РАЗГОВОР ПО ПЯТНИЦАМ

Когда-то он подменял в московском "Динамо" Льва Яшина. Где и прославился. Считался одним из лучших голкиперов страны, здорово играя за "Торпедо" и "Карпаты".

Дальше карьера вывернула в сторону экзотическую – на 12 лет уехал в Бурунди. Прошел через приключения, о которых в Москве до сих пор и знать не знают. А потом столько же лет тренировал вратарей "Локомотива".

АКИНФЕЕВ

– Чемпионат мира в Бразилии и для вас стал "турниром вратарей"?

– Конечно! Все смотрелись здорово – кроме нашего да Касильяса. Но ярче Нойера не было никого.

– Еще весной некоторые уверяли, что Нойер и Акинфеев – фигуры равноценные.

– Просто Игорь не сыграл в свою силу. Мяч валился из рук. Причина мне понятна. Не хочу плохого говорить про Овчинникова, но Чанов ведет Игоря с детства. Все о нем знает. И в Бразилию надо было позвать Чанова. Он бы сработал как психолог. От настроя зависит очень много!

– Овчинников в сборной два года.

– Одно дело – несколько дней готовиться к матчу. Совсем другое – полтора месяца вкалывать с прицелом на чемпионат мира. То, что Чанова летом неожиданно убрали из ЦСКА, тоже может на Игоря повлиять. А замены ему нет.

– Как-то мы Бориса Разинского спрашивали: играл бы Акинфеев в ваше время? Тот ответил: "Играл бы. В классе Б".

– Загнул Борис! Что лучшим в СССР Акинфеев не был бы – это точно. Но в десятку входил бы. Тогда в любой команде было по два классных голкипера. Один играет, второй – сидит. Поменяй местами, результаты будут те же.

– Чего не хватает Акинфееву, чтобы стать великим?

– Сейчас вратари гораздо выше, и никуда от этого не уйти. У всех длиннее руки. В чемпионате России Игорю рост играть не мешает, но на европейском уровне это сказывается.

– Вы были прекрасным вратарем при росточке 180 см.

– Я бы сегодня не пробился. А в те годы все были небольшие – Кавазашвили, Маслаченко, Сашка Прохоров. У Яшина рост 189, так он выглядел гигантом. И техника вратарская была другая. Теперь, например, кулаком почти не играют. Ладошкой мяч отбрасывают. А я каждый день по 45 минут тренировался у стенки с теннисным мячиком, отбивая только кулаком. И в игре, когда шла подача в штрафную, мог так вынести мяч, что он улетал за центр поля!

ЯШИН

– Маслаченко утверждал, что порой чувствовал себя сильнее Яшина. У вас такое было?

– Никогда! Хоть ко мне подходил председатель общества "Динамо" Дерюгин: "Саш, даже Лева так не играл, как ты в некоторых матчах!" Особенно часто я ловил кураж в Тбилиси и Ереване. Там всегда куча моментов, хозяева нагнетают, трибуны битком.

– Психологически трудно было быть дублером Яшина – зная, что при любом раскладе он останется первым?

– Ничего сложного. У меня душа славы не просила. Правда, ошибаться стоило поменьше. Помню, ведем дома с Ростовом, Понедельник еле-еле бьет с угла. Мячик катится, я размышляю: как эффектнее взять? Пока думал – тот скользнул под локтем. 1:1! Или в Ташкенте Красницкий два гола мне положил, после чего Яшина тут же вернули в основу.

– Был в Союзе у кого-то удар мощнее, чем у Красницкого?

– Разве что у Ларина из московского "Динамо". А Красницкий со штрафного метил прямо в стенку. Все испуганно пригибались. Мимо меня будто не мяч пролетал, а раскаленный кирпич. Он в самом деле сетку рвал!

– Лев Иванович нелепые голы пропускал?

– Случалось. Как в 1962-м в Чили. Хотя чутье у Яшина было невероятное.

– В ярости его видели?

– Однажды бутсой швырнул.

– В вас?

