Все интервью
Владимир Юрзинов-младший: "Я играл клюшкой Харламова"
ХОККЕЙ
РАЗГОВОР ПО ПЯТНИЦАМ
Лично нам за Владимира Владимировича обидно. Создает интересные команды – и в самом скором времени с ними расстается. Никто в российском хоккее не богат отставками столь драматичными, как Юрзинов-младший. Год назад он ушел из "Салавата", которому отдал четыре сезона. С той поры в тени.
Все это странно и непонятно.
* * *
– Застать вас в Москве непросто. Где проводите время?
– То здесь, то в Турку. Я же девять лет в Финляндии отработал. Дочке – 20, в этом году закончила там колледж. Когда-то решили, что не стоит ей колесить за мной по городам. Ночь на поезде – и я в Турку.
– Дочь – совсем финка?
– Русская! Дома по-фински не говорим.
– У вас финский паспорт?
– Никогда не задавался целью его получить. Достаточно вида на жительство.
– Хорошо вам в Турку?
– Спокойно. Тихо. В 9 вечера выключается свет. Для меня это как дача. Там прекрасно восстанавливаться после сезона. Читать, рыбачить…
– На что ловите?
– На спиннинг. И в России, и в Финляндии. На рыбалку предпочитаю ездить один. Хотя работал в Нижнем Новгороде – с водителем взяли лодку, сели под мостом. Поймали щуку, окуня, судака.
– Лодка своя есть?
– Пока нет. Это моя мечта.
– Самая фантастическая рыбалка в вашей жизни?
– Была такая – 2002 год, пауза в чемпионате. С ярославским "Локомотивом" махнули в Египет. Андрей Коваленко, Слава Буцаев, Илья Горохов… Сняли небольшой кораблик, целый день плавали. Все с удочками. Поймали шикарного тунца, тут же приготовили. Что-то невероятное по теплоте и эмоциям. Жаль, Вуйтека не было, он в Чехию ездил.
– Кто тунца-то поймал?
– Парни, у которых арендовали лодку. Профессионалы все-таки.
– С папой на рыбалку ходите?
– Наши дороги давно не пересекаются. С тех пор, как я уехал в Турку, трудились в разных клубах, а то и странах. Когда нам рыбачить?
– Самые яркие детские воспоминания об отце?
– Он 11 месяцев в году был на сборах. Мы жили на Водном стадионе, все детство прошло на улице. В "банку" играли, на плотах плавали. Идешь домой – сосед дядя Толя в тренировочных штанах, майке без рукавов лежит под своей "Победой". Каждый день ее ремонтировал. Остановлюсь, поговорим. Позже-то я понял, что это за фигура – Анатолий Парфенов!
– Легендарный борец?
– Да, олимпийский чемпион Мельбурна-1956. Фронтовик. Помню Аркадия Ивановича Чернышова, которого я почему-то называл Борис Диваныч… На Водном стадионе сами заливали каток, родители для нас соорудили коробку. Недавно смотрю программу Юли Меньшовой – беседует с Валерием Николаевым, актером. Тот рассказывает: "Отец привез мне из Чехословакии красные Botas. С того момента не только у Володи Юрзинова-младшего были фирменные коньки, еще и у меня".
– Дружили с ним?
– Вообще незнаком. Видимо, жили в соседних домах… Потом мы переехали в Фили – а это район хулиганский.
– Чему научил хулиганский район?
– Играть в регби.
– Поворот.
– Там была заводская команда. Хоккей я не бросал, но регби на пару лет увлекся серьезно. Полезная игра для становления характера. Ты всегда готов к сильному удару. Там ни передохнуть, ни отойти в сторону. Нет морально или физически слабых людей. Никаких склок в раздевалке, мелочности, фальши. Однажды на турнире в Зеленограде против нас вышли грузины. Ясно сразу – переростки. Мощные, здоровые – а мы-то мальчишки. Но бились до искр!
– Самый подлый прием в регби?
– Бутсой – на палец. А самая распространенная травма – перелом ключицы. Встречаешь игрока, тот выгибает руку так, что удар идет в ключицу. Ломается легко. В синяках я возвращался домой после каждой тренировки. Играли и летом, и зимой на стадионе "Спартак" при мясокомбинате.
