Судьба барабанщика
РАЗГОВОР ПО ПЯТНИЦАМ
Владимир Морозов - прекрасный джазовый музыкант. Но нам, корреспондентам спортивной газеты, интереснее было другое - его умение дружить. А друзей у него столько, что устанешь перечислять.
Морозов приехал в редакцию "СЭ" с двумя альбомами. Вместе рассматривали старые фотографии. Вот он с Кобзоном, вот с Магомаевым, вот с друзьями-хоккеистами - Кузькиным и Рагулиным.
Мы проговорили два часа. Потом 66-летний Морозов сел в "Лексус" и уехал. Оставив в подарок диски и огромное впечатление. От историй, которые кажутся невероятными.
МАГОМАЕВ И ФУТБОЛ
- Как-то на стадионе Юных пионеров выбирали в футбольную секцию троих из ста мальчишек, - вспоминает Владимир Морозов. - Бил я только с правой, а тут тренер говорит: давай, мол, с левой. Набрался я наглости, ударил - и попал в этого самого тренера. Стал одним из трех счастливых. Но в 61-м году музыка перевесила. Работал с Майей Кристалинской, Муслимом Магомаевым, Иосифом Кобзоном, Андреем Мироновым. Играл соло в знаменитом квартете "Электрон" - где была первая бас-гитара в Советском Союзе.
- Но к футболу не охладели?
- Обижаете! Когда приехали с женой дачу смотреть, я как увидел лесок и поле, сразу говорю: покупаем. На дом даже не взглянул. Потом к нам приезжали Саша Рагулин, братья Голиковы, Витя Кузькин, Олег Зайцев - мои приятели. И со всеми там мяч гоняли. А женой моей была народная артистка Александра Стрельченко. Что "народная" - очень важно.
- Это понятно.
- Ничего вам не понятно. Важно потому, что мы с ней сами имели право выбирать место гастролей. Такая привилегия. И я выбирал города, где на футбол или хоккей сходить можно.
- Самый фантастический концерт, в котором участвовали?
- В Минске Магомаев пел во Дворце спорта. 10 тысяч человек в зале и столько же - на улице. Я из гостиницы отправился пешком, решил прогуляться - и не мог прорваться на концерт.
- Как вывернулись?
- Стал задираться к майору милиции. Меня скрутили - и доставили как раз туда, куда надо было. К служебному входу, где меня и отбило местное начальство. За две минуты до начала выскочил на сцену.
Наутро Муслим захотел в футбол сыграть - так во дворце специально разобрали часть трибун. Играл наш "Электрон" против его ансамбля "Гайя". Мы победили, и Магомаев со мной дней пять не разговаривал. Проигрывать вообще не умел.
Там же, в Минске, шел тур женского чемпионата СССР по волейболу. "Динамо" играло против "Нефтчи" с великой Инной Рыскаль. Муслим со свитой болел за бакинок, мы - за "Динамо", а я еще достал барабан - и грохоту было на весь зал. Вот здесь Магомаев обиделся крепко.
- Говорят, курил он много?
- Очень! Но пел все равно божественно. Из-за границы чемоданами привозил "Мальборо". Других сигарет не признавал.
- Барабан - оригинальная альтернатива футболу…
- В моем дворе на Пресне жил барабанщик - я таскал ему инструмент. И получал от этого громадное удовольствие - я был при джазе, который обожаю. Так и втянулся. Я не могу запомнить даже куплет из песни, но на мелодии у меня феноменальная память. Помню все, что было сыграно за последние шестьдесят лет. Все мелодии мира.
- Кого-то встречали с такой же памятью?
- Кобзон. Не знаю, кто еще помнит пять тысяч песен. Музыканты у него чудесные, на лету схватывают. Я с Кобзоном три года отработал. Хоть знакомы лет сорок.
- Везло вам на людей.
- Это точно. Взять, к примеру, Миронова. Эстет. Прихожу к нему домой в половине десятого утра - Андрей сидит. "Мальборо", кофе… Без одной минуты десять вскочил, за минуту собрался - умчался на репетицию. А перед концертом весь красный бывал от волнения. Меня посылал глянуть - публика есть? Возвращаюсь: "Зал битком". Миронов выдыхает: "Слава богу". А концерты были такие по составу!