– В стену. Проиграли, ну и он в сердцах… Но это редкость, Яшин был очень любезный человек. В перерыве шел в душ, закуривал. Я ему папироску держал еще в тоннеле. Дым заглушал боль в желудке… За границу приезжаем, просит: "Саш, выйди, купи для Вали подарок. Свитер какой-нибудь". Сам стеснялся. Его ж везде узнавали.

– Каким вы вспоминаете Яшина? В какой обстановке?

– Прилетел я из Африки в отпуск, приехал к нему домой. Мы все время переписывались. Он просил из Бурунди крючки прислать, удочки. Я советовался: "Возвращаться в Москву?" Яшин отвечал: "Не торопись. Сиди, пока сидится".

– Нашли его совершенно больным?

– Как Валя на кухню – он сразу: "Ну, давай по чуть-чуть". Закурит. Жена прибегает: "Тебе же нельзя!" – "Я не курил" – "Да, вон, рубашку прожег". Ноги у него уже не было. Но Лев Иванович виду не подавал, как ему плохо. А я знаю, что это за мука, у меня отец с фронта на протезе вернулся.

– В Москве Яшина тогда навестил немецкий вратарь Харальд Шумахер.

– Машину ему подарил. А я поразился: "Лев Иванович, у вас видео нет?" – "Да какое видео, брось". У него даже телевизор был какой-то старый, "Рубин". Не то что по бедности – просто не увлекался такими вещами. Скромный человек.

– Кто-то нам говорил, что Яшина операции сломили. Потерял интерес к жизни.

– Это неправда. Друзья к нему приезжали, укутывали в телогрейку и вывозили на рыбалку. Он сидел, покуривал. Нелюдимый был. Когда в госпитале Яшину предложили элитную палату – отказался наотрез: "Буду вместе с мужиками". А на рыбалку если кого и брал, то только Жору Рябова.

БЕСКОВ

– "Динамо" вы покинули из-за конфликта с Бесковым?

– Нет. В 1969-м отыграл полсезона и свалился – радикулит. Тут из Ленинграда гонцы: "Мы Ракитского восстановим, отпустите". Зимой еду в Москву с уверенностью, что Бесков на меня рассчитывает. Но слышу странные слова: "Я позвал Пильгуя, будете конкурировать". Очень мне не понравилось это выражение. Обиделся.

– Вы были сильнее Пильгуя?

– В тот момент – конечно! Его еще никто не знал. Нет, отвечаю, конкурировать не буду. Уж лучше в Ленинград. Бесков пожал плечами: "Решай сам". В Лужниках сидел я на прощальном матче Яшина, смотрел, как он Пильгую перчатки передает, и думал – а мог бы мне…

– Жалели о том разговоре с Бесковым?

– Нет. Карьера у меня хорошая. Позже в "Торпедо" перешел. А когда Бесков "Спартак" принял, сказал: "Возьму с удовольствием. Иди, потолкуй со Старостиным". Николай Петрович усмехнулся: "Помнишь, как я тебя из Ленинграда приглашал в "Спартак", а ты "Торпедо" выбрал?" Поэтому сегодня говорю – нет!"

– Какой злопамятный.

– У-у! И память отличная!

– Чем же вам "Торпедо" показалось милее?

– Мне расписали: там Банников на сходе. Начальство его не жалует, хочет в Киев вернуться. А в "Спартаке" Кавазашвили был на пике. Я прикинул – в "Торпедо" шансов побольше. И не угадал. Банников провел классный сезон, а Анзор закончил.

– С Банниковым ладили?

– Вот вам история. С Ивановым в "Торпедо" все было нормально, но в конце сезона он ни с того ни с сего взъелся. Расстались, такую "телегу" на меня накатал, что только Бубукин по дружбе в "Карпаты" взял. Я ничего не понимал: почему? Выяснилось годы спустя, когда с Козьмичом помирились. Оказывается, Банников на меня наговаривал. Иванов сам удивлялся: "И что я ему поверил?!"

– Похожая проблема была в "Спартаке" между Прохоровым и Дасаевым.

