Все интервью
Артем Сильченко: "Мечтал прыгнуть с айсберга. Но опередили"
Герой традиционной рубрики "СЭ" победитель чемпионата мира World High Diving Federation, чемпион Мировой серии Red Bull Cliff Diving, бронзовый призер чемпионата мира по водным видам спорта.
Артем Сильченко
Родился 3 февраля 1984 года в Улан-Удэ. Спустя полгода после рождения сына мать вернулась в родной Воронеж, где Артем живет по сей день.
С четырех лет начал заниматься прыжками в воду. С 2005 года переключился на клифф-дайвинг (прыжки с природных скал, утесов) и хай-дайвинг (прыжки с искусственно сооруженных вышек).
В 2006 году выиграл чемпионат мира World High Diving Federation. В 2013-м победил в Мировой серии Red Bull Cliff Diving. Двукратный серебряный призер и двукратный бронзовый призер Мировой серии. В 2015-м завоевал бронзовую медаль на чемпионате мира по водным видам спорта.
Герой у нас удивительный! Сказочный!
Артем, этот светлоглазый парень, прыгает с таких скал, откуда другой и вниз-то взглянуть-то побоится. Не просто прыгает, а лучше всех на свете. Раз стал двукратным чемпионом мира. Речь его пестрит вкусностями – прыгал в Акапулько, Ла-Рошели, на Азорских островах…
Надеемся, вам захочется после этой заметки отыскать в YouTube кадры с его прыжками. История повторится – когда-то, давным-давно, перехватили мы в России Федора Емельяненко. Которого никто не знал. Прочитал народ – и заинтересовался: что ж это за "последний Император"?
Сильченко в своих забавах тоже Император. В профессии, где стерта грань спорта и чего-то циркового.
Шоу
– Изучали вашу биографию и зацепились за удивительный факт – "дедушка был тренером сборной СССР по футболу".
– Сборную он не тренировал, это понятно. Зато в Воронеже работал с маленьким Валерой Шмаровым и Сашей Бородюком. Шмаров потом приезжал к деду на какие-то юбилеи.
– Любите футбол?
– К клубному вообще равнодушен. В юности ходил на "Факел", но что-то он всем проигрывал. А я же спортсмен, настроен на победу. Даже если не участвую. Так и отболело. Если смотрю – только чемпионат мира.
– Начинали вы заниматься классическими прыжками. Потом укатили в Китай – и все сложилось очень интересно. А если б остались?
– Когда уезжал, "классика" для меня практически закончилась. Никакого развития. Сегодня победа на чемпионате России дает прыгунам хоть что-то. Прежде это была медаль и дружеское рукопожатие. А мне-то уже хотелось девочку в кино сводить. Но не зарабатывал на прыжках ничего!
– Олимпийская медаль – не стимул?
– Да о чем вы говорите, какая "олимпийская медаль"… Это мне не светило. Были прыгуны гораздо мощнее. Мой тогдашний предел – шестое место на чемпионате России.
– Почему?
– Я никогда не был "быстрым" прыгуном! Резким! Мне не хватало элементарной скорости вращения. Или, как шутил мой тренер – "не хватало высоты". Вот поэтому с уходом в хай-дайвинг открылись совсем другие перспективы.
– В "классике" ваш земляк Дмитрий Саутин был недосягаем?
– Абсолютно.
– Хай-дайвинг он пробовал?
– Говорил, в юности прыгал с 17 метров "солдатиком". В профессиональном хай-дайве его не было никогда. Но сейчас постоянно ездит с нами на соревнования. Прошел обучение, стал дипломированным судьей. Очень квалифицированным.
– Занялся бы хай-дайвом – вошел бы в элиту?
– Думаю, у него получилось бы. Саутин – выдающийся прыгун в воду. С феноменальной координацией и техникой.
– Вы восемь лет выступали в китайском шоу. Это срок.
– Классные восемь лет! Прожиты, как один день.
– Самый сложный момент?
– Моя первая зима. Полтора месяца такого дубака, что ужас! Я был уверен – замерзну насмерть.
– Вы про бассейн?
– Мы работали на открытой местности. Температура стремилась к нулю. Чтобы вы поняли: юг Китая – это огромная влажность, по ощущениям в разы холоднее, чем на самом деле. Идешь на шоу в пуховике и шапке. Ветер, косой ливень, дрожишь…
– А зрители?
– На трибунах пять-семь человек. Рук не чувствуешь, натягиваешь перчатки с обрезанными пальцами, гидрокостюм. Какую-то обувь, потому что ступни тоже отмерзают. Иногда надевали балаклаву, которую сбрасывали перед самым прыжком. В жизни не забуду!
– Жестко.
– Зато закалило. Очень хотелось все бросить и уехать. Но я остался – и теперь готов ко всему. В любую цирковую программу на воде впишусь.
– Что-то было страшнее холодов?
– Пожалуй, нет. День-то можно выдержать, но когда это снова и снова?! Сушилок не было, гидрокостюм промерзал насквозь. Куски льда на себя напяливаешь – и орешь в голос! Первое шоу еще ничего – а как на третье настроиться?
– Зачем выступать для горстки зрителей?
– Условия контракта. Шоу отменялось, если на трибуне меньше пяти человек. А китайцы хитрые, сажали кого-нибудь из персонала. Show must go on! На пять замерзших зрителей работала целая команда.
– Ни разу представление не отменилось?
– Из-за тайфуна – бывало. Но не из-за зрителей. Пятый отыскивался всегда.
– Что с выходными?
– Теоретически – один в неделю. Но по три шоу в день, участвовало шесть человек, а на контрактах было семеро. Хай-дайв – опасная штука, все время кто-то травмирован. Могли по два месяца пахать без выходных.