– Когда отец появлялся дома – это было счастье?
– Еще бы! Начало 70-х. Отца пригласили в Тампере играющим тренером. Мне лет семь. Приехала туда сборная СССР, все звезды. Уезжая, оставили для меня связку клюшек Finstar. А Третьяк вратарскую – Toronto. Я раздал их приятелям. Прямо у дворца заливали большую площадку. Играли клюшками сборной СССР! Я – клюшкой Харламова!
– Кто был звездой номер один в вашем мальчишеском восприятии?
– Даже не в мальчишеском, а в юношеском. Пол Коффи! Никто меня так не поражал. Катание бесподобное, лучшее в сборной Канады.
– Из наших?
– Владимир Крутов! Особенный для меня человек в той выдающейся пятерке. Его били, а он все равно лез, лез… В последний раз видел Крутова незадолго до смерти на матче "Крыльев Советов". Он был на трибуне с женой, я подсел. Осталось ощущение боли от разговора – великий человек, но не может найти место… А фильм "Легенда № 17" я и смотреть не стал. Пусть Харламов хранится в моей памяти таким, каким был на самом деле.
* * *
– Было в вашей жизни настоящее приключение – с побегом на край света.
– Вы про стройотряд? Вот это авантюра! Последние два класса школы заканчивал в Риге, поступил в латвийский институт физкультуры. Играл за вторую команду рижского "Динамо", травмировал оба плеча. Одна из причин, почему пришлось завязать с хоккеем. На предпоследнем курсе предложили отправиться в стройотряд. За лето обещали сумасшедшие для студента деньги.
– Рублей пятьсот?
– Тысячи две! Мы все спортсмены, моментально собрались и в путь. Сначала до Якутска, оттуда еще на самолете, пересели в вертолет – и оказались в Батагае.
– Реальный край света?
– Выше разве что Верхоянск, самый холодный город в мире. Куда декабристов ссылали. Найдите Батагай на карте – поразитесь. Жили мы в палатке на пятнадцать человек. В 7 утра вставали на работу.
– Что делали?
– Строили городок. Оббивали дома вагонкой, таскали цемент. Выходных почти не было, вокруг дикая природа. Километр направо – и не знаешь, что тебя ждет. Как-то втроем срезали до лагеря через высоченный кустарник. Я последний, а один парень чуть отстал. Сзади слышно, как он шагает, пыхтит. Я все кричал: "Жора, давай быстрее!" Выходим к нашей поляне – а Жора уже там. До сих пор гадаю, кто шел за нами.
– Медведь?
– Да кто угодно! Места неисследованные. Какие-то суслики возле палаток бегали – якуты называли их евражки… А работа такая, что каждый сбросил килограммов по семь! Я – десять! Часть ребят ездила разгружать паромы. С барж таскали мешки с мукой – с 9 утра до 6 вечера. Все строго: отлучился на пять минут, трудодень не засчитывают.
– Еду местную пробовали?
– Не рискнули. А то запросто можно было трудодень потерять. Ели свою тушенку из банок. Когда все закончилось, с этой же компанией махнули в Туапсе отдыхать. Ходили пешком на пляж, где снимался фильм "Бриллиантовая рука". Помните Черные камни?
– Кто ж не помнит.
– Совершенно дикий уголок, иногда приплывали туристические кораблики. По берегу не добраться. Мы полчаса продирались через лес, попадали как раз туда, где Никулин ловил рыбу.
– Тоже ловили?
– Плавали с масками. Крабов доставали. Не подумайте, у нас компания спортивная. С утра пораньше не напивались. Чувствовали себя в Туапсе королями – с такими-то деньгами. Разлетелись быстро.
– Как неаккуратно.
– Наоборот. Вскоре грохнул дефолт, все эти тысячи обесценились.
* * *
– Говорили, насколько дружны Виктор Тихонов с Юрзиновым-старшим, настолько дети не переносят друг друга.
– Полная ерунда!
– Рады это слышать.