- Какие?
- Открывает Святослав Рихтер, вторым номером Николай Сличенко, следом басни читает Игорь Ильинский, потом Магомаев. Закачивает отделение "Березка", а после перерыва выходит Леонид Утесов.
- Между собой ладили?
- Это надо было видеть. Школа жизни. В крохотной комнатке - 15 артистов. И женщины, и мужчины. Шульженко укладывает прическу, входит Райкин: "Клавочка, можно стульчик?" - "Бери, Аркаша". Никаких капризов. Они пели, бедные, в трамвайные микрофоны. Если нет голоса - на сцене делать нечего. Сегодня смотрю на Баскова… Был бы действительно классным певцом - работал бы в Большом театре. Где надо лежать в шубе на боку и петь Онегина три часа. А он - не умеет.
РАГУЛИН И "ВОЛГА"
- Давайте о спорте. В 60-70-е на хоккей не попасть было.
- Я с Анной Синилкиной, директором Дворца спорта, дружил. Благодаря ей все время сидел рядом с большим артистом Николаем Крючковым.
- Тестем хоккеиста Александрова.
- Только не Вениамина, а Борьки. Отлучаемся с Крючковым в буфет, я за ЦСКА болею, он - за "Спартак". К трибунам прислушиваемся. Если тоненько голосят - значит, "Спартак" забил. Если басят - ЦСКА. "Опять ваши пропустили, Николай Афанасьевич". Крючков хрипит в ответ: "Да я, Володька, и сам слышу". В углу рта всегда папироску держал. И прожил 83 года, между прочим. Смешнее всего было, когда мы с Крючковым на ташкентском рынке оказались.
- Это еще как?
- Приехали на фестиваль Азии и Африки. Идем по рынку. Крючков - народный артист, лауреат всех премий. Какой-то узбек его узнал, ахнул: "Это ты?!" - "Я. А что?" - "Бери все! Бесплатно бери!" Но тащить-то не Крючкову, а мне. Пока сновал туда-сюда до машины, Крючков с узбеками пошептался о чем-то. Говорит администратору: "Мотя, я не лечу. Поездом поеду".
- Почему?
- Наутро провожаю его на вокзал - и вижу картину: узбеки катят телеги, полные винограда, груш, дынь… Загрузили так, что Крючков ехал в СВ сидя. Лечь не мог. Все было завалено, и никаких денег с него не взяли.
- Про зятя что-то рассказывал?
- Александров не очень ему нравился. Не одобрял он этого выбора. Когда Борю взяли в ЦСКА - нарадоваться не могли. А потом выяснилось: гуляка. Хоть талант был такой, что команду целиком мог обыграть. Крючков мне больше про Бернеса рассказывал, чем про зятя.
- Любопытно.
- Сталин любил и кино, и артистов. И вот получает Бернес за "Темную ночь" Сталинскую премию. В том фильме - "Два бойца" - еще и Борис Андреев играл. Он и направился к вождю первым за наградой. Руку пожал, отошел в сторону. Смотрит, как будут вручать Бернесу. А Сталин возьми да и начни расспрашивать: "Марк Наумович, что собираетесь делать с премией?" - "А сколько денег, Иосиф Виссарионович?" - "Сто тысяч" - "Пожалуй, отдам ее на детей-сирот…"
- Что Сталин?
- Покачал головой: "Молодец. Дать ему вторую премию". Андреев побледнел: "У-у-у, и тут обошел…" У Бернеса за один фильм - две премии!
- С футболистами вы тоже общались?
- Конечно. С Игорем Численко, например, лет пять подряд ежедневно выпивали.
- Однако. Шампанское пили?
- Водку. Численко уже не играл, работал на озеленении города, катался на специальной машине вдоль Ленинградского проспекта. Жил он возле гостиницы "Советская", а она для музыкантов как клуб была. Я по семь раз успевал туда заскочить.
- Ну у вас и рекорды.
- Численко приходил: "Вова, я много не буду. Фужера хватит". Наливаю ему 250 грамм водки, он - хлобысть, и уходит. Не закусывал. И всю жизнь чувствовал себя обиженным. Незадолго до смерти прибежал счастливый: "Мне "заслуженного мастера" дали! Отари Квантришвили посодействовал".