– После такого жесткача не мелькнула мысль: "Да пошли они все…"?
– Я был молод! Оглядывался вокруг – здесь мои друзья. Холодно всем, не мне одному. Никто не ноет. Потому что скулить мы с детства не приучены. Перед боссом было неудобно – я приехал, подписал контракт, этот человек учил меня хай-дайву. Дал ему слово – буду работать.
– Русский человек?
– С Украины – Олег Вышиванов. Он открыл мне дорогу в хай-дайв.
– Уезжая в Китай, про эти прыжки ничего не знали?
– Знал. Никто насильно в хай-дайв не загонял. Зарплата немного зависела от того, буду ли я прыгать с 27 метров. Так что не она повлияла на мое желание.
– О какой высоте изначально шла речь?
– У всех, кто приезжал устраиваться в шоу, в контракте было прописано до 15 метров. То, что выше, не обсуждалось. Потом сказали: "Если хочешь – можно довести высоту до 27 метров".
– Кто-то отказался?
– В шоу были ребята, которые никогда на такую высоту не поднимались и не собираются. А мне понравилось.
– Сколько же вам платили?
– Чуть больше тысячи долларов в месяц. По китайским меркам – отличные деньги для молодого пацана, я таких в жизни не видел. А по воронежским и вовсе что-то несусветное. Мамка растила нас с братом одна, богатства не знали.
– Какая вышла прибавка за то, что занялись хай-дайвом?
– Долларов 200. Говорю же, не из-за денег решился.
– Кто-то из ваших коллег высказался: "Для хай-дайвинга нужны стальные яйца. В прямом смысле слова".
– Он говорил про характер. Сто процентов. А яйца… Ну, получаешь по ним при столкновении с водой – как и по любой другой части тела. В боксе по яйцам тоже лупят будь здоров. А в водном поло их вообще надо три иметь. Одно запасное в кармане.
– Вам рассказывали истории?
– Да я сам видел подводные съемки – как сжимают друг другу. Жуть!
Шаман
– Китайская еда – это ваше?
– О, да! Пища богов! Всякие соусы, специи… Рис с детства обожаю. Пару месяцев назад был в Китае на соревнованиях – сразу кинулся к маленьким улочкам, где кафешки для местных. Там готовят вкуснее всего. А кому-то даже к запахам китайским было трудно привыкнуть, они специфические.
– В тех краях могут и сверчками накормить.
– Я не фанат тараканов. Вот Ванька, младший брат, в Пекине всё-всё-всё перепробовал. А я из экзотики лишь змеиный отвар пил.
– Зачем?
– Когда повредил мениск, посоветовали удивительного дедушку. Между собой звали его Шаман. Один из лучших в стране мануальщиков. Ему за 80 – а ни одного седого волоска. Видит пальцами. Сам делает примочки, отвары.
– Иголками лечит?
– Как раз иголки он не ставит. Всё только пальцами. Непременно говорит: "Если вы обратились в клинику, там и оставайтесь". У товарища была проблема с локтем, опухал. Дедушка пощупал: "Вылечу!" Но тот усомнился, поехал в больницу. Там что-то откачали, снова начал опухать. Вернулся к Шаману.
– Выгнал?
– Нет. Рассердился, отругал, но помог. Прошло десять лет – парень не вспоминал, что такое больной локоть…
– Иногда шаманы живут в хибарах.
– Этот – в обычном доме. В одной комнатке принимает он, в соседней – сын. Который отучился на врача то ли в Оксфорде, то ли в Кембридже. Между ними ширмочка. Плату берут разную.
– Твердой таксы нет?
– Ни таксы, ни чеков. Вот про меня знал – белый человек, хорошая работа. Брал много. А придет какая-то бабушка – ее будет лечить бесплатно.
– Во сколько вам обошлось?
– Потратил все, что за год заработал. 12 тысяч долларов. Зато, как и обещал, быстро на ноги меня поставил. Вывел мениск в нейтральную зону. Потом еще пять лет без всяких операций прыгал.
– Змеиный отвар – что это по вкусу?
– Гадость! Редчайшая! Пил, зажав нос и волю в кулак. Несколько месяцев – каждый день, по литру! Ничего омерзительнее в жизни не пробовал.
– Выглядит-то как?
– Густая темно-коричневая жижа. Запах страшный! Хорошо, что змея была уже готовая, порубленная на кусочки. С корешками и травами.
– Одного из наших футболистов, игравших в Китае, уговорили выпить местной водки. Это доставило страдания – водка оказалась на редкость вонючая.
– Да, у русского человека она с непривычки тяжело идет. Но после отвара из змеи – ерунда, поверьте.
– Китайцы – народ своеобразный.
– Лучше с ними не ругаться.
– Бить сразу?
– Вот бить точно не стоит, плохо закончится. Они вообще-то классные, добрые, отзывчивые. Но! Всякий конфликт с китайцем опасен для жизни. Постоянно таксисты лупят каких-то белых. Причем массово и жестоко.
– Палками?
– Да чем угодно! В Китае схватиться за нож или сделать "розу" из бутылки в порядке вещей. Хотя иностранцев там уважают, с ними престижно посидеть за столом. Если ты добродушный парень – приключения тебя в Китае не найдут.
– Вы добродушный?
– Абсолютно не конфликтный.
– А у знакомых приключения были?
– Одного чуть-чуть порезали в соседнем парке. Другого после конфликта в ночном клубе поколотили так, что лицо у человека на лицо было мало похоже.
– Есть еще милая черта – китайцы где приспичило, там и высморкаются на пол. Нужду могут справить.
