как тренер»?
— Это больше про нашу футбольную систему. Чтобы раскрыть это понятие, скажу так. Сейчас тренер — практически ноль. Федун может сказать, что он — десять процентов. Галицкий — что двадцать. Соответственно, когда такие люди это транслируют, то создается впечатление, что тренер — это человек, который свистит и матерится. Человек не важный. Но почему тогда, если он не важный, так часто меняют тренеров?
Я сначала думал — почему так произошло? Наверное, потому, что не кто-то забрал это право у тренеров, а сами тренеры стали слабые. Мы, тренерское сообщество, стали слабыми. И позволили у себя забрать влияние на игроков, на директора клуба, на президента, на болельщиков. Может, перестали правильно общаться, доносить правильные мысли, меньше внимания стали уделять игрокам.
Мое воспитание — это не только мама с папой, но и мой первый детский тренер. Он, Эдуард Дмитриевич Антонянц, говорил мне: «Женя! Ты сначала отдай всего себя футболу, а футбол тебя догонит и отдаст так, что ты не сможешь унести!» Он воспитывал преданность к «Кубани», говорил, что не надо смотреть на роскошь. Сначала сделайте что-то сами для футбола, а потом это вернется. Ему было не наплевать, как мы учимся. Он ходил на педсоветы, краснел, а потом так вставлял нам! И на турниры не брал тех, кто плохо учился. Поэтому и вырос наш спецкласс фанатами «Кубани», и до сих пор я — фанат «Кубани». Это мой родной клуб, я ходил на все матчи, подавал мячи.
Антонянц был настоящий тренер! Таких стало мало. Сейчас потренировали, конспект дали и убежали. Кто занимается воспитанием детей? Нянечки, воспитатели в интернатах. А тренер не занимается. Не потому, что его отодвинули, а потому, что он перестал внимание этому уделять. А если ты в ухо не дуешь сам, то в это ухо начнет дуть кто-то вместо тебя. Представители футболиста заняли место тренера, и тренер на принятие решений никак не влияет. Это страшно. Потому что тренер в идеале — это практически неангажированная фигура. Мне лично от футболиста ничего не надо. Я хочу, чтобы он хорошо играл и приносил пользу клубу.
Вы помните, чтоб раньше были такие фразы, как «зашли» или «завели» в клуб? Как будто за ухо его взяли и завели! А это — агентские выражения! Честно говоря, у меня рвотный рефлекс возникает, когда слышу такие слова. Куда вы «зашли», кого вы «завели»?! Раньше приглашали в футбол. Тренер звонил игроку и приглашал. Меня Семин в «Локомотив» пригласил по домашнему телефону! Я благодарен и Юрию Палычу, и другим тренерам его поколения. Они меня всему научили. Они никогда не врали, все говорили в открытую. Хвалить не хвалили, раньше не принято было, но если где-то оплошал, то честно об этом заявляли. Раньше, если ты плохо сыграл, говорили: «Надо лучше тренироваться». А сейчас: «Надо менять тренера»!
О каком результате может идти речь, если тебе дают три месяца на работу? Бердыев ушел через четыре тура. Гаранин круг не проработал. Что может за такое время тренер сделать? В новой команде, в новой среде, где нет поддержки руководства. У меня были споры с некоторыми спортивными руководителями. Они мне говорят: «А почему с твоим мнением должны считаться? Ты же тоже наемный работник!» — «Хорошо! Но тогда давайте посмотрим ценность вашего мнения. Сколько вы в футболе?» — «Ну я там болею!..» — «Сколько вы в футболе?» — «Три года. Занимался коммерцией». — «Я тебе ставлю тройку! А теперь послушай меня! Я с шести лет в футболе. Десять лет в спортшколе, потом восемнадцать лет играл в футбол. И сейчас десять лет тренирую. Какое у меня мнение может быть? Неужели ты со своими тремя годами больше узнал, чем я?» И тогда люди начинают осознавать — ага, что-то в этом есть! Мое мнение сформировано не с бухты-барахты, а долгой, кропотливой жизнью в игре.
