«Уважаю Малахова. Он пробился из региона своим трудом». Интервью русского фристайлиста, выигравшего на олимпийской трассе Пекина
Прошедший уик-энд в зимнем сезоне запомнился победами наших лыжников и фигуристов, привычным бардаком в биатлоне, но одно событие осталось незамеченным — успех 29-летнего российского фристайлиста Сергея Ридзика. Причем он будет поважнее многих — уроженец северного Мончегорска выиграл этап Кубка мира по ски-кроссу на олимпийской трассе в Пекине.
Последние годы Ридзик не блистал на международной арене — отчасти из-за травм, отчасти из-за того, что он в принципе не был великим лидером мирового ски-кросса. Последнюю победу на Кубке мира одержал четыре года назад. Зато когда было очень нужно — вышел на пик формы и завоевал бронзу Олимпиады-2018. Мог и золото, но в финале столкнулся с канадцем Кевином Друри.
А еще он очень богато рассказывает.
Закралась мысль — китайцы ждали темноты, чтобы мы не увидели объекты
— Сергей, вы выиграли этап Кубка мира на олимпийской трассе. Насколько это важно?
— Трасса наверняка будет видоизменяться, удлиняться, с 1:10 до 1:15 — 1:20. Но, конечно, это внушает уверенность в своих силах, в то, что подготовительная работа была проведена правильно. Что мы идем верным путем.
— Как вам Китай и олимпийские места? Кажется, вы чуть ли не первый из наших, кто наконец туда проник.
— Попутешествовали мы нормально так, в общей сложности путь занял 42 часа. Летели через Франкфурт, прибыли в Пекин и там просидели в аэропорту часов 6-7, потом автобус несколько часов вез. Не знаю, с чем связаны посиделки после прилета, но, учитывая обстоятельства, закралась одна мысль. Мы прилетели засветло, а выехали, уже когда стало темно. Зная местные особенности, можно предположить — специально ждали, чтобы стемнело и мы не увидели окружающую обстановку, все эти объекты по дороге. Но это просто моя догадка.
А по организации, бытовой обстановке тут все комфортно, хочется похвалить. Будет странно вообще, если я грубо отзовусь о городе, который единственный в мире организовал две Олимпиады — и летнюю, и зимнюю. Респект китайцам за это. Умеют. Да, есть своеобразные моменты — интернет не поддерживает привычные платформы, здесь спасибо за VPN, он как раз нам на это и нужен. Но скорость гасится. На трассу возят автобусы, все нормально, ПЦР-тесты ежедневные. Анкеты многочисленные немного напрягают. Но что делать?
— Можно сказать, что цель в Пекине — именно золото, не просто классическое «побороться за медаль»? Потому что за бронзу на Олимпиаде-2018 было, наверное, обидно.
— За бронзу не обидно, это вообще лучшая медаль! Лучше четвертого или второго места точно. На тех Играх была мечта взять хотя бы бронзу. Сейчас задача — выиграть золото. Я хочу его, иду к нему. Начало сезона вдохновляет. Хочу приехать в феврале с тем же запалом, выиграть и с чувством выполненного долга поехать домой. Все. Мне не столь важно, какие планы насчет меня ставят другие, я говорю лично за себя.
— После той бронзы на улицах узнавали?
— В Москве узнавали до тех пор, пока на номерах машины висели имя и фамилия (смеется). В Монче, мы так ласково зовем Мончегорск, я был всего один раз за четыре года, к моему разочарованию. И меня особо заметить там не могли, всего три дня был. Ковид помешал, и травм у меня было много серьезных за этот олимпийский цикл.
— Сколько? Операция вроде бы одна.
— Так операция одна, а травм гораздо больше. Спина, мениск сшивали, контузия бедренной кости, запястье, разрыв связки плечевого сустава, разрыв хряща грудного отдела... Это я что с ходу вспомнил.
— Жесть.
— Отпуск последний вообще был весной 2019-го, после свадьбы. Медовые две недели (смеется). И то позависали пару дней на Шри-Ланке, поездили, в зоопарк сходили — а потом по стране начались теракты. Одну из бомб взорвали в зоопарке через день после нашего посещения. Никому не позвонить, ничего не сказать — сеть начали гасить, обрубили связь. По сути, тот же локдаун, комендантский час. И страшно было куда-то ехать после этого в скопление людей, потому что такие места и подрывали. Понятно, нас особо не проверяли — если едут в машине два бледных человека на Шри-Ланке, понятно, что это туристы. Но стресса мы хапнули.
Не надо искать политическую подоплеку в обычных моментах
— Коронавирус вас коснулся?