– Насчет нужды – не знаю. Впрочем, это было бы разумно, терпеть очень вредно. А то, что они плюются или кушают неприлично… Вопрос культуры! Мы едим креветки – аккуратненько все сложим в горку. Китаец сбросит на пол. Будет громко рыгать. Это считается комплиментом повару!
– Боже.
– Да-да, показываю – было настолько вкусно, что ели взахлеб. Вот мы кушаем тихо – значит, обижаем повара. Не раскидали все вокруг – обидели официанта, не дали ему работу.
– Никто из наших такие привычки не перенял?
– Вроде нет.
– С женой вас тоже познакомил Китай?
– Да, Полина выступала в шоу синхронного плавания. В первый же мой год встретились. А приехала на шесть месяцев раньше. Она из Николаева.
– Могли бы в Китае всю жизнь провести?
– Запросто. Я полюбил эту страну. Кто-то из наших и остался – выучили язык, нашли работу. Один парень женился на китаянке, дочка родилась. Китаянки есть такие красивые, ох!
"Колодец"
– Самая невероятная диковина, которую там увидели?
– В 2006-м устроили китайцы соревнования в потрясающем месте – зловещая темно-серая скала, в нее каким-то образом вмонтированы две бетонные вышки. Обещали нам высоту 28 метров. Подъезжаем на лодке, присматриваюсь… 28 метров точно выглядят не так! Прошу перемерить, выясняется – 31 с половиной.
– Ощущения от прыжка уже другие?
– Да, очень жестко! Даже лишний метр при таком ускорении чувствуешь сразу. Сила удара о воду возрастает в сумасшедшей прогрессии. Травмоопасность зашкаливает.
– Страшно?
– Страшно. Прыгаешь, как под гипнозом. Больше с такой высотой экспериментировать не стану, не понравилось.
– Легендарный Орландо Дюк говорил про свой рекорд в 34 метра – с моста в Италии. Что ж он-то испытал?
– Орландо лукавит. С этого моста прыгали многие. Можно совершить прыжок с одним сальто. Для личного рекорда высоты. Другое дело – прыгать с произвольной программой, со стойкой на руках. Я уверен, Орландо ничего этого не показывал.
– Вы бы с того моста прыгнули?
– Я и прыгал. Забавы ради.
– Особенное место?
– Невероятное! Юг Италии, побережье Амальфи, рядом деревня Фуроре. Считается Меккой хай-дайвинга. 32 года соревнования проводятся именно на этом мосту.
– У вас тоже прыжок был простенький?
– Сальто сделал. Для профессионального спортсмена это нетрудно. Но кто выступает на соревнованиях по хай-дайву, никогда не стремится к высоте. Наша цель – усложнить прыжок.
– Китайскую стену изучили вдоль и поперек?
– Ни разу не был за восемь лет!
– Что ж вы так.
– Работал-то я не в Пекине. Когда приезжали друзья, брат, встречались там – но мне было интереснее провести время с ними, чем разглядывать стену. Даже не тянуло. Как по-русски выразиться? "Зажрался", да? Мы ездим по таким классным, живописным уголкам, что мне хватает красоты.
– Самое изумительное место, которое видели?
– Мексика!
– Что было?
– Скалы-"колодцы" в джунглях. Рядом пирамиды майя. Это не описать словами. Вот в "колодец" я и прыгал. Странные ощущения. Вышка – как надстройка над "колодцем". Будто начинаешь прыжок днем, а на второй фазе полета влетаешь в ночь. Темнота!
– Можно потерять координацию?
– Легко. Стоит отвлечься – и потом уже не соберешься. Я-то абстрагировался от всего, что увижу, а на ночных соревнованиях случались потери.
– Бывают и ночные?
– Я два раза выступал ночью. В 2008-м в Салерно стартовали 14 человек, на финальный прыжок вышли семеро. Отсеивались, получали травмы, снимались… Еще в Дубае ночью прыгал. Тоже много народа потерялось.
– Вы-то не "терялись"?
– А я "незрячий" прыгун.
– То есть?
– Есть люди, которые не отключаются во время сальто, все видят. А я – только на ощущениях. Глаза не закрываю, но не концентрируюсь в полете ни на чем вокруг. Поэтому для меня ночью никаких проблем. А кто-то делает четыре сальто – и должен четыре раза увидеть небо.
– Знаем, про ваш прыжок, когда надо было облететь скалы.
– Ага, в Акапулько. Прыгнул метров на семь вперед, чтобы все получилось.
– Мы правильно понимаем – это очень сложно?
– Сложно – не то слово!
– Тогда ждем подробностей.
– Повезло, что была неделя на подготовку. Дюк всех обучал, он-то в Акапулько не раз прыгал. А многие из нас очутились там впервые. Меня учат: "Прыгай максимально далеко". Я и прыгнул – показалось, улетел, как птица. Дальше некуда. Просто в небо ушел! Выныриваю: "Ну как?" – "Сейчас ты упал примерно на середину скал…" Я в шоке. Объяснили технику – стал разжиматься, будто пружина. Заваливаться вперед и уходить от вышки уже в горизонтально положении. В Акапулько еще хитрость – нужно попасть в волну.
– Это как?
– Они все разные! Стоишь, выжидаешь – какая же "твоя"? Очень крутое место. Рад, что там побывал. Но меня спрашивают: "Хочешь туда вернуться?" Не знаю, что ответить!
– Это почему?
– Потому что в Акапулько учиться всему придется заново. Вот передо мной прыгал француз – воткнулся в дно.
– Что не рассчитал?
– Высота там около 23 метров. Глубина – четыре с половиной. Острые камни. Немножко не угадал с волной – все, глубина уменьшается. Четырех метров не хватает, чтобы погасить силу полета. Парень располосовал ступню.
– Снялся?