– Я к Василию Тихонову относился прекрасно. Его гибель – для меня большая личная трагедия. Два года играли друг против друга в финской лиге. Он тренировал "Лукко", я – "Ильвес". У Василия был огромный авторитет в Финляндии. А в России почему-то не сложилось.
– Он рассказывал нам, как устроил японский сад. Как собирает оружие.
– Да, интереснейший человек, жизнелюбивый. Старался успеть тысячу дел сразу. Мы часто встречались в Москве. Сын его играл у меня в "Северстали" – и туда Василий приезжал.
– У вас была хоть одна коллекция?
– Нет. Мои увлечения – театр, живопись, американский футбол. Когда-нибудь выкрою время – с удовольствием съезжу на Кубок четырех наций по регби. Это надо увидеть вживую.
– Значит, к регби не охладели?
– Нет. В матчах плей-офф я перед игрой ставил в раздевалке хаку.
– Ритуальный танец сборной Новой Зеландии?
– Да. Ребятам так понравилось!
– Правда, что вы ни разу не заглядывали в отцовские блокноты?
– Правда.
– Почему?
– А смысл?
– Это же так любопытно.
– Мне интереснее общаться с отцом, чем читать его тетради. Они не заменят живой разговор.
– Про тренировочные лагеря вашего отца в Швейцарии ходят легенды. Что это такое?
– Как правило, приезжают молодые хоккеисты. Кто не хочет летом отдыхать два-три месяца. Обязательное условие – человеческие качества. Чтоб сохранялась атмосфера пионерлагеря в лучшем понимании. Арендуется гостиница, лед, нанимаются преподаватели по катанию, например. Или акробатике. Играть по схемам сейчас умеют все – а эти лагеря полезны индивидуальным подходом. Они объединяют, в сегодняшнем мире люди чувствуют себя одинокими! Самое удивительное в этих лагерях – атмосфера!
– Почему Каспарайтис и Яшин именно к отцу ездили – хотя могли договориться с любым тренером мира?
– Потому что отец очень интересный, современный человек. От него исходит энергия. Это действительно его близкие люди – Яшин, Каспарайтис, Женя Попихин, Саша Смирнов, Олег Знарок… Многие себя называют "воспитанниками Юрзинова". Но я-то видел – некоторые появлялись, лишь когда искали работу. Говорили: "Владимир Владимирович – мой учитель". Находили – и снова пропадали года на три.
– Отец болезненно относится к таким вещам?
– Он никогда не обижается, по-моему. Скорее всего, даже не замечает.
– На вас долго давил этот шлейф – "сын Юрзинова". Когда отпустило?
– В "Салавате". Там почувствовал – шлейфа больше нет.
– В хоккейном мире лучше ничьим сыном не быть?
– Сто процентов!
– Почему?
– Это в бизнесе к сыну банкира или владельца ресторана относятся с уважением. У нас своя специфика. Ты постоянно под микроскопом. То, что легко прощается другому, тебе обязательно припомнят. Я знал – на протяжении всей карьеры на меня…
– Будут смотреть, как на блатного?
– Скажу иначе – ляжет дополнительная нагрузка. Принял правила игры и реагировал спокойно. Ну а когда двадцать лет отработаешь тренером, на это вообще не обращаешь внимания.
* * *
– В Финляндии ваша команда пересекалась в плей-офф с клубом Юрзинова-старшего?
– Бог есть – ни разу судьба не свела. Это было бы слишком жестоко. В регулярном чемпионате четыре года играл против отца. Иногда и "раздевал" его. Запомнился матч в 1998-м. Я в "Ильвесе", а он дорабатывал последний свой финский сезон. У него – ТПС, элита финского хоккея. Всегда наверху.
– А "Ильвес"?
– Я принял команду на 12-м месте. Шаг за шагом поднимались к серебряным медалям. К моменту встречи с отцом мы одержали пять побед подряд. У него серия из трех поражений. Для такого клуба – ЧП! Ведем 3:0 на выезде, в Турку. Но проигрываем – 3:4! Закончилась пресс-конференция, встали с отцом в сторонке. Вдруг он говорит: "Знаешь, если б сегодня уступили, я бы ушел". Посмотрел ему в глаза – и понял: точно ушел бы. Вот это врезалось в память на всю жизнь. Чуть отца родного не отправил в отставку.