— Я привитый и даже не заметил, чтобы болел. Но после укола воспалилась подвздошно-поясничная мышца, пришлось на две недели отключить нагрузку на нижнюю часть тела. Слава богу, сейчас в плане здоровья прекрасно себя чувствую.
— Сейчас в России идет очень горячая дискуссия о QR-кодах, прививках и подобном. Вы сформировали свое мнение?
— Я скажу так — уже смирился. Не хочу думать об этом, у меня совсем другие дела на этот сезон. Надо привиться — окей, привились. Вводят коды — ну, пусть вводят. Только отстаньте, оставьте нас в покое, дайте заниматься нашей работой. Не хочется втягиваться в политические моменты, как бы кто ни хотел. Запомнилась ситуация на той Олимпиаде, когда я зацепился в финале с канадцем Друри. Тут же полетели комментарии — вот, это канадцы договорились, чтобы русского оставить без золота... Что за бред? У нас индивидуальный вид спорта, тут каждый борется за себя, за свои мечты, за свою пятую точку, в конце концов. Да, есть тактические моменты, как мы на последнем этапе с французом в коробочку канадца взяли. Это естественно. Но искать политическую подоплеку не надо, пожалуйста, это без меня.
— То есть в политику не пойдете?
— Система должна меняться, это правда. Она тоже под людей адаптируется, как и мы под нее. Я про систему спорта, в ней есть желание многое изменить.
— Давайте по пунктам.
— Поменять систему перелетов, закупки инвентаря и его подготовки. Увеличить стимулирующую составляющую для спортсмена. Например, в плане выхода на пенсию. Я бы вернул советскую систему, которая сохранялась какое-то время в 1990-х, — что спортсменам и тренерам давали возможность досрочно выходить на пенсию, если он добился результатов, провел несколько лет в сборной. Поймите, не у всех есть спонсоры. Не можем мы тягаться с футболом. У нас хуже с деньгами и популярностью.
Зарплату во многих видах спорта, конечно, хочется побольше. Призеры Игр сейчас получают надбавки к пенсии с выходом на нее. То есть мне до своих 18 тысяч за бронзу надо подождать еще 35 лет. Или кому-то с серебром свои 25 тысяч. Давайте сделаем так же, как для чемпионов, — надбавка пожизненная. Лишней копеечка точно не будет. Задумок много, в общем, и запал есть. Вопрос в реализации.
— А как сейчас обстановка с деньгами? Не хочу копировать одного известного видеоблогера, но хотя бы в общих чертах.
— Вне сборной человек разве что от региона может получать деньги. У меня в регионе стопроцентная ставка, в ЦСП — половина, 15 тысяч. Есть призовые, вот сейчас за победу в Китае должно быть около 11 тысяч франков, но процентов 40 у меня заберут на налоги. В общем, не сказать, что слишком мало. Но и не слишком много. Тем более человека в сборной обеспечивают, кормят на сборах и так далее. Одному жить можно. Но если у тебя семья, то тебя спасает только присутствие на сборах, где деньги не требуются. Высвободившиеся деньги идут на семью.
Система с кнутом, может, и эффективна, только гробит здоровье в два раза быстрее
— Я был в Мончегорске, и ощущения были... тягостные. Выжженная земля, темное небо. В 1990—2000-х было еще хуже?
— Было проще. Уж до перестройки точно. Люди, которые жили на Севере, жили гораздо богаче. Классика рассказов подрастающему поколению от старожилов: «Раньше я мог слетать в Питер на выходные пива попить!» Такие вот зарплаты были в Мончегорске. Люди туда ехали! Чтобы заработать. Вот вам и последствия разных известных экономических событий.
— Вы в детстве еще и на карате пошли, и рассказывают, что у вас был жесткий тренер, который бил палкой. Это как?
— Так у тренеров каратистов это часто, я же смотрю видосики, иногда попадаются. Чуть выше встал — хоп! — палочкой пригрели. Меня не до слез били, конечно. Но мне это не понравилось, я перестал туда ходить. Мне такой кнут не нравится, я за другое направление. Чтобы я тренировался, а меня хвалили (смеется).
— Есть ощущение, что российская школа на таком кнуте и основана.
— Это совдеповская школа. Спорт — это наука, понимаете? Это не звук какой-то пустой, не красивая фраза. На-у-ка! Если мы разобьем по разделам даже — есть общая и специальная физическая подготовка, техническая работа, реабилитация, спортивная медицина в целом, подготовка инвентаря. Вспомните, на чем вы учились, когда вставали на горные лыжи.
— Э... Ну вроде бы на лыжах.
— Это понятно, что на лыжах! (Смеется.) Только тогда они были деревянные, а сейчас совсем другие. Размер, структура — все изменилось, «сэндвичи» появились. И сразу же меняется техника. Так что тем тренерам, которые думают — я его сейчас загоняю, и будет результат, надо тоже с головой подходить к делу. Загнать можно кого угодно, а будет ли польза?