– Не сравнивайте. Прохоров – открытый, юморной, а у Банникова все втихаря.

– Угрюмый?

– Я бы не сказал. Ловелас. Мужик красивый. Да и матч мог выдать такой, что просто восторг. Не ожидал я от него коварства.

– А Прохоров в Минске увел жену у знаменитого футболиста Леонарда Адамова – и тот вскоре покончил с собой.

– Мы с Прохоровым дружили. Я спрашивал: "Саш, зачем? У тебя девчонок мало?" Но вот влюбился в Людмилу, и все. Адамчика пытались вывести из депрессии, ребята звали играть за ветеранов. А он ничего не хотел, всё не в радость. Выбросился в окно. Нашли на козырьке магазина у подъезда.

– В "Карпатах" вы с Бубукиным поработали. Жилось нескучно.

– Ага. Сборы в Ялте. Кросс в гору, глотаем пыль. Бубукин пообещал, что за нами будет держаться. В хвосте. Стыдно же не добежать, если человек в возрасте выдерживает. Умираем! Вдруг проплывает мимо автобус – в окне видим лицо нашего Борисыча…

– Развалились те "Карпаты" внезапно. Темная история.

– Кое-что вам лучше не знать, но вкратце расскажу. Осенью 1976-го мы претендовали на серебро. Последний матч – во Львове с "Зенитом". Мы уже мысленно медаль прикрутили. Начальство предупредило, что с соперниками договорились, все будет в порядке. Вышли мы расслабленные – а те несутся! "Ребята, вы чего?" – "Нам никто ничего не сказал". Обмануло нас собственное руководство.

– Кто-то взял деньги – и до "Зенита" не донес?

– Да.

– Тренер, Эрнест Юст, был в курсе?

– Юст – очень мягкий, интеллигентный. Ему бы самому сходить к Зонину, тренеру "Зенита", переговорить. А он уперся: нет, не поеду. Процесс доверили другим людям – и вот что получилось. "Зенит" по "девяткам" лепит, на втором пропущенном мяче мы окончательно сломались. 0:3.

– И скатились вниз?

– Была б ничья – зацепили бы бронзу. А так тбилисцы по разнице мячей нас обошли. "Карпаты" – четвертые. Накануне начальники обещали и по городу провезти, и премии. А после поражения все отвернулись. Вообще ничего не сделали для ребят. На следующий год команда вылетела в первую лигу.

ПЛИСЕЦКАЯ

– В ленинградском "Динамо" обошлось без драм?

– В 1969-м чуть в высшую лигу не попали. Сами пропустили наверх Орджоникидзе. Денег у них было море, хватило и на нас, и на судей. Везде подстраховались. 1:0 нас в Ленинграде обыграли, забили из десятиметрового офсайда. Генка Орлов, комментатор, играл в нашей команде.

– Хороший футболист?

– Умненький. Но тихоход, все на широком шаге. Зато говорил – заслушаешься! А тренировал нас Вячеслав Соловьев. Он у меня на свадьбе шафером был.

– Раз такой шафер, давайте о вашей свадьбе.

– Жена – балерина Большого театра. Двадцать лет там отработала в основном составе. Рядом с Максимовой и Плисецкой.

– Как познакомились?

– Дед Марины был железнодорожным министром, а мой отец – у него парторгом. Семьями дружили, с детства девочку знал. Но она была маленькая, худенькая, всерьез не воспринимал. Как-то заскочил на денек в Москву, спрашиваю у матери: "Как там балерина-то? Выросла?" Мать быстренько и привела ее. Познакомились заново. Больше не расставались. Через месяц поженились, 45 лет живем!

– Разогнали ее поклонников?

– Марину замуж Григ звал…

– Кто-кто?

– Григорович. Но вся семья была против. Так что я вовремя подвалил.

– С Плисецкой общались?

– Даже что-то намечалось. Но будущая жена заметила – и сразу меня утащила в сторону. Не успел телефончик взять.

– Плисецкая же гораздо старше вас.

– От Плисецкой все были без ума, а ей нравились парни помоложе. Она и сейчас потрясающе выглядит.