- Но особенно близки вы были с хоккеистами тарасовской поры?
- Да. Тарасова при всей его жесткости ребята уважали. Как-то на бегах при мне встретились Эдик Иванов и Володька Дианов, тоже неплохой хоккеист. Иванова только-только Тарасов убрал из ЦСКА. Еще вчера человек играл в сборной - а сегодня черте где. И вот Володька ляпнул Эдику: "Этот ваш Тарас, такой-растакой…" Иванов его чуть не удушил, мы сдержали: "Ты что про Анатолия Владимировича сказал?!"
- Дружили с Рагулиным?
- И с Кузькиным. За стадионом Юных пионеров была фабрика-кухня, где по вечерам играли джаз. Кузькин с Рагулиным его очень любили. Я там солировал. Как-то ребята пригласили за стол, с ними был и Витя Коноваленко. С этого момента началась наша дружба. Кстати, Рагулин был у меня свидетелем на свадьбе, которая состоялась в день его рождения - 5 мая. Вместе всегда и справляли.
В 73-м - после того как Рагулин стал десятикратным чемпионом мира - министр обороны Гречко подарил ему "Волгу". В Горький за машиной с Сашей отправился и я. Об этом попросила его первая жена, актриса Люда Карауш. Думала, со мной Рагулин не сорвется. Заодно автомобиль помогу перегнать.
- На чем добирались?
- Туда - поездом, обратно - на "Волге", которую Саше предложили забрать с завода. Договорились встретиться у вагона. Вижу, идет Рагулин с клюшками.
- Клюшки-то зачем?
- Кому-то в подарок. Клюшек у него было навалом. В основном "Титан". Представители этой фирмы дали Рагулину 500 долларов, чтоб играл их клюшкой.
Так вот, Рагулин в Горький не только клюшки вез. Еще шесть бутылок виски - тоже в подарок. Ну и нам в дорогу взял водки с шампанским. А я - коньяка. Утром на вокзале таксисты, увидев самого Рагулина, обомлели: "Ребята, вам куда?" Саша плюхается на заднее сиденье и говорит: "Шашлычная у вас в городе есть?"
- Забавно.
- "Ты что, - кричу, - какая шашлычная? Нам же машину забирать и вечером - за руль". Поехали в заводоуправление. Сидим с начальством, пьем тот самый виски, через пятнадцать минут на пороге появляется Коноваленко - слух о приезде Рагулина разлетелся быстро. Витя в Горьком был король, конечно. Говорит: "Пойдем на завод, выберешь "Волгу" прямо на линии". Я удивился: "Зачем? Вон, под окном 600 новых машин - бери любую".
- И какую взяли?
- Как просила Люда - цвет "белая ночь". Правда, первое, что я сделал, - случайно антенну сломал. На моих "Жигулях" она выдвигалась иначе. Ничего, сразу предложили другую "Волгу". А Коноваленко неугомонный: "Надо обмыть. Халаичев, Чистовский и Сахаровский ждут". Это знаменитая первая тройка горьковского "Торпедо". Деваться некуда - едем в ресторан на новой машине, по пути кому-то клюшки раздаем. Сидим часа четыре. Вдруг Витя сообщает: "А теперь - на природу. Тут неподалеку партийные угодья, я позвонил - второй секретарь ждет. Сети уже закинуты". Я хватаю Рагулина за рукав: "Саня, какие угодья? Завтра в 10 утра прием у Гречко". Это Люда научила. Сказала: "Если почувствуешь, что Саша срывается, говори - завтра прием у Гречко".
- Сработало?
- Еще бы! Все моментально притихли: "Ну, раз такое дело - конечно, надо ехать". И в пять вечера мы двинули в Москву. Я сел за руль. А Рагулин купил две бутылки коньяка и говорит: "У первого колодца останови".
- В смысле?
- От Горького до Москвы - колодцев сорок на обочине. Как видим очередной, Рагулин голосит: "Стоп!" Тормозим, черпаем воду, запиваем ею коньяк - и едем дальше. Все колодцы обсчитали. А машину по очереди вели.