– Доводилось вам его и обыгрывать. На одной такой финской пресс-конференции ему задали вопрос: "Юрси, ваш сын…" – а он раздраженно прервал: "Это не мой сын!"
– Пошутил. Кстати, вы помните, как я с "Ильвесом" приезжал в Москву?
– Смутно.
– 1999-й, "Финал четырех" Евролиги. К сожалению, не мог играть мой лучший вратарь Веса Тоскала, который потом много лет выступал в НХЛ. В том "Ильвесе" голкипер был ключевой фигурой. Мы проиграли "Динамо", а в матче за третье место – немецкому "Айсбэрену". Вот это было ужасно.
– Что такого?
– Немцы всю ночь пили, шатались по гостинице. А мои ребята готовились! Первые два периода у нас подавляющее преимущество, но пара бросков – и горим. В финале же случилась легендарная шайба Андрея Маркова через всю площадку в ворота Тортунова.
– С тем "Металлургом" не справился бы никто?
– Так мы с ними играли в полуфинальной серии.
– И что?
– 2:2. Карпов, Гусманов, Антипин, Корешковы… Я против Белоусова. Меня поразил ритм, в котором играл "Металлург". Как трактор!
– То есть?
– Ту-ту-ту, ту-ту-ту… Нагнетали и нагнетали, не снижали темп вообще!
– Валерий Карпов говорил нам – в те годы у него был лучший контракт в российском хоккее, 250 тысяч долларов в год. Сколько платили вам?
– В Финляндии – 300 тысяч марок в год. По финским меркам контракт считался хорошим. Результат с каждым годом улучшался – деньги сразу поднимали.
– Наверное, имеете там право на пенсию.
– Не выяснял. Мне кажется, рановато. Стоит ли думать о том, что после 50 лет осталось пару раз машину поменять?
– Поработав в "Ильвесе" с Игорем Вязьмикиным, поняли, почему Виктор Тихонов считал его едва ли не самым талантливым хоккеистом ЦСКА?
– У меня Вязьмикин играл в третьем звене. Но силищей обладал феноменальной. Исключительные природные данные. На первой же тренировке легко закинул на плечи стокилограммовую штангу и начал приседать. Я обалдел.
– Тогда он был в завязке?
– Да. Вязьмикин до этого провел сезон в "Хермесе" из Кокколы. Первая лига, один из лучших бомбардиров. Навел там справки, прежде чем пригласить его в "Ильвес". Сказали – не пьет. И у меня держался. В Тампере приехал с женой, сыном. За Игоря лишь раз пришлось поволноваться.
– Что натворил?
– В Тампере кругом леса, на предсезонке бегали кросс. Капитаном "Ильвеса" был Раймо Хелминен. Уникальный хоккеист, играл на шести Олимпиадах! Раймо я вручал секундомер: "Темп такой-то. Через час пятнадцать жду у дворца". Знал – контролировать не надо. Как-то команда возвращается – Вязьмикина нет. Ребята плечами пожимают: "Да он сзади бежал". Ждем 30 минут, 40, 50… Паника. Спустя два часа вижу – плетется. "Ты где был?!" – "Заблудился. Еле выбрался".
– Говорят, единственная нация, которая может перепить русских, – финны. Правда?
– Да ну! Стереотип! Сколько жил и работал в Финляндии – никогда с такой проблемой не сталкивался. Наоборот, там помешаны на здоровом образе жизни. Многие бегают, ходят пешком с палочками, ездят на велосипеде… По-моему, немцы и итальянцы пьют гораздо больше, чем финны!
* * *
– Отец сказал про вашу работу в Финляндии: "Я прозвал сына "диким тренером". У него совсем не такие методы, как у меня. Поначалу они казались странными, но результаты-то приносят!" О чем это он?
– Понятия не имею. При случае расспросите отца. Мне он ничего подобного не говорил.