– Про конкуренцию в Большом вам жена рассказывала?

– Там конкуренция будь здоров! Стекло в балетки насыпать – милое дело. Ногу резала. Сколько раз ее толкали с лестницы, вроде как нечаянно…

САЛЬНИКОВ

– Василий Трофимов говорил, что в "Динамо" его времен пили меньше, чем в ЦДКА. А в вашей команде?

– После матча завозили на базу в Новогорск, а рядом кто-то из наших снимал дачу. Шампанское, фрукты… Посидим, поговорим. Наутро – баня. После нее отпускали по домам. Все культурненько. Только с Игорем Численко под конец карьеры намучились. Иногда его привозили, пару дней отмачивали в бане, массировали. Но все равно выходил на поле. Мы с ним и за ветеранов вместе ездили. Жили в одном номере. Всюду банкеты, водки – без счета. Говорю: "Игорь, завтра два матча. Ты уж продержись". А он среди ночи ползет к холодильнику. Играть, естественно, не может. А рядом киевляне – следят за собой, носятся, как молодые. Перестали Численко приглашать.

– Тем более было подряд несколько случаев – люди умирали после ветеранских матчей. Сальников, Тищенко…

– С Сальниковым мы собирали "Красную Пресню". Он главный тренер, я – помощник. Сергей Сергеевич особо не употреблял, разве что пиво. Бывало, едем на игру, он шепнет: "Саш, останови автобус! Купи пивка. А то у меня 25…" У него годами лежала в нагрудном кармане большая купюра, никак не мог разменять. Потом с молодыми ребятами выбегает на зарядку и такое выделывает с мячом, что они глазам не верят. Как фокусник! Умер Сальников нелепо. Играл 9 мая где-то в Подмосковье с ветеранами, в перерыве бутсы расшнуровал – и рухнул. Никто поначалу не понял, что случилось. Секунду назад нормально разговаривал!.. А Маслаченко? Накануне инсульта встречались ветераны на "Динамо" – он больше всех балагурил. Куча историй, половину выдумает. Следил за собой, пижонистый…

– Кто-то трюки Сальникова с мячом мог повторить?

– Володька Козлов. Он спал с мячом. Идет к полю – пятками чеканит. Я не вру! Но мягковат для нападающего, скорости не было.

– Самая яркая поездка с ветеранами?

– Южно-Сахалинск. Повезли нас на берег, где маленькие заводики занимаются икрой. Что там с рыбой творят! Режут, икру вынимают, а тушку осетра выкидывают. Весь берег в шикарнейшей селедке – а они по ней трактором!

ТЮРЬМА

– Когда вы уехали в Африку?

– Летом 1985-го. В Спорткомитете пустили по сотрудникам список – кто готов поехать за границу, если будет приглашение. Я себя вписал. Вскоре звонок – собирайтесь!

– Не ужаснулось, когда предложили Бурунди?

– Ужаснулся! Первая мысль: Бургундия. Ух ты, думаю, попью винца. Знать не знал, что существует такая Бурунди. Стал на карте искать – а ее нету. Настолько маленькая, что под номером проходит. Но ничего, сделал уколы от желтой лихорадки, и вперед. Темный костюмчик купил, других в СССР не было. Выхожу из самолета – жара 40 градусов! Мангал! Местный "Интер" я 8 раз сделал чемпионом, затем сборную доверили. Я всю Африку облетал – "Интер" постоянно выступал в Кубке чемпионов.

– Виктор Бондаренко говорил нам, что нет на этом континенте страны хуже Лесото. Согласны?

– Сто процентов! Расскажу историю, которую прежде никто от меня не слышал. Прилетели туда, проиграли – 0:1. Поужинали с командой. Разошлись. Среди ночи шум-гам, прибегает мой администратор: "Полиция! Футболистов арестовали!"

– За что?

– Кто-то из них привел в номер проститутку. Вместо долларов расплатился бурундийскими франками. Та обиделась, заявила, что ее изнасиловали. Руководители нашей делегации вроде все уладили, денег кому-то дали, ребят отпустили. Утром загружаемся в автобус. Но вместо аэропорта нас привозят в полицейский участок. Выстраивают в шеренгу. Я среди игроков стою. И тут эту девицу выводят.