- Добрались без происшествий?
- Обошлось. Хотя на ногах держались с трудом. Уже на въезде в Москву нас поймал гаишник. Как увидел Рагулина, оцепенел. Только и спросил: "Ребята, как же вы поедете?" - "Да ладно, - говорю, - нам метров триста до дома". - "Ради бога, осторожнее". А утром с Сашей попарились в баньке - и как новенькие.
Я вообще без бани жизнь не представляю. С 62-го года каждое утро хожу. За это время пропустил от силы дней десять - лишь из-за дальних переездов. И за границей, где бы ни был, с утра пораньше отправляюсь в сауну. Одно время я жил в Венгрии. В Будапеште есть старинные бани, где познакомился с легендами футбола - Дьюлой Грошичем и Ференцем Пушкашем. Ференц - очень скромный мужик, парился два раза в неделю. Дьюла в те годы держал спортивный магазин, где на витрине была нарисована огромная черная пантера. Ведь именно так - "Черная пантера" - прозвали его когда-то болельщики.
КУЗЬКИН И ТАКСИСТЫ
- Кто из хоккеистов лучше всех разбирался в музыке?
- Рагулин. В джазе знал толк, собирал пластинки. Саша окончил музыкальную школу, на контрабасе играл профессионально. Давным-давно на телевидении снимали передачу про Рагулина. На запись пришел и я с коллегами-музыкантами. Так Саша вспомнил детство. Взял контрабас и играл с нашим трио. Получилось отлично.
- Дома у него бывали?
- Не раз. Он жил на втором этаже "генеральского" дома на "Соколе". Как-то во время чемпионата мира-73 Бобров до десяти вечера игроков распустил по домам. Заглянули мы с Рагулиным в кафе "Хрустальное". Выпили литр коньяка - и в "Советскую". К вечеру отвез его в Архангельское, так Сашка три бутылки пива прикопал в снежок возле базы. Веточкой место пометил. Отошел на десять метров - еще заложил.
- Зачем?
- Вот и я спрашиваю: зачем? Утром, говорит, у нас пробежка. "А холодненькое уже приготовлено, без него помру". На какие только хитрости ребята не шли! В 72-м после победы сборной на Олимпиаде в Саппоро устроили прием во Дворце съездов. На банкете подходит Рагулин: "Вовка, выручай! Нам по 250 грамм вина дали - и больше не наливают. Здесь еще часа два торчать. Придумай что-нибудь". А я же в буфете всех знаю - во Дворце съездов у нас по три концерта в неделю. Подзываю знакомую официантку: "Ну-ка, плесни коньяк в бутылки из-под ситро". Они по цвету похожи.
- Никто не догадался?
- Нет, конечно. Так и глушили "ситро" фужерами на глазах начальства и Тарасова. Кузькин с Рагулиным часто Анатолия Владимировича дурили. Обход на базе он обычно устраивал в десять вечера. Проходит мимо их комнаты - вроде спят. Едва шаги затихли, они бутылку достают. И пьяницами ведь не были - просто тянуло на запретное. Знали, где дырка в заборе - а ресторан в Архангельском был шикарный. Но что главное?
- Что?
- После этого выходили - и кого угодно рвали на площадке. Здоровье было лошадиное. На чемпионате мира 20:0 поляков обыграли, немцев - 18:2, финнов - 10:2. Пусть сегодняшние так попробуют… Между прочим, мне патологоанатомы рассказывали, что у алкоголиков на вскрытии - самые чистые сосуды. Никаких холестериновых бляшек. Другое дело, во всем нужна мера.
- Кто из спортсменов на вашей памяти больше всех курил?
- Костя Локтев. С ним тоже был случай. Он уже доигрывал, на какой-то турнир его не взяли - остался тренироваться с молодыми. Я приехал на тренировку. Локтев говорит мужику, который за клюшки отвечал: "Давай". Тот несет жбан. На этикетке: "Тонизирующий напиток, черная смородина". Какой молодец, думаю. Прям расчувствовался. А мужик уже достает три бутылки водки. Жбан, оказывается, принесли запивать. Ну откуда у них такое здоровье? И за друга могли растерзать на площадке. Особенно на чехов сильный настрой был - те знали русский язык, все матерные слова. Обзывали во время игры.