Обидно, конечно. Но времена меняются, и думаю, что придут тренеры, которые вернут все обратно и завладеют умами игроков. Самое главное — игроки! Не надо ни с агентами разговаривать, ни со спортивными директорами. Игроки должны быть привязаны к тренеру — доверять ему, пытаться реализовать его идеи. И тогда у нас в России будет сильнейший футбол.
— Эта измененная ситуация роли тренера фактически убрала из профессии Романцева. Он не смог работать в новых реалиях.
— Думаю, что не только Романцева. И Бышовца, и Оборина, и многих других. Олег Иванович Слуцкому так и сказал. Как может Романцев, который девять раз брал чемпионство, быть пешкой в руках богатого дяди Васи? Но надо верить в лучшее, работать на позитиве.
— Юрию Палычу удается с этим каким-то образом бороться. Не всегда он эту борьбу выигрывает, но до какого возраста в обойме остался!
— У него характер бойца. А Газзаев тоже ведь перестал работать. Эти люди могли бы приносить пользу футболу. Самая главная причина — тренер перестал быть уважаемой фигурой.
— Так почему у вас с игрой за «Локомотив» у Семина не срослось?
— Заключил с «Локомотивом» двухлетний контракт. Из майкопской «Дружбы» меня купили, если не ошибаюсь, за 45 тысяч долларов. Это был мой первый переход. 1998 год. Но я однозначно там не тянул. Такой уровень состава был! Но школа — хорошая. Пробыл там два года, но каждый год в аренду отдавали.
Когда контракт подписал, меня Валерий Филатов подозвал. А он в свое время в Майкопе играл. Говорит: «Женька, поздравляю тебя! Очень хочу, чтобы у тебя здесь получилось!» Подвел меня к окну, показывает: «У нас самый крутой автопарк из московских клубов. Я бы хотел, чтобы когда-нибудь твоя машина здесь стояла». И Семин меня очень сильно поддерживал. Они с отцом друзьями были. И, став тренером, общался с ним. Когда «Балтика» с «Локомотивом» на Кубок играла, минут двадцать разговаривали. Хорошие отношения!
— Не могу понять, почему вы со своей репутацией и уровнем мышления не получали предложений из РПЛ. Или они были, но вы отказывались?
— Из РПЛ предложений не было. Может быть, я еще не дорос до этого уровня. Может, боятся люди. Я же достаточно категоричный человек и не готов везде работать. Всегда честен и договариваюсь на берегу. Не смогу принять, что просто со свистком тренирую и конспекты печатаю. Когда моя роль непонятна и размыта, это меня не привлекает. Мне интересно развиваться, обучать, передавать знания, как сейчас в «Акроне». Это молодой клуб, они пять лет в футболе, а я — 38. Естественно, могу свой багаж здесь разгрузить.
Второй момент — система. У меня были напряженные отношения с арбитрами, много дисквалификаций. Это связано с тем, что я долго в футболе и знаю всю подноготную игры. Когда ты столько знаешь, есть два пути. Первый путь — открытый конфликт. Для этого нужно иметь определенную смелость. Но тогда в такой стране, как Россия, ты должен учитывать ее ментальность и понимать, что система тебя может сожрать.
Я предпочитаю другой путь. Путь антисистемы. Я знаю организацию турниров, планирование календарей, судейство, агентские вещи. Сталкивался с этим как игрок и как тренер. Антисистема — это система внутри системы, которая имеет противоположные намерения. Например, система «заводит игроков», а антисистема — приглашает игроков. Система работает с игроками через агентов, а антисистема не работает с агентами, общается с игроками напрямую. Я не критикую систему, но знаю, что все это есть. Антисистема работает в противоположном направлении и потихоньку разваливает систему изнутри. Маленькая антисистема пускает метастазы по чуть-чуть. Если антисистем будет несколько, рано или поздно они заразят своим мышлением всю систему.
Этот подход мне кажется более правильным. Так можно самому уцелеть, получить удовольствие от работы и добиться каких-то результатов через футболистов. Если мне не будет дано работать на высоком уровне — ничего страшного. Приведу пример. В прошлом году мы работали во втором дивизионе, в «Твери». И получали колоссальный драйв! Там была куча очень качественных пацанов. Когда выходишь на тренировку и они умеют все, что ты им предлагаешь, то получаешь невероятное удовольствие и хочешь прийти на следующую тренировку.