– Симпатичная хоть?

– Да ну! Старая, страшная, явно под наркотой. Обвела нас затуманенным взглядом, начала тыкать пальцем: "Этот, этот, этот…" Я уж в сторону отскочил – мало ли что ей в голову взбредет, вдруг еще меня к делу притянет? Указала на пятерых, причем лучших моих игроков, сборников! Их в наручники – и увезли под дулами автоматов.

– Куда?

– В суд. Часа не прошло, как мы туда доехали, – а там уже приговор: каждому по шесть лет! Крики, слезы, паника. Дальше ситуация обсуждалась на уровне президентов Лесото и Бурунди, но договориться не смогли. Так и отсидели полный срок.

– С ума сойти. То, что она указала на всех лидеров "Интера", – случайность?

– Конечно, нет! Может, один с ней и был. Но не пятеро. Ей подсказали, кого надо выбрать. Наши соперники из Лесото хотели таким образом ослабить "Интер" перед ответным матчем. Только не учли, какой полыхнет скандал. В итоге испугались ехать в Бурунди, понимая, что месть будет адекватной. Записали им 0:3.

– А как сложилась судьба тех бедняг?

– После суда мы улетели домой без доктора. Его снабдили деньгами и оставили в Лесото. Два года там торчал – ежедневно носил передачи, подкармливал ребят. Потом вернулся: "Я все наладил!" В тюрьме те даже растолстели, английский выучили в совершенстве. Но когда освободились, о футбольной карьере им пришлось забыть.

БЕГЕМОТ

– Крокодилов там видели?

– Их особенно много там, где война. Что в Бурунди, что в соседнем Заире трупы сбрасывают в озеро Танганьика. Вот крокодилы и плавают туда-сюда. Первые лет семь мы купались в этом озере. Правда, местные стреляли в воду, прежде чем окунуться. На всякий пожарный. Но после одного случая я Танганьику обходил стороной. Как-то вечером на дальний пляж приехала русская семья с двумя детьми. Муж работал шофером в посольстве. Жена, тучная дама, – администратором. Там мелко, песочек. Она стояла в воде возле берега. Он с ребятишками – метрах в десяти. И вот рассказывает: "Какой-то всплеск, мимо что-то темное проскочило. Слышу, жена вскрикнула – и через секунду исчезла".

– Крокодил?

– Да. Схватил за ноги и утащил под воду. Эти твари – не дураки, соображают. Напасть-то мог на кого угодно. Но муж – худющий, дети мелкие. Выбрал самую крупную жертву.

– Кошмар.

– То, что от нее осталось, нашли через два часа. Местные знают крокодильи ямы… А мы с тех пор купались исключительно в бассейне.

– Как насчет змей?

– Тоже полно. Однажды заползла к нам на виллу. Я поймал змею специальной палкой, хотел прибить, но сын говорит: "Батя, пусть живет". Выкинули за ограду. А вечером он с приятелями попал в аварию. У тех переломаны руки-ноги, у сына – ни царапины! Я подумал: кому-то он подарил жизнь, а кто-то – ему… Еще нашу виллу с необъятным садом бегемот облюбовал. Он жил рядом в озере, за банановой рощей. Ну и повадился к нам. От людей не шарахался, с хрустом жевал траву в кустах. Мы к нему привыкли. А потом я на машине чуть не уткнулся в его задницу.

– Романтично.

– Никакой романтики. Если бегемота разозлить, вам не поздоровится. Зверь опасный, смять лодку или автомобиль ему ничего не стоит. Я видел, как на озере бегемот играл с лодочкой, где сидели люди. Подплывал и подкидывал. Баловался. Счастье, что не опрокинул – те удрать успели.

– Вы-то как разминулись?