– Нет. А я выступал следом. Всего было три прыжка. Так за этим французом тянулись кровавые капли, шлепал по ним. Хотя ногу ему перемотали, повязку меняли. А на самой скале я просто наступал в лужу крови – чавк-чавк. Прыгал из нее. Добавляло драйва!
– Какое место заняли?
– Третье. Но там битва не за места была. За жизнь!
Каскадеры
– На ваших глазах человек входил плашмя в воду?
– Конечно. Я много сильных "плашек" видел. В интернете подборка есть: топ-5 самых неудачных прыжков хай-дайверов. Если интересно – найдите, посмотрите. А брат в 2008-м на шоу в Пекине вообще скальп с себя снял. Выпрыгнул – и с трамплином "сконнектился".
– Что значит "сконнектился"?
– Башкой жахнулся. Счастье, по касательной. Но все равно удар был приличный, фонтан крови, а кожа на голове закаталась так, что потом утюжком с трудом разгладили.
– Ой.
– Шучу-шучу. Боль-то, как рассказывал, была терпимая. Зато шрам такой остался, что наголо уже никогда не подстрижется. Зачем людей пугать?
– Сколько лет брату?
– 26. Хай-дайв только в шоу прыгал – на соревнованиях не выступал. Дальше романтики захотелось, в Штаты рванул, отучился в школе каскадеров. Сейчас живет в Москве, работает тренером в фитнес-центре. Ну и в кино снимается, разные трюки выполняет.
– Вы себя каскадером представляете?
– Если позовут – почему бы не попробовать? Метров с 50, конечно, в воду не прыгну, я же не псих. А с 27-ми или ниже – без проблем. Американских хай-дайверов часто приглашают в Голливуд. Есть среди них и профессиональные каскадеры.
– Например?
– Энди Джонс. В прошлом году пропустил из-за этого Кубок мира в Абу-даби. Сказал: "Да ну его на фиг…" Призовые у нас скромные – в районе пяти тысяч евро за победу. На съемках, которые проходили в те же дни, получил гораздо больше.
– Самая грязная точка на земном шаре, где прыгали?
– В Колумбии, на родине Дюка. Какой-то залив, рядом порт, вода мутная. Местные жители были в ужасе: "Вы что?! Сюда нельзя прыгать! Кожу разъест!"
– Оптимистично.
– А деваться некуда. Это ж не любительские соревнования – этап Мировой серии. Прыгнули. На берегу каждому давали антисептик, сразу обрабатывали глаза, уши, нос. Вроде никто ничего не подхватил.
– За что в Мексике камнем в вас зарядили?
– Ребята там горячие, осерчали, что мы с Гэри Хантом их соотечественника обошли. Сначала в Ханта кинули – не попали. А мне не повезло. Вынырнул, сел на водный мотоцикл, совершил круг почета, приветствуя зрителей, тут-то из толпы в плечо и прилетело. Не булыжник, но все равно больно.
– Ни до ни после такого не случалось?
– Освистать могли. Но никогда ничего не бросали. Что ж, в семье не без урода. Не понимают люди, что в нашем деле уважения достоин каждый спортсмен. Мы же с риском для жизни развлекаем публику, выкладываемся всегда по максимуму. По-другому в хай-дайве невозможно.
– Самое коварное дно, с которым сталкивались?
– Есть в Италии городок Полиньяно-а-Маре. Там, когда стоишь по центру, под тобой огромный валун. Вода прозрачная, его хорошо видно. Все отходили к левой части вышки, оттуда прыгали. Сейчас-то организаторы ее уже разворачивают от этого камня. А раньше мы практически над ним летели. Слава богу, без последствий. Но если б кто-то во время прыжка допустил ошибку и чуть-чуть сместился, закончилось бы печально.
– Вы же всегда тщательно изучаете дно.
– Обязательно! Хотя и это порой не спасает. Вон, в Колумбии прыгал с моста австралиец. Место проверенное. Но то ли что-то ему не понравилось и сдвинулся в сторону, то ли в воздухе отклонился. В общем, одна нога попала в глубину, другая – нет. Бедренную кость разорвало на куски.
– Кошмар.
– Пока до больницы довезли, парень едва не умер от потери крови. Перенес кучу операций, нога стала короче сантиметров на пять. Потом аппаратом Илизарова вытягивал. Знаете, что самое удивительное?
– Что же?
– Когда через несколько лет полностью восстановился, снова прилетел в Колумбию и прыгнул с того моста.
– Удачнее?
– Да. Говорил: "Даже годы спустя мне постоянно снился этот проклятый мост, прыжок, я сходил с ума…" Вот и решил закрыть гештальт.
– Он что, после такой травмы в хай-дайвинг вернулся?!
– Нет-нет. Прыгнул разок – и успокоился. Теперь работает комментатором на телевидении.
– Научите – что сказать себе, чтобы сигануть с большой высоты?
– Зачем? Не надо этого делать! Ни в коем случае! Можно покалечиться. Или разбиться насмерть.
– Вы же прыгаете.
– Сравнили! Я – человек подготовленный, всю жизнь этим занимаюсь. А говорю про пацанов, которые любят нырять в воду со скал или мостов.
– Уже на вышке от прыжка отказывались?
– Естественно. На Кубке мира в Абу-Даби на разминке ветер шпарил так, что переглянулись с Игорем Семашко и пошли назад.
– Вы проявили слабость? Или благоразумие?
– У нас опасная профессия. Если ветер усилился, мышцу свело или еще что-то настораживает – лучше не рисковать, уйти с вышки. Это нормально, не повод для насмешек. Принцип: умри, но прыгни, тут не прокатывает.
Розов
– Нам как-то Николай Валуев сказал: "Среди боксеров полно трусливых". В вашем виде спорта есть трусоватые?