Если бы меня интересовали только результаты, я бы никогда не работал тренером. Мне нравится работать с игроками, общаться с ними, учиться у них. Кому-то не дано стать чемпионом мира или страны. Но ничего страшного!
«ПСЖ» — это антиреклама футбола, де Брейне — самый недооцененный футболист в мире
— Вы удивляетесь большому вниманию к себе в последнее время?
— Ожидание вокруг тренера создает в основном общество. Скажу так — похвала в футболе, да и не только в футболе — это самое большое лицемерие. Похвала создается на результатах, а не на том, как человек их достиг, какие методы применял. Вот возьмите меня. Вряд ли вам было бы со мной интересно общаться, если бы «Акрон» не выиграл у «Спартака»...
— Если бы «Акрон» не выиграл для начала у «Локомотива», «Динамо»...
— Ты получаешь доступ к трибуне, когда победил.
— С одной стороны, я с вами согласен. С другой — читал ваши прежние интервью, и они обратили на себя внимание. Так все накапливается, и ты хочешь с человеком познакомиться, пообщаться.
— Я понимаю, но глобально — тренер становится чемпионом, а на следующий год уже не чемпион, и к нему теряется интерес. Мне кажется, нужно оценивать во всем спектре — какой это человек, какую энергию он несет, какой метод он применил для победы. Мне кажется, это самый важный показатель. Если ты не смалодушничал, если твои победы заслуженные, если ты не был человеком, который все в кабинетах решил, то это одно. Ты можешь никогда не выиграть титул, но метод свой можешь передать и объяснить.
Кстати, футболистам я часто приводил пример. В Древнем Риме был ритуал. Когда полководца после победы принимали в Сенате и он ехал по площади, то сзади него всегда был раб. И он ему говорил: «Стой на ногах на земле, ты всего лишь человек». И всю дорогу он повторял ему одни и те же слова. Поэтому я не скажу про переоценку тренеров. Сумасшедший труд, тяжелейшая работа, достойная уважения.
— Ни к кому из тренеров, которыми вы восхищались, не пытались пробиться на стажировку?
— К Бьелсе было реально. Когда я работал в «Кубани», у нас играли франкоговорящие ребята. Через их агентов мы с ним познакомились, Бьелса тогда в «Лилле» работал. Мы попросили у агентов выйти на генерального менеджера. «Кубань» официально сделала запрос, они дали нам добро. Я уже готовил билеты, визу, но недели за две до окончания нашего чемпионата в первой лиге генеральный директор поставил агента в известность, что высока вероятность увольнения Бьелсы. Спросили — интересно ли будет посмотреть на клуб, академию или только Бьелса нужен? Я говорю: «Зачем мне «Лилль» смотреть? Я хотел к Бьелсе!» Его уволили через неделю, и поездка сорвалась. Сейчас у меня есть связи, через которые я мог бы попасть к нему, пока он работал в Европе. Но сейчас он в Уругвае.
— Читал, что наряду с Бьелсой и Гасперини один из ваших кумиров — Нагельсманн. Когда его уволили из «Баварии» вскоре после убедительного прохода «ПСЖ», я был в шоке и счел то, что потом произошло у «Баварии» с «Манчестер Сити», возмездием футбольного бога. Верите в футбольного бога и в то, что за действия, противоречащие игре, следует наказание?
— Вы все сказали, только могу добавить. Я считаю, что это увольнение было нехарактерно для «Баварии» — она никогда раньше не шарахалась. Не помню, когда в последний раз они увольняли тренера по ходу сезона. Нагельсманн все доказал в конкурентных матчах. Не беру чемпионат Германии, где он часто экспериментировал. Он молодой тренер и имеет на это право. Но он бил топовых соперников на дистанции в Лиге чемпионов. С «ПСЖ» были крутые матчи, он доказал, что он — большой тренер. Я согласен, что футбол — это не только результаты, комбинации, физподготовка. Это еще и нечто метафизическое. Футбол может транслировать идеи, которые могут объединять.