- Про легендарную драку с таксистами слышали?
- Из-за нее Кузькин потерял "заслуженного мастера". Мишаков, Кузькин и Рагулин вышли из ресторана "Аэропорт", подошли к таксистам. Там же стоял то ли Герой Советского Союза, то ли какой-то ответственный работник. Так получилось, что таксисты хоккеистов послали. Вспыхнула драка. Кому-то дали по морде. А Герой написал телегу: "Что это, спортсменам все позволено?!"
Дело забрала военная прокуратура. Кузькин в той драке не главный был, но Тарасов решил, что Рагулин важнее для сборной. И Витьку отцепил. Мне Кузькин звонит: "Дежурю, в форме стою в ЦСКА…"
- Погиб Кузькин нелепо.
- С Витей мы жили в соседних домах, наши гаражи стояли рядом. Каждое утро встречались в полвосьмого - я в баню, он утром жену Таню на работу отвозил. Перекинемся парой слов - и разбежимся по делам. А тут неожиданно разговорились. Минут сорок болтали, покойного Зайцева вспомнили. Я порадовался, как здорово Витя выглядит. "Держу игровой вес", - отвечает. Кузькин даже в 67 играл за ветеранов и на льду смотрелся прилично. Оказалось, это была наша последняя встреча. Вскоре он уехал в Сочи отдыхать. Витя любил дайвинг. И во время погружения остановилось сердце.
А в 60-х именно он был первым в загулах. И молодой Рагулин, и Зайцев - все ходили за ним. Но как Витя женился на Татьяне - все закончилось. На первые роли вышел Рагулин, подрос парень… Кузькин был очень добрым и надежным мужиком. Если я просил достать десять билетов на игру со "Спартаком", Витя разорвется - но сделает. Тогда уже около метро "Парк Культуры" билетик спрашивали. Набрасывались. Популярность у хоккеистов была колоссальная. Я сам мог любого из них узнать со спины, в штатском. По походке.
- У кого была самая интересная походка?
- У Мишакова. Кривоногий, как чума. Четыре мениска вырезано, на костях играл. Герой женсоветов.
- То есть?
- Тарасов собирал жен накануне чемпионата мира. Петрова, Харламова и Михайлова сидят рядом. У них все в порядке. У Фирсовой тоже. А вот насчет Мишакова ничего не ясно. Тарасов пожимает плечами: "Сейчас собираемся в Японию. Там хорошая аппаратура. Я не смыслю в этом, но говорят, можно один к двадцати задвинуть". Затем поворачивается к жене Мишакова: "Смотри, твоего отцеплю". И вот Мишаков позже рассказывает: "Моя обнаглела. Вчера "Спартак" грохнули, приезжаю домой. На столе булка и кефир. Жена сидит, смотрит. Тарас, собака, поработал…"
МАЛЬЦЕВ И ОРДЕН ЛЕНИНА
- У отца Харламова остались джазовые пластинки, которые собирал Валерий. С ним встречались?
- Конечно. Ирину, жену его, тоже знал. У нас общая приятельница была, Лена Конева, внучка маршала. У Валерия в квартире на проспекте Мира бывал частенько. Помню, купил я новую "Волгу". Номер 00-10. Как-то на вечеринке Харламов и молодой Володя Крутов крупно выпили. Ира Харламова мне говорит: "Вов, отвези их домой. А мы еще посидим". Ладно, едем. Вдруг чувствую: машина - тр-р-р…
- Что такое?
- Харлам открыл на ходу заднюю дверь и ногой тормозит! А я 100 гоню по Ленинградке! Остановился: "Что случилось?" - "Выпить!". Достаю им бутылку шампанского из багажника. Едем дальше. Через километров пять - снова: тр-р-р… На проспекте Мира они последний раз меня тормознули. К Харламову в квартиру входишь, налево кухня, прямо - диван. Крутов сразу - бах на него. Спрашиваю: "Вов, ты чего? Соберись!" А Харламов более стойкий. Сейчас, говорит, принесу с кухни. Я поскорее откланялся.
- Сам Харламов ездил на "Волге". Музыканты, значит, тоже?
