Сергей Ридзик: «Спортсмены пашут круглый год, не видят семей и заслуживают хорошую зарплату!»

На прошедшей в Токио сессии Международный олимпийский комитет прилично удивил, приняв ряд резонансных решений об олимпийской программе Игр-2026. Помимо включения ски-альпинизма, о котором мы рассказывали здесь, в программу включили два вида фристайла — парный мужской и женский могул, что сделало фристайл самым медалеемким видом зимней Олимпиады. Теперь в нем разыгрывается 15 комплектов наград против 14 у конькобежного спорта. У лыж и биатлона и того меньше (12 и 11). Казалось бы — очевидно, какой вид спорта надо развивать. Но при всей богатой географии фристайла и признании его высокого статуса в мире (а как еще воспринимать решение МОК?) в России его название на улицах знают единицы.

«СЭ» поговорил с одним из самых известных фристайлистов России — бронзовым призером Пхенчхана и Пекина в ски-кроссе 29-летним Сергеем Ридзиком. Он рассказал о планах открыть первый в стране фристайл-центр, мотивации выступать вопреки отстранению, истории с призовыми за медаль Пекина и деньгах в виде спорта, который принес нам три медали на последних Играх, но существует по остаточному принципу. Сергей оговаривается, что в нынешней ситуации, конечно, сложно всем, и деньги надо отправлять на поддержку населения, но и большинство спортсменов совсем не шикуют. Понятно, что о фристайле мы вспоминаем в лучшем случае раз в четыре года. Но прочитайте это интервью — человек на энтузиазме тащит свое ремесло.

Вместо машины дали 1,7 миллиона рублей. Какое авто я куплю на эти деньги?

— Сергей, прежде всего: для России добавление двух новых видов — положительное событие?

— Да. Это в принципе классная история, когда вид спорта развивают и расширяется олимпийская программа. Добавили в 2022 году смешанные соревнования в акробатике, в 2026-м — парный могул. Надеюсь, в 2030 году будут смешанные гонки по ски-кроссу (смеется).

— А новый статус дисциплины как-то скажется на зарплатах могулистов?

— Никак — ни на подготовке, ни на ставках. На чемпионатах и Кубках мира парный могул и так есть. Но, допустим, историй типа отстранения наших атлетов нет, все идет как по маслу и мы попадаем на Олимпиаду. Тогда у них просто появляется еще один шанс разыграть второй комплект медалей. Так сказать, второй шанс. И положенные за них призовые.

— И даже уже не машину.

— Ой, не дави на больное. Да, даже не машину (призерам Пекина-2022 заменили машины на призовые. — Прим. «СЭ»).

— Вообще сейчас должны начать давать российские по импортозамещающей логике. Ты бы что выбрал — «Ладу», «Москвич»?

— Да пускай хоть «Патриот» дадут, уже без разницы! Они могли переиграть — купить «китайцев», они дешевле. И не так важна машина, как принцип. «Летникам» дали, а мы чем хуже? Ладно, дали деньгами. Но 1,7 миллиона рублей за машину, которую я, по идее, должен был получить за бронзу. Какую машину я куплю за эти деньги сейчас? Тяжелая для меня история, в общем. Почему так? У меня пополнение в семье, планировали продать старую машину, может быть, и подаренную, добавить денег — и купить побольше. Потому что в этот BMW Х4, который у меня был, детская коляска не лезет! Надо было расширять. Пришлось покупать, хотя я мог деньги вложить в участок с землей или в свою идею, проект. Меня этой возможности лишили. Компенсацию дали? Да не скажу, что это такая уж компенсация.

— В итоге машину-то купил?

— Да, все деньги потратил на покупку. Получилось без накруток дилерских. Но в новую хотя бы все влезает! С учетом всех сборов и тренировок я редко вижусь с семьей. Стараюсь по максимуму проводить время с дочкой. Даже когда куда-то едем, стараюсь быть рядом. Сейчас большинство скажет: «Опять спортсмены обнаглели! Что, не мог отечественную взять или китайскую?» Слушайте, «китайцы» сейчас стоят как «корейцы»! Да и весь автопром в целом.

Возвращаясь к твоему вопросу — важно, что у могулистов будет второй шанс реализовать себя после одиночных соревнований. Меня еще на Олимпиаде спросили: «А почему лыжники в разы популярнее?» А потому что у лыжников миллион дисциплин. Они могут выступать в разы больше. Не выиграл там — выиграешь здесь. У нас в акробатике сделали два комплекта медалей, теперь в могуле. Можно сказать, услышали (смеется).

Сергей Ридзик.

Фото Global Look Press

— Но, если расширять дальше, надо саму Олимпиаду продлевать, хотя бы до трех недель.