– Поздний вечер, фонарей нет. Пытаюсь заехать в ворота, мне орут: "Стой!" В последний момент разглядел впереди огромное темное пятно, дал по тормозам. Когда понял, что это задница бегемота, сразу отъехал. А он медленно развернулся, с укоризной посмотрел и скрылся в зарослях. Больше не появлялся. К тому же вскоре мы перебрались в другой район, поближе к посольству.

– Почему?

– Конфликт между народами тутси и хуту перерос в затяжную гражданскую войну. Около виллы солдаты прорыли окоп. Дом периодически попадал под обстрел. Как начинается – мы в лежку. Попрячемся и слушаем, как гильзы по крыше стучат.

ГРАНАТА

– Сколько вы пережили в Бурунди военных переворотов?

– Ой, не сосчитать! Там это быстро. Танк разок пальнул – вот тебе и переворот. Тутси, размахивая мачете, залетают в дома хуту, вырезают семьи. Хуту отвечают тем же. И нет этому конца. Одного президента убили, другого взорвали в самолете вместе с президентом Руанды.

– Встречались с ними?

– Нет, я общался с майором Буйоя, который руководил страной до них и после. Хороший дядька, футбол любил. Как-то сыграли удачно в Египте, он всю команду пригласил на банкет в свою резиденцию. Сидел там в строгом костюме, галстуке и… шлепанцах на босу ногу. Жара!

– Чем угощал?

– Мясом крокодила и главным деликатесом – лягушачьими лапками. Со временем моя жена научилась их готовить. Если правильно замариновать – так вкусно, что за уши не оттащишь!

– Запивали банановым пивом, которое в Бурунди очень популярно?

– Это не пиво, а бражка. Бурундийцы называют ее банановкой. Жуткая вещь.

– Почему?

– Делают на основе банана, но еще марихуану добавляют. Я однажды попробовал. Не противная, холодненькая, не слишком крепкая. Два стакана осушил, и все.

– Что – галлюцинации?

– Нет, голова ясная. А встать не можешь. Ноги не слушаются. Больше с банановкой не экспериментировал. Кстати, футболисты ее не пьют. После игры предпочитают бельгийское пиво. В Бурунди его навалом.

– А европейцы на джин с тоником налегают?

– Мера вынужденная. В тонике есть хинин, он помогает бороться с малярией. Для профилактики можно принимать фансидар, который рекомендуют врачи. Но сами они к этим таблеткам, которые плохо влияют на печень, не прикасаются. Тоже джин с тоником дуют. Мы с женой по разу переболели малярией в легкой форме.

– Повезло.

– Хм, в Бурунди я часто вспоминал это слово. Война, грабежи, малярия, крокодилы-бегемоты… Казалось, за столько лет привык уже ко всему, но перед отборочным матчем с Угандой испытал настоящий шок. Сборная готовилась на вилле, расположенной в центре Бужумбуры – столицы Бурунди. В день игры провожу установку на веранде. Внезапно что-то с грохотом скатывается по крыше, и дальше вопль: "Граната!" Мы врассыпную. Я как держал стакан сока в руке, так и нырнул с ним через колючий куст в канаву.

– Взорвалась?

– Тогда бы с вами сейчас не разговаривали. Нет, она за козырек крыши зацепилась. Вызвали военных, те сказали: "Граната боевая. Если б упала – вас бы на кусочки разнесло". Причем так и осталось загадкой, кто ее кинул. Кому могла помешать футбольная сборная?

– Вы о грабежах упомянули. И это было?

– Возвращались с женой из ресторана, решили по центру пешочком прогуляться. Подлетели трое, наставили нож. А мы все деньги, что с собой взяли в тот вечер, уже истратили. Марина пустую сумочку раскрывает: "На, забирай!" Но один из бандитов пригляделся: "Да это ж Александр!" Меня, тренера сборной, там знали все. Извинились, отпустили. Дали на прощание совет: "По-французски между собой не говорите".

– Французов там не любят?

– Да. В другой раз возле виллы на Марину с дочкой напали, сорвали золотые украшения, цепочки, крестики. Позже выяснилось, что бандитов навел бой. Мальчишка, который у нас на вилле работал. В полиции он сознался, его посадили в яму – там и сгинул.