- Каких только автомобилей у меня не было! От "Жигулей" до купленного через канадское посольство "Форда Гранд Арены". Сумасшедшая машина на 12 человек. Очень удобно: сзади даже столик есть. Потом еще был "Ситроен" - как у Фантомаса. Однажды на этом "Ситроене" стою на светофоре и вижу на соседней полосе белый "Мерседес" Высоцкого. Загорелся зеленый - как дали оба по газам! Он через центр рванул, а я свернул на набережную - и по Садовому. К дому Высоцкого на Малой Грузинской прикатили одновременно. В его подъезде жил приятель-музыкант, к которому я ехал в гости. Высоцкий спросил: "Как машинка? А то нашему Любимову такой же "Ситроен" подарили, и проблемы с гидравликой" - "У меня, говорю, все нормально". На том и расстались.
- Среди хоккеистов непьющие были?
- Старшинов, братья Майоровы на банкетах всегда вели себя скромно. Если армейцы, бывало, пускались в загул, то эти спартаковцы - ни-ни. В ЦСКА разве что Фирсов, пока играл, не выпивал. Любимчик Тарасова, режим для Толи был святое. Знаете, в чем величие Фирсова?
- В чем?
- Забросить каким-нибудь полякам пяток шайб - это одно. И совсем другое - решить судьбу тяжелого матча. Фирсов мог перевернуть игру. Вот горят наши чехам 2:4 к третьему периоду. Но побеждаем 5:4. Благодаря Толе, которые две забил, одну отдал. Я дружу с Сашкой Мальцевым. Раз заспорили, кто же сильнейший нападающий в истории нашего хоккея. Когда назвал Фирсова, Мальцев сразу признал: "Ты прав". Вот все говорят: дескать, лучше Третьяка у нас вратаря не было. А мне кажется - Коноваленко сильнее. Рагулин, к слову, тоже так считал.
- Почему?
- Судите сами. Третьяку Фирсов бил? Нет. А Харламов, Михайлов, Петров? Нет. Коноваленко же играл против всех. Причем защита у горьковского "Торпедо" была не чета ЦСКА. Но это не мешало Вите десять лет оставаться первым номером сборной. Когда он закончил играть и учился в ВШТ, его спросили: "Вот вы - всемирно известный вратарь. Скажите, какова методика подготовки хоккейного голкипера?" На что Витя ответил: "Простая очень методика: мне бросают - я ловлю".
- Вы упомянули Мальцева. Он всегда такой неразговорчивый? Или только с корреспондентами?
- Из Саши даже за столом двух слов не вытянешь. Такой характер. Но с балагуром Харламовым, как ни странно, были не разлей вода. Вот случай вспомнил. Сижу в "Советской", часов в десять вечера заваливается Мальцев с двумя полковниками КГБ. Предлагают ехать в Монино. К летчикам, в военный городок. Приехали, Мальцева принимают по высшему разряду. Внезапно один из этих полковников говорит: "Саня, хочу сделать тебе подарок". И высыпает на стол горсть орденов и медалей - уж не знаю, откуда они у него в таком количестве оказались. Смотрим растерянно, я Мальцеву шепчу: "Вытягивай орден Ленина".
- Взяли?
- Да. Утром с летчиками в футбол поиграли и под вечер с Мальцевым вернулись в "Советскую". А я в костюме был. Нацепил на пиджак этот орден Ленина. Метрдотель как увидел - чуть дара речи не лишился. Сашка подыграл. "Да, говорит, наградили. Только что из Кремля". Так у меня и остался на память.
ЭПШТЕЙН И КЛЮШКИ
- Кто-то из спортсменов вас по-человечески разочаровал?
- Не было таких. Разочарования были иного рода. Хоккеист Саша Альметов, футболист Володя Глотов, который с "Динамо" в 63-м стал чемпионом СССР. Они не сделали того, что могли. По таланту достойны были большего. Но жили неправильно. С тем же Альметовым я постоянно встречался в бане. Веселый, умный парень. После хоккея так и не нашел себя. Последние годы рыл могилы на Ваганьковском кладбище.
- Был хоккеист, который потряс эрудицией?