— Я не знаю, как выбирается, что включить, что нет. Но когда в горных лыжах зашел вопрос о командной гонке, они в кратчайшие сроки включили.

— Там денег много.

— Именно. Что точно — парный могул гораздо зрелищнее индивидуальных гонок. Я б и в акробатике сделал два параллельных трамплина и одновременные прыжки. Только упадет объективность судей, не успеют уследить. Но в целом те виды спорта и дисциплины, которые основываются на баллах, — самые коррумпированные и нечистые. Фигурное катание, например. Или гимнастика с нашими девушками, которым в Токио занижали как хотели, крутили, вертели. На мой взгляд, и Насте Таталиной на Олимпиаде занизили баллы, что не дало ей завоевать медаль! Хотя девочка — чемпионка мира. Самые чистые виды — где секундомер. Хотя и там можно похимичить. Но у нас в ски-кроссе или в лыжах стартуют вместе — кто первый, тот и выиграл.

— А фигурное катание выбросить с Олимпиады?

— Выбрасывать не надо, надо менять систему оценок. Так понимаю, они идут к этому. Логично внедрять искусственный интеллект, чтобы компьютер оценивал прыжки. Но кто будет им управлять? Кто будет писать программу, где будут находиться серверы? Это более глубокий вопрос и тема в целом. Плюс все судьи будут вычеркнуты, вряд ли им это понравится.

Сергей Ридзик.

Фото Global Look Press

Хочу сделать свой фристайл-центр. Концепцию придумал, проект нарисовал

— Ты сам собираешься продолжать карьеру?

— Да.

— Извиняюсь за прямоту: а зачем, в чем мотивация? После Олимпиады ездить на этапы легендарного Кубка России? С мировой арены опускаться на этот уровень непросто.

— Да, к этим легендарным этапам я сейчас и готовлюсь. Понимаешь, да, мы опускаемся на этот уровень, но не потому, что мы так хотим. У нас выбора нет.

— Но можно уйти. Еще говорят, что некоторые думают о спортивном гражданстве...

— Нет, я патриот своей страны. Я не хочу уходить туда, где хорошо, я хочу сделать хорошо у нас дома. Мой девиз — измени себя, измени свою страну, чтобы было хорошо у себя, а не перебирайся туда, где сладко. Это удел слабых, по-моему.

По поводу ухода из спорта — ну хорошо, уйду я. Чем я буду заниматься? Меня никто особо с распростертыми объятиями не зовет. У меня есть свои проекты, да, я готовлю фундамент для нормального продолжения жизни после спорта. Сейчас заливаем туда цемент (смеется). Провожу встречи, знакомлюсь с людьми. Надо светиться, там, куда меня приглашают, я с удовольствием участвую. Но кому я нужен, по большому счету? Тренером я никогда не хотел работать. Открыть свою школу? Да, могу, если выполнять административные функции.

— То есть будущее — своя школа? Это то, чем ты хочешь заниматься?

— Развитием спорта в стране и фристайла в частности. Ты правильно ставишь вопрос: фристайл — самый престижный вид спорта на Олимпиаде, но почему он так не популярен у нас? Вот над этим хочется работать. У нас нет площадок, где можно заниматься. У нас вообще нет водных трамплинов для акробатики, могула, биг-эйра, слоупстайла. Только в Белоруссии крытый. Есть в Америке, но понятно, туда никого из наших не пустят по объективным причинам. Их всего штук пять в мире. Но там спортсмен ориентируется на прожектора, это облегчает работу. Это другое, как говорится. У нас негде тренироваться летом. Да и зимой плацдарма у нас нет. У меня есть идея сделать фристайл-центр. Я придумал концепцию, проект на бумаге нарисован. Да вообще много классных идей для развития спорта, туризма. Надо встречаться с людьми, общаться.

— А где фристайл-центр планируешь?

— Его надо делать либо в Москве, либо в Питере. Хочется и музей сделать, и офис для федерации. И чтобы он был максимально разнообразным и открытым, чтобы им могли пользоваться люди, обычные посетители. То есть центр должен зарабатывать, а не в запустении стоять. Пусть люди приезжают позагорать, искупаться, потренироваться. Тут даже горы не нужны, это чисто летняя подготовка. А зимой пусть работает база для летних видов. С зимним центром сложнее, тут надо продумывать. В тех же Хибинах можно было бы сделать. Или на Эльбрусе. Правда, высоковато.

— Хотя в Хибинах очень красиво. Сердце кровью обливается, когда видишь советские полуразваленные трущобы на таком фоне.

— Вот нужно и развивать за счет спорта. Пока у нас есть только Миасс, и Чусовой потихоньку пытается. Надо затрагивать другие регионы, чтобы давать толчок к развитию. И как рекреационный кластер, и чтобы спортшколы местные развивались.