– В каком смысле?

– В прямом. Тех, кто провинился перед законом, вывозят на окраину города. Сажают в яму. Если родственникам до тебя дела нет, долго не протянешь. Вот такие нравы.

– Натерпелась в Бурунди ваша супруга.

– Это я еще не рассказал, как в пустыне ее оставил, когда мы на машине ехали.

– ???

– Забарахлили на подъемчике. Смеркалось. Я отыскал местных ребят, попросил толкнуть. Такое случалось частенько. Марина неожиданно вызвалась им помочь. А я о чем-то задумался и совершенно позабыл, что она-то с ними. Машина тронулась, я прибавил газу, приехал домой. Сын встретил вопросом: "Где мама?" И тут-то до меня дошло. Мобильников нет, звонить некуда.

– Сюжет.

– Помчался обратно. К счастью, было недалеко. Смотрю – сидит невозмутимая Марина на бугорке. Ждет. Теперь со смехом вспоминаем. Но тогда мне дома чуть морду не набили.

ПАСПОРТ

– Прозвище у вас в Бурунди было?

– Музунгу. Между делом узнал – это что. Белая обезьяна!

– Забавно.

– Я всегда тренировался в нейлоновой курточке. Чтоб с потными людьми не соприкасаться! Старался не здороваться за руку. Из советского посольства пригласил ветеринара, чтоб проверил игроков. Обычного доктора не было. Объяснил им, как себя вести. Вижу, моются они по 3-4 раза, зубы чистят по часу. Но все равно пахнут. А им кажется, что это от нас, белых, разит.

– Пигмеи, коренные жители Бурунди, к вам в команду не просились?

– Я и не видел, чтоб они в футбол играли. Пигмеи в основном селятся в глухой провинции. Как и племена каннибалов. В Бурунди их уже очень мало, но есть. На карте эти районы отмечены. Заходить туда человеку не советую. Скушают.

– Вы там не плутали?

– Бог миловал. Но вот когда со сборной поехали на матч в Танзанию, водитель нашего автобуса заблудился. Завез черт-те куда. Ночь, всех сморило. Просыпаемся – за окном какие-то дебри. Звери дикие подвывают, дорога кончилась, бензин на нуле. Ребята вдали разглядели огонек, сбегали туда. Явились озадаченные: "Здесь, говорят, лет сто машин не было".

– Что делать?

– Автобус типа старенького ПАЗика, кое-как развернули, часа два толкали его до шоссе. И там увидели бензовоз. Наш, бурундийский! Шофер решил отдохнуть и заснул. Откачали мы у него горючее, доехали до стадиона – и сыграли 1:1.

– В Бурунди много футболистов с "левыми" паспортами?

– Конечно. Когда юношеская сборная Бурунди впервые пробилась на чемпионат мира, там все игроки были старше на год-два. Для Африки – обычная практика. У них тяжело определить реальный возраст: мордашки гладенькие, растительности почти никакой, выглядят молодо… Однажды зашел ко мне попрощаться вратарь, который отыграл за "Интер" 12 сезонов: "Улетаю в Бельгию. Есть вариант в третьем дивизионе". – "Тебе же 33". Он улыбнулся: "Я новый паспорт себе сделал. Скинул десять лет". Достает, показывает: точно – 23. В глухой деревне это не проблема. Кто из европейцев сунется туда проверять подлинность документов? Парень действительно долго играл в Бельгии. А потом дворником в аэропорту работал.

"ЛОКОМОТИВ"

– Из Бурунди в ноябре 1996-го вы уехали, когда истек срок контракта?

– Контракт – формальность. Мне вообще предлагали осесть там насовсем. Говорили: "Дадим тебе землю, построишь бунгало, будем помогать – только тренируй". Но из-за войны оставаться там было уже опасно. Сначала комендантский час ввели с восьми вечера, затем с шести. Как-то после матча игроки моей команды шли домой. Навстречу солдаты: "Руки вверх!" Все подчинились, кроме вратаря, который травмировал локоть и был в фиксирующей повязке. Он мог одну руку поднять. И его застрелили.