Недавно узнал, что в Сталинграде в 1943 году проводился матч. И газета «Таймс» написала, что если русские в такое время играют в футбол, значит, они знают что делать и все у них будет нормально. Почему футбол такое влияние оказывает на людей? Это больше чем просто игра. Как есть законы игры типа «не забиваешь ты — забивают тебе», есть законы духовные. Если ты не ведешь себя порядочно, то можешь выиграть сегодня, но проиграешь потом. Я в это верю и внимательно за этим слежу.
Духовное состояние должно быть правильным. Мы просим Бога нам помочь в матче. Но если мы сами в раздрае, внутри неспокойны, страстные и грешные, то как нам Бог поможет? Он отдаляется от нас. Я, допустим, всегда читаю интервью Семака. Пару лет назад он про мат сказал. Я знаю, что он очень воцерковленный человек. Он сказал: «В «Зените» мат запрещен категорически». Я знаю, что они это побороли. Для человека верующего мат — это серьезный грех. Ты своего ангела-хранителя отгоняешь, на языке бесов говоришь. Если так команда говорит, тренер, то откуда ты получишь помощь? Сначала с собой внутри разберись, а потом Бога проси, чтобы мячи в ворота залетали.
— Вы же в «Балтике» после этого мат запретили?
— В «Акроне». Но я в этом плане не очень хороший пример. Это мой бич, работать и работать надо в этом отношении.
— Для меня Кубок мира в руках у Лео Месси — это как раз награда футбольного бога. Столько лет он верой и правдой служил футболу.
— Сколько он шел к этому! Вроде лучшие были, раз — Кубок Америки проиграли! И он уже уходил из сборной, возвращался. И Кубок Америки взял, и Кубок мира. Невероятный матч был финальный! В группе качество игры у них было неважным. Но потихоньку к финалу очухались. Месси сам по себе парень скромный. Его бьют, а он встает. И многие игроки говорят, что к нему испытывают только уважение. Ни в каких скандалах не замешан, прекрасный пример для молодежи. У него отличная семья. Мне кажется, он заслужил.
— Я сначала про Месси немного боялся говорить, потому что знаю, что вы — идеолог коллективизма в футболе, ухода от идолопоклонничества.
— Соглашусь. Мне кажется, что «ПСЖ» — это антиреклама футбола. Как они себя ведут на поле и за полем. На вас же смотрят миллионы людей! Понятно, что сейчас все на виду и человек не может остаться один. Ты платишь такой жизнью за то, что у тебя эксклюзивные условия проживания. У тебя, самолеты, вертолеты, яхты, виллы. Ты платишь тем, что у тебя нет приватной жизни. Каждое твое действие — под микроскопом.
— С какими великими футболистами вы мечтали бы поработать?
— Кевин де Брейне. Если про тренеров переоцененных или недооцененных я не хочу говорить, то про де Брейне я скажу, что это самый недооцененный футболист в мире! Это такая умница, такой игрочище! Мне кажется, что если бы Лобановский был бы сейчас жив, то назвал бы его эталоном игрока.
— С какого момента вы выделили его для себя из общего ряда?
— Он — универсальный игрок. Все игры с ним смотрю. Он на всех позициях может играть и оказывает влияние на всю игру команды. Вообще без слабых мест! Головой может играть, бороться, бежать, отбирать. Забивает с обеих ног. Он еще и человек хороший. Семьянин. Мне кажется, что Зидан, Хави, Иньеста, де Брейне — футболисты одного уровня. Орлы футбола!
Стажировка у Ларионова. Сборная — это неинтересная работа
— Меня впечатлила ваша поездка на стажировку вместо отпуска к хоккейному тренеру нижегородского «Торпедо» Игорю Ларионову. Вы с Профессором оба производите впечатление белых ворон — людей, которые ставят игру вопреки всему в скромных условиях. Этим он и привлек вас?
— Сильно болею хоккеем и баскетболом. Это, кстати, благодаря «СЭ»! У меня сын спросил недавно: «Папа, ты что, все команды НХЛ знаешь?» — «Ну может, две новые не помню. А остальные по эмблемам знаю». — «Как ты можешь их знать?» — «Потому что раньше «Спорт-Экспресс» писал подробно про это!» Помню, когда наши ребята забивали — они выделялись в газете жирным шрифтом. Первый финал, который я посмотрел, был «Ванкувер Кэнакс» — «Нью-Йорк Рейнджерс». Это просто фантастика была! И с этого времени постоянно слежу. И за нашим хоккеем, естественно. У меня даже майка Ягра есть, Алексея Морозова чемпионская.