Сергей Ридзик. Фото Global Look Press

Фото Global Look Press

Спортсмены, грубо говоря, клоуны, которые тешат публику

— Ты после Олимпиады сказал о зарплате 30 тысяч рублей. После тебя выступал президент федерации Алексей Курашов и назвал сумму 300 тысяч. Немного не бьется. Кто из вас ближе к правде?

— Я говорил о ставке Центра спортивной подготовки. Он говорил об общей сумме. 300 тысяч, наверное, получают чемпионы всего и вся, и то, мне кажется, это преувеличение. Есть спортсмены, выступающие на два региона и получающие разные надбавки за победы. Но таких единицы. Неправильно здесь обобщать под одну гребенку. Даже возьмем среднюю зарплату не во фристайле, а во всем спорте. Дай бог, если 25-30 тысяч рублей есть от региона, и если ты чемпион России — дадут еще 35-40 тысяч от ЦСП. Вот и получается, 60-70 тысяч. Кто-то еще выступает за армию или клуб, они могут доплачивать. Но это кому как повезет. Скажу так: спортсмен пашет, дом, семью почти не видит. Так что даже те названные 300 тысяч — вполне оправданная сумма.

— Еще и на последней Олимпиаде никто из наших не выиграл. Хотя шли на несколько золотых медалей. Почему так произошло, есть объяснение?

— Это олимпийская классика. Все думали, что и у меня ничего не получится. Те, кто весь сезон лидером идет, перегорают, и наоборот. Картина имеет свойство меняться, это Олимпиада. И потом часто после нее вопросы: «А как так, почему?»

— А был разбор полетов после Олимпиады? Рассчитывали же наверняка на большее.

— Да, прошлогодний чемпионат мира был у нас самый сильный в истории. На Олимпиаде мы все-таки взяли три медали. В Сочи одна, в Пхенчхане две, здесь три. Прогресс как никак идет (смеется). Да, три бронзы, но это самый высокий результат фристайла за всю историю. Я в ски-кроссе из мужчин первый, кто взял две медали подряд на Олимпиадах. И Илья Буров взял две подряд медали в акробатике. Конечно, хотелось большего. Но это сложный разговор.

— По поводу зарплат. Может, это во всем мире фристайлисты не столь богатые? Разве твои коллеги из Канады, США больше получают?

— У них совсем другая система — контракты, клубы, живущие за счет спонсорства. У нас все обеспечивается госбюджетом. На самом деле хорошо, что есть государственная поддержка спорта, но и сами федерации должны находить спонсоров. Но у нас это не так развито, как в Европе или Америке. Кто у нас спонсирует виды спорта? Госкорпорации или мегакомпании. Если кто-то из бизнесменов прочитает это интервью, то пишите, звоните (смеется)! У меня куча идей, готов к любым предложениям. Я даже не себе хочу, я свое уже заработал. Я хочу развивать спорт.

— Так можно и до Госдумы дойти с такими речами.

— Слушай, я к Госдуме отношусь так: сам туда не стремлюсь кровь из носу. Но если поступит предложение — почему нет? Я воспринимаю место в Госдуме как инструмент для достижения целей, развития спорта в регионах. Почему у нас в стране фристайл не так популярен? А ты посмотри, как у нас это афишируется. Чемпионат России — про него никто не слышал. Никакой информации. У нас нет даже поощрений на внутренних соревнованиях. Да, медаль, кубок — здорово, но хочется иметь и призовые, это серьезный момент для спортсменов.

— А в связи с отстранением вам не обещали их? Ведь многое экономится на зарубежных командировках, сборной.

— Может, нам что-то перепадет из отчислений букмекерских контор. Но я без понятия, нынешняя ситуация скажется на нас, спортсменах. Я не эксперт-экономист, но как гражданин могу сказать — есть санкции, давление, все это бьет по экономике. И если будет стоять вопрос, куда деньги направить, то поддержат другие отрасли, общество, а не спорт. Другое дело, что бизнес надо привлекать для развития спорта. Мы снова упираемся в вопрос развития системы.

— Наверное, это не всегда в случае с большими компаниями... как бы сказать, добровольно.

— Возможно, но мы все понимаем, что спорт — это пропаганда здорового образа жизни общества, инвестиции в социум. Я не говорю, что бизнес нужно принуждать. Но привлекать надо. Может, нужны налоговые послабления, льготы. Как это было перед Сочи. Это дало толчок к развитию. Но спорт — это еще и бизнес, а спортсмены, грубо говоря, клоуны, которые развлекают публику. Мы вас тешим, а вы радуетесь после побед или расстраиваетесь после поражений. Чем раньше спортсмены это поймут, тем легче им будет работать.