– Вы говорите про хай-дайв или прыжки в воду?
– Пожалуй, про хай-дайв.
– Здесь ребята более окрепшие в плане характера. Многие прошли через шоу. А что такое шоу?
– Что такое шоу?
– Способность подстраиваться. Быстро адаптироваться к любым условиям. Там постоянно что-то меняется. А обычного прыгуна в воду любое отхождение от нормы моментально приводит к бешеной панике. С ними трудновато.
– Человек может прыгать с 10-метровой вышки, но отправь его к утесу на пару метров выше – растеряется?
– Нет. "Солдатиком" сиганет без проблем. Но предложи спортсмену, который накручивает по четыре сальто с 10-метровой вышки, сделать хотя бы одно с 15 метров – для него это будет проблемой! А для хай-дайвера проблем нет ни в чем.
– Знали мы другого такого же экстремала – Валерия Розова…
– Валера – замечательный человек! Приезжал к нам в Италию со съемочной группой, делал фильм про хай-дайв. Потом в Москве несколько раз встречались.
– Не втянул вас в свои увлечения?
– Сказал: если захочу – могу прыгнуть в костюме-крыле. Понятно, набрав опыт. Мне хотелось летать! Так круто – ощутить эту бесконечность! Вот Розов и говорил – когда закончу со своими соревнованиями, подучит.
– Идея умерла вместе с гибелью Розова?
– Нет! Но при жизни Валеры я не сомневался, что попробую. А сейчас… Посмотрим. Скорее всего, с костюмом-крылом не выйдет. С обычным-то парашютом прыгну, однозначно.
– Дюк прыгнул с парашютом. Ногу сломал, год пропустил.
– Вот поэтому я не спешу. Кто-то со сноубордом прокололся, долго лечился. Пока выступаю – никакого экстрима.
– Розов хай-дайв освоил?
– Нет. Но со скал мы попрыгали, метров с десяти в море. Валера был настолько экстремальный человек – казалось, преград для него не существовало. Хотя риски заходили уже слишком далеко. Понимаю – люди, выбирая себе такую жизнь, не рассчитывают умереть в своей постели. Так не бывает.
– Вы адреналиновый наркоман?
– Не уверен, что это слово подходит… Когда восемь месяцев восстанавливался после травмы, внутри было полное умиротворение. Спокойно ждал. Кайфую ли я от прыжков? Да. Скучаю по этим ощущениям. Просто люблю, а не из-за выбросов адреналина.
– Закончившие с хай-дайвом ищут замену?
– Многие пытаются найти, начинается гонка. Все говорят: "Нет, с хай-дайвом ничто не сравнится". Даже от каскадеров-американцев слышал: "У нас-то всё проще. Вот у вас – настоящий ужас!" А я кайфую. Нравится летать!
– На обычную жизнь это не переносится.
– Я не острожный, а благоразумный. На машине езжу настолько аккуратно, что друзья надо мной прикалываются. Все меня обгоняют. Думают, бабуля с дачи пилит. Да и автомобиль у меня простенький.
– Какой?
– "Кашкай". Машина не для скорости, а для наших кочек. Никакого желания покупать что-то понтовое.
Травмы
– Много у вас было травм?
– Колено, которым китайский дедушка занимался, время спустя все-таки прооперировал. Хирург сказал: "Через неделю начнешь крутить велосипед, разрабатывать ногу". Наркоз отошел, вечером заглянул меня проведать – а я от пола отжимаюсь, забросив больную ногу на здоровую!
– Вот это да.
– Глаза округлил: "Как?!" – "У меня контракт. Руки-то не болят…" Затем на правой мениск повредил, а на левой надорвал связки голеностопа. Хромал на обе ноги. Ступеньки тяжело давались – подниматься на вышку сложно! Один доктор посмотрел: "Друг, а где мышца, которая держит ногу?"
– Болеть нельзя?
– Я же говорил – show must go on! Нужно работать! Или рвать контракт, терять сезон. Так продолжалось годами.
– Как же больными ногами входить в воду?
– В 2011-м прыгали в Ла-Рошели – так на ступне у меня кусочек кости откололся. Из-за того, что холодно было на улице. Ноги замерзли, чуть неправильно в волну вошел. Сделали рентген, врачи спрашивают: "Ставим гипс?" – "На сколько выпадаю?" – "На шесть месяцев".
– Все планы кувырком.
– Нет, отвечаю. На такое пойти не могу. Стал ногу скотчем перематывать сильно-сильно. На ступню приходится главный удар при входе в воду. Дальше в Бостоне вошел на натянутый носок, надорвал связки на другой ноге. Плюс беда с коленом. Бандаж был такой жесткий – как в фильме "Старики-разбойники". Я уже не знал, что и где подтягивать. Подготовить ноги к прыжкам – целая процедура! Помню, в Ялте иду на прыжок весь перемотанный, и понимаю: сейчас будет просто невыносимо больно. Потом снова и снова…
– Ну и зачем?
– Это характер, советский подход! Мы не сдаемся! Вот пару лет назад порвал три мышцы. Прямо на разминке. Свело ногу перед входом – и все, мышца разлетелась. Так я на следующий день отпрыгал соревнования! Было неразумно – но я знал, если справлюсь, буду себя уважать. Слово "болит" забудь.
– Но это не финал Олимпиады.
– На кону мое имя! Мое слово! Если сказал, что допрыгаю – вопрос закрыт. Все хай-дайверы мира знают: мое слово – это главное, что у меня есть. Если приглашаю их в Россию, им достаточно того, что зовет Сильченко.
– Хоть раз пришлось сказать: "Все-таки не могу".
– Был случай.
– Что стряслось?