- Валя Козин. Большая умница. Два языка знает. Закончив играть, стал арбитром международной категории. С 65-го года дружим. Была в московском "Локомотиве" тройка Козин - Виктор Якушев - Цыплаков. Тарасов однажды приехал за Валей, чтобы забрать в ЦСКА и поставить в тройку с Фирсовым, но Козин отказался.
- Почему?
- Они дали друг другу слово, что будут играть вместе. А ушел бы в ЦСКА - карьера могла бы получиться ярче. Доигрывал Козин в Австрии. Платили немного, а у него жена, две дочки. Хозяин к Вале относился с симпатией. Денег ему прибавить не мог, поэтому помогал другим способом.
- Это как?
- Спрашивал: "Что тебе надо?" Козин отвечал: "Можно сосисок. Или пивка". Перед матчем на арене объявляют: "Кто сегодня забьет больше всех шайб, получит от нашего спонсора десять кило сосисок". В другой раз - пару ящиков пива. Или еще чего. А Валька там меньше пяти шайб за игру не заколачивал. Он до этого у Эпшейна в "Химике" играл - и был в хорошей форме. Я тоже Козину помогал, пока он жил в Австрии.
- Каким образом?
- Звоню в Вену, трубку снимает жена. Поболтал о том о сем. Лена обронила, что в Австрии мясо дорогое. На следующий день приезжаю на Центральный рынок. Говорю знакомому мяснику: "Нужна вырезка. Но куски наруби строго по размеру - 30 сантиметров в длину, 20 - в ширину". Тот посмотрел на меня как на ненормального, но просьбу исполнил.
- К чему такая точность?
- В мою морозилку больше не влезало. Мясо там превращалось в кирпич. Я укладывал его в коробку, шел к поезду Москва - Вена и договаривался с проводницей. До Вены по железной дороге - сутки. На вокзале Лена забирала мясо, которое даже разморозиться не успевало. Не раз такой фокус проделывали. Друзьям надо помогать.
- С Эпштейном тоже пересекались?
- Дружили! Николай Семеныч - золотой мужик. Интеллигентный, общительный. Познакомились как раз через Козина. У Эпштейна был день рождения, заехали с Валей поздравить. Услышав о моей любви к хоккею, Николай Семеныч предложил: "Приезжай в Воскресенск, будешь у нас кататься". И я часто мотался туда, играл с ними.
Потом Эпштейн принял команду в Новосибирске. Я сразу организовал туда гастроли. Утром иду во Дворец спорта. В разгаре тренировка, нахожу Эпштейна, который сидит на трибуне. Тут подлетает администратор команды: "Николай Семеныч, валюту выделили. Что покупать - клюшки Koho или форму всей команде?" Эпштейн на меня кивает: "Как он скажет - то и делай". Я в панике: вдруг, думаю, что-нибудь не то ляпну? А Николай Семеныч торопит: "Говори, не бойся".
- И что предложили?
- Форму. Когда администратор ушел, Семеныч улыбнулся: "Все правильно сказал. Этот администратор ломает клюшек на пять тысяч. А сдает, гад, - как на шесть. Оставшиеся продает Череповцу".
- С музыкантами часто в футбол играли?
- При первой же возможности. Недавно с Пресняковым-старшим вспоминали, как на гастролях в Новосибирске обыграли его "Самоцветы" - 5:0. Причем у них-то, кроме Юры Маликова, собрался сплошь молодняк, а мне и другим музыкантам было уже под сорок. Не забыть и матч на центральном стадионе Сочи с оркестром Светланова. У них много лет существует "дерби" - клапан против струны.
- Кто-кто?
- Команда "Клапан" - трубачи, тромбонисты. А "Струна" - скрипачи, виолончелисты. Они не такие могучие ребята, как "духовики", поэтому за всю историю оркестра "Струна" ни разу не побеждала.
- Вас куда определили?
- Сначала знакомый валторнист предложил сыграть за "Клапан". Но пока шла разминка, я пару раз промазал мимо ворот, и капитан сказал: "Кого привел? Нет, пусть за "Струну" побегает". И что вы думаете - обыграли мы этих "клапанистов" - 7:2, а я положил четыре штуки! Так впервые в истории светлановского оркестра "Струна" одержала победу.
