Гус Иванович, который понял Россию. Хиддинку - 70!
Игорь РАБИНЕР
Сегодня 70 лет Гусу Хиддинку. Единственному тренеру в истории постсоветской России, которому удалось вывести нашу сборную из группы на чемпионатах мира и Европы. А потом еще и лихо пришибить в четвертьфинале Euro его родную Голландию, выведя сотни тысяч людей на улицы десятков российских городов. Опять же – единственный раз в истории нашей не самой все-таки футбольной страны. И с каждым годом мы все четче осознаем уникальность той ночи...
Но для меня Гус – кто угодно, но только не человек-функция, какое бы большое дело он в июне 2008-го ни сделал. Да, собственно, будь он просто крутым футбольным тренером, ничего в России у него не получилось бы. Как и в Корее, и в Австралии – странах, каждая из которых бесконечно далека друг от друга во всем.
Да и никогда о нем не говорили, как о грандиозном тактике, выигрывающем матчи за письменным столом. Успехам Хиддинка по всему миру способствовало другое – широта его мышления и масштаб личности. Способность, не живя постоянно в стране, погрузиться в нее с головой. При том, что, как мы знаем из Тютчева и из собственной жизни, умом Россию не понять. А Гус – как-то понял... Кстати, эсэмэски в нашей переписке Хиддинк всегда подписывает так – ExRusBoss...
Вот несколько показательных историй. Его же устами из наших интервью разных лет для "СЭ".
– Когда я приехал сюда и впервые увидел Алекса (Бородюка. – Прим. И.Р.), то он, если честно, был настроен несколько пессимистично. "Нет, Гус, это невозможно, это здесь не сработает", – не раз говорил он. И нередко рассчитывал на... как звучит это русское слово... Авош?
– Что-что?
– Подождите, я записал его в свой ежедневник.
Тут Хиддинк, пролистав несколько страниц ежедневника (привычка вести дневник появилась у него еще в 80-е годы, с начала тренерской карьеры), одну из них показал мне. Там кириллицей было крупно выведено – "АВОСЬ"!
Признаюсь, на несколько секунд я потерял дар речи. А Гус принялся объяснять своей подруге Элизабет, периодически присоединявшейся к нашей беседе, суть этого непереводимого слова:
– Представь себе: идешь ты по взлетной полосе аэродрома и видишь самолет. Он старенький, одно крыло у него висит не совсем под тем углом, что второе. Пилот слегка пьян, при взлете все трясется и гудит, как будто самолету сто лет. Тут-то пассажиры с тяжелым вздохом и говорят: "Авось долетим".
Я спросил Хиддинка:
– А зачем вам записывать такие слова?
– Я должен знать их. Это важно для меня, потому что любая традиция, любое словечко страны, где ты оказался, могут сыграть какую-то роль в твоей работе. Потому что такие слова кое-что говорят о духе людей.
Игорь Корнеев, участвовавший в части той предновогодней беседы в конце 2008-го в московском отеле Ararat Hyatt, попросил: "Гус, расскажите, как вы игроков сборной Кореи от армии освободили!"
– Все граждане Кореи, включая футболистов, должны пройти, кажется, трехлетнюю службу в армии, – тут же начал Хиддинк. – Никаких исключений нет. Служат игроки на общих основаниях – а значит, ломаются их футбольные карьеры. В 20 лет провести три года без футбола – катастрофа.
Вскоре после чемпионата мира-2002 в Корее должны были состояться выборы. И после первой же победы над Польшей вокруг сборной стали крутиться политики, которым хотелось попасть в лучи славы. А когда мы обыграли португальцев, начался уже настоящий ажиотаж. Не могу сказать, что это очень помогало команде, но на домашнем чемпионате мира совсем закрыть ее было невозможно. И тогда я решил попробовать обернуть это нам на пользу. Как всей команде, так и каждому игроку.
– Каким образом?
– Когда мы вышли из группы, я обратился к политикам: "Вы хотите принести пользу команде? Тогда предложите высшим руководителям страны: если мы победим Италию, пусть все 23 игрока сборной будут навсегда освобождены от службы в армии!".