– О господи.

– У военных приказ: если кто-то не поднимает руки, открывать огонь. А мальчишка был талантливый, я уже и в сборную его привлекал. Эта трагедия стала последней каплей.

– Был шанс вернуться в те края?

– Год назад беседовал в Москве с послом и министром спорта Бурунди. Но контракт предложили мизерный. В 1985-м платили там тысячу долларов, и я был счастлив. Когда Советский Союз развалился, деньжат накинули, плюс премиальные. А сегодня это не та сумма, ради которой сорвешься в такую даль.

– Бурунди – одна из беднейших стран мира.

– Я вас умоляю! В роскоши они не купаются, но деньги благодаря экспорту чая и кофе там есть. Просто привыкли все на халяву получать.

– После Бурунди вы и вратарей "Торпедо" успели потренировать?

– Недолго. Иванова сменил Тарханов, а у него свой штаб. Меня же пригласил Юра Семин. Первая ставка – 300 долларов. В школе "Локомотива", где до этого полгода отработал, было 200.

– Основным вратарем тогда был Нигматуллин?

– Он как раз из "Спартака" пришел. Абсолютно не готовый. Настолько был дохленький, что несколько кругов пробежать не мог! Но упорства Руслану не занимать. Тренировка заканчивалась, а он еще просил. Пахал с утра до вечера. И прибавлял на глазах.

– Нигматуллина, кажется, всегда селили в комнате одного?

– Да, по его просьбе. Семин не возражал. В команде Руслан держался обособленно. И в "Верону" уехал по-тихому, так, что "Локомотив" денег за трансфер не получил. Сам он рассказывал в интервью, что мечтает в Италии построить мечеть. Но его там быстро зачехлили.

– Это был удар по самолюбию?

– Еще бы! Вернулся пустым, как барабан. Овчинников превосходил его по всем компонентам. Руслан с этим смирился. Как его теперь звать-то – джей?

– Ди-джей.

– Точно! В тот период у Нигматуллина был потерянный взгляд, вечно сутулился. А сейчас смотрю – плечи расправил, вновь обрел уверенность. Молодец, что нашел себя после футбола.

– Овчинников нам недавно сообщил: "Всю жизнь считал себя средним вратарем, без особого таланта. Мое главное достоинство – трудолюбие". Лукавит?

– Да. У Сереги великолепные данные. Харизма. Умел в защитников вселить уверенность. Правда, иногда слишком себя переоценивал. Отсюда срывы, карточки… С возрастом он старался не перегружаться на тренировках. Делал минимум упражнений, без прыжков-падений. В основном просил побить ему в руки.

– Чем еще удивлял?

– Овчинников никогда не ходил на массаж. Говорил: "Да ну на фиг, мне это не надо". И баню не любил. Многие ребята берут с собой в парилку веничек, шапку, сидят там подолгу. А Серега постоит две минуты, поболтает. Потом поморщится: "Жарко!" Окунется в бассейн – и домой.

– Как вы расставались с "Локомотивом"?

– В 2011-м Коусейру привез из Португалии тренера по вратарям. Меня перекинули в дубль. Но кто-то помоложе на эту должность претендовал. И вскоре наш президент меня уволила.

– За что?

– Вот это самое обидное. Ладно были бы какие-то претензии. А то выставили за дверь без объяснения причин. Просто передали: "Не нужен".

– Вы со Смородской разговаривали?

– Ни разу! Она всех людей Семина убрала. И не важно, сколько лет мы отдали клубу. Переживал я страшно. На матчи "Локомотива" с тех пор не хожу. Вот к ветеранам на "Негаснущие звезды" заглядываю.

– Сами почему не играете?

– В 68 лет рисковать не стоит. Теперь веду обычную жизнь пенсионера.

…Мы сидели в скверике у Крутицкого подворья. Отскочивший колпачок от ручки, "обычный пенсионер" перехватил на лету. Нам на такое реакции не хватило. Вратарь и в 68 остается вратарем.