– Вы же успели побыть его ассистентом?
– Нет. На скамейке с ним стоял один раз – в ТПС. Я начинал тренерскую карьеру, возглавил молодежную команду ТПС и в декабре 1993-го полетел с отцом в Дюссельдорф на финал Кубка чемпионов.
– В тот момент наблюдали за ним уже другими глазами. Открыли для себя что-то новое?
– Да какие открытия… Смотрел хоккей и ни о чем не думал. Сплошные эмоции. За отцом не следил, казалось, все самое интересное происходит на площадке. В финале "Динамо" вело 1:0, 3:1, но ТПС вырвал победу 4:3. Решающую шайбу за полторы минуты до сирены забросил Эса Кескинен.
– Сегодня пошли бы ассистентом?
– Почему нет? Был такой опыт и в "Локомотиве", и в СКА, и в "Салавате". Второй тренер тратит меньше эмоций, но свободного времени практически нет. Много внимания уделяешь техническим деталям, дополнительным занятиям с молодежью, хоккеистами, у которых мало игровой практики. Главное – идти ассистентом, четко это осознавая. И не терзаться.
– Кто для вас идеальный второй тренер?
– Валера Белов. С Билялетдиновым в "Ак Барсе" у них был изумительный тандем, прекрасно дополняли друг друга. Сейчас Белов пробует работать самостоятельно. Дай бог удачи!
– Отец уверял, чего в вас нет – так это умения работать локтями.
– Не согласен! Умею! Просто не показываю… В жизни-то я спокойный. А в команде – жесткий. Требовательный. Могу напихать, повысить голос. Вот в закулисной борьбе действительно не силен. Все это вызывает отторжение. Я – тренер, занимаюсь только хоккеем. Не расплескиваю себя на интриги, поиск врагов. Хотя были ситуации, когда от этого пострадал.
– Вы об истории в декабре 2014-го? "Салават" проиграл на выезде "Атланту" 1:6. Из Мытищ команда отправилась на матч в Братиславу, а вы – в Уфу.
– Если коротко – менеджер (Олег Гросс. – Прим. "СЭ") и директор (Рустэм Ишалин. – Прим. "СЭ") меня уволили. Высшее руководство клуба и спонсоры сочли это решение неправильным. Вернули. За что очень благодарен. Я улетел в Загреб, обыграли "Медвешчак" 3:1. Сезон довел до конца.
– Чем же не угодили Гроссу и Ишалину?
– Все, больше на эту тему ни слова!
– В 2007-м свою отставку из нижегородского "Торпедо", прокомментировали интригующе: "Рейдерский захват".
– Раз сказал – значит, пусть так и будет: рейдерский захват. Из всех отставок торпедовская – самая неприятная и неожиданная. Но подробностей не ждите. Я не из тех, кто любит полоскать грязное белье. Это уносит вниз, создает негативный фон. Зачем усложнять жизнь, вспоминать плохое? Такие моменты зачеркиваю и выкидываю из памяти. Хорошего все равно больше.
– Когда в 2003-м вас убрали из "Локомотива", рубанули в интервью: "В Ярославле работать не буду никогда!" А отец ваш отреагировал: "Ну и дурак! Нельзя так говорить!" Кто прав?
– Я бы на месте отца сформулировал помягче. Но это его мнение. У меня – свое. Тогда я сказал то, что думал. А сейчас оглядываюсь назад и ощущаю себя, как герой одного из моих любимых фильмов – "Побег из Шоушенка".
– ???
– Он приговорен к пожизненному заключению. Каждые десять лет получает отказ от комиссии по досрочным освобождениям. На очередной вопрос: "Вы раскаиваетесь?" – отвечает: "Да я не помню, каким был сорок лет назад. Этого парня уже нет…" Здесь прошло сколько? Тринадцать сезонов? Могу повторить то же самое.
– Раз уж коснулись кино. Еще какие фильмы любите?
– Обожаю "Брат-2". Всякий раз с удовольствием пересматриваю. "Нокдаун" с Расселом Кроу так понравился, что включал команде в автобусе. Ребята были под впечатлением. Фильм 2005 года, но до сих пор актуален. Увидеть его полезно любому спортсмену.