– Предпоследний старт сезона, порвал "икру". Соревнования допрыгал. Возвращаюсь домой – думаю, что ушиб… А нога черная. От колена до голеностопа.
– Прямо черная?
– Мы на следующий день уезжали, в самолете вся отечность пошла наружу. Зрелище было то еще. Вот тогда отписался организаторам: "Ребята, извините, ищите мне замену".
– Стоило те-то соревнования дорабатывать с порванной "икрой"?
– Нет, конечно – я усугубил травму! Надо было останавливаться. Но! Я принял решение – и допрыгал.
– Сколько восстанавливались?
– Восемь месяцев. Не скажу, что даже сейчас восстановился. Гематома затвердела, идет вдоль "икры". Врач сказал: "Как лицо гражданское ты здоров. Как спортсмен – процентов на 70". Эту мышцу часто сводит. А главное, моральная травма…
– В чем?
– Врезался в память момент, как разрывает мышцу. Стараюсь это стереть, но… Ничего, можно жить! Да и прыгать тоже.
Удар
– Самые неудачные ваши прыжки – на Корсике и в Норвегии?
– Да. На Корсике упал практически на спину, переехали в Норвегию – там удар на лицо и живот. Вот это самый тяжелый отрезок в карьере: два падения подряд!
– Как пережили?
– Между Корсикой и Норвегией неделю спать не мог. В какой-то момент позвонил жене: "Наверное, с этого сезона буду сливаться. Я не готов". Первый удар мы терпим. Второй – уже сложнее. А как морально идти на третий?
– Что ответила жена?
– "Решай сам!" Она знает, что я не ссыкун. Но я-то ни в чем не был уверен. Все-таки решил съездить еще на одни соревнования – и выиграл!
– Здорово.
– Главное, к новому прыжку боль утихла. А сам по себе прыжок стал лучше, я много над ним работал. Исполнял не идеально, но понял, как избежать тотальных ошибок.
– Где соревнования были?
– Азорские острова. Просыпаешься уже бледный. Как-то себя настраиваешь. Говоришь, что все прошел, ничего нового. Но идешь – и страх! А на самой вышке он блокируется. Наверху-то не боишься! Вышка – твой офис.
– Прыжок получился идеальным?
– Практически! Я был сильно удивлен. Уверенность немножко вернулась. Так и втянулся. Вот странно, да? Не по нотам! Может, я случайно дважды разбился?
– Разобрались, из-за чего бились?
– Не был готов к тому прыжку! Менял что-то, добавлял винтовой оборот. Перед стартом понял, что не отработал первую фазу полета. При этом настолько изменил технику, что вернуться назад было нереально.
– Вы уже в полете чувствуете – "что-то не то"?
– Да, понимал: сейчас ба-бах – и будет очень больно. Надо напрягаться, держать удар. Это все, что могу сделать. Если приводнение на "недоход", на спину – не должна "взорваться" шея. Если на живот – я выкидываю вперед руки, закрываю кадык и челюсть от прямого удара.
– Обо всем успеваете подумать за секунду?
– Вы не представляете, как замедляется время в полете. Можно много решений принять.
– Выплывали всегда сами? Или помогали водолазы?
– В Норвегии выныриваю, показываю – все о'кей. Потом соображаю – нет, не о'кей. Вот-вот выключусь. Машу им: "Плывите за мной". Удар пришелся не в челюсть, которую закрыл, а в грудь. Перебило дыхание. У меня в бассейне был опыт – не мог доплыть до бортика. Вспомнились ощущения.
– Что за история?
– В 2001-м на чемпионате России растянулся вдоль воды, упал на живот. Вынырнул, поплыл к бортику – и вдруг потемнело в глазах, начал тонуть. Меня выловили.
– Тренеры?
– Денис Васильев, прыгун из Волгограда. Увидел, что "ухожу" и нырнул. Спаситель мой!
– Если не выловил вас – утонули бы?
– Да. Все потому, что прыгал я с температурой, пытался погасить ее таблетками. А они действуют на мозжечок, сбивают координацию.
– В Норвегии было проще?
– Выныриваю, мозг дает команду – я не сплю. Следующая мысль: пока не сплю, но сон близок. Облокотился на спасателей, помогли догрести до лодки. Не отключился! Там продышался. Сам до гостиницы дошел, понял: отделался ушибом. Правда, всего тела. Страдают-то у нас в основном внутренние органы. Недавно была история: американец прыгнул и почувствовал себя нехорошо. Говорит: "На ужин не пойду". Вечером друг заглянул проведать, хотя бы пиццу принести. Вгляделся – парень-то совсем бледный…
– Ага.
– Вызвали "скорую" – и сразу на операционный стол. Сказали: "До утра мог не дожить". Селезенку порвал, все растеклось! А что у спортсменов в голове в таких ситуациях? "Да ладно, вот если за ночь не пройдет – обращусь к врачу".
#Russianatlets #highdivingworldcup2018 #cliffdiving #
Публикация от Artem Silchenko (@artemsilchenko)
Круиз
– Сколько вам заплатили за победу на чемпионате мира-2006?
– Полторы тысячи франков. Перелет в Швейцарию из Китая, где тогда работал в шоу, обошелся дороже. Но меня в тот момент интересовали не деньги.
– А что?
– Рейтинг. Нынче попасть в хай-дайв не так уж трудно. Прыгаешь, присылаешь видео – и тебя приглашают на квалификационные соревнования. А раньше новички никуда не могли пробиться. Меня тоже долго динамили. Пока Олег Вышиванов, мой китайский босс, проходивший по рейтингу на чемпионат мира, но отдал мне свое место.
– Зачем?