Я был почти уверен, что ничего из этой затеи не выйдет. Но за день до матча, прямо во время тренировки, раздался звонок моего мобильника. Вообще-то я во время работы трубку никогда не беру, но тут что-то заставило меня ответить – хоть и с намерением после первых же фраз прекратить разговор. И вот что услышал: "Это секретарь президента страны. Можете сообщить игрокам: если команда обыграет итальянцев, то в армии никто из них служить не будет". Я остановил тренировку и передал футболистам эти слова.
– Как они отреагировали?
– Нужно было видеть их лица! И слышать какой-то дружный стон, который в эту секунду они издали! Все собрались в кружок, обняли друг друга за плечи и о чем-то несколько минут говорили. Я стоял метрах в десяти от игроков. И почувствовал, что ради этой цели они готовы горы свернуть. На следующий день Италия была обыграна.
– Власти выполнили обещание?
– Да.
– Откуда вы знали обо всех этих нюансах с армией?
– Как и перед поездкой в Москву, мы с Элизабет много читали о стране, куда предстояло поехать.
В этот момент в разговор вновь включился Корнеев: "Представляете, еще только приехав в Россию, Гус знал, кто такой Павлик Морозов!"
… Семь лет спустя, Амстердам. Улыбчивый темнокожий водитель Хиддинка прикрыл за мной дверь переднего сиденья тренерского джипа. Пристегиваясь, я зачем-то решил спросить Гуса и его подругу Элизабет, расположившихся сзади: "А знаете, что в ваши годы в России штрафы еще были маленькими и почти никто не пристегивался?"
В ответ Хиддинк хмыкнул:
– Конечно, знаю. Скажу вам больше. Водители не только сами не пристегивались, но и оскорблялись, когда ты, будучи пассажиром, прикасался к ремню! Они возмущались: "Ты что, мне не доверяешь? Думаешь, я водить не умею?!
А потом Гус начал вспоминать о России.
– А Гус Иванович?! – вздохнул-воскликнул он.
– Что – Гус Иванович?
Элизабет: – Месяцев за шесть до того, как мы уехали из России, я обратила внимание, что к нему часто обращаются: "Гус Иванович!" Спросила: "Почему люди тебя так называют?" Он объяснил: "Потому что они по-особому ко мне относятся".
Гус: – Я такого не говорил. Потому что ничего особого во мне нет!
Элизабет: – Ах да, я сама начала наводить справки. В этот момент как раз брала уроки русского и уже знала, что у ваших людей есть два имени – первое свое, второе по отцу. Рассказала суть ситуации и спросила: отчего Гуса так называют? У голландцев же такого нет!
И мне объяснили, что, поскольку к Гусу в России относятся с большим уважением, то дали ему второе, русское, имя. И рассказала это ему. Это замечательно!
Гус: – И по обращению "Гус Иванович" я тоже соскучился...
И мы по вам соскучились, Гус Иванович! С вашим отношением к жизни, любопытством, жаждой приключений и здоровым авантюризмом (недаром каждый Новый год Вы проводите на сафари в Африке) 70 – это как для многих 40.
Вы способны делать с людьми удивительное. Помню, как в начале сентября 2008-го, будучи бесконечно измотанным чемпионатом Европы, пекинской Олимпиадой, написанными в тот год книгами только вернулся из Китая и был тут же отправлен к вам на большое интервью перед началом отборочного цикла ЧМ-2010. Входил в отель с ощущением, что никогда больше не хочу писать ни одной заметки – а выходил полтора часа с чувством, будто только что вернулся из отпуска.
Не знаю, как вам это удается. И почему, когда в марте 2009-го умер основатель "СЭ" Владимир Михайлович Кучмий и мне было очень плохо, я решил рассказать вам об этом. И вы меня поняли, и адресовали изданию и мне лично очень душевные и неформальные слова поддержки. И, когда я услышал их, мне действительно стало полегче...
Сибирского вам здоровья – и чтобы еще много лет были силы навещать друзей по всему миру, от Кореи до России! Там, где благодарные люди не забудут вас никогда.