– Поставить после поражения в автобусе порнокассету, как Сергей Николаев или Владимир Васильев, – спортсменам полезно?
– Боже упаси. Я не осуждаю. Но это не мой стиль.
* * *
– В Ярославле вы ассистировали Владимиру Вуйтеку, с которым два года подряд выигрывали золотые медали. Особенный человек?
– Интеллигентный, уравновешенный, немногословный. Реалист. Если чувствовал, что матч уже не вытащить, – оставался спокоен. Кто-то в такой ситуации ведет себя неадекватно, швыряет на лед планшетки, бутылки. Работает на публику. У Владимира – никакой показухи. Впрочем, проигрывали мы редко.
– Это точно.
– Тренер и команда идеально подходили друг другу. В том "Локомотиве" были замечательные ребята. Не только по игровым, но и по человеческим качествам. Не заносчивые, позитивные, духовитые. С явным лидером – Андреем Коваленко. Я разных капитанов повидал, но с ним не сравнится никто.
– Почему?
– Вожак! Говорил и делал! Забивал победные голы, часто в одиночку решал исход матча. Авторитетом пользовался колоссальным. Ему даже голос не стоило повышать в раздевалке. Едва брал слово, все замолкали. При этом не пыжился. Наоборот, веселый, компанейский.
– А Иван Ткаченко?
– Ваня – светлый человек. Открытый, доброжелательный. Начало карьеры не складывалось. Постоянно отдавали в аренду – Тверь, Заволжье, Нижнекамск. Когда Вуйтек принял "Локомотив", Ткаченко отправился в Нижний Новгород. Но на предсезонных турнирах отыграл за "Торпедо" здорово, и Владимир вернул его в Ярославль. Как же Ваня радовался! Родилось чудесное звено Ян Петерек – Серега Королев – Ткаченко. Они и вне льда дружили.
– После гибели Ткаченко стало известно, что он тайно помогал тяжело больным детям. За несколько лет перечислил почти десять миллионов рублей.
– Тех, кто знал Ваню, эта история абсолютно не удивила. У него было большое и доброе сердце. В том самолете он оказался единственным игроком из чемпионского состава Вуйтека. Но весь персонал трудился в клубе очень давно. Врач Андрей Зимин. Администратор Володя Пискунов. Видеооператор Юра Бахвалов. Массажист Саша Беляев. Женя Сидоров, который занимался аналитикой… Вечная им память.
– Был на том рейсе и Александр Вьюхин.
– Я работал с ним в "Сибири" и "Северстали". Саша любил всех – и люди отвечали ему тем же. Человек эмоций. Готов был поддержать разговор на любую тему, с жаром доказывал собственную правоту. Честный, порядочный, ответственный. Перед матчем заряжал уверенностью: "Владимирыч, завтра выйду – порвем!" И выигрывали! Хотя в "Сибири" были сложные моменты, задерживали зарплату, премиальные. Но в команде собрались настоящие мужики. Вьюхин, Олег Белов, Андрей Субботин, Серега Климович, Рава Якубов, Женя Хацей… Выходили на лед с травмами, бросались под шайбу. Не скулили, не гундосили, не капризничали. С такими можно и в огонь, и в воду. Уважаю.
– Самый памятный эпизод, когда ваш хоккеист лег под шайбу?
– Играли с "Авангардом", остались в меньшинстве. Так за это время Хацей трижды накрывал броски Куляша!
– Ого. Куляшу когда-то принадлежал мировой рекорд по силе броска.
– Слава богу, в лицо не попадал. Но все видели, как Жене больно. Корчился, вставал – и через несколько секунд снова принимал на себя шайбу. Невероятное мужество! А Брент Сопел в "Салавате"? В Риге полматча отыграл с двойным переломом ноги! Накануне плей-офф доломался в третий раз. Едва восстановился – сразу на лед, как ни в чем не бывало продолжал бросаться под шайбу. Хотя ему-то что доказывать? Обладатель Кубка Стэнли! Почти семьсот матчей в НХЛ!