– Понимал, что я лучше готов. Олег хорошо знал президента Международной федерации хай-дайвинга, через него решил вопрос. Я выиграл, появился рейтинг, и со мной уже нельзя было не считаться.
– Семь лет спустя вы вновь стали чемпионом мира. Призовые за это время выросли?
– Да, получил уже больше, чем в 2006-м. Но самое главное – титул. Сейчас в хай-дайве нет ничего круче победы в Мировой серии Red Bull Cliff Diving. Даже золото чемпионата мира ценится ниже. Потому что это один-единственный старт. А Red Bull Cliff Diving – семь тяжелейших этапов.
– Почему с тех пор у вас не было больших побед?
– Я все проанализировал и пришел к любопытному выводу. Чаще выигрывал, когда регулярно выступал в шоу. На соревнования приезжал не развлекаться, конечно, но и на результате не зацикливался. Не думал о призовых, на меня ничего не давило. Плюс легче выходить на старт, когда привыкаешь работать на публику, сохраняется "напрыганность", чувство высоты. В последние годы с шоу завязал, превратился в обычного спортсмена. Который напрямую зависит от результата. Иначе все, что ты делаешь, не имеет смысла. Это закрепощает.
– Так, может, вернуться в шоу?
– В конце года предлагали уехать на круизный лайнер, подписать контракт на десять месяцев. Но выставили условие, которое категорически не устроило.
– Какое же?
– Отлучаться на этапы Мировой серии теперь не разрешают. А пропускать сезон в планы не входило. Тем более, я уже отобрался на чемпионат мира по водным видам спорта, который пройдет в июле в Корее. В общем, дал себе еще один шанс. Осенью буду думать, что делать дальше. Либо продолжу соревноваться, либо все-таки уеду на корабль.
– В свое время вы два года отработали в шоу на Oasis of the seas – самом большом в мире пассажирском судне.
– Это в 2009-м, когда только-только построили, ему по габаритам не было равных. Сегодня уже на четвертом месте – после Symphony of the Seas, Harmony of the Seas и Allure of the Seas.
– Куда в прошлом году звали вас?
– Честно, не вникал. Все они примерно одинаковые, класса Oasis, ходят в Карибском море.
– Вышки там не хай-дайверские?
– По нашим меркам небольшие – "всего" 17 метров. Прыгаем в бассейн под музыку, развлекаем туристов.
– Пожилых миллионеров?
– Почему? Молодежи тоже хватает. По американским меркам такие круизы стоят недорого. Самая дешевая путевка на неделю – в пределах тысячи долларов.
– Когда впервые ступили на корабль, что поразило?
– Какой же он огромный! 18 палуб! "Титаник" по сравнению с ним – спасательная шлюпка. Кстати, мы, спортсмены, приравниваемся к членам экипажа. Помимо репетиций и выступлений каждую неделю были задействованы в учениях, отрабатывали план эвакуации.
– ЧП случались?
– Нет. Разве что мигрантов на плотах ночью периодически подбирали. Из Мексики, Колумбии, с Ямайки. Корабль притормаживал на пару минут, бедолаг затаскивали на борт и в ближайшем порту сдавали полиции. Еще, как выяснилось, в круизах суицидников много.
– Вот это поворот.
– Решил гражданин свести счеты с жизнью. Купил на последние деньги путевку, пожил красиво, а потом ночью с какой-нибудь 15-й палубы тихонько шагнул за борт. И все. Утром обнаружат, что пассажир исчез, но кого найдешь в открытом море…
– В шторм попадали?
– Бывало. Жил в каюте на третьей палубе, видел, как волны хлестали в иллюминатор. На маленькой яхте было бы страшновато. А на таких лайнерах качка вообще не ощущается. Ну, не поиграешь на бильярде, шары перекатываются – единственное неудобство в сильный шторм.
Хант
– Самый потрясающий прыжок, который видели своими глазами?
– Ой, сегодня ребята такое вытворяют, о чем лет десять назад никто и мечтать не мог. Стив Лобю исполняет пятерное сальто вперед с полувинтом. У того же Ханта невероятная по сложности программа. Да и мы с Семашко не отстаем. Всего два хай-дайвера в мире делают прыжки со "слепым" входом в воду – Игорь и я. Многие считают это безумием, не решаются повторить.
– В чем фишка?
– Обычно за 15 метров до погружения все уже контролируют вход в воду. Мы, наоборот, теряем ее из виду, проходим эту фазу прыжка на инстинктах. Начинаем со стойки на руках, а последним оборотом добавляем прямое сальто вперед. Что сразу увеличивает коэффициент сложности.
– Ваш рекорд по сумме баллов за прыжок, кажется, не побит до сих пор?
– Да, шестой год держится. В Дании на этапе Мировой серии получил 183 балла, четыре судьи поставили максимальные "десятки".
– В 2014 году на соревнованиях в Бильбао Дюк склонился перед вами на колени. Что это было?
– Я выиграл там очередной этап, один прыжок особенно удался. Как раз со "слепым" входом. Дюк оценил. Приятно.
– Обомлели?
– Был бы новичок на моем месте, тот бы действительно охренел. А я спокойно воспринял. Да, Орландо – легенда из легенд. Но и я неплохой хай-дайвер. Общаемся на равных.
– Хороший дядька?
– Очень. Как и Хант. У нас нет парней с гонором. Настоящее братство, все друг другу помогают, поддерживают. В любой точке планеты подойдет к тебе человек, имеющий отношение к хай-дайву, – будешь чувствовать себя как дома. Рассказать историю?
– Непременно.
– Хант – британец, но недавно получил французский паспорт. Когда на разминке сообщил, что купил домик в Париже, все кинулись обнимать, поздравлять. А Дюк поднял палец: "Нет, ребята, это нас поздравить можно. Теперь мы еще и в Париже собственным домом обзавелись".