И вышел как-то подкаст про «Торпедо». Я знал, что Ларионов был тренером молодежной сборной, но не знал, что он возглавил «Торпедо». Он рассказал, как ездил к Фергюсону, в другие большие клубы. И про хоккей, про свою философию. Я подумал — надо посмотреть «Торпедо». Включил КХЛ ТВ и начал смотреть. Первая мысль: «Ну, команда играет как в футбол! Из обороны через пас выходят, только что вратаря не используют!» Подумал, что с нынешней политической ситуацией все равно никуда не поедешь, надо свое использовать по максимуму. Попросил нашего генерального договориться. А он знаком с их генеральным. В это время как раз Кубок Первого канала был, и большая пауза — семь дней. Один у них был выходной, я посмотрел пять дней тренировок. Незабываемые впечатления!
Он очень компетентный в футболе. Я даже не знал, что Игорь Николаевич был чемпионом Московской области по футболу! Все понимает, интересуется тренировочным процессом в больших клубах. По-моему, он сейчас должен был поехать в «Арсенал».
— Мы общаемся, и мне кажется, что АПЛ он интересуется даже больше, чем хоккеем!
— В общении с Ларионовым я понял, что мы как тренерский штаб — на правильном пути. Они в таком же ключе работают. Следят за питанием, за восстановлением, за всеми деталями вокруг игрока. Крутая работа, из которой многое можно почерпнуть. Даже упражнения какие-то записал, хотя хоккей — это немного другая динамика. Но сами упражнения схожи по структуре. Из-за них команда так и играет.
— Вы поняли, как Ларионов к шестидесяти годам захотел вдруг тренировать и у него получилось? Ведь это совершенно уникальная история, я больше о подобном не слышал. Выглядит он на 45, но ему уже 62!
— Я не задавал такого вопроса. Мое впечатление — он тренер от Бога! У него педагогический талант на сто процентов есть. Он умеет завораживать игроков. Я же и с ребятами общался, и с помощниками. Прозвище «Профессор» идеально ему подходит. Даже это не прозвище скорее, а титул! Мне кажется, это для него больше подходит, чем тренер сборной. Тренер сборной — это менеджер. Собирает игроков, две-три тренировки, и погнали. А тренер клуба — это тот, который воздействует в ежедневном режиме.
— Вы себя в сборной когда-нибудь представляете?
— Мне кажется, это неинтересная работа. Именно с точки зрения творчества. Это больше умение договариваться, быстро внедрять рациональные вещи для достижения результата. Мне так кажется. Особенно в современном мире, когда буквально пара дней есть на подготовку. Смотрю за нашей сборной — ну что там можно сделать за три дня? Просто не представляю, как Карпин там что-то еще сделал.
— Но разве то, что сделал Гус Хиддинк со сборной России, — это не интересно?
— Знаю всю подготовку, как она проходила. Некоторые вещи мы оттуда взяли. Интересно это все, но есть ли драйв? Для меня драйв — это тренировка. Когда ты видишь, как игроки в прямом смысле пашут, но при этом есть еще качество, эстетика. Это каждодневный драйв. Ты им питаешься как наркотиком. А если сидишь в кабинете и видишь своих игроков по телевизору — это другое.
Вот я, например, уехал из «Балтики», но до сих пор с некоторыми ребятами в близких отношениях. Хотя, когда мы были в команде, таких отношений не было. Субординация и все такое. Уверен, что некоторые из них будут тренерами и, если будет нужна моя помощь, я им помогу. Но в сборной такого, как мне кажется, нет. Когда ты каждый день можешь обнимать по-отечески игроков, жать руки, спрашивать о делах.
— Откуда вы взяли методику Хиддинка?
— Она была опубликована РФС. Там достаточно интересно все. Помощником тогда Верхейен был, он как раз работал в тренировочном лагере. Они тогда сильно рисковали — форсировали подготовку, пропускали какие-то циклы. Молодцы! Кстати, ни после одного из последующих тренеров, я не видел такого большого отчета.