* * *
– На ваших глазах случались страшные травмы?
– В "Ильвесе" на тренировке столкнулись двое. Один в падении полоснул товарища коньком по шее. Чудом не задел сонную артерию. Картина жуткая – кровь, носилки…
– Парень вернулся в хоккей?
– Да. На площадку выходил в специальном "ошейнике". Лешке Стонкусу в Ярославле повезло меньше. После удара в борт чеха Томаша Хлубны из "Магнитки" получил оскольчатый перелом позвонка. Сначала не думали, что травма настолько серьезная. Диагноз выяснился в больнице. Две операции, месяцы лечения. На прежний уровень не вышел, но в первой лиге поиграл. Сейчас в Ярославле детишек тренирует.
– Хоккей потерял классного защитника?
– Леша был очень талантливый. В 19 лет в том "Локомотиве" не каждый бы заиграл.
– Года два назад вас в Уфе прихватило, угодили в госпиталь.
– Да ничего не "прихватило". Аппендицит!
– Аппендицит всегда не вовремя.
– А у меня – тем более. Боли нет, но какой-то дискомфорт. День такое состояние, три, неделю… Накануне товарищеского матча с "Нефтехимиком" совсем нехорошо. Температура взлетела. Приехали в больницу – тут же на операцию. Вот-вот плей-офф! Но там я уже был с командой.
– Радулова в "Салавате" застали?
– В первый сезон, когда был ассистентом.
– Ладили?
– Саня – нормальный парень. Да, ершистый, экспансивный, на все своя точка зрения. Зато с ним интересно. Такие хоккеисты нужны в команде. А то бывает: коллектив отличный, ребята спокойные, правильные, исполнительные… Но результата нет!
– Откройте секрет – как найти общий язык с Радуловым?
– Игроки ценят искренность, честность. Выстраивать отношения с ними надо так, чтоб любому мог смотреть в глаза. И объяснить, что от них хочешь. В "Салавате" у меня не было конфликтов ни с Радуловым, ни с Сергеем Зиновьевым, у которого характер тоже не подарок.
– Над хоккеистами в команде подшучивают регулярно. А над тренерами?
– Единственный случай был в Финляндии. Кто-то поиграл с моим телефоном и установил в качестве языка китайские иероглифы.
– Сами исправляли?
– Нет. Попросил ребят – переделали обратно на финский.
– Последнее в вашей жизни предложение из Финляндии?
– Прошлой весной. Но я только-только расстался с "Салаватом", месяца три планировал передохнуть, побыть с семьей. Вариант даже не рассматривал.
– А теперь?
– Не зарекаюсь. Хотя приоритет для меня – КХЛ. Были переговоры с минским "Динамо". Но команда выиграла несколько матчей, и руководство решило не увольнять Андрея Ковалева… После Нового года появилось огромное желание работать. Пора за что-то браться. Не все ж по телевизору хоккей смотреть.
– Один футбольный тренер нам рассказывал: "Я посмотрел четыре матча подряд. Чуть с ума не сошел". У вас были рекорды?
– Три хоккейных матча в день. Плюс видеообзор. Всё в радость.
– Ни разу не засыпали под хоккей?
– Никогда! Я же наблюдаю не как болельщик – выхватываю глазом, что у команды с игрой в большинстве. Что с обороной. Как выходят из зоны. Каждого хоккеиста знаю не только по фамилии – по году рождения!
– За год, что вы без работы – самое яркое путешествие?
– В Зальцбург. Поглядел, как "Ред Булл" играл с чехами в Среднеевропейской лиге. Затем по городу прогулялся. Да и в Москве много интересного. Ходили с женой в Третьяковку. В театр Сатиры на "Орнифль". Блестяще играет Ширвиндт! Я смотрел и думал: кажется, был здесь совсем недавно. Потом понимаю – играла Аросева один из последних своих спектаклей. Значит, несколько лет прошло.
– А читаете что?
– Да вот купил на днях автобиографию Махатмы Ганди. До этого Конфуция читал. Мне ближе познавательная литература. На беллетристику тратить время жалко.