– Как Ханта к вам в Воронеж занесло?
– У хай-дайвера Толи Шаботенко летом 2015-го свадьба была в Москве. Сразу после чемпионата мира по водным видам спорта, который проходил в Казани. Специально подгадал. Среди приглашенных оказался и Хант. Сначала мы в Воронеж дней на пять махнули, оттуда в Москву, к Толику.
– В Воронеже сняли для Ханта номер в лучшей гостинице города?
– Какая гостиница, что вы?! У меня жил.
– У вас жена, двое детей. Сколько ж в квартире комнат?
– Достаточно, чтобы разместить гостя.
– Гость-то непростой. Звезда мирового уровня, привык к комфорту.
– Говорю же – в хай-дайвинге все ребята нормальные. Без капризов и понтов. Гэри ни на что не жаловался, мог и водочки под борщец накатить, и еще чего-нибудь. В Москве к Ленину сводили.
– Проникся?
– Не особо. Гэри вообще на эмоции сдержан. Да мы так зашли, для галочки. Я до этого тоже ни разу в мавзолее был. Всегда отпугивала гигантская очередь. А тут народу было немного, заглянули.
– Ну и какие у Ханта впечатления от России?
– Такие, что стал активно учить русский, смотрит наше кино с английскими субтитрами. Один из любимых фильмов – "Брат-2".
– Как интересно.
– Язык освоил быстро, понимает почти всё. Говорит хуже – практики маловато. Когда на соревнованиях пересекаемся, часто подсаживается за стол, где сижу я, Семашко, Шаботенко и Никита Федотов. Просит: "Давайте по-русски поболтаем".
– Почему Хант в Париж перебрался?
– У него девушка – француженка. Но есть и другая причина.
– Какая же?
– В 2024 году Олимпиада пройдет в Париже. Оргкомитет лоббирует включение хай-дайвинга в программу Игр, в том числе потому, что Франция получила лучшего прыгуна планеты. Точнее, самого результативного.
– Что за оговорка?
– При всем уважении к Гэри, не могу сказать, что сегодня он – номер один. Есть группа хай-дайверов топ-класса, которые по безумию, риску, красоте ни в чем не уступают друг другу. Хант из них – самый результативный. Фантастически стабилен! Вот этого мне и не хватает.
– В чем еще Хант превосходит вас, объективно?
– Он резче, сильно обкручен, с мозжечком полный порядок. Скорость у него выше. Зато я чище прыгаю. Используя "слепой" вход, гораздо легче заработать 10 баллов. Если сделаю все безупречно, за счет сложности обыграю Ханта. У меня в хай-дайве свой путь. Это особенный кайф – знать, что можешь победить любого соперника. Выиграю я или нет, зависит только от меня.
– Как звучит!
– В то же время понимаю – если б изменил этой технике, упростил ее, Ханта и других лидеров я бы уже не догнал.
Олимпиада
– Когда выяснится – быть хай-дайвингу в олимпийской программе или нет?
– В июле. На сессии МОК.
– В 2024-м вам стукнет 40. В таком возрасте реально зацепиться на Олимпиаде за медаль?
– Вполне. Были бы силы и здоровье. Я человек очень амбициозный, вторых, третьих мест для меня не существует. Чемпион всегда один. Остальные – красиво проигравшие. Из года в год я усложняю программу, чтобы удерживаться в элите хай-дайва. Проблема в том, что в России нет тренировочной базы и условий для работы. При таком раскладе требовать от меня стабильности никто не имеет права! Это просто нечестно!
– Признают хай-дайвинг олимпийским видом – и ситуация изменится?
– Мгновенно! Всё, начиная с финансирования, выйдет на новый уровень, у нас будут развязаны руки. Пока же хай-дайв в России – это три фамилии. Сильченко, Семашко, Федотов. Добиваемся мы результата не благодаря – а вопреки.
– Хант до Воронежа доехал. А Дюк?
– Нет. В 2015-м Толик и его на свадьбу приглашал, но Орландо не смог вырваться. Человек занятой, планы на год вперед расписаны. А прошлым летом, когда во время чемпионата мира по футболу приехал поболеть за сборную Колумбии, меня, как назло, в России не было.
– До этого он отметился уникальным прыжком в Антарктике с 20-метрового айсберга.
– Еще пять лет назад я поделился с Орландо мечтой: "Хочу с айсберга прыгнуть". Допускаю, я не первый, кому пришла в голову такая мысль, но до меня никто из хай-дайверов ее не озвучивал.
– Дюк за свой счет в Антарктику отправился?
– Ну что вы! Наверняка мощных спонсоров подтянул. Я читал, что в экспедицию входило около ста человек, добирались на корабле колумбийского ВМФ. Дюк совершил три прыжка, все – в гидрокостюме. Мне кажется, разок можно было и в плавках попробовать.
– Неужели?
– Температура воды – один градус. Как на Крещение. Но мы же в прорубь гидрокостюм не надеваем.
– Откуда вы еще не прыгали – но очень хотите? Не считая айсберга.
– С разведенного Дворцового моста, например. Там высота как раз 27 метров. Или на Красной площади…
– Где?!
– Я серьезно. Установил разборную вышку, бассейн, воду залил – и вперед. На Красной площади играли в футбол, хоккей, баскетбол. Чем хай-дайв хуже?
– Ничем.
– Ну а в ближайших планах организовать российский тур с участием сильнейших хай-дайверов планеты. Первый этап пройдет в Москве, второй – в Крыму. С третьим пока не определились. Популярность хай-дайвинга растет в мире с каждым годом. А у нас об этой красоте до сих пор мало кто знает. Обидно.