А потом, у нас часто так бывает — спортсмена таким образом привели к медалям, и он рассуждает: «Раз у меня медали, значит, я буду тренировать по такой же системе». И история повторяется. Люди из старой школы не сильно хотят меняться, но мир этого требует. А те, кто оперативно адаптируются под новые реалии, корректируют методики, в итоге выигрывают.
— Слушайте, ну на это придуман простой контраргумент. Результат же есть — какие вопросы?
— Согласен, спорить с логикой эффективности сложно. Только система, может, и эффективна, но гробит здоровье в два раза быстрее.
— На карате пошли из-за проблем на улице?
— Не из-за этого. В детстве били, конечно, гоняли меня. Но я же вырос. И уже гонял я (смеется). Просто было интересно, я и футбол, и теннис пробовал. И беговые лыжи. Но я не особый любитель бегать, тоже отлетело. К чему сложился интерес, то и взял.
— А кроме спорта в Мончегорске чем-то можно было заниматься? Кроме добычи никеля. Вы, кажется, выучились на газоэлектросварщика.
— Да. Хочешь работать — будешь работать. Там есть чем заниматься, депрессию некогда ловить, нужно кормить, семью, платить по счетам. Люди как белки в колесе. А они там добрые, хорошие. Да, на подъезде к городу из-за выбросов земля без растительности, погодные условия тяжелые, полярные день и ночь. Но это особо не гнетет, как по мне.
— Андрей Малахов тот же прорвался, хотя недалеко от вас родился.
— Да, он, по сути, мой земляк, из Апатитов. Могу сказать, что сильно его уважаю. За то, что он пробился благодаря своему труду. Не благодаря помощи извне, а сам. Меня впечатляет его путь. Сейчас не оцениваю его работу. Меня занимает другое — как. Это же действительно интересно — как богатые, известные люди к этому приходят? В соседней стране актер вообще президентом стал. Вот тот же условный Зеленский. Понятно, что «Слуга народа» — это была подготовка. Но его же выбрали! По-моему, интереснее изучать, как такое происходит, а не спорить, хороший человек или плохой.
— В ваших краях снимали «Левиафан», который едва «Оскар» не взял, — прямо гимн депрессии. Смотрели?
— Так и не удосужился, хотя слышал про историю. Ну вот не нравится мне большинство русских фильмов. Хотя есть потрясающие советские фильмы, та же «Бриллиантовая рука».
Я за расширение и продление Олимпиады по времени
— Есть ли шанс, что ски-кросс расширится в олимпийской программе? Или по крайней мере фристайл.
— Я, кстати, всегда задавался другим вопросом — почему не награждают за четвертое место. Ты же тоже участвуешь в финале. В дзюдо, в борьбе два третьих места. Я лежал в больнице с борцами, и они такие: «Вы же в финале большом бьетесь. Почему нет второй бронзовой медали?» Не знаю почему.
У нас сейчас вводятся командные гонки. Первый этап был в прошлом сезоне в грузинском Бакуриани, на трассе будущего чемпионата мира. Не знаю, станет ли командный ски-кросс олимпийской дисциплиной, но будем надеяться.
— Может, саму Олимпиаду продлить? До трех недель хотя бы. Или спортсмены «сдохнут» от такой насыщенности программы?
— Да никто не «сдохнет»! Каждый приезжает на свою программу, он же не сидит от начала до конца. Мы приезжаем под конец Игр. На этапах Кубка мира две гонки проводит, сейчас будет в Швейцарии. Я только за расширение программы и за продление Олимпиады, если понадобится.
— Есть коньковый вариант ски-кросса, когда спортсмены спускаются по ледовому желобу. Его стоит включить? Говорят, не включают из-за слишком большого экстрима.
— А у нас ходил разговор после Кореи, что если следующая Олимпиада будет травмонасыщенна, так скажем, то нас вычеркнут из программы. Не знаю, правда ли, но слушок был. А насчет айс-кросса — почему не включить? У нас там и чемпион мира есть — Дмитрий Мурлычкин.
Другие виды спорта не экстремальные, что ли? Скоростной спуск — не опасно? А скелетонисты, бобслеисты, саночники разгоняются до высоких скоростей, едут больше сотки. Не экстремально? Надо просто допускать тех, кто квалифицирован. Но это спорт, здесь люди хотят биться, это надо понимать. В Колизее люди умирали, но он действовал.
— Тогда здоровья и хорошего настроения вам. Без травм, чтоб вид спорта не запретили.
— Надеюсь, не допустим ни травм, ни запретов.
